XIV

XIV

Лучше всего молиться, когда зеркало души не отражает ничего, кроме образа Невидимого Отца. Этот образ - Отчая Премудрость и слава, Его Слово, Verbum spirans amorem*.

Мы прославляем Отца в надежде, во мраке Его образа**, который не допускает к душе никакого иного подобия и побуждает жить чистым предстоянием и доверием Отцу. Только эта питаемая истинной верой жизнь согласна с нашим тaинственным достоинством детей Божиих во Христе.

Образы мешают.

Но совершенная любовь освободит душу от образов тварного мира и вознесет ее над желаниями.

Стремясь к такой свободе, не надо полагаться на собственные силы. Сразу все образы отогнать не удастся, поэтому заменим сначала злые на добрые, а потом откажемся и от них, ведь они порой только будоражат чувство и волю. В общении с природой это дается легче. Природа усмиряет чувства и воображение, раскрепощает душу, и та устремляется к Богу с верой.

Робкие ростки благодати не выносят ни малейшего принуждения. Находясь во власти неугасимого пыла, мы наносим ущерб собственному духу. Если же нам кажется, что от этого приходит мир, то мы в большой опасности. Впрочем, пока наш пыл беспокоит нас самих, он еще не так страшен.

Благодатный мир - это духовное равновесие, такое глубокое, что никакое принуждение его не нарушит. Его теряют, только впустив страсть в святилище своего сердца. Чувства же лишь поверхностно касаются души, и они неспособны потревожить ее глубин, объятых и хранимых благодатью.

Чем духовнее принуждение, чем меньше в нем чувства, тем оно опасней: действуя в глубинах воли и никак не проявляясь вовне, оно порабощает нас целиком. Так бывает с теми, кто грешит и не противится греху: грех кажется им не поработителем, а подателем мира.

Иногда принуждение исходит из горячего рвения, которое само по себе не греховно. Но завладев нами, оно преграждает путь благодати и ожесточает сердце. И вот мы уже одержимы страстью, хотя и мним, что служим Богу. Нет ничего страшнее, чем это, будто бы приходящее от Бога, ложное воодушевление.

Как часто, надеясь прославить Бога, мы строим дорогие нашему сердцу планы, и как часто за ними стоит неудержимая страсть! Свидетельством тому - возбуждение, в которое мы приходим. Но Бог мира не прославляется насильно.

Есть только один род рвения, с помощью которого овладевают Царством Небесным*. Это рвение низводит в душу глубокий мир, даже если кругом бушуют страсти. Оно - сама гармония; его рождает властное слово Того, Кто зовется Богом мира, Который говорит из Своего Святого жилища.

Ты, Святой, живешь среди славословий Израиля (Пс 21, 4).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.