5
5
Дабы не подумал кто, будто это говорится о каком-нибудь обыкновенном человеке, говорит это не Исаия, не Иеремия, и не другой какой-либо пророк из частных людей, но сам царь; а царь (ты знаешь) никого не может назвать своим Господом, как только Бога. Если бы это был частный человек, то иной бесстыдный мог бы сказать, что (Давид) говорит о человеке; но теперь, будучи царем, он конечно не назвал бы своим Господом человека. Если бы Давид говорил это о каком-нибудь простом человеке, то как бы он сказал что (этот человек) сел одесную великой и неизреченной славы (Господа)? Это невозможно. А он об этом (лице) говорит: рече Господь Господеви моему: седи одесную мене, дондеже положу враги твоя подножие ног Твоих. Потом, чтобы ты не подумал, что будто (это лице) слабое и бессильное, Давид присовокупил: с Тобою начало в день силы Твоея (ст. 3). А чтобы показать это еще яснее, сказал: из чрева прежде денницы родих Тя. Но прежде денницы не родился ни один человек. Ты Иерей во век по чину Мелхиседекову (ст. 4). Не сказал: по чину Ааронову. Спроси же иудея: если древнее священство не должно было уничтожиться, то почему (Бог) ввел другого Священника - по чину Мелхиседекову? До этого-то места дошедши Павел, смотри, как объяснил его. Сказав о Христе, что якоже и инде глаголет: Ты иерей во век по чину Мелхиседекову, он присоединил: о немже многое нам слово и не удобь сказаемое глаголати (Евр. V, 11); потом, укорив учеников, - скажем сокращенно, - он говорит, кто такой Мелхиседек, и приводит вот какую историю о нем: иже срете Авраама возвращшася от сеча царей, и благослови его, ему же и дсятину от всех отдели Авраам. Затем, раскрывая значение этого образа, говорит: видите же, елик сей, емуже и десятину дал есть Авраам, патриарх от избранных (Евр. VII, 1, 2, 4). Это сказал он не просто, но с тем, чтобы показать, что наше священство гораздо важнее иудейского. И это превосходство наперед уже открывается из самых образов вещей. Авраам был отец Исаака, дед Иакова и прадед Левия; ибо у Иакова был сын Левий. От Левия получило свое начало иудейское священство. Но этот-то Авраам, прародитель левитов и священников иудейских, пред Мелхиседеком, который был образом нашего священства, стал на месте мирянина, и показал это двояким образом: тем, что дал ему десятину, ибо миряне давали священникам десятину; и тем, что получил от него благословение, ибо миряне же получают благословение от священников. Так смотри, сколь велико превосходство нашего священства, когда Авраам, патриарх иудеев, прародитель левитов, благословляется Мелхиседеком и дает ему десятину. О том и другом рассказывает Ветхий Завет, т. е. и о том, что Мелхиседек благословил Авраама, и о том, что Авраам дал ему десятину (Быт. XIV, 19, 20). Это-то самое поставив на вид, Павел сказал: видите, елик сей. Кто? Мелхиседек, говорит, емуже и десятину дал есть Авраам патриарх от избранных (Евр. VII, 4). И приемлющии убо священство от сынов левиин, заповедь имут, одесятствовати люди по закону, сиречь братию свою, аще и от чресл Авраамовых изшедшую (ст. 5). Это значит: левиты, иудейские священники, имели право по закону получать десятину от других иудеев. Хотя все произошли от Авраама, как левиты, так и остальной народ, но, не смотря на то, левиты получают десятину от братьев своих. А Мелхиседек, не причитаемый родом к ним (ибо произошел не от Авраама, и не от колена левитского, но от другого рода), одесятствова Авраама, т. е. взял от него десятину. Но кроме этого он сделал еще и нечто другое. Что же такое? И имущего обетования Авраама благослови (ст. 6). Что же, скажешь, это значит? То, что Авраам гораздо меньше Мелхиседека. Как это? Без всякого прекословия меньшее от большего благословляется (Евр. VII, 7). Значит, если бы Авраам, прародитель левитов, не был меньше Мелхиседека, то этот не благословил бы того, и тот не дал бы ему десятину. Потом, желая показать, что с Мелхиседеком так и было, Павел прибавил: и да сице реку, Авраамом и Левий, приемляй десятины, десятины дал есть (ст. 9). Что же это значит? То, что сам Левий, еще не родившись, дал уже десятину Мелхиседеку в лице отца своего. Еще бо, говорит, во чреслех отчиих бяше, егда срете его Мелхиседек (ст. 10). Поэтому-то Павел и сказал наперед: да сице реку. И чтобы показать, для чего он говорил об этом, делает вон какой вывод: аще убо совершенство Левитским священством было: люди бо на нем взаконени быша: кая аще потреба, по чину Мелхиседекову иному востати священнику, а не по чину Ааронову глаголатися (ст. 11)? Что же это значит? Если иудейские обряды были совершенны и закон не был тению будущих благ, но сам всему давал совершенство и не должен был уступить (своего места) другому; если прежнее священство не должно прекратиться и на его место быть введено новое; то почему пророк сказал: Ты иерей во век по чину Мелхиседекову (Пс. CIX, 4)? Надлежало бы сказать: по чину Ааронову. Вот почему Павел говорит: аще убо совершенство Левитским священством было: кая потреба по чину Мелхиседекову иному востати священнику, а не по чину Ааронову глаголатися? Из этого видно, что то священство кончилось и на его место введено новое, гораздо лучшее и возвышеннейшее. Если же это справедливо, то справедливо и то, что введется и другое устройство жизни, сообразное с (новым) священством, и законодательство лучшее, именно наше. Это-то доказывая, Павел и говорит: прелагаему бо священству, по нужди и закону пременение бывает, содетель же сих есть един (ст. 12; II, 11). Так как большая часть постановлений закона касалась обязанностей священства, а прежнее священство было отменено; то очевидно, что, со введением другого священства, надлежало ввести и лучшее законодательство. Далее, объясняя, о ком это говорится, апостол продолжает: о немже бо глаголются сия, колену иному причастися, от негоже никтоже приступи к олтарю. Яве бо, яко от колена Иудова воссия Господь наш, о немже колене Моисей о священстве ничесоже глагола (Евр. VII, 13, 14). Таким образом, когда показано, что Христос происходит от этого колена, т. е. Иудова, и есть священник по чину Мелхиседекову, а Мелхиседек гораздо выше Авраама, вместе с этим уже вполне доказано и то, что и другое священство, вводимое вновь, гораздо выше первого. Ибо, если образ (Мелхиседек) был так велик и гораздо славнее иудейского священства, тем более самая истина. Это-то доказывая, Павел и сказал: и лишше аще яве есть, яко по подобию Мелхиседекову востает священник ин, иже не по закону заповеди плотския бысть, но по силе живота неразрушаемаго (ст. 15, 16). Что это значит: не по закону заповеди плотские бысть, но по силе живота неразрушаемого? То, что ни одна из (Христовых) заповедей не была плотскою: Он повелел не овец и тельцов закалать, но служить Богу душевною добродетелию, и в награду за это предложил нам жизнь, никогда непрестающую. И опять, Он Своим пришествием воскресил нас, умерших от грехов, и оживотворил, разрушив двоякую смерть, смерть греха и смерть плоти. Так, поелику Он принес нам столь великие блага, поэтому Павел говорит: не по закону заповеди плотския, но по силе живота неразрушаемаго.