Ангел Хранитель с нами в час смертный

Ангел Хранитель с нами в час смертный

Мы уже сказали о том, что Ангелы Хранители, данные нам от Бога при крещении, сопровождающие нас в течение жизни, сопутствуют нам и в час смертный и провожают нас за грань этого мира. Церковные песнопения и молитвы полны этими трогательными словами, обращенными к Ангелам, нашим хранителям, друзьям, защитникам… О том, что Ангелы появлялись и поддерживали верующего человека в час смертный, говорит и церковное предание.

Святая мученица Мавра поведала о себе, что в то время, как она пригвождена была ко кресту, явился ей «некоторый чудный муж, которого лице сияло, как солнце». Он взял Мавру за руку и возвел ее на небо. Там показано было мученице блаженство, уготованное ей и ее супругу, участнику ее подвига. После этого светоносный муж привел ее к распятому телу, висевшему на кресте, и сказал ей: «Теперь возвратись в твое тело, завтра же, в час шестой, придут за душами вашими (ее и ее сомучеников) Ангелы Божии».

Митрополит Вениамин (Федченков) в книге «О вере, неверии и сомнении» приводит следующий рассказ ему одного его знакомого, епископа Тихона:

«…Припоминаю рассказ еп. Тихона (тогда еще архимандрита) (Тищенко), бывшего настоятелем в Берлинской Русской Церкви. В 1923 году я был приглашен читать лекцию на съезде Христианской молодежи в городке Фалькенберге, недалеко от Берлина. Был и отец, архимандрит Тихон. Он был очень образованным богословом, инспектором в Киевской Духовной Академии, магистром.

Происходил из крестьянской семьи, из города Белой Церкви. У них была большая семья: человек 7 детей. Последний ребеночек — Мария опасно заболела. После нескольких бессонных ночей мать их, положивши дитя возле себя на кровать, заснула. А мальчик — тогда еще Тимофей — сидел у окна.

— Мне было лет семь. Вдруг я увидел Ангела с Манькой на руках и закричал: “Мамо! мамо! Маньку взяли, Маньку взяли!” Мать проснулась: “Что ты кричишь?” — “Да Маньку взяли!” — “Кто взял?” — бросилась она смотреть дитя больное. “Ангел взял. Я видел”. Мать взяла Марию, но она уже была мертва».

Иеромонах Троице-Сергиевой Лавры отец Мануил, служивший при храме Петроградского подворья, сообщил:

«Однажды часов в десять вечера позвали меня напутствовать одного больного старца. Лицо его было светло, и приятно, и весь он дышал благочестивым чувством преданности воле Божией. После исповеди я поспешил приобщить его, так как он был очень слаб, а соборован он был еще раньше. По принятии Святых Христовых Тайн он сделал мне знак, чтобы я подошел к нему. Лицо его сияло светом радости. Когда я приклонил ухо к его устам, он тихо спросил меня, показывая вдаль: «Батюшка! Видите ли вы Ангела светлого, блистающего, как молния?» Я сказал, что ничего не вижу. Он употребил последнее усилие, чтобы сотворить крестное знамение, и скончался» («Троицкие листки с луга духовного», Троице-Сергиева Лавра, 1915, С. 101).

Интересно, что последние две истории относятся к недавнему прошлому, но они совершенно соответствуют тому, что об этом сообщают и древние источники. Палестинский Патерик (сборник рассказов о великих палестинских подвижниках), который был создан полторы тысячи лет назад, сообщает:

«Святой Иоанн Молчальник возымел желание видеть, как разлучается душа от тела, и, когда просил об этом Бога, был восхищен умом во святой Вифлеем и увидел на паперти церкви умирающего странника. После кончины странника Ангелы приняли его душу и с песнопениями и благоуханием вознесли на Небо. Тогда святой Иоанн захотел наяву своими глазами увидеть, что это действительно так. Он пришел в святой Вифлеем и убедился, что в тот самый час действительно преставился этот человек. Облобызав его святые останки, он положил их в честной гроб и возвратился в свою келью».

Момент кончины человека — это совершенно особенное время: душа готовится к исходу из сего, временного места обитания и к тому, что скоро, очень скоро предстанет пред Богом. В свое время и каждый из нас пойдет этим путем… И — о, как хочется нам, чтобы в этот тяжелый для нас час мы не остались одиноки! Чтобы с нами были не только дорогие родственники, по эту сторону жизни, но встретили нас и родственники, уже перешедшие на ту сторону. И Ангелы, которые примут нашу душу на пороге иной жизни.

Очень часто кончина праведного человека происходит в мире и спокойствии. Именно такую кончину мы просим себе в молитве, которая произносится за Божественной Литургией: «Христианския кончины живота нашего, безболезненны, непостыдны, мирны, и добраго ответа на Страшнем Судищи Христове, просим». Дается такая кончина за праведную жизнь.

Отец Иоанн Крестьянкин рассказывает: «Умирал в полном и ясном сознании профессор Петроградской Духовной Академии Василий Васильевич Болотов, знаменитый ученый, человек с колоссальными знаниями и со смиренной верой в сердце. Умирал, напутствованный в вечность Исповедью и Причастием, и последние его слова на земле были восторгом души его пред открывшимся духовному взору блаженством: “Как прекрасны последние минуты… как хорошо умирать… иду ко Кресту… Христос идет… Бог идет…”». Последние слова, произнесенные 22 июля 1992 года протопресвитером[52] Иоанном Мейндорфом: «Икона Евхаристии (Eucharist’s icon)». О чем говорил отец Иоанн? Может быть, о своей любви к Евхаристии, которая была для него центром всего — и богословия, и духовной жизни. Или своей любимой фреске из алтаря семинарского храма, перед которой он столько молился (по просьбе отца Иоанна была написана икона в византийском стиле — Христос причащает апостолов). А может быть, он уже созерцал духовным взором Небесную Евхаристию, вечную Литургию, совершающуюся непрестанно в Царстве Божием?..

А вот как умирал протопресвитер Русской Армии и Флота Евгений Аквилонов, профессор Санкт-Петербургской Духовной академии, автор замечательных богословских трудов. Отец Евгений умирал от саркомы, ему было 49 лет. Почувствовав приближение смерти, отец Евгений взял в руки зажженную свечу и начал сам себе читать «Последование на исход души от тела». Со словами: «Упокой, господи, душу раба Твоего, протопресвитера Евгения» он отошел в вечность.

Но жалко умирают хулители веры. Что-то открывается им на грани жизни этой и той… Может быть, видят они собравшихся у постели бесов, может быть, чувствуют зловоние и жар готовых принять их адских бездн.

Вольтер[53] всю жизнь боролся с религией, с Богом. Однако последняя ночь его жизни была ужасной. Он умолял врача: «Заклинаю вас, помогите мне, я дам вам половину своего имущества, если вы продлите мою жизнь хотя бы на шесть месяцев, если же нет, то я пойду в ад и вы последуете туда же». Он хотел пригласить священника, но его свободомыслящие друзья не позволили это сделать. Вольтер, умирая, кричал: «Я покинут Богом и людьми. Я пойду в ад. О, Христос! О, Иисус Христос!».

В ответ на предложение отречься от диавола Вольтер ответил: «Теперь не время наживать себе новых врагов».

Сестра милосердия, француженка провела несколько часов при смертном одре Вольтера. Позднее ее пригласили помочь англичанину, который также был при смерти. Она сразу же спросила:

— А этот англичанин — христианин?

— О, да! — ответили ей, — он христианин, живет во страхе Божьем, но почему вы спрашиваете об этом?

Она ответила:

— Сударь, я служила медсестрой у смертного одра Вольтера, и я вам говорю, что за все богатства Европы я не хочу видеть другого умирающего безбожника. Это было нечто ужасное. Очевидно, что смерть Вольтера гораздо красноречивее, чем его жизнь, свидетельствует о существовании Бога.

Американский писатель-безбожник Роберт Пейн сказал на смертном одре: «Я отдал бы миры, если бы их имел, чтобы моя книга “В век разума” никогда не была напечатана. Христос, помоги мне, будь со мною»!

Автор книги «Библия для верующих и неверующих» Емельян Ярославский, умирая, просил своего друга Сталина: «Сожги мои книги. Смотри, вот Он здесь. Он ждет меня. Сожги мои книги».

У постели умирающего Александра Осипова, скандально отрекшегося от веры преподавателя Ленинградской Духовной академии, дежурила секретарша, которая записывала его последние распоряжения, вела дневник болезни. 4 октября 1967 года, за 3 недели до его смерти, она записала в дневнике: «Невозможно смотреть на это издевательство смерти, нет слов записывать медленное угасание страстного борца, оратора, человека, вынесшего столько ударов жизни и не согнувшегося под ними. И вот единственной силе удается потеха над этим несгибающимся, неподдающимся Человеком. Как он боялся этого состояния! Он называл его — “идиотик”. “Не хочу быть идиотиком!”. Рассказывает бредово о галлюцинациях “страшных” и “обыкновенных”. “Я был там…(выделено мной. — свящ. К. П.)». Где там, если Осипов ни в какое там не верил?..

Но и праведники не всегда умирают мирно. Нередко Господь попускает и праведному человеку умирать болезненно. Однажды современного афонского подвижника, старца Паисия спросили: «Какова причина мук человека перед смертью? только ли она в греховности умирающего?» И старец ответил: «Нет, это небезусловно. Также небезусловно и то, что, если душа человека выходит из него тихо и спокойно, то он находился в хорошем состоянии. Даже если люди страдают и мучаются в последние мгновения жизни, это не обязательно значит, что у них много грехов. Некоторые люди от великого смирения усердно просят у Бога, чтобы Он дал им плохую кончину — чтобы после смерти остаться в безвестности. Или кто-то может иметь плохую кончину для того, чтобы [духовно] расплатиться с небольшим долгом. К примеру, при жизни человека хвалили больше, чем он этого заслуживал, поэтому Бог попустил, чтобы в час смерти он вел себя как-то странно, для того чтобы пасть в глазах людей. В других случаях Бог попускает некоторым страдать в час смерти, чтобы те, кто находится рядом, поняли, насколько тяжело приходится душе там, в аду, если она не приведет себя в порядок здесь…»

Нам бы хотелось, чтобы при одре нашем стояли Ангелы и провожали душу нашу в иной мир, на Небеса. Но бывает это не всегда, и вот какой случай в этой связи приводит святитель Игнатий Брянчанинов:

«Поведал некий старец. Два брата жили по соседству с ним. Один — странник, другой — туземец. Иноземец жил немного нерадиво, туземец был великий подвижник. Настало время, и иностранец скончался в мире. Прозорливый старец, сосед их, увидел множество Ангелов, сопровождавших его душу. Когда он приблизился ко входу на Небо, на вопрос о нем пришел голос свыше: “Ясно, что он был немного нерадив, но за странничество его отворите ему вход в Небо”. После этого скончался и туземец, и собрались у него все его знакомые. Старец увидел, что Ангелы не пришли для сопровождения его души, и удивился. Упав ниц перед Богом, он спросил: “Почему иноземец, живший нерадивее, сподобился такой славы, а этот, будучи подвижником, не удостоен ничем подобным?” И последовал ответ: “Подвижник, умирая, видел своих плачущих родственников, и этим душа его была утешена, а странник хотя и был нерадив, но не видел никого из своих. Находясь в таком состоянии, он плакал сам, и Бог утешил его».

Закончить эту тему хочется свидетельством о блаженной кончине преп. Серафима Саровского. Очевидцем чуда, сопутствующего ей, по милости Божией, стал известный молитвенник, старец Филарет Глинский. «Ночью, 2 января 1833 года, стоя на крыльце своей келлии, отец Филарет Глинский увидел сияние на небе и чью-то душу, с пением возносимую Ангелами на Небо. Долго смотрел он на это чудное видение. Подозвав к себе некоторых братий, оказавшихся тут, показал им необыкновенный свет и, подумав, сказал: «Вот как отходят души праведных! Ныне в Сарове почил отец Серафим». Видеть сияние сподобились только двое из братии. После узнали, что, действительно, в ту самую ночь скончался отец Серафим» (Глинский патерик).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.