7. Святитель, монах, поэт
7. Святитель, монах, поэт
Образ святителя Игнатия Брянчанинова православному современнику знаком, но всегда — внове. Он будто бы окутан полупрозрачным дымчатым покровом тайны, и этот покров колышется от каждого дуновения ветра времени. Его творения это огромный сад, в котором множество разнообразных деревьев, кустарников и цветов. И читатель путешествует по нему от зарослей к палисадникам и аллеям.
Нет, кажется, такого жанра в словесности, в котором не проявился бы талант святителя Игнатия. Он владел как церковными, так и светскими жанрами. Именно святитель Игнатий Брянчанинов стал автором знаменитого «Отечника» — сборника жизнеописаний древних подвижников. Слово «отечник» — почти дословный перевод на русский греческого «патерик». Святителем Игнатием проделана была титаническая работа при составлении этого труда. Ведь он не просто пересказал жития. Он расположил их в определенном порядке, сделал избранное из многочисленных высказываний. По сути, «Отечник» сдержит в себе материалы нескольких патериков в сокращенном виде. Под благодатным пером святителя Игнатия ожили и древний жанр, и древнее слово. И то, и другое приобрело новизну. «Отечник» высоко ценился духовными лицами того времени.
Святитель Игнатий смог точно определить духовные нужды и недостатки нового общества, христианского по названию и нехристианского по духу. Проповеди святителя Игнатия охватывают все важнейшие вехи церковной жизни, осмысления христианских праздников, толкования на чтения из Евангелий. Их можно сопоставить с «гомилиями» Григория Богослова. В творениях обоих: отшельника XIX столетия и древнего аскета, Учителя Церкви — порой возникает общее. Они как бы беседуют друг с другом, преодолевая время.
Одним из самых известных творений святителя Игнатия является «Слово о смерти», излагающее православное учение о смерти и о посмертной участи души. Особняком стоит «Приношение современному монашеству». Этот труд суммирует опыт монашества с древнейших времен, соотносит его с опытом русского монашества и выявляет некоторые особенности монастырской жизни, современной святителю Игнатию. В «Приношении» рассматриваются обе стороны аскетического опыта: внешняя и внутренняя. Это настоящая энциклопедия монашества. Как вести себя в церкви, как — во время домашней молитвы, какие требования к себе предъявлять новоначальному — святитель Игнатий ни одного момента не оставляет без внимания. «Приношение» будет интересно не только монашествующим, но и ищущим истинно христианской жизни мирянам.
«Приношение современному монашеству» представляет собою четвертый том из проекта «Аскетические опыты». Это целая серия замечательных трудов о разных сторонах и проявлениях духовной жизни. Святитель Игнатий особенно любил православную традицию и считал ее единственно верной в христианстве. Потому многие труды из «Опытов» направлены именно на разъяснение особенностей и преимуществ православной традиции. Но он не оставлял без внимания и животрепещущие вопросы. Одним из них был вопрос о «прелести», своего рода духовном суеверии. Небольшой труд святителя Игнатия так и называется «О прелести».
Святитель Игнатий очень остро переживал все, происходящее в России, но смотрел на общественную жизнь как бы отстраненно. Известны некоторые его высказывания и даже труды, в которых он излагает свое представление, отчасти пророческое, о будущей судьбе России. Он много пишет об особенном значении ее для народов будущего, но вместе с тем не разделяет имперской идеологии, видя в ней подмену истинно христианского понимания власти — сугубо политическим. Порой его высказывания действительно — пророчества. В своих письмах и трудах святитель изображает жизнь будущих христиан — наших современников. Приоткрывает страшную тайну, что христиане будущего смогут найти спасение ужасным, кажется, способом — терпением разнообразных житейских и душевных скорбей, а время великих подвигов уже миновало. Как просто — терпеть, что Бог пошлет. Но как страшно!
Судьбы монашества особенно волновали святителя, преданного аскетической идее и влюбленного в нее глубоко и искренно. Он связывает судьбу монашества с судьбой христианства вообще: монашество — это показатель здоровья христианской жизни. И потому особенно горько пишет об увядании монашеского духа и предсказывает дальнейшее увядание. Но говорит и о том, что аскетический подвиг последних времен будет не меньше, чем в древние времена. Оскудение монашеского духа влечет за собой и оскудение духовных наставников. Тогда особенное значение приобретают духовные книги. Именно книги в будущем, по мнению святителя Игнатия, станут учителями христианской жизни.
Писем, написанных святителем Игнатием, — несколько сотен. Они восхитительны стилистически и исполнены живого искреннего чувства. Это настоящая сокровищница духовной мудрости. Читая их, будто бы вступаешь в беседу с опытным любящим человеком, обладающим действительно духовным знанием. В этих письмах изображена вся русская жизнь, современная святителю Игнатию. И до реформы 1861 года, и после. Жизнь светского человека из высшего общества, судьбы простых послушников, крестьян, даже местностей и обителей, в них расположенных, — все под благодатным пером владыки отражается в зеркале вечности и приобретает значение в современности. Святитель пишет о сострадании и о жестокости. Он радуется встрече с друзьями-мирянами и холодно отзывается о церковном чиновничестве Петербурга. Он уговаривает свою духовную дочь, монахиню, не оставлять заботы о сумасшедшей сестре, и страдает от слишком выразительного пения в храмах Петербурга.
В ответе на письма его духовного сына Леонида, столкнувшегося с непониманием и ханжеским отношением к Иисусовой молитве, святитель Игнатий приоткрывает самую глубину своей внутренней жизни. Леонид был хорошим монахом, но практика непрестанной Иисусовой молитвы в XIX столетии общей для монастырей не была, и потому часто возникали конфликты. Леонид, следуя наставлениям святителя, практиковал непрестанную молитву, из-за чего был вынужден выйти из обители. Он очень болезненно переживал, что придется покинуть полюбившееся место и не менее болезненно переживал непонимание, граничащее с хамством.
Святитель Игнатий утешает Леонида. Уверяя в благополучном исходе конфликта, рассказывает ему видение. В тонком сне святителю явилась Сама Владычица Богородица, восседавшая на лошади, как будто Она путешествовала. Это видение напомнило о двух евангельских событиях. Во-первых, о бегстве в Египет. Во-вторых, и основное — о том, как Спаситель на осленке вступал в Иерусалим. Святитель увидел и своего духовного сына. Пресвятая Дева обратилась к Леониду с увещеванием не горевать и сказала, что он вскоре поселится в другой, более мирной обители.
Литературный дар святителя Игнатия был замечен признанными ценителями слова того времени. Молодой Дмитрий Брянчанинов был знаком с Гнедичем, переводчиком Гомера, с Крыловым и Жуковским. Оленин, заметивший его прекрасные способности к декламации, предложил ему чтение произведений других авторов во время собраний своего литературного кружка. Федор Михайлович Достоевский, заключенный в Омский острог, мог читать только имевшиеся в тюремной библиотеке журналы. В некоторых были опубликованы фрагменты произведений святителя Игнатия. Знатоки творчества Достоевского полагают, что писатель создал образ Князя-Христа, который воплотил в главном герое романа «Идиот», когда был вдохновлен мыслями Святителя.
Игнатий Брянчанинов
Став монахом, а затем и архиереем, Святитель Игнатий не бросил литературных занятий, наоборот. Он гораздо сильнее жаждал уединения, в котором словесное творчество было его верным спутником. Он создал прекрасные стихотворения в прозе, форма которых и сейчас не потеряла своей ценности. Это «Зимний сад», «Чаша», «Плач», «Море житейское». Их довольно много. Его поэтические опыты отличаются несколько неожиданным для того времени размером и выбором тем. По большей части это плачи, обращенные к Богу, — оплакивание самого себя. Некоторые поэтические отрывки похожи на поучительные стихотворения испанской поэзии XVII столетия. Они аллегоричны, и в них наблюдается почти символистское мироощущение. Однако талант Святителя Игнатия не нашел широкого признания у тогдашнего читателя, да и у современного тоже. Отчасти потому, что он сам не стремился к славе стихотворца, а отчасти потому, что глубоко религиозное настроение его поэзии настораживало и отталкивало литературное сообщество.
Святитель Игнатий создал произведение «Странник». Оно написано прекрасным языком, довольно новым для того времени. В нем чувствуется влияние и европейского романтического мировоззрения, и византийского церковного. Святитель Игнатий смог создать понятное верующему современнику сочетание древнего и современного стилей. «Странник» приоткрывает завесу над тайной общения человеческого сердца с Богом. Отчасти «Странник» по идее и форме напоминает «Таинственные песнопения» великого Григория Богослова.
«Откуда Ты шествуешь? Где Твое обычное селение? Где ты был доселе? Почто доселе оставлял меня в одиночестве, в сиротстве, в нищете, в смерти ужасной? Познав Тебя, я познал, что без Тебя таким было мое состояние! так, было оно бедственно! я стоял в преддвериях темного ада, я был повергнут в глубокую, неисходную пропасть. Не оставляй меня! Не могу быть без Тебя! Если оставишь — опять я в дверях ада, опять в пропасти, опять в бедствии невыносимом и невыразимом».
Из литературных трудов святителя Игнатия хочется упомянуть о путевых записках об острове Валаам, в которых много поэзии и почти влюбленности в суровую обитель, о переводе повести известнейшего духовного писателя и богослова Ефрема Сирина «Иосиф». Повесть эта читается во вторник Страстной седмицы на богослужении.
И в судьбе святителя, и в его творениях всегда есть печальная, но светлая тема. Это тема одиночества. В кругу семьи, в творчестве, во всем окружающем мире — везде одинок человек. Только общение с Богом восполняет это одиночество. Ведь оно происходит из древнейшей глубины, это отражение плача Адама, изгнанного из рая. И только покаяние — возвращение к Богу — восполняет прежнее разделение. В чувстве одиночества есть печаль о падшем творении, о несовершенстве мира. Ведь в этом земном пространстве все лучшее и прекрасное изначально будто бы подернуто пылью, будто бы оклеветано. Все высокое и прекрасное вызывает зависть и злобу в людях. Посредственность не прощает совершенства. Святитель Игнатий лучше, чем кто-либо, знал об этом, с детских лет.
Брянчаниновы — старинный дворянский род, известный еще в домосковской Руси. В семье будущего святителя было шестнадцать детей, многие из которых не дожили до совершеннолетия. Дмитрий был самым способным и красивым сыном. Отец его был барином, человеком довольно жестоким. Мать отличалась особенной красотой, но была довольно холодна к детям. Будущий святитель пережил еще в детстве несколько смертей своих братьев и сестер. Самые теплые воспоминания сохранились у Дмитрия о кормилице и крестьянах из ближайших деревень. Родной дом казался ему мрачным и чужим. Детская, в которой стояла кровать Дмитрия, отчасти напоминала келью общежительного монастыря. Сыновей воспитывали в строгости. Из всех братьев и сестер у Дмитрия до смерти сохранились теплейшие отношения с младшими сестрами.
Он был особенно набожен, боголюбив. И потому частые наказания не вызывали у него гнева, а скорее укрепляли уверенность, что вся земная жизнь человека, даже в таком аристократическом доме, как дом его отца, есть цепь болезней и смертей. Все его молитвы приобретали оттенок последнего вздоха, как будто их произносил умирающий. Из всех желаний в нем самым сильным было желание небесного покоя и мира.
Александро-Свирский монастырь. Гравюра. Опубликовано в журнале Нива, 1899 г. Фото О. Головнева
Способности Дмитрия были замечены очень рано, он был отличным учеником. Но на нем с детства лежала печать грусти и отрешенности, будто бы недовольства, что принималось родителями за невежливость и черствость. Дмитрий был любимцем отца — однако отец обращался с ним почти жестоко. Строгая чопорная атмосфера родного дома была непроходимой завесой между сыном и родителями. Дмитрий скрывал свои мысли и чувства.
В 1822 году отец повез сына в столицу для определения в Главное инженерное училище. Любопытно и знаменательно, что именно в этом училище, на несколько курсов позже, будет учиться Федор Михайлович Достоевский. Он услышит еще воспоминания о блестящем Дмитрии Брянчанинове, который «ушел в монахи». По пути в Петербург между отцом и сыном произошел странный и тяжелый разговор. Отец решил вдруг спросить сына, чего бы он желал достичь, кем стать. Несколько сбитый с толку таким решительным вопросом, Дмитрий отвечал, что было у него на сердце, что он хочет уйти в монастырь, быть монахом. Отец промолчал, но ведь аристократ не демонстрирует своего изумления.
Экзамены Дмитрий сдал блестяще — при конкурсе четыре человека на место. На вступительных экзаменах присутствовал великий князь Николай Павлович. Он обратил внимание на красивого, умного и одаренного юношу. Вскоре Дмитрий Брянчанинов был приглашен в Аничков дворец и представлен будущей императрице. Перед ним открылись самые широкие перспективы. Великая княгиня была поражена манерами и образованностью молодого Брянчанинова и даже назначила ему свой личный пенсион.
Есть такое воспоминание о манере святителя Игнатия разговаривать с людьми, записанное Нилусом, из оптинских преданий. Владыке с рождения была свойственна теплая вежливость, а воспитание в аристократическом доме привило ему умение располагать к себе сердца людей. Ведь голубая кровь везде чувствует себя как дома. Святитель посетил Оптину пустынь и довольно долго беседовал со старцем Макарием. В то время келейником старца Макария был Амвросий, будущее светило русского монашества. После посещения святителя старец спросил Амвросия, как ему показался преосвященный. Тот ответил, что увидел в нем сердечного и искреннего человека. На что старец ответствовал, что «преосвященный — аристократ».
Брянчаниновы имели большие связи в Петербурге. Вскоре Дмитрий вошел в лучший литературно-художественный кружок и познакомился с виднейшими литераторами той эпохи. Тогда же в нем развилась любовь к словесности. Но параллельно он продолжал и духовое образование. В Петербурге он получил возможность читать сочинения отцов-аскетов и вскоре полюбил их на всю жизнь. Для него их голоса были живыми, он нашел в их творениях мудрых собеседников и наставников.
Светская жизнь, наоборот, навевала тоску. Ощущение мимолетности, беззащитности, беспомощности перед лицом бед и смерти пронизало его душу. Дмитрий решил следовать однажды выбранному пути: стать монахом. Блестящий взлет карьеры не увлек его. Вскоре у Дмитрия объявился единомышленник, Михаил Чихачев. Они вместе ходили в Александро-Невскую лавру, там исповедовались и приобщались Святых Тайн. Здесь Дмитрий впервые познакомился с православным учением о непрестанной молитве. Его наставниками были духовной опытные старцы, среди которых были ученики Паисия Величковского.
В то время Дмитрий жил на съемной квартире со слугой Дормидонтом. Слуга знал о его хождениях в лавру и регулярно сообщал о них отцу Дмитрия. Отец, вспомнив их странный дорожный разговор, решил лишить сына возможности следовать выбранному пути. Он попросил начальника училища графа Сиверса перевести Дмитрия с частной квартиры на казенную. Так будущий святитель оказался в стенах Михайловского замка, построенного государем Павлом I, который стал и склепом императора. За молодым Брянчаниновым был установлен надзор. Учеба продолжалась обычным порядком, но и духовная жизнь вскоре наладилась. Митрополит, после недолгого разбирательства, позволил лаврскому монаху, отцу Афанасию, принимать исповедь у Дмитрия. Училище будущий святитель закончил отлично, но вскоре его жизнь резко изменилась. Весной 1826 года Дмитрий заболел.
Эта болезнь, по всем признакам, вела к смерти. Есть мнение, что во время болезни Дмитрий дал обет: если выживет, стать монахом во что бы то ни стало. И он действительно выжил. Но его ожидал не монастырский покой, а годы и годы болезней, скитаний по обителям и коварство церковных властей. Господь услышал своего избранника. В первое же посещение Александро-Невской лавры после болезни Дмитрий познакомился с монахом Леонидом (Наголкиным), будущим оптинским старцем Львом. В одном из писем более позднего времени святитель Игнатий рассказывал об этой встрече как о чуде. Он описал старца, как если бы это было само солнце, сошедшее на землю и излучавшее вокруг себя свет и тепло.
Во время короткого отпуска, данного ему для поправки здоровья, Дмитрий пытался поговорить с родителями о своем намерении, но встретил только холодный отпор. В Петербург он вернулся в глубокой меланхолии и немедленно подал просьбу об увольнении. Но Николай I не согласился на отставку и поручил своему брату, великому князю Михаилу, отговорить Дмитрия. Молодой Брянчанинов был непреклонен. Тогда ему было заявлено, что отставки не будет. Для смирения Дмитрия, к тому времени одного из лучших военных инженеров, направили на строительство крепости в Динабурге (Даугавпилсе), в Латвии, на реке Даугаве. Это было сырое, болотистое место. Молодой Брянчанинов снова заболел. Он по нескольку дней не выходил из комнаты, а приступы меланхолии были очень сильными. Его друг, Михаил Чихачев, как мог, поддерживал его. Осенью 1827 года великий князь посетил Динабург и увидел, что молодой Брянчанинов не может выполнять своих обязанностей по состоянию здоровья. После того как он получил отставку, Дмитрий направился в Александро-Свирский монастырь, к старцу Леониду.
Родители, узнав о намерении сына принять монашество, прекратили с ним переписку и лишили его денежной помощи. Оборвалось большинство родственных связей, возвращение в свет было невозможно. Аристократ оказался за чертой общества. Нахлынули новые и гораздо более тяжелые скорби. Дмитрий стал келейником старца Леонида. Впоследствии этот старец принял в Оптиной пустыни схиму с именем Лев, а святитель Игнатий навсегда сохранил к Оптиной самое теплое чувство. Старец держал послушника в строгости и порой обращался с ним даже жестоко. Но вместе с тем именно он приобщил Дмитрия к сокровищам духовной мудрости, обучил его молитвам и долгое время был единственной родной душой для него. Вот лишь два эпизода из послушнической жизни будущего святителя. А можно предположить, что подобных было много.
Сам святитель рассказывает о происшедшем в одном из писем и соотносит этот случай с пробуждением в нем умно-сердечной молитвы. Одним из послушаний Дмитрия было носить муку. Когда он в очередной раз пришел с пустым мешком к келарю, тот, против обыкновения, наполнил его почти до краев. Поднять этот мешок было невозможно. Однако келарь продолжал насыпать муку в мешок. И тогда Дмитрий схватился зубами за край мешка. Взмолившись Господу, он еще шире раскрыл стянутое тесьмой отверстие. Его будто осенил изнутри свет. Он почувствовал необыкновенный прилив сил, тишину и спокойствие в сердце. Келарь насыпал муки по самый край, но Дмитрий смог отнести мешок и не просыпать муку. После этого случая он стал различать голос сердца и приобрел непрестанную молитву.
Святой Александр Свирский. Икона XVI в.
Второй случай произошел, когда Дмитрий был келейником у старца Леонида. Зимой старец приехал к одному человеку в гости. Тот, ожидая приезда старца, захлопотал, ставя самовар и готовя угощение, соображая, что старец приедет не один. Когда гость вошел, хозяин попросил его пригласить к чаю и его спутника, возницу. Старец согласился и позволил вознице войти. Возница оказался высоким, прекрасной наружности, молодым человеком, с манерами дворянина. Вошедший смиренно остановился у порога. «А что, перезяб, дворянчик?» — обратился к нему старец. Затем спросил хозяина: «Знаешь ли, кто это? Это Брянчанинов». Хозяин был простым человеком, привыкшим уважать дворянское звание. Он низко поклонился вознице. Однако это был и пророческий поклон: вряд ли смиренный хозяин думал, что молодой возница из дворян станет владыкой. Дмитрий принял постриг с именем Игнатий, напоминавшем о древнем мученике Игнатии-Богоносце, носившем Христа в своем сердце до самой мученической кончины.
В биографии святители Игнатия есть один довольно любопытный и необычный момент. Он ведет дело о защите крестьян помещика Страхова. Это жуткое дело длилось более двух лет. Во время его ведения будущий святитель, а тогда архимандрит Игнатий, проявляет и смелость, вступая в конфликт с институтом чиновников, и недюжинное знание юридической науки. Во время и после вмешательства Брянчанинова в дело Страхова за ним был снова, как и в юности, установлен надзор. Архимандрит Игнатий, не потеряв своего высокого положения, все же попал в категорию неблагонадежных. Беспокойство от властей он испытывал до самой своей кончины. А дело помещика Страхова было из ряда вон выходящим.
Прецедент был в том, что Страхов растлил двух сестер, из дворовых девушек. Страхов чувствовал себя полным хозяином своей земли и людей, живших на ней. В зверином желании самоутверждения помещик насиловал девушек после принятия ими Святых Тайн Великим постом. Многих крестьян из соседних деревень продавали за долги Страхову. Это внушало ужас. Священник местного храма Ивановский и некоторые из крестьян составили прошение, в котором просили защиты. Но прошения крестьян, обвиняющие помещиков, не рассматривались в принципе. Ввиду неспокойной обстановки в губернии дело было квалифицированно как государственное преступление. Священник был задержан с полицией, посажен в холодную комнату и лишен пищи. Вскоре он заболел и проболел недели три. Затем его лишили прихода и посадили на три месяца в острог. Семья, без средств к существованию, вынуждена была скитаться. Пятеро ходоков из сел Ярцево и Денисово, несшие челобитную, были арестованы и умерли в заточении. Считалось, что все они являются зачинщиками бунта.
Будущий святитель, а тогда архимандрит Игнатий, был назначен в третью комиссию, так как дело еще не было решено. Он выступил как опытный следователь, защищая крестьян и духовных лиц. Эта позиция вызвала сильное недовольство чиновничества. Только вмешательство великой княгини сохранило архимандрита от больших неприятностей, а также позволило спасти жизни арестованных. Те, кто выжил, были укрыты в монастырях. Дело было закрыто как лишенное юридического достоинства и признано незаконным. В этом немалая заслуга и самого архимандрита Игнатия. Он смог, не гнушаясь суетой общественных отношений, встать на защиту обездоленных и униженных. В XIX столетии Православная Церковь в России, а особенно ее верхи, были целиком под влиянием светской власти. И нужна была душа, способная на подвиг, чтобы преодолеть это влияние.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.