2.2.1. Мессия-законодатель: Нагорная проповедь

2.2.1. Мессия-законодатель: Нагорная проповедь

Нагорная проповедь Спасителя – это первое большое поучение Христа, поэтому евангелист Матфей отмечает: «И Он, отверзши уста Свои, учил их» (Мф. 5: 2). «Для чего присовокупляется: отверз уста Своя? это, кажется, излишне. Нет: ибо Он учил, и не отверзая уст, то есть Своею жизнью и чудесами: а теперь учит, отверзши уста»[160].

Проповедь продолжительна и тематически разнообразна, что делает ее более трудной для восприятия и воспроизведения, нежели краткие поучения Спасителя в притчах. Некоторые из нагорных поучений Господь позже повторял в других ситуациях. Так, в Евангелии от Луки часть Нагорной проповеди, включая заповеди блаженства, входит в беседу с учениками «на ровном месте» (Лк. 6:

17)[161]. Но, истолковывая отдельные поучения Нагорной проповеди и выделяя в ней некие темы, нельзя уходить от рассмотрения ее как цельного явления. Именно в таком виде она является особым свидетелем мессианства Иисуса – не менее значимым и явным, нежели Его чудеса.

Очевидно даже внешнее сходство Нагорной проповеди с Синайским законодательством: обращение к народу, произнесение на горе, дарование заповедей. В контексте Евангелия от Матфея, первоначально адресованного христианам, воспитанным в ветхозаветной традиции, и показывающего, что во Христе были исполнены обетования Ветхого Завета, Нагорная проповедь должна быть воспринята как явление обещанного в Ветхом Завете Мессии – Пророка и Законодателя, большего, нежели Моисей. Постоянным сопоставлением заповедей и постановлений Закона Моисеева и учения Христа эта проповедь провоцирует вопрос: «Кто Он, Кто это?» – и подсказывает ответ: Тот, о Ком Бог говорил через Моисея-законодателя, бывшего прообразом Мессии: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой, – Его слушайте… Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого, как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему; а кто не послушает слов Моих, которые [Пророк тот] будет говорить Моим именем, с того Я взыщу» (Втор. 18: 15, 18–19). В свете обетований Второзакония и других ветхозаветных книг Израиль должен был признать власть Иисуса из Назарета как нового Законодателя: «И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, ибо Он учил их как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7: 28–29).

Ключевыми понятиями Нагорной проповеди являются понятия Царства Божия и праведности, а одним из приемов беседы – противопоставление того, что было ранее, тому, что вводит Христос. Уже в начале беседы, собираясь дополнить Закон и предупреждая недоумение учеников, Господь говорит о Своем отношении к Писанию Ветхого Завета: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5: 17). Как поясняет свт. Иоанн Златоуст, Иисус исполнил пророков уже самим воплощением: все пророчества «остались бы без исполнения, если бы Он не пришел в мир»[162]. Закон же Иисус исполняет трояким образом. Во-первых, будучи безгрешен, Богочеловек ни в чем не преступил Закон. Об этом говорили пророки и Сам Господь свидетельствовал неоднократно: «Он… не сделал греха, и не было лжи в устах Его» (Ис. 53: 9); «Кто из вас обличит Меня в неправде?» (Ин. 8: 46); «Ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин. 14: 30). Во-вторых, Сын Божий дал людям возможность достичь цели Закона; Закон показывал образ праведности и призывал к Богоугождению, но не давал сил (благодати) для исполнения и достижения этой цели. Через Христа людям дана «благодать и истина» (Ин. 1: 17) и возможность оправдания по вере: «…осудил грех во плоти, чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти… Уничтожаем ли мы закон верой? Никак; но закон утверждаем» (Рим. 8: 3–4, 31). И, наконец, третий образ исполнения Закона Христом выражен «в учреждении того закона, который Христос имел дать»[163]. Христос заявляет незыблемость ветхозаветного Закона, но при этом заменяет прежние заповеди и постановления на более высокие: «Христос не хулит древней праведности, а хочет возвысить ее»[164]. Сама цель духовного подвига в Новом Завете заявлена выше: в Ветхом Завете человек был призван угождать Богу, заповеди призывали народ жить свято и достойно завета с Богом: «Освящайте себя и будьте святы, ибо Я Господь, Бог ваш, свят» (Лев. 20: 7), а Христос говорит, что цель жизни – подражание и в итоге совершенное уподобление Богу: «Итак, будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5: 48)[165].

Вкратце напомним содержание Нагорной проповеди. Она начинается, как и Книга псалмов, Давидовых, с ублажения тех, кто слушает Бога[166]. «Блаженны» (в Мф. 5: 3–11 греч. ????????) можно перевести как просторечное «счастливы», но точнее будет определить блаженство как совершенное состояние духовной радости, являющееся следствием соединения с Богом как подлинным Благом. Блаженство как возможность совершенного богообщения дано людям лишь в Новом Завете. «Словом, все блаженство у Него, и, кроме Его, нет никакого блаженства», «Христос все блаженство у Себя имеет, какое может быть, и блаженство истинное и неподвижимое»[167].

В Священном Писании Ветхого Завета блаженными называются праведники, боящиеся Бога и поступающие по закону Его, а блаженством – благословение, покровительство Бога праведнику, выражающееся в научении духовной жизни (например, Иов. 5: 17[168]; Ис. 30: 18[169]) и получении земного благополучия, многочисленного потомства и долгих лет жизни. В Новом Завете описаниям блаженства как Богообщения свойственно удаление от внешних атрибутов и сосредоточенность на внутреннем, духовном делании: земное благополучие как обязательная составляющая Божьего благословения теряет свое значение, поскольку «Царство Божие не от мира сего» (Ин. 18: 36).

Девять блаженств получили наименование заповедей, поскольку указывают на условия приобщения к Царству Божию. «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф. 5: 3) и т. д.

Хотя определенно Царство обещается только в первой и восьмой заповедях (нищим духом и гонимым за правду), обетования других блаженств тоже получают свое подлинное исполнение в Царстве: именно там утешатся плачущие, кроткие наследуют преображенную землю[170], насытятся алчущие и жаждущие правды, будут помилованы милостивые, узрят Бога чистые сердцем, и миротворцы будут наречены сынами Божьими. При этом награда за исполнение новозаветных заповедей не есть что-то отдаленное: нищие духом, плачущие, кроткие, чистые сердцем уже блаженны: «Но не подумал бы кто, что когда Богообщение поставляется последней целью человека, то человек сподобится его после – в конце, например, всех трудов своих. Нет: оно должно быть всегдашним, непрерывным состоянием человека. Так что, коль скоро нет общения с Богом, коль скоро оно не ощущается, человек должен сознаться, что стоит вне своей цели и своего назначения»[171].

Пребывание в Боге делает христиан закваской Царства Божия на земле, поэтому Христос говорит: «Вы – соль земли», «Вы – свет миру». Ученики Христа призваны сохранить мир от тления и от тьмы греха. Они не могут не просвещать и не освещать мир, потому что в них живет Христос, Источник Света (Ин. 8: 12).

Уже в заповедях блаженства отражено характерное для Нагорной проповеди преодоление Закона. К соблюдению ветхозаветных заповедей человек принуждался со-вне, следуя чувству долга, необходимости и страха перед смертью. Как пишет ап. Павел, за соблюдение Закона иудеям обещалась жизнь: «Закон не по вере; но кто исполняет его, тот жив будет им» (Гал. 3: 12), и под жизнью здесь понималась не будущая, но физическая, земная жизнь. Закон Моисеев был своего рода охранительным колпаком, надетым на народ и за пределами его (как говорится, «шаг влево, шаг вправо…») была ясно обозначена смерть. В отличие от Декалога и других заповедей исполнение девяти блаженств не поставлено людям в обязанность. Формулировка заповедей Ветхого и Нового Завета указывает на существенное их отличие: преимущественно отрицательные, запретительные заповеди в Ветхом Завете (не делай! а если сделал – смерть) и утвердительные – в Новом (если хочешь быть блаженным – будь, заповеди даны как указание пути); ветхозаветные заповеди даются с обещанием наказания за нарушение, Новый же Завет говорит о награде за исполнение; цель исполнения Моисеева Закона – соответствие Завету с Богом, цель исполнения учения Христова – уподобление Богу. Ветхозаветные заповеди помогали иудею выполнить духовный минимум – сохранить верность Богу и остаться частью народа Божия, новозаветные заповеди указывают человеку личный путь к духовному совершенству, к святости. Заповеди блаженства предполагают особое волеизъявление от человека, и в этом трудность нового закона. Ап. Павел говорит об опасности, подстерегающей христиан из иудеев: освободившись от жесткого внешнего руководства Закона Моисеева, можно начать угождать своим страстям (Гал. 5: 13) и «пуститься во все тяжкие» – если закон Христов не будет написан Духом Святым «на плотяных скрижалях сердца» (2 Кор. 3: 3).

Утверждая ценность «Закона и пророков», которые в Нем Самом и через Него находят свое исполнение: «Истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все» (Мф. 5: 18), Господь удаляет от учеников мысль о спасительности одного только знания или формального исполнения Закона. От верующего требуется деятельное личное благочестие и миссионерство, научение других: «Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Мф. 5: 19)[172]. Подлинным учителем может быть только тот, кто в начале «сотворит», а потом «научит». Лжеправедность станет препятствием для входа в Царство Небесное: «Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф. 5: 20). Чуть позже Господь пояснит, что главной чертой лжеправедности является лицемерие, профанация духовной жизни за счет превращения ее в вид актерской игры.

Следующая часть Нагорной проповеди показывает, что Господь исполняет Закон, восполняя его, доводя до совершенства: «Вы слышали, что сказано древним… а Я говорю вам…» Христос распространяет шестую и седьмую заповеди Декалога («не убий», «не прелюбодействуй») на внутренние движения души (не гневайся, не мысли нечистое). Соблюдение человеком заповедей начинается на уровне, невидимом миру, – в аскетике это называется борьбой с помыслами. Как сказал архиепископ Иоанн (Шаховской): «Нет такого желудя, который не заключал бы в себе дуба. Так и в грехах»[173]. Авва Дорофей говорит, что Христос дал ученикам заповеди, посредством которых можно не только уберечься от греха, но очиститься, исцелиться и от самих страстей, порождающих грехи: «Ибо тогда цель закона была научить нас не делать того, от чего сами не хотим пострадать: потому-то он и останавливал нас от делания зла страхом, чтобы самим не пострадать от того же. Ныне же требуется, как я сказал, изгнать самую ненависть, самое сластолюбие, самое славолюбие и прочие страсти. Словом, теперь цель Владыки нашего Христа есть научить нас, от чего мы впали во все грехи сии»[174].

Ряд ветхозаветных постановлений Христос отменяет из-за несоответствия достоинству новозаветного человека. Так, отменяются данное некогда иудеям по их жестокосердию (Мф. 19: 8), то есть во избежание худшего, дозволение супружеского развода, клятв, закон талиона (возмездия), обязательство любить только близких и ненавидеть врагов. Господь указывает на недостаточность естественной добродетели для спасения и уподобления Богу: «Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так же ли поступают и язычники?» (Мф. 5: 46–47).

Далее Христос предупреждает против актерства в духовной жизни на примере трех добродетелей – милостыни, молитвы и поста (Мф. 6: 1–18). Совершение этих добродетелей напоказ, ради доброго мнения людей, есть род самообольщения: для таких людей будущая жизнь пустое понятие – они стремятся к вознаграждению за свои труды здесь и получают его, удовлетворяя свое тщеславие: «Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди. Истинно говорю вам: они уже получают награду свою» (Мф. 6: 2), «И, когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят в синагогах и на углах улиц, останавливаясь, молиться, чтобы показаться перед людьми. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою» (Мф. 6: 5), «Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою» (Мф. 6: 17).

Следующая группа поучений построена вокруг идеи важности, приоритетности достижения Царства Божия среди прочих жизненных задач: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6: 33). Христос говорит о невозможности компромисса между угождением Богу и привязанностью к миру на примере отношения к богатству и забот о завтрашнем дне. Речь идет не о том, что всякий христианин, живя в мире, должен совершенно удаляться от бытовых забот. Важно, чтобы обеспечение жизненных потребностей не стало страстью (служением им) и многозаботливость не вытеснила Бога из жизни верующего[175]: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6: 24). Человек призывается во всем руководствоваться соображениями духовной пользы и избегать маловерия.

Последняя часть проповеди (седьмая глава) начинается с запрета осуждения – действия, ставящего судящего человека на место Бога. Если человек озабочен исправлением братьев больше, чем собственным спасением, и грехи братьев для него очевидней собственных грехов, он лицемер (Мф. 7: 5). Нельзя исправить другого, не исправив себя; человек с бревном греха в собственном глазу даже не способен адекватно судить о сучках грехов в глазу братьев (Мф. 7: 2–5). Вместо бдительности в отношении других Господь призывает всецело обратиться к делу собственного спасения и настойчиво просить Бога о помощи (Мф. 7: 7–11). Бог знает нужды человека лучше его самого: «Нам кажется, что то хлеб и рыба, чего просим, а Отец Небесный видит, что просимое будет для нас камень или змея, – и не дает просимого»[176]. «Золотым правилом» нравственности Господь показывает «кратчайший путь к добродетели»[177]: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7: 12).

Христос предупреждает, что спасение требует тяжелой борьбы со страстями, поэтому спасающихся мало: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7: 13–14). Кроме внутренних врагов спасения всегда будут находиться и внешние – лжепророки и лжеучителя. Как и в начале беседы, Господь указывает на важность соединения веры и добродетелей – проверить доброкачественность пророков и собственных усилий можно по приносимым плодам: «Не всякий, говорящий Мне: “Господи! Господи!”, войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7: 21). Образ надежного союза веры и дел дан Спасителем в притче о доме, построенном мудрым человеком на камне: «Итак всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне» (Мф. 7: 24). Дом, построенный безумцем на песке, изображает человека, дальше ушей которого учение Спасителя не пошло.

Этот приточный образ вновь обращает слушателей к книге Второзакония и образу Христа как нового Моисея. Господь заканчивает Нагорную проповедь так же, как Моисей завершил изложение Закона – учением о двух путях: человек может услышать и сделать, или услышать и не сделать (см.: Втор. 30: 9–10, 15–19[178]).

«И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, ибо Он учил их как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7: 28–29).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.