Лад, гармония, дарна, крайности

Лад, гармония, дарна, крайности

1. Язычнику свойственно жить в добре. Язычество говорит, что лучшее состояние, которое человек может достигнуть в земной жизни, это состояние дарна. Слово это означает совокупность периодического повторения, равновесия, лада, гармонии. В дарна человек обнаруживает взаимное равновесие созидательных и разрушительных начал мироздания. Таких разрушительных сил, которые участвуют в обновлении Мира. В дарна противоположные начала компенсируют свою односторонность. Раз Мир земной сотворен разными божественными началами, то лучшее бытие в нем предполагает, что эти начала оказываются в гармоничных, пропорциональных отношениях.

В дарна можно жить даже в наше время, когда все заметнее активность божеств беззакония. Переход в дарна требует усилия, но зато потом жить в нем легко и приятно. При этом человек вовсе не уходит от жизни, а продолжает свои дела, активен и бодр. Для него лишь пропадает необходимость жить в ритме болезненно ускоренной смены жизни, которая навязывается цивилизацией. Он не зависит от преходящих явлений социальной жизни и ориентируется на самый древний и прочный фундамент — на силу своей земли и базовые традиции народа.

Дарна предполагает полноценную жизнь и самочувствие прямо сейчас, без необходимости затрат, ожидания каких либо грядущих даров или перспектив. Для некоторых людей переход в дарна возможен сам собой. Они сами интуитивно приходят к этому состоянию, но не знают об этом. Иногда таких людей считают чудаками, стариками, не выдержавшими борьбы за жизнь. Но, внутри себя эти люди счастливы.

Безусловно, в состояние дарна человека ведут позывы его измотанного организма. Между тем, дарна это и творческое состояние, когда мир с его страстями и увлечениями остается где-то внизу. Для этого, бывает достаточно только знать, что есть такое состояние человека, когда он выходит из потока суеты жизни и начинает двигаться в ритме своего организма. Шум цивилизации оказывается при этом не более чем шум улицы за окном.

Для осознания дарна требуется языческая вера, которая указывает, что наше бытие на Земле есть замысел богов, и потому это бытие не должно быть ни наказанием, ни мучением, но праведной жизнью, наполненной смыслом. Всякая другая вера так же может приводить к состоянию дарна, но там это состояние не является целью веры, а является случайным, промежуточным результатом.

Дарна — есть жизнь человека в согласии с землею и предками, которое дает ощущение счастья и потому угодно богам. Отрицательные эмоции, вызывающие состояние аффекта, возникают с потерей дарна. Если в состоянии дарна человека постигает великое горе, он не стремится уйти от страданий. Он страдает и переживает горе, не теряя связи с традицией, землей и предками. Тогда он получает от них поддержку и обновление. Дарна — это состояние, в котором душа человека общается с богами и предками.

2. Представление о состоянии дарна сохранялось в Литве. Но круг идей о дарна оказался близким и славянскому язычеству. В этом нет ничего удивительного, если обратиться к древней истории славян.

В четвертом- седьмом веках славяне двигались с юго-запада на северо-восток теперешней Европы, смешиваясь с балтским населением тех мест. До сих пор в Белоруссии и к северо-западу от Москвы многие реки и населенные пункты имеют литовские названия. Обилие земли приводило к мирному сосуществованию племен, религиозные системы которых были в одинаковой степени унаследованы от древних ариев, и от аборигенов старой Европы, которые жили в «деревянном» веке, почти не пользовались железом и не вели войн друг с другом.

Славянское и балтийское язычество обнаруживает удивительное подобие. При этом в Литве, языческие представления сохранились много лучше. Там, «белые старики» — вайделоты уходили в леса справлять свои языческие ритуалы еще в восемнадцатом веке. Есть данные, что в это время еще приходили жрецы к валунам в лесах Белоруссии. Русь же к этому времени почти лишилась блага языческой веры. При этом независимо от литовских представлений, в русском язычестве осознанные представления о дарна были найдены и описаны еще в прошлом веке.

Так в книге Д. Шеппинга «Мифы славянского язычества», 1849 г. (переиздано в 1997 г.) мы находим описание картины мира, которая имеет место в дарна: «Вся народная жизнь славянина дышит необъятною любовью и благодарственным благоговением к природе в малейших даже явлениях ее жизненных сил… земная природа стала для него мерилом всех понятий… Противоположные явления дня и ночи, солнца и тени, жара и холода, жизни и смерти присвоил он и духовному миру своих религиозных понятий; но в то же время он понял, что при видимой взаимной борьбе этих враждебных начал добра и зла они уничтожаются в гармонии жизни, что в вечных законах разума относительные понятия добра и зла не существуют и что посему все жизненные силы природы имеют одинаковое право на его поклонение, на его страх и благодарность. Эта высокая философия природы отразилась у нас в дуализме не враждебных сил добра и зла, как обвиняют нас немецкие ученые, незнакомые с нашей народностью, но в дуализме примирения, соединяющем противоположные крайности в общую цель жизни и уничтожающем таким образом их одностороннюю зловредность.»

Эта сложная цитата указывает, что в девятнадцатом веке русские люди верили, что их предки жили в состоянии дарна. Очевидно, Шепинг выразил не свою оригинальную точку зрения, а позицию заметного слоя мыслителей. Именно поэтому он не претендовал на какое-то открытие, не дал каких либо ссылок и обоснований думая, что сказанное им с очевидностью вытекает из самого духа славянского мира.

На это утверждение ехидно отреагировал наш великий этнограф А.Н. Афанасьев, заметив: «Все это слишком высоко…» для древнего славянина. Для ученого мировоззренческая позиция Шепинга нуждается в доказательствах (см. рецензию Афанасьева на книгу Шеппинга за 1850 г).

Действительно, в монологе Шепинга фактического материала о мировоззрении древних славян нет. Но этот монолог нам важен не высказанной гипотезой, а самим фактом существования. Этот монолог доказывает, что полтора века назад культурные русские люди осознанно чувствовали идею гармонии жизни народа и Природы, и увязывали ее с язычеством. В этом смысле такие люди оказывались продолжателями нашей языческой духовности. Сегодня мы пользуемся их наследием. Этнографы же, как во времена Афанасьева, так и сегодня, упорно не принимали и не принимают языческие переживания современников за этнический феномен со своей многовековой историей.

Круг философских представлений о дарна был упущен русскими мыслителями в начале двадцатого века вследствие революции, которая сместила общественное мышление в сторону более характерную для зороастризма и христианства. В книге «Жизнь Клима Самгина» ч. III, описывающей состояние интеллигенции примерно в 1906 г., находим крылатую фразу: «Искал ты равновесия, дошел до мракобесия». Иначе говоря, М. Горький выражает свою иронию по поводу религиозных поисков равновесия и согласия с Мирозданием. Революция категорически отрицала возможность решения проблем жизни через душевную гармонию. На этом фоне, заслуга литовских язычников состоит в том, что они ввели термин — дарна (лад, гармония), и сложили вокруг него языческое учение.

3. Значение сознательного понимания дарна — лада, и возможности прихода в это состояние трудно переоценить. Мы будем близки к истине, если скажем, что дарна подобно и сравнимо по значению с индийской йогой. Йога — это практика буддизма, практика религиозных учений аборигенов Индии. Стремление к дарна — оказывается практикой языческой жизни славян, балтов и угро-финнов, состоящих в генетическом родстве. Сегодня мы вынуждены заново открывать ее.

В язычестве человек свободен от диктата воли жрецов. Ему можно только предлагать, советовать и показывать примеры. И это значит, что каждому открыты возможности для духовного поиска. Это значит, что путь к дарна не единственен.

Состояние дарна — это состояние восстановленных ритмов человеческого бытия. Их гармония с ритмами Природы. При этом жизнь человека становится медленнее, из нее выпадает то, что навязано, а в действительности не нужно. Остается время на осмысление жизни, на созерцание Природы, на рождение и воспитание детей, на труд и творчество, на неторопливое общение. Времени хватает на все. В дарна человек понимает что именно ему надо, и не растрачивается на пустые отвлечения.

Стремление к дарна отражено в волшебных русских сказках и в чаяниях народа. Это то состояние, к которому приходит герой после успешного прохождения испытаний и обретения жизненной мудрости. Положительные герои сказок, в конце концов обретают дом, создают семью и живут долго и счастливо. По дарна люди чаще всего живут в деревнях. Упрощенно, жизнь в дарна можно понимать как счастье деревенской жизни. Но в динамике города дарна так же возможно.

Осознанное дарна выражает совершенство языческой веры. Это одновременно мировоззрение и состояние человека, в котором противоположности уравновешены, как в солярном символе — все стороны одинаковы и нет избранного направления. Равновесие в состоянии дарна означает равновесие жизни и смерти, света и тьмы. Это равновесие, которое наиболее благоприятно для земной жизни, ибо она нуждается в постоянном обновлении. Это то наилучшее, что сегодня могут дать боги для земного мира.

Мы говорим, что день прекрасен, и если нам предложат выбор между пребыванием в вечной ночи или вечном дне, мы выберем день. Ежели нам еще предложат их чередование, то мы откажемся от вечного дня и выберем чередование, чтобы примерно третью часть суток занимала ночь. Вспомним, что праздник Купалы проводится именно в ночи. Ночь создана для любви. Ночью появляются росы, столь живительные для посевов, опаляемых дневным солнцем. Мир доброй ночи дополняет мир доброго дня.

В дарна есть понятия плохо и хорошо, но нет такого плохого, чтобы не вывело к хорошему. В состоянии дарна нет места злу, творимому богами-разрушителями, но есть место тьме, и смерти отжившего. В создании дарна не участвуют потомки Чернобога, действия которых рассматриваются людьми как насилие.

Потомки злого начала Чернобога ведут к погибели — преждевременному разрушению и смерти живого. В дарна смерть как насилие не рассматривается. Человек знает время, когда он умрет, принимает это, и спокойно приглашает по этому поводу родственников. Он знает, что к этому времени он уже совершил должное в своей земной жизни.

У человека живущего по дарна все получается. Он всегда находится в ладу сам с собой, чтобы он ни делал. Он рад чувству меры, которое находит в себе. Он никогда не опаздывает и ему хватает времени на все. Он может торопиться, но он не впадает в растерянность и панику. Он наслаждается роскошью общения и благожелателен к людям.

Человек в дарна — это человек на своем месте. Он живет тем, что создал сам в согласии с другими. Как правило, вне дарна оказывается человек, ставящий себе единственной целью деньги и связанный с ними престиж. Мы говорили, что это единственный массовый ориентир общества глобализма.

Мир тяготеет к состоянию дарна, но не всегда оно возможно. Для отдельного человека, разрушение дарна может быть сиюминутным и быстро восстановимым усилием воли. Иначе дело обстоит для человеческих сообществ.

Если у нас, в России, осуществляется программа сокращения населения: программа «Планирования семьи», разработанная в Америке и опробованная на третьих странах, то это означает, что сегодня в России дарна нет. Славянский мир потерял свое равновесие. Западная цивилизация так же не имеет дарна, поэтому ее неустойчивость может проявиться в случае малейшего кризиса.

Нормы бытия народа в дарна отшлифовываются в неизменных условиях жизни. Таковой, например, была много веков жизнь Русского Севера, донесшего до нас наши былины, древние обычаи и песни. Там о красоте жизни заботились не меньше, чем о хлебе.

Дарна, охватившее большие массы людей на долгое время, может быть охарактеризовано как Золотой век. Идея золотого века под разными названиями периодически возрождается. Это прослеживается со времен Платона. В различные эпохи образ жизни людей в золотом веке понимался по-разному, но общим было то, что человек должен быть счастлив.

Индоевропейцы полагают, что Золотой век возможен. По нашим представлениям, это ни что иное, как торжество принципа дарна. Это было и это будет. Идея построения социализма в лучшей своей части есть отражение идеи Золотого века. Ошибка коммунистов сейчас видится в том, что для построения общества на основе дарна требуется вовсе не антагонистическая борьба, а общественное согласие и природная вера, вытекающая из народной традиции. Дарна не осуществляется посредством насилия, не дается через политические партии с их партийной злобой. Оно дается богами за праведную жизнь.

Золотой век возможен, если люди в своей массе возвратятся к исконно своим древним верованиям и осмыслят их вечные ценности применительно к условиям сегодняшней жизни.

Возможность золотого века сводится к разрешению вопроса: может ли человечество как-то утолить свои потребительские побуждения, решить глобальные экологические проблемы и жить в состоянии устойчивого счастья? В дарна человек нуждается в минимальном потреблении и не страдает от этого. Круг его интересов лежит не в потребительской, а в созидательной сфере деятельности. Имея возможность потреблять больше, он не находит в этом радости.

Всякое понуждение человека потреблять через рекламу может рассматриваться как удар, разрушающий дарна. Для пребывающего в дарна, отношение к назойливой рекламе подобно отношению к туче гнуса. Ее звон приходится спокойно терпеть, но иногда надо выходить на открытое пространство, чтобы эту тучу сдул ветер.

В обществе, где утверждается дарна, должен произойти разумный отказ от насильственного стимулирования потребления. Человеку нужно много меньше того, что ему навязывают. Пытаясь бессмысленным потреблением компенсировать в себе недостаток дарна, человек, в действительности, еще более нарушает свое внутреннее равновесие.

4. Состояние дарна не изолирует от бедствий, которые происходят в человеческой жизни. От них никуда не денешься. Часть наших бед сотворена силами истинного зла. Другая часть — естественна для жизни. Пребывая в дарна, человек переносит и страдания. Но, счастье, получаемое человеком от пребывания в дарна, эти страдания превосходит. Этот масштаб счастья превосходит и всякого рода удовольствия, получаемые от потребления благ цивилизации, поэтому они оказываются на втором плане.

В дарна возможны и устремления, и страсти, и борьба. Но дарна есть тогда, когда все это делается в состоянии взаимосвязи с Природой. Человек ощущает Природу как друга, с которым идет по дороге, даже если не беседует с ним. При этом совершаемое им действие оказывается не просто личным действием, оно происходит вместе со всем окружающим его миром. Человек знает реакцию мира на свой поступок. Им ощущается воля мира, зовущая поступить так или иначе, но всегда со знанием меры. В этой воле слагаются и воля предков, и воля Земли, и воля богов.

Ощущение это переживается во-первых, как поддержка, которая особым образом греет изнутри, дает силы и очень существенна, если человек решился на какое-то дело в одиночку, или малой группой. Во-вторых, переживается оно и как врожденное чувство меры, когда сделав лишнее, внутреннее ощущение комфорта начинает сменяться каким-то беспокойством. Восстановление меры дает удовлетворение.

В состоянии дарна увеличиваются силы и возможности человека, возрастает скорость и качество его работы. В древности, люди совершенно справедливо думали, что так им помогают духи. В дарна возникает особое видение мира, когда человек не просто смотрит на него, а весь его ощущает и знает. В этом состоянии он говорит с полем, водой, деревьями, касается их и никак не выделяет себя из мира других живых существ. Ему не хочется идти через высокую траву, потому, что она от этого заминается, не хочется срывать цветы, потому, что они красивее на своем месте. При этом темп и суета города вдруг куда-то отступают, становятся чем-то призрачным.

Крайним случаем, отличным от дарна, является состояние сознания, которое характеризуется конфликтом, войной богов, которая проходит через сознание, через душу. Одно и тоже действие можно совершать в состоянии дарна и в состоянии такого конфликта.

Герой, сражающий гада, может делать это с чувством осознания равновесия Мира и места своего деяния в нем. Тогда он собран и не боится за свою жизнь. Удар его будет точен, а лик спокоен. Но он, может делать тоже самое в состоянии крайней ненависти и напряжения, будучи ориентирован в основном на самозащиту, и существование всего мира в этот момент ему не важно. Во втором случае, герой выбит схваткой из состояния дарна, и он вынужден рассчитывать только на свои силы — боги и предки могут и не помочь ему. Все его страсти написаны на его лице.

В древности это было подмечено всеми индоевропейцами. В частотности, известно, что у греков, на Олимпийских играх, считалось правилом не выражать своего напряжения и эмоций, не уходить в себя к моменту наивысшего напряжения. Только тогда атлет получал возможность на поддержку со стороны родных духов и сил Природы. Заметим, что сами игры происходили у Олимпа, чтобы боги были им свидетелями. Перед выступлением атлет тренировал и настраивал тело. Но настраивал он и душу. Молился, и готовил себя к связи с предками во время выступления. И помощь приходила. Некоторые древние рекорды до сих пор не побиты.

Естественно, что не только в греческой, но и в славянской традиции есть обязательное обращение к богам и предкам перед ответственным и тяжелым делом. Этот самонастрой есть общая черта для всей европейской культуры. Может быть это общечеловеческое свойство — стремление сделать дело в состоянии дарна.

5. Борьба с глобализмом требует особого настроя и особого внимания к состоянию дарна. Состояние дарна исключает самобичевание и профилактическое покаяние, которыми упиваются христолюбивые интеллигенты. Несовместимо состояние дарна и с комплексом неполноценностей, который прививает нам западная пропаганда. Надо спокойно осознавать, что против нас, и нашего стремления жить в дарна, обращена вся сила пропаганды, вся магия, вся экономическая и политическая системы глобализма. Это миллиарды и миллиарды долларов, воплощенные в технику, в политику, в законотворчество, идеологию, сотрудников социальных служб, в СМИ, в массовую культуру, в прямую дачу взяток чиновникам. Всему этому волхвы могут противопоставить только нравственность, душевную чистоту и волхование. Волхование включает в себя не только магию в ее традиционном смысле, но и способность производить невиданную работу в состоянии измененного сознания. В таком состоянии, которое достигается в результате камлания или сильнейшего напряжения, когда волхов подходит к границе явного мира и оказывается на кромке психического бытия человека.

Такой подход к границе возможностей, назовем крайностью, кромкой, хождением по-замрое. Только крайности обладают действительным выходом силы. Лишь на них происходит познание новых истин, обретается необходимое знание и новое умение. И только в измененном — крайнем состоянии сознания может быть получена сила, воля к действию, смелость и способность к самому действию.

Крайние состояния разрушительны и ведут к необратимым психическим последствиям, если человек не готов к ним. Самое известное состояние крайности — это истерия, бессмысленная потеря сил и признание безвыходности ситуации. Но в общем смысле это буквально граница, за которой наступает безумие, необратимое истощение психики. Переходу в крайнее состояние приходится учиться. В этих состояниях происходит быстрый выход психической энергии, которая аккумулируется в человеке, если он пребывает в дарна. Но если человек изначально лишен внутренних целей, не собран, не тренирован и не дисциплинирован, то переход в крайнее состояние будет для него не выбросом целенаправленной работоспособности, а истерией, разносом организма, остановить которую может только истощение внутренних сил.

Итак, в крайних состояниях: в состоянии экстаза и напряжения, раздражения идет выход сил человека. Эти силы могут быть утрачены, выйти как пар. Но они же могут и быть использованы благодаря крайнему состоянию. Крайнее состояние характеризуется концентрацией психики совместно с высокой мышечной и двигательной активностью. Для развития этого состояния, требуется внешний фактор, но его характер должен определяться целиком личной мобилизацией: я понимаю, что мне это надо немедленно сделать! Ясно взвесив силы и осознав процент успеха, сравнив его с необходимостью действия, далее человек уже превращается в стрелу. Больше нельзя задумываться и колебаться, необходимо как можно быстрее довести действие до его результата. Во время стрелы необходимо безгранично верить себя, и помнить, что твое действие — воля богов. Время стрелы может длиться секунды, а может до трех суток. После этого «стрела падает», требуется отдых.

В случае, когда требуется экстренный поиск, шаман доводит себя до крайних, обморочных состояний сознания, чтобы сломать привычное состояние разума, и после этого решить проблему через новое мышление. В обоих случаях, выход на крайнее состояние — это неизбежный вызов духов, которые позволят выплеснуть из себя импульс силы. В крайнем состоянии (на кромке) человек не является тем, кем он является большую часть своей жизни.

В крайнем состоянии у него возникает новая духовная сущность искателя и воина. Эта сущность характеризуется не только повышенной работоспособностью, остротой зрения и слуха, быстротой и ясностью мысли, реакцией, новой злостью, волей и бескомпромиссностью суждений. Она так же характеризуется повышенным потреблением сил самого человека. Волевые и нравственные качества этой сущности нуждаются в воспитании и тренировке. Эта новая духовная сущность (которая в прямом и переносом смысле помогает воевать) ложится спать вместе с человеком и вместе с ним просыпается. Иногда ночами она несет сторожевую службу, и будит вовремя. Но когда время стрелы оказывается исчерпанным, она требует нового запуска, и с этим требованием, начинает есть самого человека. Человек вернулся с войны, а захватившая его сущность воина не дает ему быть собой и жить своей действительной жизнью. Дарна, и знание о дарна, позволяет усыпить эту сущность, и сбавить затраты сил, когда они более не требуется. Это ведет к слому крайнего состояния, возвращает человека к равновесию с миром.

Попеременный легкий вход в крайнее состояние и выход из него обратно в умиротворенное равновесие — качества, ценимые у спецназа, в походных условиях, да и вообще там, где выпадает непредсказуемая жизнь. Удалению от кромки — выходу из крайнего состояния очень помогает песня, когда ее поют все вместе. Песни шаманов, и древние боевые плясы, наоборот, — позволяли «пойти по-замрое», выйти к границе своих возможностей и состояний человеческого мира.