14. Уход Пандавов

14. Уход Пандавов

Это было грустное зрелище. Парикшит, маленький мальчик с короной на голове, подошёл к своему деду и другим Пандавам и, припав к их стопам, жалобно молил взять его с собою в лес. Он говорил, что с радостью будет питаться кореньями и лесными плодами и будет счастлив выполнять священные обряды. "Пожалуйста, доверьте царство какому-нибудь добродетельному министру и позвольте мне уйти с вами, чтобы я мог служить вам и сделал бы свою жизнь достойной", - взывал он к ним. Собравшиеся в зале были тронуты его горькими слезами по поводу того, что его оставляют. Даже камень смягчился бы, заслышав такую мольбу.

Дхармараджа прилагая героические усилия пытался подавить свои чувства; он поднял мальчика, посадил себе на колени и начал нашептывать ему слова ободрения и утешения. "Милое дитя! Не будь таким малодушным. Ты - ребёнок, рождённый в династии Бхаратов; может ли в династии львов родиться ягненок? Твой отец, мать и твои деды полны твердости! Они отважные поборники истины, прославившие свои имена на весь мир. Потому тебе не подобает так плакать. А впредь эти брахманы будут тебе родителями. Слушай их советы и в соответствии с ними управляй страной. Живи так, чтобы возвеличить и прославить имя своё. Не печалься о нас".

Но мальчик стоял на своём, несмотря на убедительные советы старших. "Дедушка! Я слишком юн, чтобы убедить тебя своей мольбой. Я знаю это. Но послушай: я потерял отца ещё до рождения. Ты воспитывал меня с такой любовью и вниманием, какие мог бы оказывать мне отец, будь он жив. А сейчас, когда мне бы петь да играть, да гулять со своими сверстниками, ты взваливаешь на мои плечи бремя правления целой империей. Разве это правильно? Справедливо ли это? Чем бросать меня здесь в горести, лучше, прежде чем уйти, сруби мне голову мечом. О, что я тебе сделал плохого, что ты меня так жестоко наказываешь? Почему ты не убил меня ещё во чреве моей матери в день, когда умер мой отец? Разве для того ожило моё безжизненное тело, чтобы ты смог возложить на меня такое бремя?" И Парикшит в том же духе долго продолжал проклинать свою судьбу.

Арджуна больше не мог этого выдержать. Он прикрыл мальчику рот ладонью, нежно приласкал его и коснулся губами его головы. "Дитя моё! Ведь это позор для рода кшатриев, что ты ведёшь себя, как трус. Мы тоже потеряли отца, мы тоже росли под заботливым наблюдением аскетов и пустынников; нам, в конце концов, удалось завоевать любовь своего дяди и, преодолев многие тяжкие трудности, мы утвердили власть свою над этим царством. А Тот, Кто все время нас вел, хранил и направлял наши шаги, несомненно, будет и твоим Руководителем и Хранителем. Не падай духом, пользуйся в первые годы советами брахманов и министров. Потом ты сможешь и сам решать проблемы нашего царства", - сказал он.

Но Парикшит не мог успокоиться. Он сказал: "Дедушка! Неужели ты отказываешься от трона и царства прямо сейчас и взваливаешь их на мои плечи? Ну побудь со мной хоть несколько лет, научи меня искусству правления, а потом можешь уйти. Я был счастлив и свободен, беззаботно бегал и играл, потому что верил - у меня есть дед, который защитит меня, хоть я и потерял отца. Так вот, если и ты меня покинешь, что со мной станет? Ты был моей надеждой и опорой, на которую я полагался. А вдруг ты бросаешь меня и ввергаешь в отчаяние". Парикшит громко заплакал, тронув сердца всех видевших и слышавших это. Он упал на землю, хватаясь за ноги старших.

Арджуна обеими руками поднял его и обнял. Он прижал его к груди и нежно приласкал. Он вытер ручьи драгоценных слёз, катившихся по щекам его. И при этом не мог сдержать собственных слёз. Повернувшись к брахманам, стоявшим вокруг него и взиравшим на всё происходящее, Арджуна спросил, почему они остаются молчаливыми свидетелями, не пытаясь утешить мальчика.

Они и сами были слишком полны скорби, чтобы думать о том, как убедить Парикшита. "Резкие слова этого ребенка ранят нас, словно стрелы. Его боль буквально парализует нас. Что мы можем ему сказать? Как нам его утешить? Что может придать ему сейчас мужества?" - заявили они и сами преисполнились печали.

В конце концов, Крипачарья, семейный наставник Пандавов, сумел подавить своё горе, вытер слезы краем одежды и сказал Арджуне: "Что ты хочешь, чтобы мы сказали мальчику? Мы не знаем, что и сказать. Мы онемели. Ты сегодня отказываешься от царства, которое обрёл после победы, ради которой были пролиты реки крови, миллионы воинов положили жизнь. Ты столько лет добивался его. Ты правил им. А ведь не прошло и тысячи лет, ни даже пары веков или хотя бы лет семидесяти. Кто скажет - что зреет во чреве времени? Конечно, поступки великих имеют какую-то внутреннюю подоплеку. Прости нас: вы - наши властители, вам лучше знать". Крипачарья стоял, опустив голову, отягощённый горем.

Дхармараджа сделал несколько шагов и обратился к Ачарье. "Каждый мой поступок, как тебе известно, был в согласии с велением Кришны. Я посвящал Ему все свои действия. Я играл свою роль, как Он велел. Я не жаждал никакой индивидуальности и не сохранил её. Но с уходом Господа всякий мой долг и все мои обязанности иссякли. Какой теперь толк в том, что уцелеет один Дхармараджа? Поскольку должна воцариться Кали, я больше не могу оставаться на этой земле ни минуты. Теперь ваш долг - хранить этого мальчика, направлять и воспитывать его так, чтобы он был уверенным на троне своём. Сохраняйте приверженность Дхарме, продолжайте традиции династии, поддерживайте честь и славное имя рода. Любите Парикшита и растите его, как собственного сына". Сказав так, он вложил руки Парикшита в руки Крипачарьи. Все присутствующие, в том числе Дхармараджа и Ачарья* Крипа, были в слезах.

* Ачарья - учитель (санскр.)

Через несколько минут позвали Ваджру. Его известили, что с сегодняшнего дня императором Бхараты будет Парикшит, так что Ваджра принёс ему присягу как правителю всего континента. Министры и брахманы тоже почтили его как своего владыку надлежащей церемонией. После этого Дхармараджа взял Парикшита за руки и, возложив их на руку Ваджры, провозгласил: "Это Ваджра, владыка Ядавов; отныне я объявляю его царем всей Матхуры и государства Сурасены". Он возложил на голову Ваджры золотую корону, украшенную бриллиантами. "Будьте братьями, верными союзниками в мире и войне, неразлучными в дружбе", - увещевал он. Потом Дхармараджа отозвал Ваджру в сторону и посоветовал ему относиться к Парикшиту, как к дяде, а тому наказал почитать Ваджру как самого Анируддху*; он сказал им обоим, что им следует неустанно следить за сохранением Дхармы и заботиться о благополучии своих подданных, как о дыхании своей жизни.

* Анируддха, сын Кришны, отец Ваджры.

Затем братья Пандавы осыпали головы Ваджры и Парикшита зёрнами риса, что даруют благо. Брахманы прочитали соответствующие мантры. Заиграли трубы, забили барабаны. Ваджра и Парикшит со слезами на глазах простерлись перед Дхармараджей и остальными. Братья Пандавы не могли смотреть мальчикам в лицо, настолько овладела ими отрешенность. Они наскоро обняли их и произнесли лишь слово ласкового прощания, прежде чем удалиться; они не взяли с собой ничего, и ушли в той же одежде.

При этом все их родственники, жители города, царицы и другие обитатели женской половины, придворные, служанки разразились жалобными воплями. Горожане падали на пути правителя и старались коснуться его стоп. Они молили его остаться, просили братьев Пандавов взять их с собой. Некоторые, не принимая возражений, побежали вслед царской процессии. Но Пандавы даже не обернулись и не сказали ни слова. Их уши были глухи ко всем моленьям, а ум сосредоточен на Кришне; они шли прямо вперед, словно ослеплённые фанатической решимостью, никому не внимая и ничего не замечая.

Драупади со служанками побежала вслед за ними, взывая к владыкам своим поимённо. Парикшит тоже последовал за ними по улицам, но его остановили и увели министры, стараясь успокоить, хотя и сами находились в сильном волнении. Пандавы оставались безучастными. Они не просили следовавших за ними остановиться и не обращали внимания на пожелавших присоединиться. Слишком устав, сотни мужчин и женщин вынуждены были остановиться и в печали вернуться в город. Остальные, кто покрепче, продолжили свой путь. Дворцовые дамы, непривычные к солнцу и ветру, вскоре в изнеможении упали прямо на дороге. Служанки, сокрушаясь об этих горестных событиях, старались помочь им и кое-кто дошёл даже до леса, но скоро и они вынуждены были вернуться, столкнувшись с опасностями дикой природой. Когда, взметая придорожную пыль, поднялся сильный ветер, многие горожане почтительно наносили эту пыль себе на лоб, считая что это пыль со стоп Дхармараджи. Братья вскоре скрылись из виду, пройдя сквозь заросли колючих кустарников. Что ещё могли поделать несчастные люди? Они вернулись в Хастинапуру, не помня себя от горя.

Пандавы дали обет Махапрастанам. Этот обет требовал отказа в пути от еды и питья и следования без отдыха. Они шли прямо вперёд, на север, навстречу своей смерти. Таков был соблюдаемый ими суровый и непреклонный обет.