Глава 34 Особая деятельность христианина для Господа
Глава 34
Особая деятельность христианина для Господа
Служите друг другу каждый тем даром, какой получил.
1 Пет. 4, 10
«Твои житейские нужды предоставь Мне, — сказал Господь в видении одной святой, — ты же думай о том и работай над тем, что важно и нужно для Меня».
При общей цели жизни у каждого из христиан есть и своя частная жизненная задача, свой образ деятельности для Бога, часто независимый от его профессии, службы, ремесла или занятия.
Сюда относятся все дела, не обязательные для нас в житейском смысле и выполняемые для удовлетворения внутренней духовной потребности по призыву внутреннего голоса.
Подневольный труд не есть самоцель жизни. И хотя «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь»(2 Фес. 3, 10), — все же надо помнить, что труд ради пропитания есть наказание человека за его падение(Быт. 3, 17–18). Здесь человек как бы отдает дань кесарю. Но Господь напоминает нам и о необходимости отдавать «Божие Богу». Это «Божие» должно иметь место для человека по возможности ежедневно и совершаться в то время, которое остается у человека от обычного труда или занятий. Правда, есть в жизни и такие счастливцы, у которых и их обычный труд будет их «Божиим» делом — делом для души.
Таким будет дело священнослужителя, иконописца, духовного регента, церковного певчего.
Сюда же будет относиться весь труд отца и матери, направленный на тщательное духовное воспитание детей с непременной целью — вырастить их как достойнейших чад Церкви Христовой и служителей Богу теми дарами, которые даны им от Бога.
В других случаях христианин должен или видоизменить свой труд, чтобы сделать его всецело «для Бога», или, чаще всего, дополнять его.
Вот несколько примеров подобного богомудрого видоизменения характера своего труда.
Как много потеряли бы апостолы, если бы не выделили диаконов и продолжали заниматься «раздаянием потребностей», пренебрегая проповедью слова Божия (Деян. 6, 1–2).
Как много упустили бы Васнецов и Нестеров, если бы свои таланты отдали всецело светской живописи и не создали своих чудных духовных образов. Как много потерял бы доктор Гааз, если бы занимался только практикой у состоятельных пациентов, а не шел к заключенным и беднякам. И если он так много приобрел в жизни для Царства Небесного, то только потому, что всегда руководствовался своим прекрасным девизом: «Спешите делать добро».
Точно так же и всякий писатель, поэт и композитор могут творить не для угождения толпе, но для служения Богу.
Но, повторяем, гораздо чаще христианину придется не видоизменять характера своей работы, а дополнять свой обычный труд работой «для души», т. е. для Господа.
Для многих это могут быть дела милосердия, помощь нуждающимся, работа для них, посещение больных, утешение печальных, забота о немощных.
Для других это может быть снабжение близких духовной литературой, чтение им духовных книг, занятия с детьми Законом Божиим.
В истории Церкви мы найдем и такие примеры: христианин трудится в течение дня, а по вечерам принимает странников и кормит их на свои заработки.
Другой усиленно работает сверх положенного времени, чтобы избытки заработка отдать нуждающимся.
Это будут все дела евангельской Марфы. У Марии — другие склонности. Ей дороже всего Бог и молитвенная беседа с Ним. Однако и Мария не может пренебрегать милосердием, но ее «работа для души» будет более состоять из молитв за бедствующих, больных и скорбящих ближних.
Как определить для себя — какой талант получен мною от Господа, как найти наилучшую форму работы для Господа — «дел для души» и как проверить — иду ли я своим путем, несу ли свой крест, исполняю ли дело, действительно порученное мне Христом?
Каждый человек имеет свои индивидуальные способности, данные ему от Бога таланты, свои сердечные склонности, свой запас сил и времени, особые возможности деятельности и обстановку для нее и живет в совершенно определенной среде и эпохе.
С учетом всего этого и должно быть найдено решение своей жизненной задачи и своя работа «для души», при которой на данный от Бога «капитал» талантов (т. е. возможностей) будут принесены наибольшие «проценты».
Для решения этой задачи нужны указания старца или (духовного отца, а при их отсутствии — наличие внутреннего слуха, способность услышать голос Божий в своем сердце. Именно так решали свою жизненную задачу и выбирали свой путь все святые: они слышали призыв к определенному пути и настойчиво, не отвлекаясь ничем посторонним, шли по нему.
В этой работе «для души» надо быть энергичным и усердным. Об этом так пишет о. Иоанн С:
«Будь смел, решителен на всякое добро, особенно на слово ласки, нежности, участия, тем более на дела сострадания и взаимной помощи. Считай недопустимым уныние, отчаяние в каком бы то ни было добром деле. "Все могу, — говори, — в укрепляющем меня Иисусе Христе"(Флп. 4, 13), хотя я и первый из грешников: "все возможно верующему" (Мк. 9, 23)».
Основным показателем правильности выбранного пути будет глубокое духовное удовлетворение души христианина от его занятия и работы, образа жизни, выбранного подвига.
Всякое уклонение от этого пути будет сопровождаться неудовлетворенностью и внутренним беспокойством. День, в который не удалось приобщиться к определенному доброму делу или занятию, будет казаться потерянным. И наоборот, приобщение к ним будет вызывать радость и прилив духовной бодрости.
По мере очищения сердца с человека постепенно снимается доля его рабского — кесарева — труда и дается ему все более и более приобщаться к «Божьему делу» и богообщению, подобно Адаму до грехопадения. Так, у иноков доля житейских забот сводится к самому необходимому, а главное внимание посвящается духовным интересам. Чем духовнее становится человек, тем менее его житейские потребности, тем более он может уделить сил и времени для духовных интересов и «работы для души».
Наши нормы распределения наших сил и времени между «кесаревым» и Божиим не должны быть чем-то постоянным. Мы должны постоянно их пересматривать и стремиться уменьшить в них «кесареву» долю. И в ряде случаев христианина надо предостеречь от увлечения житейским трудом. Житейский труд может стать так привычен, так поглощать всего человека, что становится для него кумиром.
Оторвать иного труженика от привычного для него житейского труда — это то же, что вынуть рыбу из воды, заставить ее задыхаться в непривычной обстановке.
Будем помнить, что никакие житейские дела не могут оправдать нас при упущении времени, положенного для молитвы и для посещения храма, — для нашей беседы с Богом, о великом значении чего говорилось уже выше.
Ничто также не извиняет нас, если мы, оправдываясь занятостью, будем откладывать участие в Таинствах и дела милосердия. Много-много мы потеряем, если среди дел житейских не выберем времени и для питания души — для духовного чтения.
Вспомним Марфу и Марию. Как будто бы при посещении усталого и голодного Господа надо было прежде всего думать о том, чтобы получше накормить Его. Так думала Марфа. Но она ошиблась: лучшей долей оказалась доля Марии — сидеть у ног Христа и слушать Его поучения.
Особенно осторожно нужно тратить время тому, кто ясно слышит внутренний голос — Божий призыв к определенному пути. Горе, если он не будет спешить идти по этому пути, — он много потеряет для Царства Небесного.
Занимаясь делами для души, христианин не должен бояться, что они будут в ущерб необходимым житейским делам. Как свидетельствуют св. отцы, если человек благочестив и усерден в молитве, то Бог дает ему достаточно сил и времени для всех остальных житейских дел.
Однако некоторых склонных к духовной жизни людей следует предупредить и об опасности другой крайности — неразумного подвига или оправдания под благовидным предлогом своей лености, небрежности и пренебрежения интересами ближних.
Про сатану говорят, что он и самые добрые дела и намерения старается испортить какими-либо погрешностями и крайностями — в «бочку меда» влить свою сатанинскую «ложку дегтя».
И при стремлении отдаться духовной жизни — посвящать много времени молитве, духовному чтению, духовными беседам — можно погрешить своими обязанностями по отношению к ближним, отяготить их, отравить их жизнь, вызвать справедливые к себе упреки.
Так, плоха будет, например, мать, которая, посвящая много времени духовным интересам, будет пренебрегать при этом детьми и последние будут оставаться без присмотра, не будут вовремя накормлены, будут ходить в изорванных и грязных одеждах.
Справедливы будут также укоры домашних той хозяйке дома, которая под благовиднейшими предлогами будет допускать в комнатах грязь, беспорядок и пренебрегать своими обязанностями по отношению к ближним. Таких ап. Павел предупреждает: «Если же кто и подвизается, не увенчивается, если незаконно будет подвизаться» (2 Тим. 2, 5).
А старец Силуан советует:
«Надо принуждать себя на добро, но умеренно и знать свою меру. Надо изучить свою душу, что ей полезно. Благодать приходит от всего доброго. Но больше всего от любви к брату».
Итак, и в добрых делах и начинаниях христианину также нужна добродетель рассудительности. И при начале каждого дела надо проверить — делать ли его или у меня есть другое, сейчас более важное и угодное Богу дело.
Может быть, некоторые скажут, что работа «для души» не является обязательной для христианина: не довольно ли обычного труда для прокормления себя и семьи? И где в Священном Писании говорится о необходимости такой работы?
Повторяем, что кроме дани «кесарю» Господь спрашивает с нас и Божьего дела. Разве Он не указывает на опасность отдачи всех своих сил «заботам житейским»(Лк. 21, 34)? Разве Он не предупреждает о страшной участи тех, кого Он найдет «ни горячим, ни холодным»(Откр. 3, 16)? И не «огонь» ли ревности характеризует истинного христианина? (Лк. 13, 49).
Поэтому Господь ждет от христианина «усилий» на «узком пути» и каждого тайным голосом зовет к посильному для него подвигу. Те, кто не хочет слышать этого зова, а спокойно живет в грехах (а в грехах живут все), пусть те не удивляются напоминаниям от Бога об их неисполненном долге через житейские неприятности, неудачи, беды и несчастья.
Может быть, многого из этого они могли бы избежать, если бы чутко прислушивались к внутреннему зову и, послушные ему, взяли бы свой крест, начали бы работу «для души».
При совершении добрых дел, при работе «для души» христианину надо помнить, что некоторые по видимости добрые дела могут твориться и из низменных побуждений — гордости, тщеславия и т. д.
Поэтому непременным дополнением к добрым делам является направленность всех добрых дел и стремлений христианина к угождению ими Богу — ревность о славе Божией, деятельное проявление своей любви к Богу.
Прп. Серафим Саровский говорил, что душе христианина пользу приносят лишь те добрые дела, которые сделаны им ради Бога, во исполнение Его заповедей и из любви к Богу.
Прпп. Варсонофий Великий и Иоанн пишут также:
«Всякое доброе дело, которое совершается не из одной только любви к Богу, но к которому бывает применена и своя воля, не чисто и не приятно Богу. Если же примешивается к делу что-либо по особой воле делающего, то оно уже осквернено и неугодно Богу».
А старец Никодим Святогорец говорит:
«Пусть какое-либо дело будет по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает несравненно ценнее в очах Божиих, нежели многие другие высокие, славные и великие дела, совершенные не с этой целью».
Другим условием при всех добрых делах, подвигах, намерениях и расположениях является наличие в христианине глубочайшего смирения, полноты сознания, что всем добрым он обязан Богу — Его помощи и Его благодати, без которых он не мог бы совершить ничего.
Итак, полнота служения Богу заключается не только в добрых расположениях души, но и в посвящении всех дел своих Богу и, наконец, в глубине духовной нищеты.
Есть и еще одно условие богоугождения. Это — полнота согласования воли христианина с волей Божией.
Можно обладать высокими добродетелями, можно с горячностью и ревностью служить Богу, но все же труд и подвиги христианина не будут вполне угодны Богу.
Это будет тогда, когда они были совершены по самоволию, при служении своим собственным вкусам или пристрастиям — при «кровяном» действии сердца, по терминологии Игнатия (Брянчанинова).
Прп. Никодим Святогорец говорит по этому поводу:
«Лесть естества нашего крайне тонка и немногими распознается: она утаенно ищет одного своего "я", т. е. себя, а между тем по видимости так ведет дело, что нам кажется, будто единственная у нас цель — благоугождать Богу, чего на деле поистине нет».
О том же предупреждает и св. Нифонт Цареградский:
«Знай же и то, что не должно удовлетворяться добрыми своими делами, и не уповай на них, потому что не знаем, угодны ли они или неугодны Богу».
Поэтому прп. Никодим добавляет, что «необходимо в начале всякого своего дела отказаться, насколько возможно, от всякого собственного хотения и не желать и не начинать дела, если прежде не почувствуешь, что тебя к тому подвигает и устремляет единственное сознание на то воли Божией».
Необходимо, чтобы христианин до конца подчинил свою волю воле Господней и не сам избирал себе путь, труды и подвиги. Иначе говоря, он должен как огня бояться самочиния и ни одно из дел своих (по видимости самых достойных) не почитать хорошим, пока для этого дела не будет сознания, что оно угодно Богу. Как достичь этого?
Для совершенных в послушании христиан это происходит по явному указанию Божию. Апостолы при проповеди шли туда, куда их посылал Дух Святой (Деян. 16, 6–7). Преподобный Серафим оставил свой затвор только по повелению Богоматери. Св. Иоанн Дамаскин стал писать свои песнопения лишь после повеления Богоматери, переданного ему через старца.
Для всех же прочих христиан, повторяем, лучше всего быть в полном послушании у старцев и у своих духовных отцов. Если же иметь последних нет возможности, то надо искать всегда во всем воли Божией так, как об этом говорилось выше в главе о послушании.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.