Подсчет затрат

Христианин, то есть, буквально, «принадлежащий Христу», – это тот, кто не просто находится под неопределенным влиянием христианского учения, но и всецело предан Иисусу. Христиане понимают однозначность выбора, к которому вынуждает нас грандиозность заявлений Иисуса.

С первых дней существования христианства символом веры христиан был«Кристос Кюриос»– «Иисус Господь». В исторических условиях, где требовалось считать Господом цезаря, этот символ веры означал, что Иисус обладает высшей властью. Он не просто божественная ангельская сущность, но и, как говорится в раннехристианском гимне, Ему дано «имя выше всякого имени» (Флп 2:9). В Нем «обитает вся полнота Божества телесно» (Кол 2:9).

Это серьезное притязание, и в нем есть определенная логика. Одним из наших современников, заметивших ее, стал вокалист группы U2 Боно. Об этом он сам сказал в разговоре с журналистом Мишка Ассайя:

Ассайя: Христос занимает место в ряду величайших мыслителей мира. Но «Сын Божий» – не слишком ли это надуманно?

Боно: Для меня – нет. Нерелигиозные люди всегда одинаково относятся к истории Христа: мол, Он был великим пророком, явно интересным человеком, но говорил в основном то же самое, что и другие великие пророки – Илия, Мухаммед, Будда, Конфуций. Но на самом деле Христос ничего такого не позволяет и не прощает.

Он говорит: нет, Я не говорю, что Я учитель, не называйте Меня учителем. Я не говорю, что Я пророк. Я говорю: «Я Мессия, Я – воплощение Бога». А люди Ему: нет уж, пожалуйста, будь просто пророком. Пророка мы еще можем принять. Ты же немного чудаковат. А мы спокойно относимся к тому, что Иоанн Креститель питался диким медом и акридами, это мы как-нибудь переживем. Только забудь ты это слово на букву «м»! Иначе нам придется Тебя распять. А Он отвечает: нет-нет, Я же знаю, вы ждете, когда Я вернусь вместе с войском, чтобы избавить вас от всяких мерзавцев, так вот на самом-то деле Я Мессия. Тогда все отводят глаза и вздыхают: Боже мой, опять Он заладил о своем. Так что остается либо принять, что Христос и правда был тем, за кого Себя выдавал, то есть Мессией, либо считать Его психом. Ну, психом вроде Чарльза Мэнсона… Нет, я не шучу. Вот мысль о том, что весь ход цивилизации на более чем половине земного шара изменился, перевернулся с ног на голову из-за какого-то психа, и правда кажется мне надуманной…

Боно говорит о том, как заявления Иисуса о самом Себе вынуждают всех нас принять однозначное решение. Он спрашивает, какова вероятность, чтобы психически больной человек, подобный Чарльзу Мэнсону или Дэвиду Корешу[13], оказал на своих последователей и на мир в целом такое же влияние, как Иисус. Но если Иисус не был сумасшедшим, нам остается только одно: признать Его притязания и поместить Его в центр своей жизни. Единственное, на что мы не имеем права, – ответить Ему равнодушием.

Фланнери О’Коннор указывает на то же самое в рассказе «Хорошего человека найти нелегко». Изгой – бандит, захвативший семью в сельской местности Юга. Глава семьи, бабушка, пытается уговорить Изгоя не убивать ее, упоминает о молитвах, церкви и Иисусе, но Изгой отвечает:

Иисус… нарушил равновесие. Если Он в самом деле совершил, о чем говорил, нам ничего не остается, как все бросить и последовать за Ним. Ну а если Он не совершал ничего такого, то нам следует лишь наслаждаться теми малыми мгновениями, что нам выпали, веселиться по полной: убить там человека или спалить его дом, или еще какую-нибудь доставить ему неприятность. Не удовольствие, а неприятность[14].

Однажды О’Коннор сказала, что в этом разговоре видно, что на самом деле Изгой понимает однозначность последствий появления Иисуса. «Этот рассказ – своего рода дуэль между бабушкой с ее поверхностной верой, и Изгоем, который гораздо глубже ощущает причастность к деяниям Христа, нарушившим равновесие в мире»¹. Сама О’Коннор ощущает это давление. Бесполезно просто твердить, что веришь в Иисуса, если при этом не меняется твоя жизнь и взгляды на все происходящее. «Искупление бессмысленно, пока для него нет причины в реальной жизни, которую мы ведем, – писала она. – Я смотрю на все это с точки зрения христианской ортодоксии. Для меня это значит, что смысл жизни сосредоточен в том, что Христос искупил нас, и все, на что я смотрю в мире, я вижу в связи с этим событием»².

Бесполезно твердить, что веришь в Иисуса, если при этом не меняется твоя жизнь

Боно и О’Коннор – совершенно разные люди, однако оба глубоко прочувствовали кардинальные последствия слов и поступков Иисуса. Христиане – люди, которые дают действительности Иисуса возможность полностью изменить их самих, их взгляды и жизнь.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.