Крестный отец

Крестный отец

Каждый из этих трех царей символизировал поворотный момент в столетних колебаниях Израиля между политеизмом и монолатрией, однако важнейшим из них в итоге явился момент Иосии. По прошествии времени становится понятно, что он был своего рода крестным отцом монотеизма, хотя сам являлся всего лишь монолатристом[481]. Он подготовил почву для прибытия единственного истинного бога.

ИОСИЯ БЫЛ КРЕСТНЫМ ОТЦОМ МОНОТЕИЗМА. ОН ПОДГОТОВИЛ ПОЧВУ ДЛЯ ПРИБЫТИЯ ЕДИНСТВЕННОГО ИСТИННОГО БОГА

В данном случае выражение «крестный отец» употреблено в самом безобидном, а не «мафиозном» смысле, но когда дело доходило до тактических уловок, Иосия не брезговал бандитизмом. (По крайней мере, на это указывает текст 4 Цар, который библеисты считают более достоверным, чем написанные ранее библейские истории, например эпизод с Илией.[482]) Прежде всего Иосия велел священникам вынести из храма Господня (Яхве) и сжечь «все вещи, сделанные для Ваала и для Астарты» и для «всего воинства небесного» (которое в данном контексте означает обожествленные небесные тела). Он отменил коней, которых ставили для поклонения солнцу перед входом в храм и «колесницы солнца сжег огнем». Он уничтожил святилища, построенные «Астарте, мерзости Сидонской, и Хамосу, мерзости Моавитской, и Милхому, мерзости Аммонитской», и как бы добавляя восклицательный знак, покрыл эти места костями человеческими. Кроме того, Иосия истребил «вызывателей мертвых, и волшебников, и терафимов, и идолов, и все мерзости, которые появились в земле Иудейской и в Иерусалиме»[483].

Как Езекия, царь Иосия разрушил «высоты» — алтари по всему царству Иуда, где поклонялись разным богам[484]. Но алтари не были его единственной мишенью. Согласно Библии, Иосия «отставил» жрецов, имеющих отношение к ним, подчеркнуто причислив к ним жрецов, которые «кадили Ваалу, солнцу, и луне, и созвездиям». А за пределами Иуды, в бывшем северном царстве, Иосия зашел еще дальше: он «заколол всех жрецов высот, которые там были, на жертвенниках, и сжег кости человеческие на них, — и возвратился в Иерусалим»[485].

По-видимому, это был более могущественный Иерусалим, нежели оставленный им, ибо все источники божественной власти за его пределами теперь пребывали в беспорядке. Иосия «централизовал культ», как назвали этот процесс исследователи, и при этом действовал в двух направлениях.

Первое и самое очевидное — он добился переноса приверженности с разных богов на Яхве, того самого бога, который наделил Иосию властью. Второе направление просматривалось не так отчетливо и заключалось в централизации поклонения самому Яхве. В конце концов, Яхве поклонялись наряду с другими богами на тех самых «высотах», которые сровнял с землей Иосия. Пока этими жертвенниками пользовались местные жрецы и пророки, не подчиняющиеся Иерусалиму, толкования воли Яхве могли быть сколь угодно и опасно растяжимыми. В сущности, местные культы Яхве были настолько далеки от его же иерусалимского культа и друг от друга, что Яхве порой дробился на несколько вариантов самого себя. Археологи обнаружили датированные VIII веком до н. э. письменные упоминания не только о «Яхве», но и «Яхве Самарии» и «Яхве Фемана»[486]. В теократическом государстве подобная фрагментация божества угрожает национальному единству. Иосия, ограничив законное поклонение Яхве Иерусалимским храмом, утвердил контроль над индивидуальными особенностями Яхве и таким образом — над Иудой.

Возможно, в этом и заключается истинный смысл одного из самых известных стихов Библии. Евреи называют его «Шма». Иисус называл его первой из заповедей Еврейской Библии[487], и Иосия скорее всего согласился бы с ним; эта идея отчасти сформировала основополагающие тексты его религиозных реформ. Шма часто переводят как утверждение монотеизма, или, по крайней мере, монолатрии, как в NRSV: «Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть». Но как признают редакторы этой версии в примечании, эти слова можно истолковать иначе: «Наш Господь Бог — один Господь». И поскольку слово «Господь» служит заменой «Яхве» древнееврейского оригинала (как и состоящее из одних больших букв слово «Lord» в большинстве англоязычных версий Библии), можно предложить следующий перевод: «Слушай, Израиль: наш бог Яхве — один Яхве»[488].

Иными словами, суть не столько в том, что израильтяне должны поклоняться Яхве, а не другим богам (хотя Иосия, несомненно, поощрял такое поклонение). А в том, что какому бы местному Яхве они ни привыкли поклоняться, он становился просто продолжением иерусалимского Яхве. Единственными надежными вестниками его воли становились иерусалимские пророки, удобно существующие при дворе царя. Эпоха местных независимых толкований завершилась.

СУТЬ НЕ СТОЛЬКО В ТОМ, ЧТО ИЗРАИЛЬТЯНЕ ДОЛЖНЫ ПОКЛОНЯТЬСЯ ЯХВЕ, А НЕ ДРУГИМ БОГАМ, НО В ТОМ, ЧТО КАКОМУ БЫ МЕСТНОМУ ЯХВЕ ОНИ НИ ПРИВЫКЛИ ПОКЛОНЯТЬСЯ, ОН СТАНОВИЛСЯ ПРОСТО ПРОДОЛЖЕНИЕМ ИЕРУСАЛИМСКОГО ЯХВЕ

Эта централизация божественной, а вместе с ней и политической власти выкристаллизовалась в библейском отрывке, который считается программой действий Иосии. В нем Яхве объявляет, что лично привлечет к ответственности любого, кто не слушает слов пророков, говорящих от его имени. Но пророк, заговоривший от имени других богов, умрет. Более того, если кто-нибудь — пророк или мирянин — скажет «пойдем и будем служить богам иным», его следует убить, даже если это «брат твой, сын отца твоего, сын матери твоей, сын твой, или дочь твоя, или жена на лоне твоем, или друг твой, который для тебя, как душа твоя». А если станет известно, что целый город израильтян чтит других богов, то жителей этого города следует поразить «острием меча, предать заклятию его и все, что в нем, и скот его поразить острием меча»[489].

Несмотря на всю эту огневую мощь, особых успехов Иосия не добился. Археологи обнаружили женские статуэтки, почти наверняка изображающие богиню и вполне возможно — Ашеру, в домах достаточно позднего периода VII века, чтобы предположить: тайных политеистов в то время насчитывался легион[490]. Тем не менее правление Иосии стало водоразделом в движении к монотеизму. Яхве и только Яхве — а точнее, иерусалимский Яхве — стал официальным богом израильтян.

Здесь вырисовывается далеко не лестный образ Иосии — образ безжалостного деспота, ради собственных политических целей лишающего людей их любимых богов. Но были у него и черты, искупающие недостатки. Он не просто отнял у народа пантеон: он отнял его и дал народу, особенно низшим классам, кое-что взамен. Реформы Иосии простирались за пределы религии, они обеспечили земледельцам облегчение долгового бремени, защиту от захвата их собственности и то, что один исследователь назвал «зачаточной системой социального обеспечения»[491].

Так что отнесем все это на счет ВП-сценария, согласно которому движение «только Яхве» черпало энергию из антиинтернационализма и классового недовольства еще со времен Осии, Амоса и Исайи. Но опять-таки эти доводы в пользу ВП-сценария едва ли исключают ВВ-сценарий. Возможно, в действии были обе движущие силы: националистический отказ от чуждых богов и урезание внутреннего пантеона с целью консолидации политической власти. И обе они вполне могли питаться энергией неблагоприятного геополитического климата Израиля. Следовательно, нам не обязательно выбирать одну стратегию из двух. Тем не менее было бы неплохо выяснить, действительно ли обе движущие силы сыграли значительную роль, и если да, прояснить взаимоотношения между ними.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.