XXXVIII

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

XXXVIII

1. Но что было действительно достойно смерти и хуже всего, что было — это страсть к разврату. Не знаю, как назвать это, если не ослеплением и разнузданностью, и все же нельзя этими словами выразить сущность оного из — за его возмутительности, так как обилие преступлений превосходит возможности языка. 2. Сводники — евнухи обшаривали все и если где находили девушку привлекательной внешности, то отнимали ее у отцов и супругов. С благородных женщин срывали одежды, да и с девушек тоже, чтобы рассмотреть все части тела в подробностях, дабы они оказывались достойными царственного ложа. Если какая из них оказывала сопротивление, ее топили, как будто целомудрие при этом прелюбодее было преступлением против (его) величия. 3. Некоторые, после того, как были обесчещены их жены, нежно любимые ими за непорочность и верность, не могли перенести боль и также лишали себя жизни. При этом чудовище нельзя было сохранить целомудрие, если только на пути варварской страсти не вставало исключительное уродство. 4. Наконец, он ввел закон о том, что никто не имел права жениться без его на то позволения, и чтобы он сам на всех свадьбах был устроителем. 5. Свободных увечных девушек он отдавал в жены своим рабам. Да и свита его подражала в разврате своему принцепсу, безнаказанно верша насилие в спальнях своих гостеприимцев. И кто мог им воспрепятствовать? Дочерей заурядных граждан забирали все, кому угодно. Знатных же, которых не могли забрать, они добывали в качестве платы за службу (beneficio) — ведь нельзя было противиться документу за подписью императора. Так что суждено было либо погибнуть, либо заполучить в зятья какого — нибудь варвара. 6. Ведь в свите его телохранителей не было почто никого, кроме выходцев из народа, изгнанного готами из своих земель и сдавшегося Максимиану, этому несчастью рода человеческого, в год 20–летнего юбилея (303), чтобы, сбежав от рабства у варваров, заполучить (впоследствии) господство над римлянами. 7. Так, управляя ими как сообщниками и как телохранителями одновременно, он издевался над Востоком.