XLV

В жизни Августина все решается «случаем» в миланском садике – «гласом Божьим», услышанным в детской песенке: «возьми – читай!» – все от первого проблеска сознания, шло к этому и от этого же пойдет все, до последнего всеозаряющего света смерти – Воскресения.

Длинная-длинная, через всю жизнь протянутая цепь из крепко спаянных звеньев – маленьких «случаев» – атомов жизни; или тончайшая, белая, в черную ткань жизни вплетенная, то исчезающая, то снова появляющаяся, но никогда не рвущаяся, путеводная нить в «лабиринте»; или темнеющая на предрассветном небе цепь нагроможденных гор; небо светлеет, – светлеют и горы, – яснеют, прозрачнеют, и вдруг, на острие высочайшей вершины, – ослепительная точка – солнце; так в цепи нагроможденных бессмысленных «случаев», – вдруг смысл: «нет случая – есть Промысел».

Это изнутри, а извне: «невероятно, невозможно, как будто нелепо сочинено». Так бы, казалось, и решить и на этом успокоиться. Но вот беда: не «сочиняет» же, в самом деле, Августин, не лжет Богу, себе и людям; чтобы лгать так, надо сойти с ума, а ведь он в здравом уме, может быть, даже в слишком «здравом» (ни одного «экстаза», «видения», «чуда», за всю его жизнь). Но, если не лжет, что же это такое? Случай на случай нагромождается, и, с каждым новым, – «невероятность», «невозможность», растет в геометрической прогрессии: раз поставил на карту – выиграл, и еще, и еще, – десятый, сотый, тысячный раз; этого в карточной игре не бывает. – А в жизни? – В жизни тем менее.

– Значит, Августин лжет и Павел тоже? – Это как вам угодно. Да, как вам угодно; но кто окажется в последнем счете, «сошедшим с ума», они или мы, – еще вопрос.

Этого в карточной игре не бывает, а в жизни есть, и притом в жизни всех людей, не только святых, но и грешных, даже злодеев, с тою лишь разницей, что у святых, в этом нагромождении «случаев», все идет вверх, а у злодеев все – вниз (как бы им самим и другим ни казалось, что «вверх»).

Этого, разумеется, не видно, с нашей точки зрения; но видно, может быть, с какой-то иной, нам уже или еще неизвестной, точки – оттуда, где маска Случая падает с лица Того, кто под нею прячется, и кого мы не знаем, но знает Августин и говорит о Нем так, как никто никогда не говорил, после Павла.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.