III. Патристические цитаты из Нового Завета

III. Патристические цитаты из Нового Завета

Помимо сведений о тексте, которые можно получить из греческих рукописей Нового Завета и ранних переводов, текстологу доступно большое количество библейских цитат, включенных в комментарии, проповеди и иные труды, написанные ранними отцами церкви[211]. В самом деле эти цитаты настолько многочисленны, что если бы мы утратили все другие источники новозаветных текстов, их одних было бы достаточно для восстановления практически всего текста Нового Завета.

Значимость цитат из патристической литературы состоит в том, что они помогают определить место и время появления разночтений и типов текста в греческих рукописях и переводах. Например, то обстоятельство, что цитаты, содержащиеся в послании Киприана, который был епископом Карфагена в Северной Африке около 250 г., практически полностью совпали с латинским текстом рукописи k, привело ученых к справедливому выводу о том, что данная рукопись IV–V вв. является копией с оригинала, который использовался в Северной Африке в середине III века. Иногда случается так, что патристический автор намеренно цитирует разночтения из современных ему рукописей. Такие сведения представляют собой исключительную важность, поскольку мы получаем достоверную информацию о том, какие разночтения существовали в конкретное время и в конкретном месте[212].

Прежде чем с уверенностью оперировать патристическими свидетельствами, исследователь обязан проверить, имеет ли он перед собой подлинный святоотеческий текст. Ибо труды отцов церкви, так же как новозаветные рукописи, претерпевали изменения в процессе переписывания. Писец всегда стремился привести цитаты из Священного Писания в соответствие с той формой текста, которая была свойственна поздним рукописям Нового Завета и которую он помнил наизусть[213]. Если цитаты из Нового Завета в рукописи какого-либо святоотеческого текста отличаются друг от друга, то правильнее будет счесть подлинным те варианты, которые не совпадают с более поздним церковным текстом (византийским для греческого или, соответственно, Вульгатой для латинского).

После того, как был обнаружен подлинный текст, которым пользовался патристический автор, текстолог должен задать вопрос: хотел ли он передать цитату из Священного Писания дословно или же он просто перефразировал ее? Если исследователь уверен в буквальном цитировании, неизбежен вопрос: обращался ли отец церкви к соответствующему отрывку в рукописи или цитировал по памяти? Первое предположение является наиболее вероятным, если цитата длинная, короткие же цитаты чаще воспроизводились по памяти[214]. Более того, если автор цитировал какой-либо отрывок несколько раз, то форма этого отрывка зачастую могла варьироваться.

Невзирая на трудности, с которыми сопряжено установление подлинных новозаветных цитат в патристической литературе и их последующее использование для критики текста, подобная работа может оказаться весьма важной для выявления древнейших текстуальных форм. Например, в сцене крещения Иисуса в Лк 3:22 подавляющее большинство свидетелей, начиная с p⁴, цитируют глас с небес — «Ты Сын Мой возлюбленный! В Тебе Мое благоволение» (с отсылкой к Ис 42:1). Другие источники, напротив, указывают, что глас свыше процитировал Пс 2:7 — «Ты Сын Мой, ныне Я родил Тебя»; самая ранняя новозаветная рукопись, содержащая подобное чтение — Кодекс Безы V века. До него этот текст передается именно так в многочисленных патристических сочинениях II–IV вв., включая Иустина, Климента Александрийского, Оригена, Мефодия, Евангелие Евреев, Евангелие Эвионитов и Дидаскалию. Все они согласуются в данном чтении с Кодексом Безы. Из этого следует вывод, что все известные нам источники текста II и III века, за исключением p⁴, знают это чтение.

Цитаты из святоотеческой литературы ценны не только для выявления древнейших текстуальных вариантов, но и для установления форм и путей передачи текста. Например, полный анализ таких александрийских писателей, как Климент, Ориген, Дидим, Афанасий и Кирилл, показывает нам, как новозаветный текст развивался в Египте на протяжении первых 400 лет христианской истории.

Авторы патристических сочинений иногда прямо говорят о том, какие разночтения содержатся в доступных им рукописях и даже высказывают свое мнение о ценности того или иного чтения[215] — не всегда, впрочем, убедительное для современного ученого, который, однако, с большим вниманием отнесется к свидетельству отца церкви, когда тот говорит, содержалось ли то или иное чтение в немногих рукописях или, напротив, во многих, или даже в большинстве виденных им копий. Эта информация часто совпадает со свидетельством сохранившихся рукописей, но еще чаще противоречит ей[216]. Подобное сравнение древних известий с современным положением дел показывает, как часто слепая случайность определяла и сохранение, и утрату рукописей, существовавших в прошлом.

Учитывая, сколь важны данные патристики для восстановления древнейших форм текста и понимания путей его дальнейшей рукописной передачи, нельзя не прийти к выводу о необходимости полных сводов таких свидетельств — как прямых цитат новозаветного текста, так и парафразов. Для выполнения этой задачи была основана новая книжная серия, The New Testament in the Greek Fathers: Texts and Analyses. Ее первым редактором стал Гордон Фи (Fee), и ныне она издается Обществом библейской литературы (Society of Biblical Literature Press). Новозаветные цитаты из произведений каждого конкретного отца церкви собраны в отдельном томе; если же количество их велико, то целый том отдается какой-либо одной части Нового Завета. Вплоть до настоящего времени изданы тома, посвященные Дидиму Слепцу (Евангелия), Григорию Нисскому (Новый Завет полностью), Оригену (по тому на каждое Евангелие и один — на 1 Кор) и Кириллу Иерусалимскому (весь Новый Завет). Вскоре ожидается выход томов, посвященных Афанасию (Евангелия), Василию Великому (Евангелие от Матфея) и Епифанию (Деяния, послания и Откровение)[217].

Каждый том этой серии содержит (1) краткое введение, посвященное историческому и богословскому контексту, в котором жил и творил данный церковный автор; (2) полный список всех новозаветных цитат, парафразов и аллюзий, содержащихся в его трудах; (3) полную колляцию этого материала с важнейшими рукописными свидетелями различных текстуальных семейств[218]; (4) детализированный анализ всех случаев, когда обнаруженный у отца текст совпадает или не совпадает с текстом тех или иных рукописей — как правило, при этом используется квантитативный метод установления текстуальной связи, а также — в той или иной форме — метод профильной группировки рукописей[219]; и, наконец, читателю представляется (5) вывод о том, что именно свидетельствует данный Отец об истории новозаветного текста для своего времени и места проживания.

Уже удалось добыть некоторые новые данные. Например, работы Джеймса Брукса о Григории Нисском, Жана-Франсуа Расина о Василии Великом и Рода Маллена о Кирилле Иерусалимском показали, что каждый из этих авторов цитирует раннюю версию византийской редакции, что, таким образом, удревнило дату ее появления самое меньшее до конца IV века. В то же самое время работа Барта Эрмана о Дидиме Слепце показала, что этот важнейший автор является убедительным свидетелем александрийского текста, и более того, заставило пересмотреть само восприятие того, как развивалась эта редакция. Поскольку все представители данного извода дают его в более или менее чистом виде, нельзя более рассуждать о «поздней александрийской» редакции. Вместо этого, следует говорить о первичных и вторичных ее свидетелях, опираясь на то, в какой степени каждая рукопись содержит характерные признаки александрийского текста.

В целом же, ценность отцов церкви для восстановления новозаветного текста весьма велика, но внимание их изучению уделялось недопустимо малое. Вот список наиболее выдающихся христианских авторов, чьи произведения содержат многочисленные цитаты из новозаветного текста[220].

Амвросий Медиоланский, ум. 397.

Амврозиастер [Псевдо-Амвросий] Римский, вторая половина IV в. Августин Гиппонский, ум. 430.

Афанасий Александрийский, ум. 373.

Григорий Назианзин, ум. 389 или 390.

Григорий Нисский, ум. 394.

Дидим Александрийский, ум. 398.

Евсевий Кесарийский, ум. 339/340.

Епифаний Кипрский, ум. 403.

Ефрем Сирин, ум. 373.

Иероним Стридонский, ум. 419 или 420.

Иларий Пиктавийский, ум. 367.

Иоанн Златоуст, ум. 407.

Ипполит Римский, ум. 235.

Ириней Лионский, ум. ок. 202.

Исидор Пелусиот, ум. 435.

Иустин Мученик, ум. ок. 165.

Киприан Карфагенский, ум. 258.

Кирилл Александрийский, ум. 444.

Климент Александрийский, ум. ок. 212.

Люцифер Калаританский, ум. 370 или 371.

Маркион, расцвет деятельности приходится на 150–160 гг., Рим.

Ориген, ум. 253/254.

Пелагий, IV–V вв.

Примасий, епископ Гадрументский (в Африке), ум. после 552.

Псевдо-Иероним, V–VI вв.

Руфин Аквилейский, ум. 410.

Татиан, расцвет деятельности около 170 г.

Тертуллиан, ум. после 220.

Феодор Мопсуэстийский, ум. 428[221].

Среди этих авторов наиболее противоречивой фигурой был Татиан, сириец из Месопотамии. Он известен, главным образом, своим «Диатессароном», или «Гармонией» четырех Евангелий. Соединяя отличающиеся друг от друга предложения, присутствующие только у одного евангелиста, с предложениями, которые мы находим у другого, Татиан расположил евангельские отрывки таким образом, что получилось единое повествование. Соединив вместе все четыре Евангелия, Татиану удалось сохранить их содержание почти полностью, за исключением всего нескольких отрывков (например, родословие Иисуса в Евангелии от Матфея и Евангелии от Луки, первое из которых прослеживает наследственную линию Иисуса от Авраама по нисходящей линии, а второе — по восходящей к Адаму). Этот труд стал известен под названием «Диатессарон»[222] (от греческого выражения ??? ????????, что означает «посредством четырех [Евангелий]»).

«Диатессарон» Татиана вскоре приобрел большую известность, особенно на Востоке. Уже в V в. Феодорит, который в 423 г. стал епископом города Кира или Кирра (стоявшего на реке Евфрат в Верхней Сирии), обнаружил, что в пределах его епархии обращается большое число копий «Диатессарона». Однако по причине того, что в конце своей жизни Татиан стал еретиком, Феодорит опасался, что православным христианам вредно будет читать произведения этого автора, и посему он уничтожил все копии «Диатессарона», какие мог найти (всего около двух сотен), и заменил их отдельными текстами четырех Евангелий[223].

В результате столь усердного искоренения текста епископом Феодоритом (знамя которого, вне всякого сомнения, подхватили затем другие) не сохранилось ни одной полной копии «Диатессарона» Татиана. В 1933 г. археологи во время раскопок древнего римского города-крепости Дура-Эвропос на нижнем Евфрате обнаружили небольшой кусок пергамена, содержащий фрагмент из «Диатессарона» на греческом языке. Известно, что этот город был захвачен персами при царе Шапуре I в 256–257 г. и, следовательно, пергамен моложе этой даты[224]. Сохранившийся текст описывает приход Иосифа из Аримафеи за телом Иисуса. Буквальный перевод показывает, каким образом слова и предложения из четырех Евангелий соединялись вместе. Поскольку левые поля листа были повреждены, то первые 6–7 букв в начале каждой строки отсутствуют, однако восстановить их можно почти с полной достоверностью. В переводе, который мы приводим ниже, восстановленные куски помещены в квадратные скобки, а отсылки к современному тексту Библии даны в скобках.

[… мать сыновей Зеведеев]ых (Мф 27:56) и Саломея (Мк 15:40) и женщины, следовавшие за Ним из [Галиле]и смотрели на это (Лк 23:49 b-c). [День тот] была пятница; и наступала] суббота (Лк 23:54). Когда же настал вечер (Мф 27:57), потому что была пя[тница], то есть день перед субботою (Мк 15:42), [пришел] богатый человек (Мф 27:57), член совета (Лк 23:50), из Аримафеи (Мф 27:57), г[ор]ода [иудейского (Лк 23:51), именем Ио[сиф] (Мф 27:57), человек добрый и пр[авдивый] (Лк 23:50), ученик Иисуса, но т[айн]ый — из страха перед иудеями (Ин 19:38). И он (Мф 27:58), ожидавший также [Царства] Божьего (Лк 2 3:5lb). Он не [участв]овал в совете и в д[еле] [их] (Лк 23:51а)…

Вполне очевидно, что Татиан занимался составлением своего «Диатессарона» с большим усердием. Возможно, автор работал с четырьмя отдельными рукописями, каждая из которых содержала текст одного из Евангелий, и по мере использования предложений то из одного, то из другого Евангелия, он, без сомнения, вычеркивал их из рукописей, откуда эти предложения переписывал. Иначе очень трудно понять, как ему удалось так мастерски сделать этот литературный монтаж из столь коротких фраз, к тому же взятых из четырех разных рукописей.

Наиболее яркое чтение, сохранившееся в этом фрагменте, расположено почти в самом его начале. Хотя оно частично восстановлено и ни один из вторичных переводов «Диатессарона», известных с тех пор, не содержит этого чтения, возможно, Татиан говорит о «женщинах, следовавших за Иисусом из Галилеи». Данное высказывание и смысл, который за ним скрыт, не имеют параллельного чтения в тексте Евангелий ни в какой другой рукописи или переводе.

Помимо рассмотренного выше греческого отрывка, отдельные части татиановой гармонии можно найти у ранних сирийских отцов церкви, которые включали цитаты из нее в свои гомилии и другие труды. Особенно хорошо цитаты представлены в комментариях св. Ефрема на «Диатессарон», написанных в IV в. До середины XX века эти комментарии были доступны лишь в армянском переводе, сохранившемся в двух рукописях 1195 г. В 1957 г. было объявлено, что сэр Честер Битти приобрел сирийскую рукопись, которая содержит около трех пятых трактата Ефрема[225]. Эта рукопись, датированная концом V — началом VI в., была издана Луи Лелюаром (Leloir)[226], который предварительно подготовил издание и перевод комментариев в их армянском переводе. Несколько гармонизаций на других языках (арабском и персидском[227] на Востоке, латинском, среднеголландском, староанглийском и староитальянском на Западе) в большей или меньшей степени зависят либо по форме, либо по тексту, от работы первопроходца в этом деле — Татиана.

Влияние «Гармонии» на контаминацию в передаче евангельского текста всесторонне изучено. В настоящее время немногие ученые согласны с крайними взглядами Германа фон Зодена и Антона Баумштарка, которые считали, что обнаружили влияние Татиана на большое количество восточных и западных евангельских рукописей. Не подлежит сомнению, однако, то, что татианова идея гармонизации евангельского текста Татиана оказала влияние на значительное число источников (особенно западных)[228].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.