Снятие с Креста и погребение Мф. 27, 57–61; Мк. 15, 42–47; Лк. 23, 50–56; Ин. 19, 31–42

Снятие с Креста и погребение

Мф. 27, 57–61; Мк. 15, 42–47; Лк. 23, 50–56; Ин. 19, 31–42

Вместе со смертью Божественного искупителя на кресте смолкла потрясенная природа, как бы не желая нарушить покой страдальца: тьма рассеялась, землетрясение прекратилось. великий и священный день заклания Пасхи нашей – Христа (1 кор. 5, 7) клонился к вечеру. все спешили с Голгофы домой, чтобы приготовиться к вкушению пасхи ветхозаветной. с закатом солнца начиналась суббота, которая и сама по себе была для иудеев праздником, а на этот раз, по причине совпадения с пасхальными днями, составляла сугубый праздник, была, по выражению святого евангелиста, днем великим (Ин. 19, 31). враги Христовы, не считавшие оскорблением для праздника совершенного ими богоубийства, теперь думали лишь о том, чтобы покончить с распятыми до наступления субботнего вечера. строгие блюстители буквы закона помнили также древнюю заповедь, по которой тело повешенного на дереве должно быть в тот же день снято с дерева и погребено (Втор. 21, 23). с целью ускорить смерть распятых они решились совершить над ними новую казнь, которая по римским обычаям так же, как и распятие, считалась наказанием рабским. и вот, неукротимые в своей злобе первосвященники и старейшины, не зная о смерти господа, обратились к Пилату с просьбой о дозволении перебить у распятых голени и снять их с крестов. римский правитель знал, что жизнь распятых продолжалась в страшных муках предсмертного томления иногда по несколько дней, а посему просьба членов синедриона о сокращении жизни осужденных, не противоречившая ни римским, ни иудейским обычаям, не могла казаться странной. Пилат, по всей вероятности, находил ее даже очень уместной, потому что вид распятых на Голгофе, близ самых стен города, омрачил бы праздничное настроение ликующего народа, собравшегося в Иерусалим на пасху из разных стран света. Правитель не только без затруднения дал свое согласие, но и послал на лобное место воинов для приведения в исполнение просьбы синедриона.

Премудрость Божия, направлявшая без нарушения личной свободы к достижению своих вечных целей желания и действия людей, устроила так, что распоряжением Пилата приводились в исполнение прообразование и пророчество о Мессии, неведомо не только для язычника, не знавшего закона, но и для самих почивавших на законе иудеев (Рим. 2, 17). ветхозаветный пасхальный агнец служил прообразованием Агнца непорочна и пречиста Христа (1 Пет. 1, 19). Если же относительно иудейского агнца было постановлено в законе Моисея, что кости его не должны быть сокрушаемы, а все остатки предаваемы огню (Исх. 12, 10, 46), то, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «в прообразе так было наперед ради истины, и совершеннее это исполнилось в настоящем случае». совершившееся теперь на Христе пророчество: воззрят Нань, Егоже прободоша, находится в книге пророка Захарии (12, 10), где Мессия представляется пронзенным, а народ, при взгляде на пронзенного, скорбящим и плачущим. Зрители Голгофских событий, не ведая о пророчестве, исполнили его, когда, возвращаясь в город, били себя в грудь от великой скорби (Лк. 23, 48); исполнили другие иудеи, когда, взирая очами веры на распятого и Пронзенного, принимали учение Евангелия; исполнит и весь остаток израиля при всеобщем обращении народа ко Христу (Рим. 11, 26).

Когда воины достигли Голгофы, то взорам их представилось ужасное зрелище. Два разбойника, распятые по правую и левую сторону Христа господа, показывали ясные признаки жизни, борющейся со смертью. воины, исполняя данное им поручение, перебили голени обоим преступникам и этой новой казнью потушили в них последние остатки жизни, но, взглянув на Иисуса, тотчас заметили, что он уже умер: склоненная глава, мертвенная неподвижность тела, – всё свидетельствовало, что для великого страдальца наступила смерть. язычники решились, неведомо для себя, последовать указанию Промысла Божия, направлявшего их к совершению знаменательного прообразования: они не перебили голеней распятого господа, и лишь один из них, по грубой ли наглости или для окончательного удостоверения в смерти Иисуса Христа, пронзил Ему копьем бок. Пречистое тело осталось неподвижным, но из открытой раны тотчас истекла кровь и вода. Эта рана была глубокая, так что по воскресении Господь для уверения Фомы предлагал ему вложить руку в свои ребра (Ин. 20, 27). По замечанию святителя Иоанна Златоуста, она могла служить впоследствии «основанием веры не для одного Фомы, но и для других подобных ему». а вместе с тем, по толкованию святого отца, «тут совершилось и неизреченное таинство: не без значения и не случайно истекли источники крови и воды, но потому, что из них составлена Церковь; это знают посвященные в таинства: водой они возрождаются, а кровью и плотью питаются». Это чудное событие, заключавшее в себе глубокий таинственный смысл, не может быть объяснено каким-либо естественным образом и должно быть отнесено к силе и действию Божия всемогущества. святой евангелист Иоанн был самовидцем-свидетелем того, что происходило в то время на Голгофе: предвидя со стороны неверующих сомнение или даже со стороны самих верующих колебание в истине, он усиленно удостоверяет, что свидетельство его истинно (19, 35).

Наступал великий вечер пасхальной субботы. все спешили кончить свои дела, чтобы встретить праздник в том строгом покое, к которому фарисеи приучили народ. и вот, в то время как враги Христовы спешили к Пилату за тем, чтобы получить позволение сократить жизнь распятых, рассчитывая как можно скорее снять бездыханные тела с крестов и бросить их туда, куда обыкновенно бросали тела преступников, спешил к правителю другой проситель, уже знавший о смерти господа, совсем с иной целью. Это был знаменитый член синедриона (Мк. 15, 43) – Иосиф, родом из древнего города рамы или, по тогдашнему произношению, аримафеи (1 Цар. 1, 1; Мф. 2, 18). он был человек богатый (Мф. 27, 57), и вместе с тем добрый и правдивый (Лк. 23, 50). вместе с лучшими людьми того времени, чаявшими избавления во Иерусалиме (Лк. 2, 38), Иосиф и сам ожидал пришествия Мессии, открытия Царства Божия. Хотя чаяния его, по всей вероятности, не возвышались над понятиями народа, представлявшего царство Мессии в земном и чувственном виде, но почтенный член синедриона и мудрый советник, чуждый односторонности своих товарищей, слепых приверженцев буквы и старческих преданий (Мк. 7, 3, 8), ревностно искал наставления в истине, разъяснения и просветления своих смутных чаяний. Жажда благочестивой души, требовавшая удовлетворения, сделала Иосифа учеником Иисуса (Ин. 19, 38; Мф. 27, 57). но враги Христовы были так сильны и мстительны, что страх пред ними заставлял его скрывать свое искреннее расположение к благоговейно чтимому Иисусу: Иосиф был тайным учеником Его (Ин. 19, 38). в богоубийственном замысле синедриона против Иисуса Христа и в исполнении этого замысла он не принимал ни малейшего участия (Лк. 23, 51), «или потому, что, не видя никаких средств спасти невинного, не хотел быть свидетелем Его осуждения, или потому, что хитрость первосвященников нашла средство совершенно устранить его от сего дела» (архп. иннокентий); когда же Господь умер на кресте, Иосиф, подобно другим тайным последователям Божественного Учителя, почувствовал в себе особое дерзновение, желая вознаградить прежнюю осторожность явными знаками любви и почтения к смертным останкам распятого. он не страшился теперь подпасть преследованию со стороны первосвященников и соумышленников их, зорко следивших за приверженцами распятого: удивительная перемена, которую можно объяснить тайным действием благодати Божией на сердце его! с твердой решимостью привести в исполнение великодушное намерение, Иосиф дерзнул войти в римскую преторию и обратился к Пилату с просьбою о дозволении снять с креста и предать погребению бездыханное тело своего наставника. Для правителя, считавшего распятого невинной жертвой злобы врагов, такая просьба не представляла ничего странного или преступного, – он лишь удивился скорой смерти господа и для удостоверения призвал сотника, стоявшего на страже у креста. Аще уже умре? – спросил его Пилат. осведомившись от сотника о времени кончины, прокуратор повелел отдать тело Иосифу.

В заботах Иосифа об оказании последних почестей умершему Учителю принял участие другой тайный ученик господа – никодим. Хотя он и принадлежал к секте фарисеев и, подобно Иосифу, был членом верховного судилища иудейского (Ин. 3, 1), но глубокое чувство души правдивой давно уже влекло его к Божественному Учителю. когда Господь, по вступлении в общественное служение, пришел в Иерусалим на первый праздник пасхи, никодим искал случая видеть Его и имел с ним продолжительную ночную беседу о пути к спасению (Ин. 3, 1–21), и затем, впоследствии, в слух всего синедриона, спешившего осуждением господа без особого рассмотрения дела, небоязненно произнес в защиту Его слово правды (7, 51). Если он в последнее время суда над Учителем не выступил защитником Его, то, без сомнения, потому что видел превозмогающую силу темной области врагов Его (Лк. 22, 53). как член совета, он хорошо знал, что на этот раз никакие усилия не помогут спасти жизнь заранее осужденному (Ин. 11, 53), а посему оставался безмолвным зрителем усилий их погубить невинного. но такое малодушие, хотя и вынужденное обстоятельствами, не могло не тяготить доброй души. никодим рад был случаю, давшему ему возможность выразить перед всеми глубокие чувства благоговейной любви и преданности умершему наставнику. впрочем, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, Иосиф и никодим «все еще думали о Христе как о простом человеке»; понятия их, возвышавшиеся над понятиями народа, однакоже не достигали той духовной выспренности веры во Христа как сына Божия, которая стала отличительной чертой последователей Его лишь по воскресении Его и сошествии святого Духа. а посему, действуя в простоте души, они устроили, по-человечески говоря, великолепное погребение. в то время как Иосиф, купив чистую плащаницу, пришел на Голгофу с дозволением правителя снять с креста тело Иисуса Христа, никодим, следуя погребальным обычаям иудеев (Ин. 19, 40), принес туда «такие ароматы, которые преимущественно имели силу надолго сохранять тело и не давать ему скоро предаться тлению». Это был состав из смирны – благовонной смолы одного аравийского дерева, смешанной с алоем, высоко ценимым в древности индийским растением, отличавшимся сильным, чрезвычайно приятным запахом. такой состав был употребляем при погребении и в жидком виде, и в порошке: им намащали тело умершего, посыпали погребальные пелены и то место в пещере, куда полагали покойного. Приношение никодима соответствовало великому усердию его и составляло, по тогдашнему весу, литр около ста.

День клонился к вечеру, и благоговейные чтители господа видели, что нужно было спешить, чтобы кончить обряды погребения до заката солнца. они решились исполнить над бездыханным телом своего наставника самое необходимое, – то, что требовалось общепринятыми у иудеев обычаями.

По снятии тела с креста Иосиф и никодим обвили его чистой плащаницей (Мф. 27, 59; Мк. 15, 46; Лк. 23, 53), руки и ноги обвернули пеленами с благовониями (Ин. 19, 40), а голову обвязали платком (20, 7). в таком именно виде был положен в погребальной пещере и Лазарь, друг Христа, воскрешенный им (11, 44); в таком виде иудеи хоронили и всех своих усопших. Иерусалим был окружен погребальными пещерами, иссеченными в скалистых возвышенностях. но краткость времени не позволяла благочестивым погребателям Христа думать о каком-либо отдаленном месте погребения. По соседству с Голгофой был сад, принадлежавший иоси фу, а в саду, в скале, был им приготовлен для себя новый гроб, в котором еще никто не был положен. в этой-то погребальной пещере малого размера, иссеченной в скале, Иосиф и никодим решились погребсти тело господа Иисуса Христа. Близость ее к месту распятия давала возможность окончить последнее дело любви к наставнику до наступления субботнего покоя, а принадлежность ее Иосифу позволяла надеяться на всегдашний невозбранный доступ к гробу господа всех последователей Его. Премудрость Божия устроила все так, что, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «Христос положен был в новом гробе, в котором никто прежде не был положен, чтобы воскресение не могло быть приписано кому-либо другому вместе с ним лежащему, чтобы ученики, по близости этого места, легко могли прийти и быть зрителями случившегося, и чтобы свидетелями погребения были не только они, но и враги».

Положив обвязанное плащаницей и пеленами тело господа на каменное ложе, которое, обыкновенно, устроялось в погребальной пещере, Иосиф и никодим заградили вход в пещеру весьма большим камнем, таким, который трудно было бы сдвинуть с места даже соединенным силам нескольких человек (Мф. 27, 60; Мк. 16, 3–4).

За свою веру и любовь ко господу Иосиф и никодим претерпели гонения от иудеев и изгнаны были из сонмища. Иосифа бросили в ров, и спасен он был только силой Божией. а никодима иудеи изгнали из города.

Свидетельницами погребения тела господня были те благочестивые женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, которым, как бы в награду за их усердие, возвещена радость воскресения прежде всех. Между ними святые евангелисты называют Марию Магдалину и Марию иосиеву: они сидели против гроба и смотрели, где и как полагали бездыханное тело Учителя (Мф. 27, 61; Мк. 15, 47). не простое любопытство удерживало их там, где скрывали дорогие для них останки; они хотели знать о месте погребения для того, чтобы и самим, по окончании покоя субботы, прийти к гробу с вещественными знаками благоговейной любви к памяти Учителя – драгоценными благовонными мастями и помазать тело Его.

По совершении погребения – и участники, и свидетельницы – все спешили по домам встретить великий праздник наступающей субботы, усугубленной совпадением с седмицей опресноков. но с каким тяжелым чувством верные последователи и ученики господа встречали теперь этот заветный праздник, напоминавший одно из величайших благодеяний Божиих предкам – чудесное изведение из египетского рабства! Иосиф и никодим унесли домой в сердцах своих скорбь об утрате того, кого привыкли благоговейно чтить. скорбь их увеличивалась представлением страданий и жестокой смерти, какие Господь Иисус Христос претерпел неповинно, не сделав никакого греха и преступления (1 Пет. 2, 22). в такой великой скорби некоторым утешением могло служить для них самое дело, совершенное ими в честь и память Божественного страдальца. в глубине своей совести они должны были чувствовать удовлетворение, обыкновенно сопутствующее великим подвигам добродетели.

Ближайшие ученики господа, неотступные свидетели Его дел и учения, до последнего времени не терявшие надежды на славное открытие земного царства Мессии, теперь, скрываясь страха ради иудейска (Ин. 20, 19), событиями страшного дня были приведены в крайнее смущение. тот, кого они считали великим Чудотворцем, неуязвимым для злобы людей, умер позорной смертью! все мечтательные ожидания земной славы для него и для себя исчезли навсегда, оставляя в душе томительное чувство тоски. Мы надеяхомся, яко Сей есть хотя избавити Израиля (Лк. 24, 21), – так думали, без сомнения, не одни еммаусские путники. все утешительные предсказания господа о своем воскресении, уверения Его о скором свидании, высказанные на последней вечере, казались противоречащими ужасной действительности и были подавлены в душе свежими впечатлениями совсем другого рода. Устраняя мысль о воскресении Учителя или же понимая предсказание Его так, как Марфа поняла слова его о воскресении брата ее, т. е. об общем воскресении в последний день мира (Ин. 11, 24), Христовы ученики не находили для себя отрады в прошедшем; в будущем они видели для себя новые опасности, в полной уверенности, что злые и могущественные враги Христовы, убив ненавистного Пророка Галилейского, не оставят в покое учеников Его. Женщины, смотревшие где полагали тело Иисусово, возвратясь от гроба, озаботились исполнением своего намерения, купили ароматы и приготовили благовония для нового намащения тела Христова, потому что безграничной любви их к Учителю казалось, что не довольно почестей Ему оказано и что есть еще место и для их усердия.

Но что значила скорбь благочестивых душ, приверженных к господу, в сравнении со скорбью Пренепорочной Матери Его? теперь, согласно предречению праведного симеона (Лк. 2, 35), душу Ее прошло самое острое оружие; теперь она лишилась всего, что только было для нее самого дорогого на свете. все мысли Ее, все чувства чистого сердца вращались около ужасной потери – и горькие слезы лились потоком из очей Ее. святая Церковь в своих песнопениях в поразительных чертах изображает плач Честнейшей Херувимов и славнейшей без сравнения серафимов над гробом сына и господа.

«где, сыне Мой и Боже, благовещение древнее, еже Ми гавриил глаголаше? Царя тя, сына и Бога вышняго нарицаше; ныне же вижу тя, свете Мой сладкий, нага и уязвлена мертвеца».

«се свет Мой сладкий, надежда и живот Мой благий, Бог Мой угасе на кресте».

«Помышляю, владыко, яко ктому сладкаго твоего не услышу гласа, ни доброты лица твоего узрю, якоже прежде, раба твоя, ибо зашел еси, сыне мой, от очию Моею».

«ныне Моего чаяния радости и веселия, сына Моего и господа, лишена бых, увы Мне, болезную сердцем».

«Едину надежду и живота, владыко сыне Мой и Боже, воочию свет раба твоя имех, ныне же лишена бых тебе, сладкое Мое Чадо и любимое».

«Болезни, и скорби, и воздыхания обретоша Мя, увы Мне, видящи тя, Чадо Мое возлюбленное, нага, и уединена, и вонями помазана мертвеца».

«Мертва тя зрю, Человеколюбче, оживившаго мертвыя и содержаща вся, уязвляюся люте утробою; хотела бых с тобою умрети, не терплю бо без дыхания мертва тя видети».

«радость Мне николиже отселе прикоснется; свет Мой и радость Моя во гроб зайде, но не оставлю Его единаго, зде же умру и спогребуся Ему».

«избавляяй болезни, ныне приими Мя с собою, сыне Мой и Боже, не остави Мене едину, уже бо жити не терплю, не видящи тебе, сладкаго Моего света».

Богочеловек умерший и погребенный телом, но Божеством все исполняющий, внимал воплям и стенаниям своей Пречистой Матери и таинственно вещал Ее сердцу: «не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Егоже во чреве без семене зачала еси сына, возстану бо и прославлюся, и вознесу со славою непрестанно, яко Бог, верою и любовию тя величающия».

«о, како утаилася тебе есть бездна щедрот! тварь бо Мою хотя спасти, изволих умрети, но и воскресну и тебе возвеличу, яко Бог небесе и земли».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.