1. Нападение индуизма на христианство

1. Нападение индуизма на христианство

Ибо все боги народов — идолы.

Пс. XCV, 5

«В этой статье отражены переживания женщины, которая, учась в старших классах школы одного католического монастыря, начала заниматься практическим индуизмом, пока наконец, по милости Божией, через двадцать лет не обратилась в православную веру, обретя завершение своих исканий в Русской Церкви вне России. В данное время она живет на Западном побережье. Пусть ее слова откроют глаза тем православным христианам, которые могут впасть в искушение и последовать за теми слепыми «либеральными» богословами, которые теперь появляются даже в Православной Церкви и которые в ответ на нападение неоязычества на Церковь Христову вступают в «диалог» с его волхвами и вместе с ними откровенно преклоняются перед божествами язычников.

Мне было всего шестнадцать лет, когда два события предопределили мою будущую жизнь. Я пришла в доминиканский католический монастырь в Сан-Рафаэль (Калифорния) и впервые встретилась с христианством. В том же году я встретилась и с индуизмом в лице индуистского монаха, свами, который вскоре стал моим гуру, или учителем. Началась битва, но мне не суждено было понять это в течение почти двадцати лет.

В монастыре меня учили основным истинам христианства. Здесь была сила немощных и западня для гордых. Справедливо писал св. ап. Иаков: Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (IV, 6). А как же я была горда: я не хотела признать первородный грех и не хотела верить в ад. И у меня было много-много доводов в доказательство своей правоты. Одна из сестер, обладавшая великим милосердием, дала мне намек, сказав: «Молись о даре веры». Но тренировки cвами уже оказали на меня свое влияние, и мне казалось унизительным молить кого бы то ни было о чем бы то ни было. Впоследствии я вспомнила ее слова. Многие годы спустя зерно христианской веры, зароненное мне в душу, взошло среди бескрайнего моря отчаяния.

В свое время книги, которые я привезла с собой в монастырь в простых гладких обложках, были обнаружены. Такие книги, как Бхагавадгита, Упанишады, Ведантасара, Аштавакра Самхита... Моя тайна частично была разоблачена, но особых разговоров это не вызвало. Сестры считали, что это пройдет, как проходят многие умствования молодых девушек. Но одна смелая монахиня сказала мне правду. Эта истина в наши дни не очень популярна, и ее редко приходится слышать. Она сказала мне, что я попаду в ад, если умру индуисткой после того, как познала истину христианства. Святой апостол Петр высказал это так: ибо, кто кем побежден, тот тому и раб. Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди (2 Пет. II, 19–21). Как я презирала эту сестру за ее ханжество. Но будь она жива сегодня, я поблагодарила бы ее от всего сердца. Слова, которые она мне сказала, запали в мою душу, как это свойственно правдивым словам, и им суждено было в конце концов привести меня к истине святого Православия.

Я получила в монастыре необходимое — веру, и однажды именно вера помогла мне доказать, что индуизм — фальшивка.

Положение дел не так уж изменилось с тех пор, как я была в школе. То, что было единичным случаем заболевания индуизмом, переросло в эпидемию. Теперь необходимо владеть полным пониманием индуистской догматики, чтобы спасти молодых христиан от духовного самоубийства при столкновении с восточными религиями. Заманчивость индуизма играет всеми оттенками спектра: там есть все соблазнительное для любого чувства, привлекательное для любой слабости, но особенно — для гордыни. И я, будучи чрезвычайно гордой, даже в шестнадцать лет, пала жертвой именно этих приманок. Мой ум не мог справиться с проблемами первородного греха, ада и вечных мук. До приезда в монастырь я их вообще не принимала всерьез. Тогда свами дал мне «интеллектуально удовлетворительные» альтернативы для каждой христианской догмы. Ад, как оказалось, представлял собой только временное состояние души, навлеченное нашей собственной дурной кармой (прошлыми деяниями) в этой или в прошлой жизни. И, разумеется, конечная причина не могла иметь бесконечных последствий. Первородный грех был «чудесным» образом превращен в «первородную божественность». Это было мое прирожденное право, и ничто, что бы я ни сделала, не могло отменить этот великолепный исход. Я была божественна. Я была «Бог»: «Бесконечный сновидец, видящий конечные сны».

Что же касается проблемы мук, индуистская философия, известная под названием веданты, дает поистине элегантную философскую систему, которая расправляется с этим вопросом. В двух словах, боль — это майя, или иллюзия.

Она в реальности не существует, и более того — адвайтист может доказать это. В другой области индуизм опирается на вполне естественное заблуждение, что человек может стать совершеннее: через обучение (в их терминологии — система гуру) и через «эволюцию» (постоянное прогрессивное развитие человека в духовном плане). Доказательства приводятся с точки зрения относительности культуры; эта точка зрения стала настолько почитаемой в наше время, что считается поистине грехом (среди тех, кто не верит в грех) сомневаться в относительности чего бы то ни было. Что может быть разумнее того, что разные нации и народы поклоняются Богу по-разному? Бог в конце концов — всегда Бог, и разные формы поклонения ведут лишь к общему религиозному «обогащению».

Но, может быть, главное убедительное и привлекательное доказательство — прагматизм. Вся философская конструкция индуизма опирается на практические религиозные конструкции, которые ученик получает от своего гуру. Ученик должен при посредстве этих практических упражнений на собственном опыте убедиться в истинности философии. Ничто не должно быть принято на веру. И вопреки общему представлению там нет никаких тайн — только громадное количество эзотерических знаний, так что попросту нет никакой надобности в вере. Вам говорят: «Попробуйте и убедитесь, что это действует». Такой прагматический подход в высшей степени соблазнителен для западного склада ума. Он кажется таким «научным». Но почти каждый ученик сразу же впадает в некую прагматическую ошибку, то есть, если упражнения действуют (а они действуют), он верит, что система верна и, соответственно, доброкачественна. Но это, разумеется, не вытекает одно из другого. Единственное, что можно утверждать, это: если они действуют, значит, они действуют. Но при условии, что ошибка сделана, вы можете понять, как малая толика психического опыта может стать для несчастного ученика весьма убедительной.

Это приводит меня к тому последнему соблазну, который я упомяну, — это «духовные опыты». Они по происхождению суть психические и (или) дьявольские наваждения. Но кто из практикующих имеет хоть какое-нибудь средство отличить заблуждение от истинного духовного переживания? У них нет меры вещей. Но не подумайте, что то, что они видят, слышат, обоняют и осязают в этих «опытах», — всего-навсего простое умственное заблуждение. Это не так. Это то, что наши православные предания называют прелестью. Это очень важное слово, потому что оно точно характеризует состояние, в котором пребывает человек, переживающий индуистские «духовные опыты». В английском языке нет точного перевода слова «прелесть». Оно охватывает все виды ложных «духовных опытов»: от простой иллюзии и обмана до настоящей одержимости. В каждом случае подделка принимается за истину, и общим результатом всего этого является раздувание гордыни. Теплое, приятное ощущение собственной особой значительности охватывает человека, находящегося в прелести, и оно вознаграждает его за все его аскетические подвиги и страдания[4].

В своем первом послании св. апостол Иоанн предостерегает ранних христиан: Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они (IV, 1).

Святой Григорий Синаит не забывал предостерегать своих монахов об опасности этих опытов: «Повсюду вокруг, возле начинающих и своевольных, бесы расстилают сети помыслов и губительных измышлений и копают рвы, чтобы ввергнуть их в оные...» Монах спросил его: «Что должно делать человеку, когда бес принимает вид Ангела света и прельщает человека?» Святой отвечал: «Для этого человек имеет нужду в большой рассудительности, чтобы добре распознавать различие добра и зла. Итак, не увлекайся скоро по легкомыслию тем, что представляется, но будь тяжел (нескородвижен) и с большим испытанием доброе принимай, а худое отвергай. Всегда должен ты испытывать и рассматривать, а потом верить. Ведай, что действо благодати явно; и бес, хотя преобразуется, подавать их не может, именно: ни кротости, ни приветливости, ни смирения, ни ненавидения мира, ни пресечения похоти и страсти, — как суть действия благодати. Бесовские же действа суть — надмение, высокоумие, устрашение и всякое зло. По таким действиям можешь распознать, от Бога ли воссиявший в душе твоей свет или от сатаны. Фридакс видом похож на горчицу, и уксус цветом похож на вино, но при вкушении их гортань распознает и определяет различие каждой из сих вещей. Так и душа, если имеет рассуждение, умным чувством может распознать дары Духа Святого и призрачные мечтания сатаны».

Сбитый с пути и полный гордыни искатель духовных истин более всего подвержен прелести. И долгий, устойчивый успех индуизма в очень большой мере обязан этому ложному мистицизму. И как он соблазнителен для молодых людей, употреблявших наркотики, которым уже знакомы опыты подобного рода. Последние несколько лет стали свидетелями процветания и распространения свами. Они ловят возможность приобрести славу и богатство на этом черном рынке. И они ее не упускают.