ГЛАВА 1

ГЛАВА 1

1 Еже бе исперва, еже слышахом, еже видехом очима нашима.

Это идет и к иудеям и к язычникам, которые порочат таинство спасения нашего как позднейшее. Апостол показывает, что оно и древнее, ибо оно от начала и современно представляемому в уме началу, или что оно древнее не только закона, но и самой видимой твари, ибо она имела начало, а оно было и прежде самого начала. Ибо что может кто-нибудь сказать о языческих таинствах, которые появились вчера и третьего дня? Они, сопровождаемые развратом, произошли поздно, тогда, когда уже в людях жила нечистота, которой разврат тот служит как бы верхом и памятником, и чрез которую мы из хорошего состояния дошли до самой темной ночи. Представляя величие нашего таинства в сравнительной его древности, апостол прибавляет, что оно есть еще и Жизнь, — Жизнь, не измеряемая сроком времени, но самобытная, как всегда сущая у Отца, как и в Евангелии сказано: «и Слово было у Бога» (Иоан. 1, 1). Слово было означает не временное существование, но самобытное бытие известного предмета, начало и основание всего, что получило бытие, такое, без которого последнее и не могло бы придти в бытие. Хотя и о каждом сотворенном существе говорится, что оно есть, напр. есть ангел, есть небо, есть солнце, и проч.; но собственно и совершенно есть один только Сын, при участии которого все приходит в бытие. Посему и Павел говорит: «мы Им живем, и движемся, и существуем» (Деян. 17, 28). Кто прежде слышал об этом из начального учения, тот переходит к видению Его, не телесно, но разумно, и не телесными глазами, но мысленными. Осязаша сказано о Слове Жизни, сказавшей: «Я есмь жизнь» (Иоан. 14, 6). Может быть, сказано так и о Слове, сущем в начале, потому что мы слышали от закона и пророков, что Он придет. Когда Оно пришло явно с плотию, мы видели Его и осязали. Ибо Бога, как Он есть сам в Себе, никто не видал никогда (Иоан. 1, 18). И мы присоединились к Явившемуся не легкомысленно, но, как уже сказано, после осязания, т. е. после изыскания в законе и пророках мы поверили явившемуся во плоти Слову. Мы увидели и осязали не то, чем Оно было (ибород Его кто исповесть: Иса. 53, 8?), но то, чем Оно стало, осязали и умственным прикосновением, и вместе чувственным, как напр. Фома сделал по воскресении. Ибо Он был Один и неразделен, Один и тот же — зримый и невидимый, объемлемый и необъятный, неприкосновенный и осязаемый, вещающий как человек, и чудотворящий как Бог. Так говорим мы о Слове по причине теснейшего единения Бога с плотию.

Еже узрехом, и руки нашя осязаша о словеси животнем: 2 И живот явися, и видехом, и свидетельствуем, и возвещаем вам живот вечный, иже бе у Отца, и явися нам.

Узрехом то же, что — видели собственными глазами и удивлялись; ибо ????????? происходит от ????????? и значит: с удивлением смотреть. Осязахом то же, что — исследовали. Связь речи такая: что было от начала, что мы слышали, и видели, и рассматривали своими глазами, и что осязали руки наши о Слове жизни, которая явилась, и которую мы видели, и свидетельствуем, и возвещаем вам, Т. е. вечную жизнь, которая есть у Отца и явилась нам; и так, что мы видели, то и возвещаем вам. В словах: «и так, что мы видели» — соответствующее предыдущему предложение. — Апостол возвестил не так, как мы, во-первых, для краткости речи, потом из неуважения к еллинскому пустословию, далее, чтобы показать, что спасение наше не в словах, но в делах, наконец, чтобы сделать нас внимательнейшими, дабы мы, находя предлагаемое удобно и как бы само собою, не рассеялись. Сверх сего богослов хотел неясностию прикрыть то, что выше нечистого слуха и чем не безопасно огласить его; ибо давать святыню псам и бросать жемчуг пред свиньями (Матф. 7, 6) несогласно с здравым смыслом.

3 Еже видехом, и слышахом, и поведаем вам:

Что же именно? То, что Жизнь, будучи вечною, явилась нам, и мы были очевидцами ее и до креста и после воскресения. Ибо один и тот же и пригвожден был плотию ко кресту, и воскрес тою же плотию. А какая вам, говорит, польза от того, что мы возвещаем вам это? Та, что как чрез слово мы принимаем вас в общники виденного и слышанного нами, так мы имеем вас общниками и Отца и Сына Его Иисуса Христа, а получив это, мы, как прилепившиеся к Богу, можем исполниться радостию.

Да и вы общение имате с нами: общение же наше со Отцем и с Сыном Его Иисусом Христом. 4 И сия пишем вам, да радость ваша будет исполнена.

Ибо когда мы в общении с вами, то испытываем величайшую приятность, подобную той, какую радующийся сеятель доставляет жнецам при раздаче платы, когда и они радуются тому, что их трудами наслаждаются другие.

5 И сие есть обетование, еже слышахом от него, и поведаем вам: яко Бог свет есть, и тмы в нем несть ни единыя. 6 Аще речем: яко общение имамы с ним, и во тме ходим, лжем, и не творим истины: 7 Аще ли же во свете ходим, якоже сам той есть во свете, общение имамы друг ко другу, и кровь Иисуса Христа Сына Его очищает нас от всякаго греха. 8 Аще речем, яко греха не имамы, себе прельщаем, и истины несть в нас.

Апостол опять возвращается к прежней речи, и объясняет, какое он слышал благовестие, именно следующее: Бог есть свет, и тьмы в Нем нет. От кого это слышал он? От самого Христа, который говорил: «Я свет миру» (Иоан. 8, 12), и еще: «Я свет пришел в мир» (Иоан. 12, 46). Итак, Он есть свет, и тьмы в Нем нет, но свет духовный, привлекающий очи души к зрению Его, а от всего вещественного отвращающий и возбуждающий стремление к Нему одному с самою сильною любовию. Под тмою разумеет или незнание или грех; ибо в Боге нет ни незнания, ни греха, потому что незнание и грех имеют место в веществе и в нашем расположении. Если же сказано негде: «положил тьму покровом своим» (Псал. 17, 12); то сказано положил тьму, а не есть тьма, как сказано есть свет. Ибо полагающий и полагаемое не одно и то же. Итак, здесь тма означает наше незнание о Боге, по причине Его непостижимости, а это незнание наше есть, а не Божие. Ибо иному придается нечто такое, чего нет в нем, не для него самого, но для кого-нибудь из имеющих отношение к нему. А что апостол называет тьмою грех, это видно из евангельского изречения его: «и свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Иоан. 1, 5), где тьмою он называет нашу греховную природу, которая по своей склонности к падению уступает завистнику нашему диаволу, увлекающему ко греху. Итак, свет, соединившийся с нашим существом, весьма удобоуловимым, стал совершенно неуловим для искусителя. Ибо Он греха не сотворил и проч. (Иса. 53, 9). Итак, когда мы принимаем вас в общники с Богом, который есть свет, а в этом свете, как показано, не может быть тьмы; то и мы, как общники света, не должны принимать в себя тьму, чтобы не понести наказания за ложь и вместе с ложью не быть отторгнутыми от общения с светом. Посему, держась общения друг с другом, т. е. с нами и со светом, мы должны поставить себя непобедимыми для греха. Но как это будет, когда мы прежде погрязли уже во многих грехах? Ибо никто, любящий истину и старающийся быть истинным, не осмелится сказать, что он безгрешен. Итак, если кем овладевает это опасение, тот пусть не унывает: ибо кто вступил в общение с Сыном Его Иисусом Христом, тот очищен кровию Его, пролитою за нас. Примечай, что по причине теснейшего единения называет Его Сыном Отца и по тому, что воспринято Им от нас; ибо кровь, без сомнения, принадлежит нашему естеству, а не Богу. И Несторий, очевидно, безумен и нечестив, когда отделяет плоть от Сына и не позволяет называть Матерь Его Богородицею. Нужно знать также, что вся мысль этого изречения ниспровергает и хулу иудеев, которые говорили: мы знаем, что Он грешник (Иоан. 9, 24). Итак, говорит, если мы творим дела света, то мы в общении с Ним, а если не делаем их, то мы чужды Ему. И как же Он не свет истинный и не безгрешен совершенно, когда между беззаконными вменен за вас (Иса. 53, 12)! Итак, если мы, кричавшие некогда: кровь Его на нас и на детях наших (Матф. 27, 25), бесстыдно скажем, что мы не согрешили; то мы себе прельщаем, т. е. обманываем, как будто распять Христа не грех. Апостол не сказал: мы лжем, но: обманываем себя, потому что обман вне истины. Если же сознаем грех и исповедаем, Он простит нам.

9 Аще исповедаем грехи нашя, верен есть и праведен, да оставит нам грехи нашя, и очистит нас от всякия неправды. 10 Аще речем, яко не согрешихом: лжа творим его, и слово его несть в нас.

Апостол повторяет несколько раз свою речь, дабы чрез обильные и частые обличения представить им всю великость преступления и преклонить их к исповеди. Сколь великое благо рождается от исповеди, видно из следующих слов: «скажи ты прежде грехи свои, чтобы оправдаться» (Иса. 43, 26); а что для начинающего ученика учитель часто повторяет одно и то же, сначала кратко, потом пространнее, чтобы сообщить познание яснейшее, это дело обыкновенное. Бог, говорит апостол, верен. Это то же, что истинен; ибо слово верен употребляется не о том только, кому вверяют что-нибудь, но и о том, кто сам весьма верен, кто собственною своею верностию может и других делать такими. В таком смысле Бог верен, а праведен Он в том смысле, что приходящих к Нему, как бы ни были они грешны, не прогоняет (Иоан. 6, 37). Итак, тем, которые чрез покаяние прибегают ко святому крещению, Он несомненно прощает грехи, хотя бы они согрешили против Него и против других. Если, говорит, исповедуем, то получим соответствующее исповеди прощение. Если же бесстыдно скажем, что мы не согрешили, то совершим двоякое зло: покажем себя лжецами и изрыгнем хулу на Бога. Ибо Он говорит чрез пророка: «заплатили Мне за добро злом» (Псал. 34, 12), и сам лично: «если Я сказал худо, покажи, что худо; а если хорошо, что ты бьешь Меня» (Иоан. 18, 23)? Если и при этом мы говорим, что не согрешили: то отвергаем Его слова, которые суть дух и жизнь; ибо сказано: «слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь» (Иоан. 6, 63).