13. Четыре упражнения на деконструкцию обманчивых видимостей
13. Четыре упражнения на деконструкцию обманчивых видимостей
Упражнение 12: Визуализация переменчивости жизни
Первое упражнение на деконструкцию обманчивых видимостей помогает нам развеять возможно имеющиеся у нас ложные впечатления о ситуациях или о людях как о чем-то постоянном. Нам необходимо деконструировать свое представление о том, что внешность людей, их поступки или наша реакция на них фиксированы. В начале упражнения мы смотрим на фотографию или просто думаем о человеке, с которым у нас близкие ежедневные взаимоотношения, например о нашем родственнике. Мы обращаем внимание на то, что нам кажется, будто возраст этого человека постоянен, а также на то, что из-за этого мы недостаточно чутко обращаемся с ним или с ней. Например, нам может казаться, что наши родители всегда были старыми, а наши дети всегда будут оставаться детьми.
Чтобы деконструировать эту обманчивую видимость, мы пытаемся визуализировать портреты, иллюстрирующие каждый год жизни нашего родственника, от рождения и до смерти. Мы пользуемся воображением, чтобы представить образ человека в будущем. Визуализируя образы в виде стопки, наподобие колоды игральных карт, мы представляем портреты от младенчества до настоящего времени располагающимися по одну сторону от человека, а продолжающиеся до старости и смерти – по другую. Перелистывая изображения, мы стараемся видеть нынешний облик своего родственника как всего лишь очередной портрет из этой серии.
Чтобы разумно относиться к своему родственнику, нам необходимо, несмотря на истинность своего деконструированного видения, сохранять в уме его или ее образ, соответствующий нынешнему этапу жизни этого человека. Поэтому мы пытаемся сосредотачиваться на своем родственнике, поочередно пользуясь двумя "линзами". Через первую мы видим только его или ее безошибочный нынешний облик. Через вторую, мы видим его или ее меняющийся образ, иллюстрирующий всю жизнь нашего родственника. Перейдя несколько раз от ограниченной перспективы к расширенной и обратно, мы пытаемся воспринимать обе перспективы одновременно, подобно тому как мы видим жалюзи и оживленную улицу за ними. При этом мы можем смотреть на фотографию человека и "проецировать" на нее переменчивость жизни или визуализировать оба образа один поверх другого. И наконец, мы позволяем впитаться чувству того, что видимость нашего родственника как прочно существующего в одном возрасте человека не является его или ее окончательной личностью. Обретя некоторый опыт в этой практике, мы можем повторять эту процедуру, расширяя визуализацию за счет добавления образов гипотетических прошлых и будущих жизней, или по крайней мере чувства их существования.
Этот же метод может помочь нам с деконструкцией обманчивого чувства того, что кто-либо обладает постоянной, исключительной личностью, возникшее у нас на основе расстроившего нас случая. Например, если наш родственник в гневе кричит на нас, то зачастую наше к нему или к ней отношение еще несколько дней окрашено исключительно связанными с этим случаем впечатлениями. Мы теряем из виду свой опыт общения с этим человеком вплоть до этого случая. Тем не менее, в этом упражнении мы работаем только с собственной концепцией своего родственника. Мы можем пользоваться фотографией как точкой отсчета, чтобы помочь себе вернуться к упражнению, если наш ум отвлекается. Впрочем, фотография зачастую привязывает нас к запечатленной на ней сцене и блокирует представление о том, как мы относимся к этому человеку сейчас.
Сначала мы сосредотачиваемся на собственной концепции своего родственника, основанной на произошедшем инциденте, и обращаем внимание на то, насколько эта концепция кажется нам фиксированной. Она может принимать форму ментального образа кричащего в гневе человека или неясного впечатления от этого события либо форму уничижительного прозвища для этого человека. В любом случае, мы обычно сопровождаем собственную фиксированную концепцию сильной эмоцией. Затем мы вспоминаем другие ситуации, в которых мы общались с этим человеком и он вел себя иначе. Зачастую наш родственник был любящим, веселым, умным и так далее. Представляя эти сцены также в виде ментальных образов или неясных впечатлений, мы визуализируем их и разнообразие возможных сцен в будущем, в которых этот человек может вести себя иначе, в виде набора слайдов по обе стороны от собственной фиксированной концепции этого человека. Затем мы следуем оставшейся части процедуры так, как описано выше.
Наконец, мы позволяем впитаться пониманию того, что кажущаяся фиксированной видимость нашего родственника как рассерженного человека представляет собой ограниченный и обманчивый образ. С точки зрения жизни в целом важность любой сложной эмоциональной сцены меркнет. Даже если расстраивающее поведение является повторяющимся шаблоном в жизни этого человека, в его или ее жизни также присутствуют и другие модели поведения. Как бы там ни было, нам необходимо должным образом справляться с тем, что происходит сейчас.
Чтобы деконструировать кажущиеся устоявшимися чувства по отношению к расстроившему нас родственнику, мы можем следовать тому же подходу. Для работы с каждым из чувств мы сосредотачиваемся на ментальном образе человека или на неясном впечатлении от него или от нее. Как и прежде, мы можем пользоваться фотографией в качестве точки отсчета. Если наши чувства кажутся нам фиксированными, они могут заставить нас забыть о других эмоциях, которые мы чувствовали к этому человеку на протяжении всей истории наших взаимоотношений. Они также могут заслонить собой тот факт, что в будущем наши чувства к этому человеку могут измениться. То есть нам надо шире смотреть на свои нынешние чувства. Однако, в то же самое время, нам необходимо проявлять уважение к своим чувствам и не подавлять их. Если мы деконструировали, к примеру, чувство раздражения, то оно больше не кажется нам нашим единственным чувством к кому-либо. И все же, нам необходимо работать над этим чувством до тех пор, пока не исчезнут его последние следы.
Мы практикуем вторую фазу упражнения, сидя в кругу мужчин и женщин настолько разных возрастов и культур, насколько это возможно. Глядя по очереди на каждого человека и следуя той же процедуре, мы сначала деконструируем их обманчивую видимость как людей, которые всегда были и будут такими, какие они есть сейчас: в том же возрасте или той же комплекции. Затем, чтобы деконструировать видимости этих людей как обладающих кажущейся постоянной, исключительной личностью, мы отводим взгляд в сторону и работаем с собственным впечатлением о каждом человеке. Чтобы помочь себе поддерживать точку отсчета, мы можем изредка мельком смотреть на человека. Практиковать упражнения на деконструкцию в парах, глядя на партнера, неблагоприятно: необходимость смотреть друг другу в глаза слишком отвлекает.
Сосредотачиваясь на людях, которых мы не знаем, мы пытаемся работать с поверхностным впечатлением, возникающим у нас просто оттого, что мы на них смотрим. Для этого упражнения подходит любое впечатление, позитивное или негативное. В противоположность негативному впечатлению, позитивное впечатление о ком-то, например, как о приятном человеке, у которого нет проблем, может сделать нас бесчувственными к его или ее реальности. Когда такой человек говорит нам о каких-то трудностях в своей жизни, мы зачастую упрощаем их или не воспринимаем их всерьез. Эти трудности не укладываются в созданный нами образ этого человека. Если же мы узнаем о скрытых темных сторонах его или ее поступков, особенно если мы верили в высокую духовную развитость этого человека, мы можем излишне бурно отреагировать и потерять всякую веру.
В этой части упражнения мы представляем вокруг каждого из людей, проходящих с нами тренинг скопление образов других аспектов его или ее личности и вариантов поведения, известных нам или гипотетических. Традиционные буддийские медитации на уравнивание себя с остальными также помогают нам видеть каждого как потенциального друга или врага. Если мы практикуем эти медитации надлежащим образом, то такая практика не ведет к потере веры в людей. Напротив, она ведет к реалистическому отношению и эмоциональной уравновешенности. Мы завершаем эту фазу упражнения такой же деконструкцией любых чувств, кажущихся постоянными, по отношению к каждому человеку в группе, включая чувство равнодушия. Как и прежде, мы при этом смотрим в сторону и лишь изредка бросаем взгляд на человека, чтобы восстановить точку отсчета.
В третьей фазе упражнения мы следуем этой же процедуре. Тем не менее, мы пропускаем практику с зеркалом по той же причине, по которой мы не практикуем вторую часть с партнером. Сначала мы сосредотачиваемся на своем собственном нынешнем представлении о себе. Чтобы деконструировать эту обманчивую видимость, которая кажется нам нашей постоянной, исключительной идентичностью, мы пытаемся видеть ее в контексте других аспектов своей личности и своего поведения, как в своем прошлом, так и в своем гипотетическом будущем. Затем мы повторяем эту процедуру, чтобы деконструировать любые кажущиеся нам фиксированными эмоции, которые мы, возможно, чувствуем к таким себе, какими мы являемся сейчас.
После этого, чтобы деконструировать отождествление себя со своей нынешней физической внешностью или с тем, как мы выглядели в прошлом, мы следуем той же процедуре, работая при этом с серией своих фотографий, относящихся к нашему прошлому и настоящему. Мы добавляем к ним предполагаемые образы того, как мы можем выглядеть в будущем. Наконец, пользуясь фотографиями исключительно как точкой отсчета, мы деконструируем любые фиксированные концепции и чувства, которые могут быть у нас в отношении самих себя, особенно в отношении себя, какими мы были в сложные периоды своей жизни. Поскольку такие концепции и чувства основаны на выборочной памяти, нам необходимо видеть себя в прошлом, принимая во внимание более широкий диапазон воспоминаний.