3. Жрецы, открыто правящие архаическими обществами — конкуренты современного социума, являющего собой «сакральный профанизм»

3. Жрецы, открыто правящие архаическими обществами — конкуренты современного социума, являющего собой «сакральный профанизм»

Общество, которое является мостом к Великому существу — это в своем полном выражении явление недавнее, современное. Можем ли мы считать то же самое в отношении какой-нибудь архаической общины, например, папуасской деревни в Новой Гвинее. Это общество в подобном смысле? Да нет, не совсем. Это не общество.

Современные западные люди, греки или римляне античности считают такие образования варварскими. Другой пример — старообрядцы в Боливии — замкнутый мир с конкретными взаимоотношениями, традициями, ритуалами. Человек рождается в пятом поколении не в России, говорит по-русски «окая», воспроизводит религию, традицию протопопа Аввакума. И это не общество в том смысле, о котором мы сейчас говорили. Это конкретная община. Попробуем разобраться, чем отличается община от общества. Почему греки и римляне говорили окружающим их народам, что они варвары? Окружающие их народы, племена, замкнутые общины были заняты воспроизводством конкретных отношений в сюжете вневременного мифа. Любое архаическое племя имеет некий стержневой концепт, некий миф, который выражен в форме определенного сюжета, определенного действа, участие в котором выводит данное конкретное существо за пределы пространства и времени, вводит его во вневременную парадигму мирообразования, и освящает его личные отношения с другими членами этой же парадигмы. В племени индивидуум означает действительно «физическое лицо», которое ценно и активно. Он является здесь не субстанцией, не глиной, он переходит из виртуального в актуальное через участие в сюжете, написанном для него и для членов племени, он вводится в некое вневременное, внечеловеческое измерение. Вопрос: попадает ли он при этом в прямое взаимодействие с Великим существом? Скорее всего, он вступает в контакт с неким аспектом этого Великого существа, с его частным проявлением. Для того, чтобы он вошел в эту ситуацию, необходимо посредничество жреческой касты.

Классически жреческая каста считает себя теофанией Великого существа. Она выступает в роли «моста», посредника между посюсторонним смертным и Великим существом, между «небом» и «землей». В этом смысле жреческая каста является предшественником и конкурентом современного общества, одновременно профанического и мистического, внешне антитрадиционного, замкнутого на посюстороннем, втайне же воплощающем архетип «человека света». Греки, римляне имели это мистическое общество, они продвинулись далеко в этом общечеловеческом проекте, и называли «варварами» все те народы, которые руководились шаманами, участвуя в космогонических ритуалах. Что такое «варвар»? Это звукоподражательное слово, значившее просто иностранец, т. е. немой. Варвар — говорящий на какой-то абракадабре «не по-человечески». Варвары — закрытое сообщество бормочущих бессмыслицу двуногих.

Открытое общество — то, о чем писал Поппер. Он не захотел сказать, чем оно является на самом деле. Не дай Бог ему было бы услышать, что открытое общество — теофания Великого существа. Может быть втайне, как представитель определенных закрытых организаций, он об этом знает, но на наружном уровне вряд ли бы он одобрил такой комментарий к своей концепции «открытого общества». Тем не менее к этому ведет логика в исследовании общества как оно есть, она ведет нас к пониманию, что открытое общество является парадоксом сакрального профанизма. Открытая иерократия жрецов во времена Ассирии, Вавилона, Древнего Египта и выродившиеся формы, сегодня существующие в джунглях Филиппин или Амазонки — это все формы криптоиерократии, а точнее, теократии (конечно, не в том смысле как мы, единобожники, понимаем теократию). Речь идет о теократии в том смысле, в каком «теос» понимали греки, римляне. Почему у просветителей, у якобинцев, у современных людей такая любовь к Греции, к Риму? Потому что Греция и Рим первые создали «открытое общество». Вот почему в Греции и Риме так откровенно смешивались религии, традиции, совмещались коллегии жрецов, побеждал религиозный эклектизм, подобный современной западной «терпимости». У сходных следствий сходные причины. Мы понимаем мотивы, которые руководят современным обществом. Мы понимаем менталитет профанов, но не обычных, а тех «сакральных» профанов, которые глубоко чувствуют тайны мистического социума, хотя они об этом и не говорят вслух. Мы интуируем психологию этих профанов. Такая же психология была у греков и римлян, которые позволили митраизму существовать рядом с культом Юпитера, культу Юпитера наряду с христианством, с иудаизмом и т. д. Однако на месте «святая святых» Иерусалимского храма Адриан, который подавил восстание в Иудее, воздвигнул свою конную статую, простоявшую до IV века. Это была терпимость, которую следует расшифровать как враждебный нейтралитет по отношению к независимой религиозной традиции.

На самом деле, «открытое общество» находится в очень сложных отношениях с жреческой иерократией. Оно не является прямым врагом, оно является наследником иерократии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.