Глава XI

Глава XI

Бедуины. – Их занятия. – Характер. – Религия. – Нравственность. – Поездка в кочевье племени шейха Магомета-Духи. – Верблюд со знаменем племени. – Обед. – Возвращение в Дамаск

Бедуины принадлежат к арабскому племени, разделившемуся сообразно с местными условиями на две части, из которых меньшая заняла степи и обратилась к пастушеской жизни; большая же часть поселилась в плодородных местах, стала возделывать почву, построила города и приняла блестящее участие в умственном и культурном развитии человечества. Простота нравов, образ жизни и привычки у бедуинов не изменились в течение целых тысячелетий, о чем ясно свидетельствуют Библия и история Востока. Как прежде, так и теперь они ведут жизнь кочевую, и, по условием своего существования, обречены на умственную косность и лишения. Зато, эти же условия защитили бедуинов от всякого постороннего влияния. По их пустыням прошли египтяне, персы, греки, римляне, но для всех они остались столь же неуловимы, как вихрь их родных степей.

Занятия бедуинов ограничиваются пастьбой своего скота, грубою выделкой некоторых предметов для домашнего обихода, сопровождением караванов, постоянными усобицами с соседними родами и, наконец, где возможно, грабежом. Все предметы для жизненных потребностей они извлекают из стад или приобретают меновою торговлей на соседних рынках. Их религия и нравственность крайне неопределенны и, вообще говоря, на них следует смотреть как на неблаговоспитанных детей, у которых хорошие наклонности остались неразвитыми. Окруженные ревностными поклонниками Пророка и находясь отчасти в их зависимости, они наружно приняли название магометан, усвоили некоторые обряды и заучили, насколько были в состоянии, молитвы; затем, подобно цыганам, которые, живя среди христиан, сумели сохранить свои верования, они остались теми же язычниками. Магомет тщетно старался отучить их от идолопоклонства. Поклонение солнцу, при восходе, преследуемое магометанами, и ныне почти повсеместно у бедуинов. И при этом большая часть бедуинов понимает божество в смысле могущественного шейха, живущего на солнце.

На вопрос Пельгрева, обращенный к одному юноше из племени Шерарат: «Что вы будете делать, когда предстанете пред Всевышним?» Он отвечал: «Ну, мы поедем к нему, и если он нас хорошо примет, накормит и даст табаку, то мы останемся у него, в противном случае сядем на коней и куда-нибудь уедем».

Бедуины не кровожадны и избегают убийства, даже в битвах между собою. У них нет ни национальных, ни религиозных войн. Бедуин не сражается за свой дом и двор: у него их нет; ни за отечество – оно везде и нигде; ни за честь – он никогда об этом не слыхал; ни за веру ее – нет и об ней он не заботится. Его побуждает к битве временный захват ничтожного клочка земли для пастбища, пользование колодцем с затхлою водой, а также желание украсть чужих лошадей или верблюдов; все причины, не возбуждающие ожесточения, при легко достигаемых целях, и которые ни в каком случае не сопровождаются яростью и жестокостью. Во всех местах, находящихся под номинальною властью Турции, бедуины противодействуют всякой попытке к оживлению местности, ревниво охраняют свои пастбища и не дозволяют селиться поблизости, считая это посягательством на свои права.

Понятие это о бедуинах я составил себе еще предварительно, по сведениям доктора Петермана и Пельгрева, и могу подтвердить, что во время путешествия, разговаривая с местными жителями и наблюдая бедуинов при всякой встрече, я не раз убеждался в справедливости всего сказанного.

В 8 часов утра мы отправились верхом; пройдя город, сели в коляски и ехали в них до тех пор, пока дорога не выбежала в степь. Часа два нас окружали непрерывные сады, потом они стали редеть и сменились правильно разбитыми полями, которые были обсажены рядами смоковниц или маслин. Наконец коляски остановились у какой-то деревушки с караван-сараем. На лужайке, пред нею, стоял эскадрон драгун. Нам подали строевых лошадей, и мы отправились, не разбирая дороги, по полям, через канавы и ручьи, мимо деревушек и одиночных шатров бедуинов.

После двух с половиной часов хода, вдали показалась пыль. Все обрадовались, полагая, что это кочевья бедуинов. Подъезжаем ближе – стадо баранов. Но вот, кто-то скачет, верно бедуин, посланный нам навстречу, чтобы ближе провести к кочевью. Под ним гнедая лошадь. Предположение это оказалось верным; скоро он остановился, соскочил, поклонился Его Высочеству и, отвечая на вопросы генерал-губернатора, указывал направление, в котором находилось кочевье. Идем. Опять навстречу нам быстро несется клубочек пыли, все ближе, ближе. Бедуин говорит, что это его шейх Магомет-Духи. Он подскакал на довольно статной гнедой кобыле, слез и подошел к руке Великого Князя. Среднего роста, с маленькими быстрыми глазами, коричневым цветом лица, черною окладистою бородой и выбитыми передними зубами, – он говорил скороговоркой, размахивая левою рукой. Правая рука висела без движения, потому что высохла, от удара ятаганом в плечо. На нем был белый с голубыми полосами халат, коричневая абаия и такого же цвета кефиэ – все сильно затаскано.

Между тем, подвигаясь вперед, мы стали различать стада пасущихся баранов и верблюдов. Вообще довольно ровная степь местами пересекалась небольшими холмиками, которые скрывали кочевье. На кряже одного такого холма выстроился ряд бедуинов с копьями. Я насчитал тридцать семь всадников. Когда Великий Князь подъехал, они бросились с криком во все стороны и начали джерид. Въехав на холм, мы, наконец, увидели лагерь из черных шатров, в беспорядке по степи. У самого большего из них, принадлежавшего шейху, нам предложили остановиться и слезть.

У бедуинов шатер состоит из грубой шерстяной или бумажной материи, сшитой в виде громадной скатерти; под ее серединой становят колья, а стороны притягиваются к земле, с помощью колышков и длинных веревок. Днем палатка либо приподнята со всех краев в виде навеса, либо открыта с одной какой-нибудь стороны и защищает только от солнечных лучей, а на ночь ее края притягивают плотно к земле. У шейха она была разделена завесами на три части. В первой, самой обширной и устланной мягкими коврами с подушками, принимались гости; во второй, уставленной тюками, седлами, верблюжьими уборами и другим домашним скарбом, сидели жены и дети; в третьей готовили обед, то есть варили рис и баранину в огромных медных котлах, на разведенном посередине очаге.

Конечно, бедуины и их образ жизни далеко не так привлекательны, как описывают многие путешественники, но они имеют своего рода прелесть, которая дает возможность поэтизировать их быт. Вам представляется что-то давно знакомое, вы вспоминаете рассказы из Библии, воображение переносит вас за несколько тысяч лет. И когда эти первобытные люди носятся пред вами на типичных лошадях, без стремян, с голыми ногами, в развевающихся, как плащи, полосатых абаиях, в шелковых кефиях или же без всякого головного убора, с заплетенными только прядями волос; когда, потрясая копьями, они мечутся во все стороны, в это время вы не можете не признать, что бедуины красивы и производят впечатление необычайной мужественности.

Отдав лошадей, мы легли на ковры и подушки в приемном отделении шатра. Вокруг него собрались и сели на землю бедуины. Между ними были негры-невольники, которые, кроме цвета лица, ничем не отличались от своих хозяев. Они сидели, курили и разговаривали, как равные с равными. Недалеко от шатра стояли наши люди с лошадьми, между ними сновали верхом бедуины. С ними были два верблюда, с огромными седлами в форме лодок на горбах. Эти лодки, покрытые навесами из малиновой шелковой материи, были украшены кистями, бахромой и чапраками, узорчато расшитыми золотом и белыми раковинками. В такую лодку помещают самую красивую из племени девушку, а все вместе изображает как бы знамя племени. Во время междоусобиц или воинственных игр, около такой лодки происходит самая отчаянная драка, возбуждаемая воинственными криками девушки, и победа считается за тою стороной, которая овладеет таким верблюдом, с его прелестною ношей.

На нем был белый с голубыми полосами халат, коричневая абаия и такого же цвета кефиэ – все сильно затаскано

Торжественно спокойная, по временам бурная и величественная природа пустыни отражается на ее обитателях. Пешком, или сидя, бедуин спокоен, серьезен и медлен в своих движениях. Зато на коне он ловок, увертлив, энергичен и быстр как вихрь, свободно прорезающий вдоль и поперек необозримые степи.

Пока мы взаимно рассматривали друг друга, пришли два негра и подали кофе и шербет. Потом принесли огромные медные блюда, более аршина в диаметре. На них был горою наложен рис с кусочками баранины и какою-то зеленью, которую я сначала принял за лук, но потом увидел, что это пряное растение, собираемое в степи. Сам шейх принес в кожаном мешке левантыши[17] (у евреев маца, опресноки) и разложил их вокруг блюда и пред нами, как салфетки. Мы стали есть руками, закусывая одним концом от левантыша и вытирая пальцы другим. Не знаю чему приписать, голоду ли, или оригинальности угощения и сервировки, только я ел с большим удовольствием и аппетитом. Надо отдать справедливость, рис был отлично приготовлен, рассыпчат и жирен; баранина нежна и без всякого запаха или постороннего вкуса, а зелень придавала всему приятный аромат. Вместо вина и воды подали верблюжье молоко. Оно жирнее коровьего, гуще и имеет соленый вкус. Как будто возмещая недостаток соли в степи, заботливая мать-природа достаточно посолила главное питье бедуинов. Десерт составили виноград и сочные арбузы.

Отдохнув таким образом часа полтора, Его Высочество пошел осматривать лошадей. Хороших, в смысле кровности и годности в производители, совсем не было. Всех лучше была гнедая кобыла, на которой шейх встретил Великого Князя, а при прощании просил принять ее на память. Мне говорили, что лучшие лошади, вероятно, были спрятаны, так как генерал-губернатор и некоторые из сопровождавших Великого Князя пашей содержат конные заводы и не прочь украсить их хорошим приобретением, а шейх Магомет-Духи находится в постоянных с ними сношениях и даже отчасти в зависимости, потому что промышляет со своим племенем конвоированием большого каравана, ежегодно отправляющегося в Мекку.

Его Высочество отдарил шейха несколькими серебряными вещами и дорогою абаией, которая особенно ценится бедуинами и изображает нечто вроде наших почетных отличий и орденов, а его сыну подарил револьвер. На прощание Великий Князь устроил скачку, назначив призы. Бедуины не имеют никакого понятия о скачке на короткое расстояние. Они поскакали без оглядки, и Его Высочество предоставил шейху определить победителей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.