Деятельность протопресвитера Михаила Польского в 1930-е годы. Коллекции документов в личных архивах

Деятельность протопресвитера Михаила Польского в 1930-е годы. Коллекции документов в личных архивах

Протопресвитеру Михаилу Польскому (1891–1960) принадлежит чуть ли не самая яркая роль в ознакомлении заграницы с подвигом Русской Православной Церкви в Советском Союзе в последующие годы. Его труд «Новые мученики Российские», изданный в двух томах в Джорданвилле, впервые увидел свет в 1940-х гг. Этой работе предшествовала подвижническая деятельность по сбору и вывозу важнейших церковных документов.

Михаил Афанасьевич Польский родился на Кубани (станица Новотроицкая) в семье псаломщика. Закончил Ставропольскую духовную семинарию. В 1921 г. поступил в Московскую духовную академию, которая вскоре была закрыта. В 1923 г. был арестован за борьбу с обновленческим расколом и помещен в Бутырскую тюрьму, где провел 4,5 месяца. После освобождения через полтора месяца был вновь арестован и сослан в Соловецкий лагерь особого назначения, где пробыл три года. После освобождения из лагеря был отправлен на поселение в Зырянский край. В 1929 г. бежал и покинул Россию, перейдя советско-персидскую границу.

Из Персии перебрался в Иерусалим, где состоял при Русской Духовной Миссии на Святой Земле. В 1934 г. был назначен настоятелем общины Русской Православной Церкви за границей в г. Бейруте.

В 1938 г. переехал в Лондон, был настоятелем прихода Зарубежного Синода. В 1948 г. переехал в г. Сан-Франциско. В 1949 г. возведен в сан протопресвитера. Скончался в 1960 г.

Материал к своей книге о. Михаил собирал несколько лет. В деле по обвинению многих священнослужителей и мирян, в том числе епископа Серафима (Звездинского), епископа Андрея (Ухтомского) и других говорилось:

«В конце 1929 г. из ссылки из Коми области бежал видный Московский поп (бывш[ий] Казачий офицер) Михаил Польский, проживающий в 1930 г. несколько месяцев в Москве на нелегальном положении.

Впоследствии о. Михаил Польский через Закавказье бежал за границу и уже в 1931 г. в Иерусалиме выпустил книгу «Положение церкви в Советской России».

Это был рассказ о том, что происходило в Русской Церкви в 1920-е гг.

Следствие установило, что о. Михаил собирал материалы для своей книги, которые ему удалось вывезти за границу. Помощником ему в этом деле, по заключению следствия, являлся В. Н. Максимов, с которым о. М. Польский встречался, нелегально проживая в Москве.

Как говорилось в обвинительном заключении, «еще в 1923 г. Польский с Максимовым, будучи вместе на богомолье в Дивеевском монастыре, остановившись на квартире обвиняемого Павла Боротинского, занимались составлением рукописей, впоследствии, как видно из вышеуказанного, превратившихся в к[онтр]-р[еволюционную] книгу, изданную Польским за границей. Также Максимов был в курсе бегства Польского в Иерусалим и его деятельности заграницей через переписку Польского из заграницы с некоторыми лицами в Москве»[506].

Кроме вывезенных из России документов сборник пополнялся собранными уже за границей материалами из воспоминаний, писем, дневников, опубликованных и неопубликованных статей, переданных ему в эмиграции. Первым источником во втором томе значится «Дело митрополита Сергия», с которым удалось познакомиться протопресвитеру Михаилу Польскому. Неполный комплект этого дела хранится в Синодальном архиве в Нью-Йорке.

Несмотря на несомненную ценность этого издания, познакомившего с подвигом новомучеников читателей в эмиграции, а затем и в России, сборник не был лишен недостатков. Некоторые документы были воспроизведены без изменений, другие подверглись произвольному сокращению. Проверить датировку автор не имел возможности, так же как и осуществлять археографическую подготовку, да он и не ставил такой задачи. В книгах есть немало фактических ошибок.

В предисловии к первому тому своего труда о. М. Польский вспоминал определение Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг. от 5/18 апреля 1918 г. «О мероприятиях, вызываемых происходящим гонением на Православную церковь», где говорилось о распространении сведений о гонениях. Отец Михаил воспринимал это постановление как завет на будущее и задачу для «той части Русской Церкви, которая могла оказаться свободной от гонений, именно заграничной ее части»[507].

Выход в свет собрания документов протопресвитера Михаила Польского являлся важным этапом в изучении истории Русской Православной Церкви 1920–30-х гг. Это было первое систематизированное и наиболее полное собрание сведений о русских мучениках и исповедниках веры.

Собрания и коллекции рукописных и машинописных материалов стали создаваться, как только начались гонения на Церковь. Собирание рукописей было делом строго секретным. М. М. Брендстед, как было сказано ранее, выступавший в печати под псевдонимом М. Артемьев, писал: «Собрания… под названием “архивов” хранятся обычно не дома в столе или на этажерке, а в корзинах или в чемоданах где-либо у безобидной знакомой старушки под диваном или на шкафу, часто даже без ее ведома, или где-нибудь на даче в сарае или на чердаке. Иногда такие архивы у неосторожных и легкомысленных лиц залеживаются в квартире, вернее, на “жилплощади”, ибо слово “квартира” почти вывелось из употребления в СССР. Тогда эти “архивы” рано или поздно делаются добычей ГПУ и всегда являются лакомым блюдом для производящих обыск чекистов.

Провал “архива” вселяет тревогу в окружающей среде, ибо, хотя рукописи переписываются и анонимны, но ГПУ довольно быстро расшифровывает аноним (так в тексте. – О. К.), если не персонально по отношению к автору, то ту среду, в которой могла появиться соответствующая рукопись, и начинается форменная облава. Вот почему при получении известия об аресте кого-либо из друзей или знакомых один из первых тревожных вопросов касается – не провалился ли при обыске “архив”»[508].

Зачастую внутри собраний комплектовались тематические сборники. К ним относится уже упоминавшийся сборник «Дело митрополита Сергия. Документы к церковным событиям 1917–1928 гг.». Некоторые из копий документов, включенных в сборник, вошли в огромную коллекцию митрополита Мануила (Лемешевского) и стали источниками для диссертации и книги его ученика впоследствии митрополита Иоанна (Снычева)

Книга митрополита Иоанна (Снычева) «Церковные расколы в Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия – григорианский, ярославский, иосифлянский, викторианский и другие, их особенности и история» первоначально была представлена в качестве магистерской диссертации в Московскую духовную академию (МДА) и защищена в 1966 г. В библиотеке МДА хранится машинопись этого исследования в трех книгах.

Этот труд, несколько исправленный, был издан в 1993 г. в г. Сортавала. Переиздание осуществлено в 1997 г. в Самаре под тем же названием.

Исследование будущего митрополита Иоанна (Снычева) – первый труд, доступный немалому кругу лиц (поскольку хранится в Библиотеке МДА), содержащий множество церковных документов. Именно в обнародовании неизвестных ранее документов, проливавших свет на события эпохи 1920–30-х гг., главная ценность работы. Аналитический аспект работы можно было бы подвергнуть серьезной критике. Однако, зная историческую обстановку лет, в которые создавался труд, можно сказать, что более независимая и объективная работа не имела шансов увидеть свет.

Будущий митрополит Иоанн (Снычев) основывался на огромной коллекции материалов митрополита Мануила (Лемешевского). Верный ученик митрополита Мануила и продолжатель его дела, о. Иоанн свободно распоряжался архивными материалами своего учителя, список которых приведен в конце опубликованной книги.

Митрополит Иоанн во всех вариантах своей работы весьма тенденциозно освещает события, что отразилось даже в самих заголовках диссертации и монографий, где оппозиционные митрополиту Сергию деятели Церкви были названы раскольниками. Тенденциозность проявилась и в цитировании, иногда весьма обширном, где, вероятно по цензурным соображениям, были выпущены некоторые, иногда весьма важные, фрагменты без указания на произведенное изъятие текста.

Кроме того, упомянутые труды митрополита Иоанна (Снычева) изобилуют фактическими ошибками.

Книга, впервые изданная в 1993 г. в Сортавале, подверглась более строгому авторскому цензурированию, чем прежние варианты.

Наконец, необходимо коснуться трудов наиболее выдающегося собирателя и комментатора церковных документов эпохи гонений – Михаила Ефимовича Губонина, хотя его деятельность в основном выходит за хронологические рамки настоящей книги. М. Е. Губонин был создателем личного архива, включавшего сотни документов по истории Русской Православной Церкви.

Будучи почитателем Патриарха Тихона, лично знакомым с ним и другими выдающимися церковными деятелями, М. Е. Губонин прикладывал все усилия для пополнения своей архивной коллекции. Он начал собирать церковные документы уже в 1920-е гг. Первая коллекция была утрачена при его аресте в 1929 г. Он был осужден особым совещанием при коллегии ОГПУ СССР по ст. 58–10 УК РСФСР по обвинению в «связи с реакционными церковниками, ведения под флагом религии антисоветской агитации»[509]. Сосланный в Среднюю Азию, Губонин, общаясь с репрессированными епископами, священниками, мирянами, пополнял свою коллекцию.

Ему принадлежит самое крупное, научно обработанное собрание документов, подготовленных к публикации и прокомментированных автором сборника «Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и Всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти, 1917–1943» (М., 1994).

Сборник «Акты Святейшего Тихона…» содержит множество исторических свидетельств, подобранных с целью дать полную и объективную картину событий церковной жизни с момента восстановления Патриаршества. Кроме документов, хранящихся в его архиве в подлиннике, М. Е. Губонин широко пользовался книгами протопресвитера Михаила Польского и рукописью диссертации архимандрита Иоанна (Снычева), а также другими опубликованными и неопубликованными источниками, всегда указывая в ссылке под документами их происхождение. Необходимо сказать, что М. Е. Губонин, скончавшийся в 1971 г., не имел возможности пользоваться многими открытыми ныне фондами государственных архивов и библиотек, а также зарубежными изданиями, однако его талант, интуиция, знание церковной жизни изнутри позволяли ему делать предположения, которые спустя десятки лет подтверждались вновь найденными документами.

М. Е. Губонин представил документы в широком историческом контексте, дал им заголовки, датировал их, сопроводил обширными комментариями. В его книге наряду с полностью воспроизведенными документами помещены фрагменты документов, цитаты из документов. Впоследствии удалось уточнить неправильно установленное им авторство некоторых документов, в ряде случаев исправить предложенную датировку.

Он раскрывал все фамилии иерархов, что позволяло избежать путаницы, которая часто встречается в исследованиях.

Губонин писал, формулируя принципы своей работы: «…никакой редакционной или (“хотя бы”) стилистической, литературной обработке ни один документ не подвергался, и все они представлены в том самом виде, в каком поступили некогда в наше собрание из самых разнообразных источников»[510].

Другой многотомный труд, созданный М. Е. Губониным и также содержащий множество церковных документов, – сборник «Современники о Патриархе Тихоне». Два тома из него выпущены в свет издательством ПСТГУ[511].

О масштабе деятельности Губонина говорит статья о нем в базе данных «За Христа пострадавшие» ПСТГУ:

«Всю свою жизнь Михаил Ефимович посвятил созданию многотомного научно-исторического архива, материалы которого связаны с жизнью и деятельностью Святейшего Патриарха Тихона и историей Русской Православной Церкви XX века. Общий объем архива – около 14 тыс. страниц машинописного текста. Это один из самых крупных исторических архивов, собранных в условиях гонений на Церковь в XX веке. Он включает в себя:

– свод материалов для биографии Святейшего Патриарха Тихона;

– акты Святейшего Патриарха Тихона, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти 1917–1943 гг.;

– воспоминания современников о Святейшем Патриархе Тихоне. Перед самой кончиной он успел закончить еще одну огромную свою работу – составил продолжение строевского словаря архиереев Русской Православной Церкви и епархиальные списки иерархов»[512].

Свое понимание задачи собирателя и комментатора церковных документов М. Е. Губонин выразил сам: «Фальсифицировать историю не только общественное преступление, но, рассуждая с церковных позиций, и немалый грех, ибо сознательно искажались бы провиденциальные минувшие пути человека в его земном движении к вечности, правдивое отображение и изучение коих всегда назидательно и практически полезно для избежания пагубных повторных заблуждений в будущем»[513]. М. Е. Губонин ставил перед будущими историками задачу, выполнения которой постоянно добивался сам, – «сохранить первоначальный, действительный, не искаженный переписками текст того или иного документа…»[514].

Это одна из главных задач церковного историка на сегодняшний день.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.