В. Условия, при коих можно замечать следы божественного Промысла.

В. Условия, при коих можно замечать следы божественного Промысла.

Пути Божии таинственны: отстоят они от путей наших как небо от земли (Ис. LV, 9); но особенно непостижимы пути промысла о роде человеческом. Поэтому от тех кои желают видеть в своей жизни следы Промысла, требуется, во-первых, постоянное и строгое внимание к своей жизни и Промыслу Божию; во-вторых, верный и чистый взгляд на жизнь и на Промысел.

В самом деле, сколько людей, кои совершенно невнимательны к своей жизни! Подобно беспечным плавателям, они довольны, что корабль их жизни плывет по бурному потоку времени, не принимая труда знать, как он переменяет свое направление, какими пользуется ветрами, в какие должен заходить пристани, – не угрожает ли ему опасность, нет ли где повреждения? Можно было бы подумать, что эти люди во всем положились на Промысел как плаватели полагаются на опытного кормчего, и оттого так беспечны. Нет, они ни мало не думают о Боге, не думают даже и о самих себе; механическое исполнение известных дел, увеселения, связи, игры – вот их занятие! Пример, привычка, пристрастие, своенравие – вот их правила! Знание понаслышке некоторых истин веры, присутствие, по случаю или необходимости, при совершении небольшого числа священных обрядов – вот их религия! Судите сами, можно ли ожидать, чтобы такие люди находили в своей жизни следы Промысла?

В некоторых людях происходит по видимому, противное, но, в самом деле, то же: то есть, в них примечается великая внимательность к своей жизни, но за то недостает внимания к промыслу. Для таких людей размышление о собственной жизни служит любимым предметом занятия, они не оставляют без внимания ни одного случая; вникают в начала и последствия всех перемен с ними происходящих, из всего извлекают правила для своего поведения, знают искусство жить во всех его тайнах, могут рассказать и изъяснить историю свою от самого младенчества: это их совершенства! Но вот и недостатки: они никогда не рассматривали этой истории в отношении к Промыслу Божию, и удивились бы, услышав, что без Него столь же мало можно изъяснить жизнь каждого человека, как и бытие мира… По мнению таких людей, все, происходящее с ними, есть или плод их благоразумия, или игра страстей, или дело внезапности и случая; признание невозможности изъяснить что-либо этими причинами для них кажется постыдною слабостью ума. – Судите сами, можно ли ожидать, чтобы и эти люди, недоверчивые и боящиеся Промысла, находили его в своей жизни?

Нет не так поступали святые Божии человеки! Мы удивляемся, как они на всех путях жизни своей видели Господа, и думаем изъяснить это тем, что Промысел Божий особенным образом участвовал в приключениях их жизни. Не отвергая и сего, – ибо Сам Господь называет их Своими присными и другами (Иоан. XV, 14-15; Иак. II, 23), – должно сказать, что святые человеки все были чрезвычайно внимательны к путям Божиим. Посмотрим на одного Давида. Как у царя, сколько у него забот, предприятий, трудов, огорчений? Однако же, о чем размышляет он на царственном ложе своем в ту пору, когда весь Израиль и вся природа безмолвствует и покоится? Он размышляет о судьбах правды Божией, о том, как Господь вознес его от стада на престол израильский. В полуноши востах, говорит он к Богу, исповедатися о судьбах правды Твоея (Псал. СХУШ, 62). И восстает в полунощи тогда, когда, по его же словам уже седмерицею днем хвалил Господа (-ст.164)! Вот пример коему подражать, вот правило, коему последовать должно! Надобно возлюбить пути Господни, к они соделаются для нас приметными. «Дай любящего», говорит блаженный Августин «и откроется любимый». Если бы мы постоянно наблюдали за своею жизнью, имели детское доверие к той спасительной истине, что без воли Божией, действительно, не падает с головы нашей ни одного волоса, то сколько раз при размышлении о нашей судьбе, тот же самый рассудок наш, который теперь недоразумевает, теряется в догадках, не знает, что делать, – сколько бы раз он сам остановил наше внимание, говоря: «смотри, это – рука Божия! Это – она, всемогущая, отклонила от тебя то или другое бедствие, низложила пред тобою ту или другую преграду, – спасла от тех зол, кои отяготели над тысячами подобных тебе! Это она, премудрая, провела тебя невредимым сквозь столько опасностей и затруднений, поставила в таком месте, где можешь не только сам быть покоен и счастлив, но и назидать счастье других! Это она, всеблагая, ниспослала тебе столько неожиданных радостей, столько незаслуженных даров вознаградила столько, по-видимому, невознаградимых потерь, согревала и питала твое младенчество, обуздывала и исправляла юность, благословляла и осеняла мужество».

«Но есть», скажет кто-либо, «люди весьма внимательные, кои со всем усердием детей желали бы видеть и лобызать отеческую десницу Промысла, однако же, лишены сего счастья». Действительно, есть такие люди; но в отношении к ним существуют и другие причины: можно сказать утвердительно, что в таких людях недостает благовременного, верного и чистого взгляда на Провидение.

И, во-первых, когда большею частью обращаются к путям Промысла и ищут в них утешения? Когда поражены каким-либо бедствием, когда ни в ком и ни в чем на земле не находят отрады, когда ум смущен, чувства помрачены, сердце подавлено скорбью, то есть, те минуты, в которые нередко забывают самих себя, которые почитаются неспособными к размышлению о вещах обыкновенных, те самые минуты избирают для размышления о путях Промысла. Справедливо, что во время скорби для нас нужнее, нежели когда-либо, утешительная уверенность в Провидение; но столько же, несомненно, и то, что мы тогда бываем менее всего способны идти по следам Провидения. Много ли Давидов, кои, находясь среди огня искушений, сохранили бы всю веру, могли бы оставаться спокойными созерцателями отеческой любви Божией и тогда, когда она сокрывается под видом гнева и вражды? Святое искусство сие есть плод долговременной опытности; мы не имеем его и, между тем отваживаемся на то, что возможно и полезно для одних опытных.

Нет! заблаговременно должно приучить себя находить утешение в Промысле. Когда ум светел, чувства легки, сердце мирно: тогда надобно размышлять о своей жизни и научаться из нее судьбам правды Божией. Таковые минуты большею частью следуют за усердною молитвою: посему молитва должна служить, так сказать, приступом к этим размышлениям. Кто приобретет в сем святом деле навык, тот подобно Давиду, не падет и среди искушений. А без этого во время бедствий лучше искать утешения от других, нежели полагаться на собственное размышление о Боге и Его Промысле.

Каким еще желают видеть действие Промысла в своей жизни? Обыкновенно более или менее чудесным: все естественное, простое, всеобщее предварительно исключают из круга сих действий. Как будто бы область Провидения небесного состояла из одних чудес и чрезвычайностей! Как будто бы то, что для нас и кажется необыкновенным и редким, было таким же и для Самого Бога! В этом случае мы не походим сами на себя: обыкновенно мы любим все изъяснять, а затем хотим видеть неизъяснимое; мы огорчаемся, если не видим причины чего-нибудь, а здесь недовольны, что видим её! И что за нужда, – каким образом оказана нам помощь: послан ли с неба ангел или благотворительный человек? – довольно, если мы спасены. Израильтяне, умиравшие от жажды, ужели бы не должны были благодарить Бога, если бы Он не изводя из камени воду, указал; им ее среди камений? В птицах небесных, в лилиях полевых все естественно, однако же, Спаситель представляет их разительным примером отеческого попечения Божия о тварях и человеке (Матф. 6, 28).

Нет, желая видеть в жизни своей следы сего попечения, мы должны предварительно освободить себя от пристрастия к чудесному; иначе и о нас может быть сказано: род лукав и знамения ищет и знамение не дастся ему (Матф. 12, 39). Будем довольны, если нам дано будет увидеть в приключениях нашей жизни хотя малые следы Бога, нам благодеющего, а беседовать с Ним лицом к лицу предоставим Моисеям и Давидам. Господь и так сотворил для всех нас много чудес: извлек нас из ничтожества, искупил кровью Сына Своего, освятил Духом Святым и за эти чудеса мы еще ничем не заплатили. Одно только чудо, коего мы должны ожидать в жизни от Господа, и коего Он ожидает может быть, от нас – это исправление нашего сердца, обновление нашей жизни, духовное воскресение. Вот этого чуда, если не найдет кто в своей жизни, – то горе ему, горе!

Каким еще недостаткам подвергаются ищущие в своей жизни следов Промысла? Большею частью ограничивают действия его одними собою, а в себе – временными выгодами, телесною жизнью. Какая нужда, что известное бедствие наше было весьма поучительно для других, и некоторые, воспользовавшись нашим опытом, обратились на путь правый? Если мы сами не ощутили от него значительной пользы, то неужели сего достаточно уже, чтобы в нем не усматривать Промысла? Какое дело, что некоторые горестные случаи были для души нашей истинным врачевством, раздрали пред очами нашими завесу, за которой скрывалась наша душевная погибель, возвратили нам добродетель давно потерянную? Если от них расстроилось наше внешнее состояние; если урок ими преподанный, сопряжен с ущербом нашего здоровья или чести: то случаи эти не от Бога, они постигли нас без промысла. Таковы правила суждения у нашего самолюбия, у нашего невнимания ко благу ближних и к собственному благу души нашей! Ужели и Промысел Божий должен сообразоваться с ними? Ужели потому, что око наше лукаво (Матф. 20, 15), и Ему надобно перестать быть благим? Нет, любовь Божия выше всех нас, и потому объемлет собою всех братий наших, чрез бедствия одного научает других, счастьем некоторых назидает всех, дабы, таким образом, снова соединить всех нас, кои непрестанно разрываем союз единства.

При столь многих причинах, препятствующих нам видеть в своей жизни следы Промысла Божия, удивительно ли, что многие не видят его? Не видят, ибо не знают хорошо своей жизни, не внимательны к самим себе; не видят, ибо останавливаются на поверхности событий, не проникают до основания их, где сокрыта рука Промысла; – не видят, ибо хотят видеть тогда, когда взор помрачен, не там, где должно, не в том виде, в каком Промысел являет себя; – не видят, наконец, ибо суждением о путях Промысла управляют самолюбие и страсти. Освободим себя от этих недостатков, будем в суждении о путях Божиих неуклонно следовать правилам противоположным, и мы вскоре опытно узнаем, что Господь не далек (Деян. 17, 27) от каждого из нас (Из проп, Иннокентия, архиеп. Херс.).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.