Тайны духовной жизни

Тайны духовной жизни

Нифонт был одним из тех людей, природная мягкость которых при определенных обстоятельствах доводит до глубокого падения.

Наряду с многогрешной девой Марией Египетской, впоследствии дошедшей до такой нравственной высоты, что Ангелы удивлялись ее святости, с разбойником Вараввой, Моисеем Муриным — просиявшими в лике святых, — жизнь Нифонта показывает миру, что нет такой глубины падения, из которой человек не может подняться до святости.

Уроженец северной Азии, Нифонт был сыном знатного человека и в отроческом возрасте послан для получения образования в Царьград. Его поселили у воеводы, и его учителем был священник, живший в этом же доме.

Нифонт был добрый, смиренный мальчик, любивший ходить в церковь. Все, что касалось веры, радовало и умиляло его. Ему любо было видеть иконы, озаренные огнями лампад, слышать церковное пение. Он всей душой чувствовал, что мир не кончается тем, что он видит вокруг себя, что главная сторона людского существования где-то там, вдали, за гранью видимой жизни.

Если бы у Нифонта не было дурных товарищей, то он после тихой юности вступил бы в брак и провел достойную жизнь. Но ему предстояло испытать тяжкое падение, дойти до последней степени разврата, содрогнуться над своей судьбой и начать то восхождение, которое привело его на высшую степень святости.

Те дурные знакомства, которые завелись у Нифонта, мало-помалу стали изменять его нрав. Он не отрекался от церкви, не смеялся над своей прежней верой, но порочная жизнь так крепко охватила его, что ему не оставалось времени для молитвы, для посещения церкви. И мало-помалу он стал проводить дни, не вспоминая о Боге ни утром, ни вечером, не осенив себя ни разу за день крестным знамением. Он стал жить беспечно и праздно, переходя от увеселения к увеселению. Ночи проводил всегда в компании бесстыдных кутил, впадая в плотские грехи, потом просыпался дома к полудню, толкался на площадях с праздным людом, ходил на представления скоморохов.

Все это убивало его сердце и ум и требовало больших расходов.

Несколько раз, когда у него не хватало денег, Нифонту случалось красть. Неправильная жизнь истрепала его нервы. Он стал раздражителен, при малейшем поводе ссорился с людьми.

Недовольный своей беззаконной жизнью, он и других склонял к разврату, так что стал источником соблазна для царьградского юношества.

Один приятель Нифонта, человек добродетельный, который с ужасом смотрел на его жизнь, но не переставал по-прежнему дружески жалеть его, сказал ему как-то:

— Нифонт, как ты живешь? Что с тобой происходит? Ведь ты жив только телом, а душа твоя умерла, и лишь тень твоя ходит среди людей.

— Не укоряй меня, — отвечал ему с горечью Нифонт, — все равно моя песня спета. Я погиб безвозвратно, не мешай же мне спокойно наслаждаться радостями жизни.

Прежде Нифонт знал радость пылкой, искренней молитвы. Теперь же и молиться он не мог: словно камень лежал у него на сердце. Та женщина, в доме которой жил Нифонт, часто плакала над его судьбой. Она пыталась уговорить его бросить эту жизнь, ссорилась с ним, даже била его, но это не помогало. Казалось, что Нифонт погиб окончательно, что возврата из той тьмы, в которой он оказался, уже нет.

Но все же в Нифонте оставалось такое, что привлекало к нему его прежних друзей, людей хороших. Нифонт пришел как-то к одному из них, Никодиму, и когда Никодим взглянул на гостя, то ужаснулся и не мог промолвить ни слова.

— Что с тобой? Отчего ты молчишь? — спросил Нифонт.

— Мне страшно смотреть на тебя, — отвечал Никодим. — Я никогда не видал тебя таким, как сейчас: у тебя лицо черное, как у эфиопа.

Это замечание товарища и тот ужас, который ясно выражался на его лице, глубоко потрясли Нифонта. Ему стало стыдно и страшно. Он закрыл лицо руками, ему казалось, что все видят его черноту, и печально пошел к себе домой.

«Горе мне, — думал он. — Если я так черен, что пугаю людей, как предстану на суд Божий? Что мне теперь делать? Могу ли я покаяться, могу ли спастись? Кто наставит меня к покаянию, как я скажу Богу „помилуй меня", когда весь в скверне?»

В нем происходила великая борьба. Добрый помысел внушал ему ночью, когда все стихало:

— Припади всей душой к Богу, он пострадал за тебя, Он не отринет тебя. Вручи себя Его милосердию, и Он поможет тебе.

Но против благого помысла возражал помысел злой:

— Если встанешь на молитву, то потеряешь рассудок, будешь уродом, и все станут над тобой смеяться.

Нифонт успокаивал себя:

«Если со мной не случалось никакого зла, когда я жил в блуде, то неужели теперь, когда стану молиться, выйдет что-нибудь нехорошее?»

— Отойди от меня, бес, внушающий мне гибельные мысли!

И Нифонт нашел в себе силу встать ночью на молитву. Он бил себя в грудь, вопил к Богу о помощи и прощении. Он не мог сказать ни слова в оправдание себя. Он знал, что весь в язвах и грехах. Его израненная душа, истосковавшаяся по Боту, просила пощады и билась у ног Его, как некогда грешница у ног Христа Спасителя.

Во время молитвы он вдруг увидел набегающий на него страшный беспросветный мрак. Нифонт в ужасе лег в постель. Ему казалось, что этот мрак возвещает ему гибель. Утром он заставил себя пойти в церковь. Великий шаг оказался трудным. Он едва не побежал назад, от церкви, но Господь помог ему.

Церковь была еще пуста, служители убирали алтарь, никто не мешал Нифонту. Он подошел к иконе Пречистой Девы, так как всегда почитал Заступницу и Матерь рода христианского.

— Помилуй меня, — возопил он к иконе, — помоги мне по Твоей великой милости, Ты упование и надежда кающегося.

И тут совершилось чудо. Лик Богоматери просиял, и улыбка отразилась на лике Пречистой. Нифонт словно переродился. Он понял, что Владычица жалеет его и готова помочь ему. Протягивая руки к иконе, он взывал:

— Господи, Ты послал на помощь Пречистую Свою Матерь. Ты воздвиг Ее как молитвенницу за нас.

С миром в душе, с надеждой, зародившейся в измученном сердце, он приложился к иконе Пречистой. Он говорил себе:

«Смотри, окаянная душа, смотри, как возлюбил нас Бог, как идет навстречу, когда мы бежим от Него. Помощницей нам Он послал Свою Пречистую Матерь, а мы и Ее отвергаем».

Но темные силы не могли так просто отпустить его. Ему предстояла тяжкая борьба. В первую же ночь ему явился во сне в виде бывшего товарища по распутству диавол. Он стоял и с укором смотрел на него. Нифонт спросил, почему?

— Вот уже третий день, — отвечал диавол в образе товарища, — ты ходишь к своему другу Никодиму, и я скорблю, что ты забыл обо мне.

И на этом сновидение прекратилось. Нифонт понял, что враг рода человеческого удручен его покаянием. Он опять пошел в церковь и молился Богоматери до тех пор, пока снова на ее лике не отразилась улыбка. И тогда он почувствовал в сердце благодать.

С тех пор икона стала поддерживать его. Если он делал что-нибудь дурное, лик Богоматери, когда он становился перед ним на молитву, делался гневным и строгим.

Смиряя плоть, он иногда, затворившись в своей хижине, бичевал себя так, что от ран отпадали куски тела. Четыре года провел Нифонт в искупительном подвиге, и, наконец, на него сошла благодать Божья, которая никогда с тех пор не покидала его. Он стал великим чудотворцем, страшным темной силе, был удостоен дивных видений и по прозорливости своей имел озарения, которые поясняли людям тайны духовной жизни.