Глубже, чем закон

Глубже, чем закон

Иудеи с гордостью говорили о Законе. Согласно традиции, Сам Бог через Моисея подарил его своему народу. Это было лучшим, что они получили от своего Бога. Во всех синагогах благоговейно хранился свиток Закона в ковчеге, помещенном в особое место. Они не воспринимали его как тяжелое ярмо или неудобный груз. Закон был предметом их гордости и радости, большой и непреходящей для Израиля ценностью, гарантией и путем спасения. В Законе была изложена воля единственного истинного Бога. В нем они могли найти все, что было нужно, чтобы верно следовать завету с Богом[580].

Однако Иисус, совершенно захваченный Царством Божьим, не концентрируется на Торе. Он ее не изучает и не понуждает к этому своих учеников. Часто он говорит о Боге, не опираясь на Закон и не беспокоясь о том, чему он учит, входя с ним в конфликт. Он не озабочен его скрупулезным изучением, подобно тому, как это происходило, например, в Кумране. Для него Тора не самое главное. И не по собственной инициативе он вступает в дискуссии относительно правильного толкования норм Закона. Иисус ищет воли Божьей, исходя из совершенно иного опыта.

Что Иисус думал о Законе? Об этом трудно узнать. Кажется, он ни разу четко не высказался за или против[581]. Он не предлагает никакой систематизированной доктрины по поводу Торы. Скорее, Иисус принимает особое решение в каждом конкретном случае, отталкиваясь от своего личного опыта Бога. Совершенно точно, он никогда не выступает против Торы Израиля. Наоборот. Во многих ее аспектах Иисус видит реальное выражение воли Божьей[582]. Но Закон уже не занимает центральное место. Приходит Царство Божье, и это все меняет. Закон может верно регулировать многие стороны жизни, но это уже не самое основное в понимании истинной воли милосердного Бога, Который уже на пути сюда. Людям недостаточно спрашивать себя, верны ли они Закону. Теперь нужно спросить себя, что значит быть преданным Богу сострадания.

Иисус ставит людей не перед теми законами, о которых говорят книжники, а перед сострадательным Богом. Недостаточно жить привязанным к тому, о чем говорится в Торе. Следует искать истинную волю Бога, который нередко может вывести нас далеко за пределы того, о чем гласит Закон. В Царстве Божьем важно полагаться не на тех, кто соблюдает Закон, а на похожих на Бога сыновей и дочерей, старающихся быть такими же добрыми, как и Он. Тот, кто не убивает, исполняет Закон, но если он не освободит свое сердце от нетерпимости к брату, то не уподобится Богу[583]. Тот, кто не прелюбодействует, исполняет Закон, но если он эгоистично желает жену своего брата, он не уподобляется Богу[584]. Тот, кто любит лишь своих друзей, но в глубине души питает ненависть к своим врагам, не имеет сострадательного сердца, как у Бога[585]. Этими людьми правит Закон, но не Бог; они следуют Закону, но при этом не похожи на Отца.

Иисус ищет истинной воли Божьей с удивительной свободой. Его абсолютно не заботят споры о казуистической морали; он напрямую ищет то, что может принести людям благо. Он критикует, исправляет и оговаривает определенные трактовки Закона, когда находит, что они противоречат воле Бога, Который прежде всего желает сострадания и справедливости для всех слабых и нуждающихся в помощи[586].

Вероятно, его свободное отношение к ряду норм и предписаний вызывало большое удивление. В большинстве случаев обретаемое человеком состояние «нечистоты» не превращало его в «грешника», морально виновного перед Богом. Но согласно кодексу чистоты, его отделяли от святого Бога и препятствовали его вхождению в Храм и участию в отправлении службы. Похоже, во времена Иисуса за ритуальной чистотой следили довольно тщательно[587]. Наибольшую строгость соблюдали ессеи Кумрана. Достаточно посмотреть, с какой навязчивостью они снова и снова очищали собственные тела в течение дня. Фарисеи до этого не доходили, хотя их следование кодексу чистоты было гораздо категоричнее, чем у остальной части населения[588].

В противовес всему, Иисус с полной свободой общается с теми, кто считается нечистыми, невзирая на критику, исходящую от самых ярых законников. Он ест с грешниками и мытарями, прикасается к прокаженным и пребывает среди отверженных обществом людей. Истинное самосознание Израиля поддерживается не за счет изгнания язычников, грешников и нечистых. Статус «народа Божьего» определяется не «отделением», к чему склоняется большая часть представителей фарисеев, и не изоляцией в пустыне, подобно ессеям Кумрана. В Царстве Божьем истинная самобытность состоит в отказе от исключения кого-либо, в принятии всех, в особенности отверженных.

В христианских источниках сохранились слова Иисуса, хорошо выражающие его мысль: «Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека»[589]. Часть людей сильно обеспокоена соблюдением законов чистоты, чтобы не оказаться запачканной. С точки зрения Иисуса, подобная нечистота не может загрязнить человека. Внешнее ритуальное загрязнение не обладает высокой значимостью, поскольку не затрагивает сердца. Есть другая «нечистота», рождаемая изнутри, оскверняющая то, что находится внутри личности, и затем проявляющаяся в дурных словах и поступках. Чтобы принять Бога, важно не избегать внешних контактов, которые могут нас заразить, а жить с чистым и добрым сердцем[590].

Таким образом, истинным критерием для Иисуса становится то, приносит ли конкретный закон благо человеку и способствует ли проникновению в мир сострадания Божьего. Отношение Иисуса к закону о субботе, еженедельному празднику, который считается всеми подарком от Бога, служит яркой тому иллюстрацией. Согласно древнейшим традициям, суббота была благословенным и святым днем, установленным Богом для отдыха Его созданий. Все должны были отдыхать, включая животных, используемых в полевых работах. В праздничный субботний день можно было вздохнуть спокойно и насладиться свободой. И даже рабы и рабыни в субботу освобождались от работ. В галилейских деревнях воцарялись тишина и спокойствие[591]. Во времена Иисуса суббота была не только законом, соблюдение которого требовала верность Завету. Она превратилась в символ самобытности иудейского народа, знак их отличия от иноземцев[592]. Римляне, не прерывавшие своего рабочего ритма еженедельными праздниками, восхищались этой почтенной традицией, уважали ее и даже «завидовали» ей. Для иудеев этот закон был настолько священным и глубоко укорененным в их сознании, что в битве с Антиохом Епифаном многие иудеи лишились жизни из-за того, что, будучи атакованными в субботу, они отказались сражаться[593].

Поскольку суббота являлась значимым символом самобытности Израиля, возникали целые дискуссии по поводу того, как наилучшим образом проводить еженедельный отдых[594]. Ессеи Кумрана демонстрировали, безусловно, наибольшую строгость. Достаточно прочесть лишь одну из их норм: «Никто не работает в поле в субботу… Никто не ест чего-либо сверх того, что было приготовлено накануне… Никто не помогает разродиться скотине в субботу, и если она упадет в водоем или яму, она не будет вытащена в субботу… Если человек упадет в болотистое место или водохранилище, никто не подаст ему лестницы, веревки или иного средства»[595]. Фарисеи выступали в защиту более доступных форм проведения субботы[596]. В частности, позволялось нарушать субботу в двух случаях: чтобы защитить собственную жизнь от врагов и избавить человека или животное от смертельной опасности. Лечить по субботним дням, в принципе, было запрещено, если только больному не угрожала смерть[597].

У Иисуса никогда не возникало мысли упразднить закон о субботе. Она была действительно щедрым подарком для людей, нуждавшихся в отдыхе от своих работ и тягот. Наоборот, он возвращает истинный смысл этому закону: суббота, как и все, что исходит от Бога, служит ко благу, отдыху и жизни Его созданий. У Иисуса иная, чем у фарисеев или ессеев, точка зрения. Он не озабочен скрупулезным соблюдением Закона, укрепляющего идентичность народа. Исходя из его переживания опыта Бога, то, что действительно нельзя допустить, так это чтобы Закон препятствовал людям ощущать доброту Отца.

Поэтому Иисус осмеливается лечить и тех больных, которые, совершенно точно, находятся вне смертельной опасности. Похоже, его действия вызвали бурную реакцию в тех слоях общества, где люди придерживались наиболее строгих нравов, а Иисус воспользовался этим моментом, чтобы объяснить конечный смысл своих действий[598]. Суббота — подарок Божий. «Суббота для человека, а не человек для субботы»[599]. Бог создавал субботу не для того, чтобы взвалить на людей бремя или заставить их жить в оковах норм и правил. Чего действительно Бог желает людям, так это добра. Это истинное предназначение всех исходящих от Него законов. И как же ему не исцелять в субботу? Ведь если суббота — день освобождения от работы и рабства, разве это не самый подходящий день, чтобы освободить болящих от их страданий и дать им почувствовать дарующую свободу любовь Бога? Его Царство уже приходит, так почему бы уже сейчас не устраивать еженедельные праздники как предвкушение финального отдыха и той жизни, которую желает Бог, особенно для тех, кто очень страдает.

Иисус смело защищает свои действия: «Должно ли в субботу добро делать, или зло делать? Душу спасти, или погубить?»[600] Можно «убить» врага в целях самозащиты, но нельзя «лечить»? Возможно совершить такое серьезное зло, как убийство, но нельзя сделать добро больному, исцелив его? Разрешается спасти овцу, упавшую в яму, но запрещается исцелить человеческое существо, поверженное болезнью?[601] Чтобы вылечить больного, Иисус не ждет, пока пройдет суббота. Ему невыносимо видеть страдающего человека и тут же не прийти к нему на помощь. На следующий день, вполне вероятно, Иисус окажется уже в другой деревне, проповедуя Царство другим людям. Важен не Закон, а жизнь, которую желает Бог всем тем, кто страдает.

Евангелисты повествуют еще об одном значимом эпизоде. В окружении своих учеников Иисус, как обычно, странствует по дорогам Галилеи. Суббота. В этот день в деревнях семьи собираются за главной трапезой всей недели, однако Иисус и его ученики оказались в чистом поле и чувствуют нарастающий голод. Проходя засеянными полями, они находят несколько колосьев. Недолго думая, они их срывают, лущат руками и съедают. Кто-то начинает их осуждать, и не потому, что они украли то, что им не принадлежит, а из-за того, что в субботу запрещается любая работа. Иисус защищает учеников, напоминая, что когда Давид и бывшие с ним убегали от Саула, то, мучимые голодом, они не раздумывая съели «хлебы предложения», которые могли есть лишь священники. Позиция Иисуса всегда одинакова: ни один исходящий от Бога закон не должен препятствовать удовлетворению жизненно важных потребностей тех, кто страдает или испытывает голод, ведь Бог — Друг жизни[602].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.