в. «Павел старец» (стихи 6—8)

в. «Павел старец» (стихи 6—8)

Третьим побудительным мотивом апостольского призыва было приближение мученической смерти, которая вскоре ждала Павла. Связь между этим абзацем и стихом 5 предельно ясна. Павел рассуждает примерно так: «Но ты, Тимофей, ты должен "исполнять служение твое", потому что я уже стою на пороге смерти». Задача, стоящая перед Тимофеем, приобретает особенно важное значение именно потому, что дело жизни самого апостола практически завершено и совсем скоро он лишится возможности действовать. Как Иисус пришел вслед за Моисеем, Соломон за Давидом, Елисей за Илией, так Тимофею предстоит продолжить дело Павла.

Апостол использует два ярких выражения, чтобы описать приближение смерти; одно заимствовано из образов жертвоприношения, а второе (весьма вероятно) связано с судоходной терминологией. Первое: «…я уже становлюсь жертвою» или «уже жизнь моя принесена на алтарь» (НАБ). Он настолько убежден в том, что его мученическая смерть вот–вот наступит, что употребляет слово «становлюсь», как будто жертва уже приносится. И продолжает: «…время моего отшествия настало». Слово «отшествие» (analysis) постепенно стало одним из самых распространенных, когда речь идет о смерти, но из этого не следует делать вывод, что его первоначальное метафорическое значение полностью забыто. Буквально оно означает «освобождение» и может быть использовано либо в смысле «сняться с лагеря» (как предпочитает Локк[77], поскольку в следующем стихе Павел использует воинскую терминологию: «Подвигом добрым я подвизался»), либо «освободиться от оков» (такого мнения придерживается Симпсон[78]), либо «сняться с якоря». Из этих трех вариантов последний, конечно, наиболее колоритен. При таком подходе между двумя образами, один из которых знаменует конец жизни (жертва, принесенная на алтарь), а второй — начало жизни другой (лодка, отчаливающая от берега), возникает определенная согласованность. Якорь уже поднят, якорная цепь вытравлена, и лодка готова поднять паруса, чтобы отплыть к другому берегу. Теперь, прежде чем начнется величайшее из всех его путешествий, Павел оглядывается назад на пройденный путь своего служения, которому было отдано около тридцати лет жизни. Он описывает его (ничуть не хвастаясь, а лишь придерживаясь фактов) с помощью трех сжатых выражений.

Во–первых: «Подвигом добрым я подвизался». Эти слова могут быть переведены как «я участвовал в великом ристалище» (НАБ), поскольку слово agon означает любое состязание, требующее напряженных усилий, будь это ристалище или бой (подвиг). Как бы то ни было, звучание этой фразы наводит на мысль о том, что Павел в какой–то степени комбинирует два образа, к которым уже прибегал, — воина и атлета (см. 2:3–5); во всяком случае, она свидетельствует, что ему пришлось выдержать нелегкую борьбу.

Во–вторых, он пишет: «…течение совершил». Несколько лет назад, обращаясь к старейшинам той самой церкви в Ефесе, которой теперь руководит Тимофей, Павел уже говорил о своем стремлении заниматься именно этим, «Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, — заявлял он тогда, — только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса…» (Деян. 20:24). Теперь он имеет все основания сказать, что сделал это. В обоих случаях употреблены одни и те же греческие слова. «Сейчас он оглядывается назад на то, что прежде было его целью», — комментирует это заявление Павла доктор права Уайт из Ньюпорта[79]. Во всех фразах этого стиха Павел использует перфект[80], так же как и Христос, когда Он говорил в горнице со Своими учениками[81]. В обоих случаях конец, несомненно, был близок.

В–третьих: «…веру сохранил». Это можно понять так: «Я сохранил веру в моего Господа». Однако в контексте всего послания, где постоянно делается акцент на важность сохранения «доброго залога» (то есть открытой Богом истины), вероятнее всего, Павел говорит о своей верности именно в этом смысле. «Я сохранил в неприкосновенности, как верный страж или управитель, сокровище благовестия, вверенное мне».[82]

Итак, дело апостола, как и любого служителя церкви, проповедующего Евангелие, представлено нам как «подвиг добрый», «совершение течения [то есть служения]» и «сохранение сокровища». Все три вида служения сопряжены с огромным трудом, опасностью и даже жертвенностью. И все испытания Павел выдержал с честью.

Теперь его впереди не ждет ничего, кроме награды. Или, как он выражается, «…готовится мне венец правды», который возложит на него Господь «в день оный». Венок (или «венец») из веток вечнозеленых растений, сам по себе не представляющий никакой значительной ценности по сравнению с серебром и золотом, в греческих играх был величайшей наградой, вручаемой победителю. «Во многих небольших городах в те дни, — пишет епископ Хэндли Моул, — встречая на перешейке или в Олимпии победителя, увенчанного лаврами, люди выламывали из городской стены куски, открывая герою проход, которым никто не пользовался до него»[83]. Венец, ожидающий Павла, он сам называет венцом «правды» (dikaiosyne). Эти слова апостола воспринимаются скорее как «венец оправдания». Но, возможно, здесь они имеют еще и некоторый юридический оттенок, с помощью которого Павел умышленно подчеркивает контраст между Божьим Судом и человеческим правосудием, жертвой которого он должен стать со дня на день. Император Нерон объявил его виновным и приговорил к смерти, но вскоре «вердикт Нерона будет опровергнут другим, высочайшим Судом»[84], который будет вершить «Господь, праведный Судия».

И все люди, «возлюбившие» явление Христа, также будут оправданы. Конечно, эти слова не надо рассматривать как учение о том, что за хорошо выполненное дело полагается награда. Вряд ли нужно напоминать, что Павел снова и снова повторяет мысль о спасении, дарованном нам Богом «не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати» (1:9). «Венцом правды» будут награждены все, «чьи сердца радостно трепещут при мысли о вторичном пришествии Христа» (НАБ), но не потому, что за такое отношение полагается награда, а потому, что сама идея оправдания предполагает, как следствие, возможность награды. Неверующий человек (и, следовательно, лишенный оправдания) боится прихода Христа (если он вообще верит в этот приход или хотя бы задумывается о нем). Не будучи готовым к нему, он чувствует стыд перед Христом, и потому совсем не стремится к встрече с Ним. С другой стороны, верующий, оправданный самим фактом своей веры, ждет второго пришествия Христа, радуясь ему всем сердцем. Такой человек готов к Его приходу, и потому ему не придется «постыдиться пред Ним в пришествие Его» (1 Ин. 2:28). Только те, кто поверил в Христа после первого прихода, радостно ожидают Его нового появления во спасение свое (ср. Евр. 9:28).

Таков, без сомнения, и «Павел старец», как он называл себя в Послании к Филимону (стих 9). Он «подвигом добрым… подвизался, течение совершил, веру сохранил». Его кровь вот–вот прольется на жертвенный алтарь, а маленькая лодка готова поднять паруса. Он страстно ожидает того момента, когда на голову ему будет возложен «венец правды». И этот пример должен побудить Тимофея проявлять такую же верность, как та, на которую оказался способен «Павел старец».

Наш Бог — это Бог, являющийся действенной силой в истории человечества. «По мере того как год проходит за годом, Бог делает Свое дело». «Он хоронит Своих людей, однако работа Его не прекращается ни на мгновение». Одно поколение сменяется другим, передавая как наследство неугасимый факел Евангелия. Когда умирают религиозные лидеры старшего поколения, новые, приходящие им на смену, обязаны смело выйти вперед, чтобы занять их место. Сердце Тимофея непременно должно было отозваться на призыв Павла, старого, но мужественного воина, который в свое время привел его ко Христу. Кто привел ко Христу вас? Он тоже уже в годах? Человек, который привел ко Христу меня, сейчас доживает дни в уединении (хотя и не утратил своей активности!). Нам не следует рассчитывать на то, что предшествующие поколения и их лидеры сделают все за нас. Приходит время нам занять их место и взять руководство на себя. Именно такой день настал для Тимофея. Настанет он и для нас.

Теперь, зная, что нас ожидает приход Христа и Божий Суд, что современный мир не желает воспринимать Евангелие и что послание, которое мы рассматриваем, написал апостол, стоящий на пороге смерти, мы понимаем, что смысл этого последнего настоятельного призыва к Тимофею заключается всего в двух очень значительных, идущих от самого сердца словах: Проповедуй слово!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.