Ранняя попытка канонизации: Мураториев канон
Ранняя попытка канонизации: Мураториев канон
Решение о том, какие книги войдут в канон, было принято не вдруг. Лишь к концу IV века, примерно через триста лет после написания большинства новозаветных книг, появились свидетельства, указывающие, что некто счел необходимым составить Новый Завет из 27 известных нам сегодня книг, и никаких других.
К тому времени споры продолжались уже немыслимо долго. Самую первую известную нам попытку составить канон предпринял безымянный автор, живший примерно во времена Серапиона. Его фрагментарный список был назван Мураториевым каноном, в честь итальянского ученого XVIII века Л. А. Муратори, обнаружившего список в Милане.
Его находка представляет собой список книг с отдельными комментариями автора. Он составлен на ужасающе ломаной латыни, которую большинство ученых сочло неудачной попыткой перевода текста с греческого. Сам фрагмент датирован VIII веком, но обычно полагают, что список был составлен ближе к концу II века, вероятно, неподалеку от Рима[75]. Начало списка утрачено. После нескольких слов, завершающих предложение с описанием одного из евангелий, автор продолжает речь о Евангелии от Луки как о «третьей книге Евангелий». Затем он называет Евангелие от Иоанна «четвертым» и продолжает список. Если Евангелия от Луки и Иоанна названы третьим и четвертым, почти наверняка список открывали Евангелия от Матфея и Марка.
Неизвестный автор приводит в списке канонических книг 22 из наших 27 — все, кроме Посланий к Евреям, Иакова, Первого и Второго посланий Петра и Третьего послания Иоанна. Кроме того, в его канон вошли книга Премудрости Соломона и протоортодоксальный Апокалипсис Петра. Автор указывает, что апокалипсис, известный под названием «Пастырь», авторство которого приписывают Ерму, приемлем для чтения, но не в составе Священного Писания церкви. Затем он отвергает два послания, якобы написанных Павлом — письма александрийцам и лаодикийцам, называя их подделками, состряпанными последователями Маркиона. После этого автор упоминает другие поддельные тексты, написанные прочими еретиками, в том числе некоторые гностические.
Особая ценность Мураториева канона заключается в том, что он действительно был составлен во II веке[76] и поэтому указывает, что по меньшей мере одного протоортодоксального автора интересовал вопрос о том, какие книги должны быть признаны каноническими. Значит, предпринимались попытки исключить из Писания все поддельные и еретические документы, в неких кругах уже получили признание некие книги, впоследствии ставшие каноническими, хотя к ним добавились две ныне не входящие в канон.
Однако споры продолжались несколько веков. Отчасти нам известно о них из манускриптов Нового Завета. К VI–VII векам рукописные сборники книг, считающихся новозаветными, обычно уже не содержат никаких других книг, но для более ранних периодов это явление нехарактерно. Так, в Александрийский кодекс, знаменитый манускрипт V века, входят как часть Нового Завета Первая и Вторая книги Климента, предположительно написанные неким Петром, назначенным на пост епископа Рима. В Синайский кодекс IV века включено и Послание Варнавы, и «Пастырь» Ерма. К более раннему периоду относятся первые дошедшие до нас копии Первого и Второго посланий Петра и Послания Иуды, найденные в манускрипте Р72 — семьдесят втором по счету манускрипте Нового Завета, выполненном на папирусе и занесенном в каталог. Помимо трех упомянутых книг, в манускрипте содержится ряд других, в том числе евангелие, приписываемое брату Иисуса Иакову, «Рождество Марии», чаще называемое Протоевангелием Иакова, Третье послание к Коринфянам и гомилия Мелитона о Пасхе.
Какой была динамика сил, повлиявших на принятие решений о включении или исключении тех или иных книг? Чтобы подробнее рассмотреть формирование канона, нам понадобятся дополнительные сведения о том, как протоортодоксальные христиане победили в борьбе за господство среди прочих групп ранней церкви. Поэтому мы переходим непосредственно к отношениям ортодоксии и ереси.