Некоторые медицинские соображения

Некоторые медицинские соображения

Разрешите мне коснуться некоторых медицинских аспектов, значение которых необходимо понять, чтобы объективно оценивать массовые утверждения об исцелении.

Первое, это язык врачей. Однажды после моей проповеди в евангельской церкви в городе Лидсе ко мне подошла женщина, и, поприветствовав меня, сказала: «Профессор, я пришла послушать вас как одна из ваших пациенток. Артрит моей руки совсем исчез. Это просто чудо!» Да, то было чудом, но не в том смысле, что Бог исцелил ее в вышеупомянутом смысле, т. е. это не было «явлением, неподконтрольным законам природы, которое служит свидетельством, что тот, кто его совершает, является или самим Богом, или человеком, особо благословенным Богом». Многие пациенты, посещающие мой врачебный кабинет, поправляются быстрее, чем того можно было бы ожидать от курса лечения. При таких обстоятельствах, врач так и говорит пациенту: «Знаете, это чудо», — но он имеет в виду не чудо, соответствующее вышеприведенному определению, а то обстоятельство, что больной быстрее, чем он ожидал, поддался лечению или его состояние самопроизвольно улучшилось. Пациент в каком-нибудь разговоре, естественно, может упомянуть: «Врач сказал, что было чудо». Однако если он говорит о чуде в том смысле, который мы здесь обсуждаем, то он неправильно понимает язык врачей.

Второе, что надо принимать во внимание при оценке чудесного исцеления, — как относятся к своей болезни сами пациенты. Я объясняю своим студентам-медикам: есть три вопроса, ответам на которые нельзя верить. Первый: сколько они пьют алкоголя? Второй: было ли у них венерическое заболевание? Третий: что сказал другой врач об их болезни? Вас очень удивит, как люди воспринимают слова врача. Интересное исследование провели в отделении ревматологии лондонской больницы, где на магнитофон записывались беседы с пациентами (с разрешения пациентов). Сразу после беседы пациенту задавали вопрос: что им сказал врач? Одна пациентка, довольно молодая, которую врач заверил, что симптомы ее болезни не указывают на артрит и, поэтому нет причины для волнений, две минуты спустя, выйдя из кабинета врача, дала интервью. На вопрос: «Что сказал вам врач?» — она ответила: «Он сказал, что к сорока годам я буду калекой». Эта женщина вошла в кабинет врача с готовым предубеждением, и ничто не могло изменить его. Она искренне рассказывала о том, что «слышала» от врача, но было объективное доказательство, полностью ее опровергающее — магнитофонная запись.

Пациенты часто не понимают серьезности своего состояния. Приведу пример из практики одной англиканской церкви, в которой придают большое значение «служению исцелением». Женщина, страдающая от брюшной боли, сообщила молитвенной группе, что ей на следующей неделе предстоит сложная операция. Они, естественно, молились за нее. Спустя четырнадцать дней после выписки из больницы она сообщила, что операция показала полное исчезновение болезни, и они хвалили Бога за великое избавление. Так случилось, что в церкви был врач, который, надо полагать, одобрительно относился к движению целительства, иначе бы он там не был. С разрешения пациентки он исследовал записи в медицинской карте и обсудил их с хирургом, сделавшим операцию. Он выяснил, что хирург не хотел делать операцию, но поддался давлению пациентки и ее местного врача. Вскрыв брюшную полость, он, как и ожидал, ничего там не нашел, кроме довольно подвижной ободочной кишки. Естественно, он просто все зашил, и брюшная боль исчезла, но вскоре после операции женщина стала страдать от усиливающейся мигрени. Заметьте, верующие из молитвенной группы смотрели на это событие под другим углом зрения: для них это было чудом. Они рассуждали так: «Разве мы не имеем свидетельства пациентки? Она страдала от брюшной боли, необходима была сложная операция. Мы молились о ней, хирург сделал операцию, но ничего не обнаружил». Но, как мы знаем, хирург видел это в ином свете, и, быть может, стоит принять во внимание, что симптомы болезни изменились — от брюшной боли к мигрени. Другими словами, болезнь осталась, но болеть стал не живот, а голова.

Третье, что нужно учитывать, — это сложность определения, в какой степени болезнь поддается лечению? В университете Лидса я возглавляю группу, исследующую методологические работы. Цель — измерение реакции человека на лечение. Как измерить реакцию человека? Конечно, есть субъективные симптомы, но их практически невозможно измерить, поскольку они целиком зависят от слов пациента, для оценки которых потребовался бы соответствующий измеритель. Хорошим примером субъективного симптома является боль.

Можно еще назвать полусубъективные симптомы, то есть объективные симптомы, поддающиеся влиянию субъективных факторов. Я интересуюсь динамической силой сжатия. Согласно данным моего исследования, показатель силы сжатия динамометра у пациентов, страдающих ревматизмом, ранним утром очень слаб; в течение дня он возрастает. Интересно наблюдать за субъективными факторами, влияющими на эту силу, иначе ее легко можно было бы измерить объективно. Пациент сжимает пневматический динамометр, а ты наблюдаешь за ртутным столбом и снимаешь показания. Но такое измерение не совсем объективно — оно «полусубъективно». Например, когда арабские штангисты поднимают штангу, они в момент толчка вскрикивают: «Аллах!» и толкают штангу вверх. Это не просто набожное восклицание, оно на самом деле помогает им взять вес. Неверующие атлеты при толчке выдыхают воздух с восклицанием. Проводили следующий эксперимент: в то время как человек сжимал динамометр, выстрелили из пистолета, в результате показатель силы сжатия стал намного выше.

Существуют, казалось бы, и совершенно объективные методы измерения медицинских факторов, но и они сопровождаются некоторыми трудностями в механизме самого объективного измерения. Часто рассказывают случаи удлинения чудесным образом ноги. Эта проблема интересует меня, поскольку у людей с несоразмерностью длины ног иногда наблюдается определенный вид артрита; мы его называем «заболевание суставов длинноногих». Я знаю церковь, из которой один человек вышел с большой радостью, потому что «видел» как чья-то нога выросла на полтора сантиметра. Однако разницу ноги в полтора сантиметра невозможно точно измерить. Я уже несколько лет бьюсь над этой проблемой, но даже рентгеновские снимки не помогают. Итак, если кто говорит: «Я видел, как нога выросла на полтора сантиметра», — можете пропустить его слова мимо ушей. Измерить это невозможно даже в научной лаборатории.

Несколько факторов могут быть причиной несоразмерности длины ног. Есть истинное сокращение ноги, и есть кажущееся сокращение. Человек может страдать из-за кажущегося сокращенней, обусловленного наклоном таза; и вот при каких-то обстоятельствах происходит как бы удлинение ноги, а в действительности — просто выровнялся таз.

К баптистской церкви, которую посещает один из членов моей семьи, принадлежала женщина, страдавшая болями в пояснице. Она пошла на целительное собрание Джона Уимбера и вернулась, охваченная радостью, — боль исчезла. Моя родственница расспросила о лечении, и женщина ответила: «Кто-то возложил на меня руки и сказал, что поясница болит из-за несоразмерности ног, и если я дома их измерю и найду, что они одинаковой длины, то боль исчезнет». Женщина так и сделала. И… приятная неожиданность — ее ноги были одинаковой длины. Так и хочется сказать, что это неплохой метод для достижения дешевого успеха. Пациент прежде не ощущал предполагаемой разницы длины ног. Увы, через три месяца боли возобновились.

Четвертым фактором являются ошибочные диагнозы болезни. Приведу такой пример: в 1986 г. одна женщина через Высший суд получила в качестве компенсации 140 тысяч долларов, поскольку у нее отняли обе груди из-за предполагаемой раковой опухоли. Диагноз был поставлен при клиническом осмотре, но он оказался ошибочным. Опухоль была доброкачественной, и женщина стала богаче.

Такие ошибки — не только огорчение для пациента, но и позор для врача. Два года назад я приехал к одному семидесятилетнему человеку, у которого была обнаружена желтуха: все тело его зудело, он похудел на девятнадцать килограммов. Я очень забеспокоился и сразу же привез его в больницу. Ему сделали ультразвуковое зондирование брюшной полости. Результаты показали, что у него сильно запущенный рак печени. Я пошел беседовать с сотрудниками, проводившими исследование, чтобы проверить результаты, так как они были слишком зловещими. Однако меня уверили, что при современной технологии здесь не возникает сомнений. Представьте мое смешанное чувство радости и стыда, когда год спустя пациент пришел в мою клинику, и выяснилось, что все его симптомы исчезли. Ошибка заключалась в диагнозе. Следовательно, не стоит думать, что врачи — непогрешимы.

В книге «Путешествие в Лурд» [Лурд — город во Франции, куда приезжают католики для исцеления. — Прим. пер.]; Алексис Каррел рассказывает о том, как он наблюдал исчезновение опухоли. Это произвело бы сильное впечатление, если бы автор не проходил практику в лондонской больнице, где один хирург рассказывал о пациенте, у которого была «неуловимая» причиняющая большие боли брюшная опухоль. Четырежды (!?) возили пациента в операционную, и всякий раз, как только вводили обезболивающее, опухоль исчезала. В четвертый раз решили оперировать. После вскрытия брюшной полости хирург успел увидеть, как раскручивалась часть толстой кишки. Она обладала такой подвижностью, что перекручивалась вокруг, причиняя брюшную боль и создавая припухлость или опухоль. Хирург увидел то, что, без сомнения, случалось и ранее — после обезболивания наступало расслабление и перекрученная кишка раскручивалась.

Пятый фактор — изменчивость болезни. Есть редкие, но вполне реальные случаи самопроизвольного отступления болезни, даже рака. Вместе с другим врачом я пишу книгу о ревматических болезнях. Я был очень расстроен, узнав, что коллега не в состоянии продолжать работу из-за приступа рассеянного склероза. Ему было трудно говорить и писать, и вообще он очень плохо себя чувствовал. Несколько лет до этого, будучи в ЮАР, он впервые испытал подобный приступ, но в тот раз благополучно выздоровел, однако на этот раз приступ был довольно сильным. И я очень обрадовался, когда несколько месяцев спустя узнал, что все симптомы вновь полностью исчезли, и мой коллега смог передать мне часть книги, которую я ждал. Главное — понять, что бывают естественные изменения в течении болезни.

Шестой фактор, имеющий большое значение, — это сила психики. Мои пациенты часто задают вопрос: «Доктор, может быть, это мои нервы виноваты?» Я отвечаю на этот вопрос осторожно. Если просто сказать «Да», они могут подумать, что я считаю их боль мнимой. Когда пациенты чувствуют боль, значит, у них что-то болит. Я учу своих студентов-медиков, что у каждого, входящего в приемную, что-то болит, если даже так и не кажется на первый взгляд. Я не верю в мнимость боли. При нервном напряжении человек может испытывать физическую боль. При обилии проблем у меня начинает болеть шея. Психологические факторы могут проявляться в виде физической боли, и действительно — причиной многих болезней может быть психологический фактор.

Вернемся к ревматическому артриту; вне сомнений, это реальная физическая, воспалительная, иногда разрушительная болезнь суставов. Но при тяжелой утрате в семье или большом потрясении, например, по поводу ухода мужа из дома, пациент часто испытывает внезапное ухудшение — обострение болезни.

Или возьмем астму. Известно, что проявлению этой болезни нередко способствуют предрасполагающие причины. Нередко она передается по наследству. Но известны три главных ее компонента: инфекция, аллергия и психологические факторы. Так, если пациент простудился, то может случиться приступ астмы. В определенные времена года у пациента, страдающего аллергией на какие-нибудь запахи, также может быть приступ. Но существует и психологический компонент. Примером служит случай, произошедший в Ливерпуле, где я проходил практику. У пациентки была аллергия на розы, и она всегда испытывала приступ астмы, выходя в сад, где они росли. Однажды она вошла в кабинет главного врача, на столе которого случайно стояла роза, и у нее сразу же начался приступ. Однако роза была искусственной. Несомненно, не следует недооценивать психологический фактор.

И этот фактор имеет первостепенное значение при анализе того, что происходит на целительных собраниях. Когда Джон Уимбер вместе со своей командой проводил подобное собрание в Лидс, на нем присутствовали пять моих коллег (все верующие врачи). То, что они увидели там, привело их в ярость; потом они написали о своих впечатлениях.

Все началось с того, что целый час нас разогревали музыкой. Многие начали шататься и пританцовывать. Для чтения Писания времени не нашлось. Никто ни разу никого не призвал к молитве о грехах и покаянии. «Протяните руки. Почувствуйте, как жар пронизывает вас. Возможно, ваши веки отяжелеют. Возможно, захочется упасть. Возможно, некоторые будут кричать. Все хорошо. Вы видите, как Святой Дух почивает на людях, видите, как Божья сила почивает на многих.

Взяв микрофон, член команды, якобы через «слово знания», описал симптомы больных, и согласно «явленным ему» симптомам стал отбирать из аудитории людей для исцеления. Некоторых попросили выйти вперед. Их болезни и проблемы носили общий характер. В любой группе из пятисот или более человек всегда можно найти таких людей.

Желающих исцелиться ввели в транс. По словам одного из руководителей больные не были в бессознательном состоянии, но они начали трястись, дрожать, странно улыбаться, падать и произносить какие-то фразы. Потом собранию стали объяснять значение происходящего. Нас заверили, что улыбка одного, поза другого — явные свидетельства, что на них сошел Святой Дух.

По всему залу люди стали впадать в транс. Аудиторию предупредили, что, возможно, Святой Дух побудит некоторых кричать или делать что-либо еще. Как и при обычном сеансе гипноза, эти явления начали происходить почти сразу. Из-за неконтролируемого смеха, плача, стонов, воплей и рыданий, сопровождавшихся бормотанием, становилось все труднее следовать за официальным ходом событий.

Усиленные рупором голоса членов команды пронзали воздух: «Влияние Духа растет. Господь, дай нам еще! Разорви их оковы! Отпусти их сердца! Освободи! Расслабьтесь!"

Все пять врачей, один из которых входит в состав главных психиатров Великобритании согласились, что это — сеанс гипноза. И именно психиатр сказал, что «все было исполнено качественно, буквально по учебникам гипнотерапии». Мои коллеги пришли к следующему заключению:

Гипнотический транс, сопровождаемый внушением, является сильным психологическим инструментом. Он может применяться для различных целей. Очень часто бывает, что психосоматические расстройства, связанные с неврозом, на короткий срок поддаются такому лечению. [Психосоматические расстройства — физические болезни, причиненные психическими проблемами. — Прим. пер.] Довольно часто дантисты прибегают к гипнозу для обезболивания при удалении зуба, а гинекологи — при родах. На собрании Джона Уимбера мы не видели никаких изменений, которые указывали бы на исцеление физического недуга. Благодаря сильному желанию многих присутствующих помочь находящимся рядом с ними советами, действие внушения усиливалось.

Состояние сознания при гипнозе не соответствует здравомыслию, описанному в Писании. И то, что происходит с людьми, нельзя назвать обновлением ума. То, что состояние транса является действием Святого Духа, — беспардонная ложь. Методы, вызывающие гипноз и состояние повышенного возбуждения, внушение людям, что через них они овладевают царственным владычеством над бесами, болезнью и природой, — обман искажение Истины.

Я всей душой согласен с этим заключением.