Андрей Десницкий Призывает ли Библия к геноциду?

Андрей Десницкий

Призывает ли Библия к геноциду?

В прошлом номере журнала[1] мы обсуждали вопрос о том, жесток ли Ветхозаветный Закон. Но Закон — это ещё не самое шокирующее место Священного Писания… Гораздо труднее современному человеку принять и понять повествования о том, как израильтяне истребляли мирное население, как утверждает Библия, по прямому приказу Бога. Неужели это правда? И как это можно объяснить?

Иисус Навин, Илия, Ииуй…

Стоит для начала посмотреть — а где именно в Ветхом Завете мы читаем о таких событиях? Прежде всего, разумеется, в книге Иисуса Навина. Наверное, если бы среди современных христиан провели голосование: какую книгу убрать из Библии — подавляющее большинство голосов набрала бы именно она. «В тот же день взял Иисус Макед, и поразил его мечом… никого не оставил, кто бы уцелел и избежал; и поступил с царём Македским так же, как поступил с царём Иерихонским. И пошёл Иисус и все Израильтяне с ним из Македа к Ливне и воевал против Ливны; и предал Господь и её в руки Израиля, и взяли её и царя её, и истребил её Иисус мечом и всё дышащее, что находилось в ней: никого не оставил в ней» (Ис.Нав. 10, 28-30).

На современном языке это называется геноцидом, за это сегодня судят в международных судах. Но тогда, оказывается, Иисус Навин действовал в полном соответствии с Божьей волей: «А в городах сих народов, которых Господь Бог твой даёт тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души» (Втор. 20, 16).

Нечто подобное мы встречаем и на страницах других книг Ветхого Завета… Пророк Илия состязается со жрецами языческого божества Ваала и после победы над ними убивает их всех (3 Цар. 18). Впрочем, не приходится сомневаться, что и они поступили бы с ним точно так же, если бы оказались победителями. А царь Ииуй вообще собрал всех пророков Ваала и перебил их безо всяких состязаний (4 Цар. 10).

Почему же столько крови?

С одной стороны, не стоит забывать, что для типичного язычника самым истинным будет не тот бог, который говорит о милосердии, а тот, который окажется сильнее. Вот характерный рассказ о соперничестве язычества и христианства на Алтае, переданный немецким этнографом XIX в. В.В. Радловом («Из Сибири. Страницы дневника». Москва, 1989, с. 181): «Мой хозяин рассказал мне, что однажды он ночевал в юрте, где шаман проделывал свои фокусы. Обведя вокруг юрты магический круг, он вошёл в неё, но тотчас же выскочил обратно, как бы влекомый невидимой силой; на улице он тотчас впал в исступление, непрерывно крича: «В юрте лежит чужой человек, а на груди его — раскалённый уголь, он обжёг меня». А рассказчик носил на груди образок, подаренный ему отцом Макарием» (речь идёт о преп. Макарии Глухарёве, просветителе Алтая).

Нечто очень похожее звучит и в рассказе о том, как филистимляне взяли в плен главную святыню израильтян, Ковчег Завета, и отнесли его в храм своего главного божества, Дагона. На следующее утро они обнаружили, что его статуя лежит поверженной перед Ковчегом (1 Цар. 5).

Нравственное превосходство христианства над шаманизмом, богословские тонкости, литургические красоты, — всё это не представляется язычнику сколь-нибудь важным и существенным до тех пор, пока он не убедится, что маленький образок способен лишить силы шамана, который до сих пор казался ему самым могущественным человеком на свете. Только подобная победа открывает врата проповеди, только она способна придать вес словам и о нравственности, и о богословии, и о литургии. Преп. Макарий, разумеется, не убивал шаманов, но во времена Илии всем было ясно, что этот богословский спор может решиться только со смертью одной из сторон.

«Они понимают только силу», — говорили колонизаторы о «дикарях». Конечно же, это неверно. Но верно другое: бессилия они действительно не понимают. Миссионерам в Новой Гвинее, например, приходилось сталкиваться с тем, что история о распятом Христе не вызывала у местных племён совершенно никакого сочувствия и уважения. Он был убит, значит, Он проиграл, не смог постоять даже за Себя Самого — ну и чем тогда Он может помочь нам?

И для того, чтобы быть услышанными, проповедникам Единого Бога нередко приходится убеждать людей прежде всего в Его силе, Его безусловной способности одержать верх над языческими божествами. Но… не за счёт же мирного населения, как Иисус Навин — хочется тут возразить. И поэтому нам придётся разбираться дальше.

Как воевали в те времена

В описываемое в книге Иисуса Навина время истребление побеждённого врага было нормой, а не исключением. Полководцы древности рассмеялись бы, читая Женевскую конвенцию, требующую гуманного обращения с военнопленными. Вот, например, как описывал свои славные подвиги ассирийский царь Ашшурназирпал II: «Множеством моих войск город я осадил и покорил, шестьсот бойцов сразил оружием, три тысячи пленных сжёг в огне, не оставив ни одного из них в заложники. Их тела я сложил башнями, их юношей и девушек сжёг на кострах. Их начальника поселения я ободрал, кожей его одел стену города. Другое поселение в окрестностях я покорил, пятьдесят их воинов сразил оружием, двести пленных сжёг в огне…» И так до бесконечности; обратите внимание, что он этим хвастается.

Может, он был маньяком? Отнюдь нет. Рельефы и рисунки практически всех древних народов показывают нам царей, которые заносят орудие убийства над поверженными врагами: связанными, безоружными, обнажёнными...

Конец ознакомительного фрагмента.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.