Об иноке и мученике Аполлонии.

Об иноке и мученике Аполлонии.

Старцы рассказывали нам, что у них во время гонения был один инок, по имени Аполлоний. Благодаря своему достойнейшему поведению, он был возведен в сан диакона. Во время гонения он с неутомимой ревностью обходил братию и каждого порознь убеждал твердо стоять за веру, до мученичества. Наконец он сам был схвачен и брошен в тюрьму. Язычники приходили издеваться над ним и поносили его нечистыми и богохульными словами.

Между ними был один весьма славный флейтист, по имени Филимон. Он напал на Аполлония с ругательствами, называл его и нечестивцем, и злодеем и обманщиком, кричал, что, кроме ненависти, он ничего не заслуживает. Много и долго со злобой поносил он Аполлония... В ответ на все его ругательства Аполлоний сказал ему: "да помилует тебя, чадо, Господь и да не вменит тебе во грех твоего поведения!" Эти слова глубоко тронули Филимона - точно со сверхъестественной силой проникли они в его душу, и он неожиданно объявил себя христианином. Прямо из темницы он бросился к судилищу и пред лицом всего народа громко сказал судье:

- Что это творишь ты, несправедливый и беззаконный судья? - Ты казнишь людей благочестивых и боголюбезных! Ничего дурного - ни дел, ни слов - нет у христиан!

Судья знал Филимона и сперва вообразил, что он шутит. Но, увидав, что Филимон в самом деле порицает его и притом с твердым убеждением, вскричал:

- Что за безумие, Филимон!? Ты вдруг помешался!

- Не я - безумец, - ответил флейтист, - но ты - беззаконнейший и безумнейший судья, бесчестный губитель столь многих праведных мужей! Я - сам христианин! Нет людей на свете лучше христиан!..

Тогда судья, при всем народе, попытался было лаской склонить Филимона вернуться к прежнему образу мыслей, но, увидев его непоколебимым, подверг его всевозможным истязаниям. Узнал он также, что вся эта перемена произошла от слов Аполлония. Принялся за Аполлония и, обвинив его, как совратителя, предал ужаснейшим мучениям.

- О, если бы ты, судья, - воскликнул Аполлоний, - вместе со всеми здесь присутствующими и слышащими слова мои, последовали тому, что ты зовешь обольщением и заблуждением!

Рассвирепев от этих слов, судья пред глазами всех приказывает сжечь живыми Аполлония и Филимона.

Вот оба вошли в средину пламени, и блаженный Аполлоний, в слух всех, громко воззвал ко Господу:

- Не предаждь зверям душу, исповедующуюся Тебе (Пс.73,19), но яви нам милость Твою и спасение Твое! (Пс. 84,8).

И внезапно, после этих слов, росоносное облако покрыло обоих мужей и угасило пламень костра.

Судья и весь народ были поражены изумлением и вскрикнули разом:

- Велик Бог христианский, единый истинный и бессмертный!

Обо всем происшедшем было доведено до сведения префекта александрийского. Но тот пришел в бешенство от злобы и, избрав из своих служителей самых жестоких и кровожадных, которых правильнее было бы назвать зверями, чем людьми, послал и за судьей, поверившему Божию знамению, и за теми, ради кого Бог явил его, приказав, чтобы их в оковах привели в Александрию. Дорогой благодатный дар слова снизошел на Аполлония, и он начал наставлять вере самих исполнителей приказа префекта, которые вели всех троих в узах. И они уверовали в Божие милосердие всем сердцем, со всей крепостью... По прибытию в Александрию они объявили себя на суде христианами вместе с теми, кого доставили в узах... Увидав их стойкость и непоколебимость в вере, префект велел всех вместе потопить в море. Нечестивый, он не ведал, что творил... Для святых мучеников это было не смертью, но крещением... Тела, без сомнения, по Божию смотрению, целыми и невредимыми волны морские вынесли на берег и были приняты теми, которые пришли вместе с ними в Александрию, чтобы послужить исповедникам. И все они были погребены под сводом одной общей могилы. Дивные знамения совершаются над ними, и слышат они молитвы и исполняют прошения всех, к ним прибегающих. И нас Господь удостоил побывать там и благоволил исполнить наши молитвы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.