Переосмысливая Церковь как организм

Переосмысливая Церковь как организм

Глубина потрясения от услышанной истинны непосредственно связана с тем, в какой мере ложь утвердилась в сознании человека. Не мысль о том, что земля круглая так возмутила людей, а осознание того, что она не плоская привела их в негодование. В ситуации, когда хорошо сфабрикованная ложь скармливается массам на протяжении поколений, истина может прозвучать как нечто абсолютно зловещее, а её глашатаи будут восприняты как откровенные безумцы.

Дрэздэн Джэймс

Служение Святого Духа всегда заключалось в том, чтобы являть миру Иисуса Христа, и, являя Его, всё приводить в подчинение Ему. Человеческий гений не способен на подобное. Мы ничего не сможем вынести из Нового Завета в результате одних лишь интеллектуальных изучений или логических размышлений. Весь этот процесс является процессом откровения Иисуса Христа посредством участия Святого Духа. В наших же силах остаётся непрестанный поиск Его в Духе, и тогда мы познаем, что Он, а не слова на бумаге, является Примером, Порядком и Формой. Именно Его личность является воплощением всех целей и путей человеческих. В таком случае всё (в ранней церкви) являлось свободным и спонтанным движением Святого Духа, совершавшего всё в полном соответствии с виденным Примером — Божьим Сыном.

Т. Остин-Спаркс

Новый Завет использует множество образов, чтобы изобразить Церковь. Важно заметить, что все эти образы — это примеры живых существ: тело, невеста, семья, новое творение, виноградник, поле, армия, город, и пр.

Каждый образ учит нас тому, что Церковь — это живой организм, а не учреждённая организация. Сегодня, пожалуй, мало, кто не согласится с этим утверждением. Однако, что же это означает на практике? Верим ли мы в это на самом деле?

Церковь, о которой мы читаем в Новом Завете была «органической». Говоря это, я подразумеваю тот факт, что она была рождена и поддерживается в действии процессами духовной жизни, а не просто посредством организационных процессов человеческих учреждений, контролируемых человеческой иерархией, сформированных безжизненными ритуалами, и поддерживаемых посредством религиозных программ.

К примеру, если бы я решил создать апельсин в лабораторных условиях, то в согласии с нашим определением, его нельзя было бы считать органическим. Однако, если бы я посадил апельсиновую косточку, из которой бы выросло апельсиновое дерево, именно это мы и считаем органическим процессом.

Подобным образом, когда мы — подверженные греху и тлению смертные пытаемся организовать церковь теми же путями, какими создаются компании или организации, мы пренебрегаем органическими принципами церковной жизни. Органическая церковь — это церковь, которая рождается естественным образом в результате того, как группа людей на своём жизненном пути встречаются со Христом (при этом внешние экклесиологические побудители не являются необходимыми), и ДНК жизни церкви начинает свою беспрепятственную формирующую работу.

Проще говоря, органическая церковь — это не театральная постановка согласно сценарию, это собранное воедино сообщество, живущее божественной жизнью. Для сравнения можно заметить, что современная учрежденческая церковь действует в согласии с теми же функциональными принципами, что и мировые компании и корпорации.

ДНК Церкви

Всем жизненным формам присуща ДНК, содержащая в себе генетический код. ДНК даёт каждой жизненной форме конкретное выражение. Так, к примеру, информация для построения вашего физического тела содержится в вашей ДНК. Ваша ДНК во многом определяет ваши физические и психологические черты. Если же церковь и вправду органична, это будет означать что и у неё будет своя ДНК — духовная ДНК. Где же нам отыскать ДНК церкви? Предполагаю, что многое о том, какова она, мы узнаем, наблюдая за Самим Богом.

Мы, христиане, уникальным образом провозглашаем истину о нашем триедином Боге. Если выразить это словами Афанасьевского символа веры, «Отец — есть Бог, Сын — есть Бог, Дух Святой — это Бог, однако это не три божества, но единый Бог». Классическое христианство говорит нам о том, что Бог находится в общении трёх Личностей: Отца, Сына и Духа. Божество состоит из сообщества трёх Личностей — или Троицы, как Её называют богословы. Так богослов Стенли Грэнз пишет:

Триединая природа Бога означает тот факт, что Бог социален или состоит в отношениях; Бог — это «социальная Троица». Именно по этой причине мы можем заявлять о том, что Бог — это сообщество Отца Сына и Святого Духа, наслаждающееся совершенным и вечным общением.

Долгие годы я слышал достаточно чёткие и конкретные учения о доктрине Троицы.

Однако, они так никогда и не нашли практического применения в моей жизни. Я всегда считал их крайне абстрактными и непрактичными.

Позже я обнаружил для себя, что понимание взаимодействия, происходящего внутри триединого Бога, было ключевым в понимании всего в христианской жизни, в том числе и церкви. Как сказал Юджин Питерсон:

Троица — это наиболее исчерпывающая и наиболее интегрирующая система, которая дана нам для понимания и практики христианской жизни.

Другие же богословы соглашаются, по словам Кэтерин ЛаКунга, с тем, что:

Доктрина Троицы является, прежде всего, практической доктриной, приводящей к радикальным последствиям в христианской жизни.

В том же ключе пишет и Мирослав Вольф, когда говорит:

Триединый Бог стоит у истока и в заключении христианского жизненного пути и поэтому находится в самом центре христианской веры.

Библейское учение о Троице не является толкованием отвлечённой идеи в Божьем замысле. Скорее же наоборот — оно учит нас о Божьей природе, и о том, как она выражается в действиях сообщества Божьих людей. По этой причине данная доктрина не должна рассматриваться в качестве пояснительной при рассмотрении текста новозаветных Писаний. Вместо этого, её стоит рассматривать как формирующую и основополагающую для практической жизни христианина и функционирования церкви.

Во всём Евангелии от Иоанна мы видим, как Иисус совершает ряд заявлений, свидетельствующих нам о Его взаимоотношениях с Отцом. Он говорит:

Отче… (Ты) возлюбил Меня прежде основания мира (Ин. 17:24).

Он так же говорит:

… Чтобы мир знал, что Я люблю Отца (Ин. 14:31).

Лишь этих двух отрывков достаточно, чтобы мы узнали об отношениях взаимной любви, которая постоянно пребывала внутри Троицы ещё до создания мира.

Из первых глав Бытия мы также узнаём об общении, присутствующем внутри Троицы:

И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему (Быт. 1:26).

В этом стихе мы видим, как триединый Бог держит совет и разрабатывает план.

Евангелие Иоанна предоставляет нам дальнейшие факты, уча нас о природе Троицы. В частности, что Сын живёт благодаря той жизни, которая происходит от Отца (Ин. 5:26, 6:57). Сын — является соучастником и выражением славы Отца (Ин. 13:31–32; 17:4–5). Сын живёт Отцом, и Отец живёт Сыном (Ин. 1:18; 14:10). Сын живёт в полной зависимости от Отца (Ин. 5:19). Сын является отражением Отца в Своих словах и поступках (Ин. 12:49, 14:9). Отец прославляет Сына (Ин. 1:14; 8:50, 54; 12:23; 16:14; 17:1, 5, 22, 24), а Сын, превозносит Отца (Ин. 7:18; 14:13; 17:1,4; 20:17).

Внутри триединого Божества мы открываем присутствие взаимной любви, взаимного общения, взаимной зависимости, взаимного уважения, взаимного подчинения, взаимного обитания и искреннего сообщества. В Троице существует вечный, дополняющий друг друга взаимообмен Божественной жизнью, Божественной любовью и Божественным общением.

Удивительно, но те же взаимоотношения перешли от Божественного Автора на человеческое сообщество. Мы видим, как акценты повествования смещаются с Отца на Сына, а далее — от Сына к Церкви (Ин. 6:57; 15:9; 20:21). Эти принципы переходят от вечно Сущего Бога небес на Церковь на земле — Тело Господа Иисуса Христа.

Церковь — это органическое продолжение Самого триединого Бога. Она была зачата во Христе прежде начала времён (Еф. 1:4–5) и родилась в день Пятидесятницы (Деян. 2:1 и далее). Верно воспринимать Церковь как сообщество людей, разделяющих Божью жизнь и выражающих её на земле. Иными словами, Церковь — это земной образ триединого Бога (Еф. 1:22–23).

Поскольку Церковь органична, у неё есть свои естественные выражения. Таким же образом, когда группа христиан следует своей духовной ДНК, они собираются таким образом, чтобы их собрания отражали ДНК триединого Бога — потому как оно выражает ту же жизнь, которой обладает Сам Бог. (И хотя самих христиан нельзя назвать божествами, мы, однако, являемся «причастными той же Божественной природе», что и Сам Бог — 2 Пет. 1:4).

Следовательно, ДНК церкви отмечена теми же характеристиками и чертами, которые мы наблюдаем в триедином Боге. В частности, взаимной любовью, взаимным подчинением, взаимной зависимостью, взаимным уважением, взаимным подчинением, взаимной жизнью, и искренним сообществом. Иными словами, Церковь своими истоками уходит прямиком в Троицу. Именно по этой причине Стенли Гренз говорит:

Первоосновой нашего понимания Церкви являются отношения и природа самой Троицы

Богослов Кевин Гильс вторит этой мысли, говоря о том, что Троица является:

Примером, в соответствии с которым должна строиться экклесиология. Исходя из этой предпосылки, сама жизнь внутри Троицы служит для нас примером, отражением, эхом, или же иконой христианской общинной жизни в мире.

Проще говоря, Троица — это определяющая парадигма для естественного выражения Церкви. Мой излюбленный богослов Ширли Гутри раскрывает эту концепцию, описывая природу Троицы, выраженную в отношениях:

Единство Божье не является единством различных, самодостаточных личностей; это единство сообщества Личностей, любящих друг друга и живущих друг с другом в гармонии… Они являются тем, кем они есть только во взаимоотношениях друг с другом… не существует ни одной личности, отделённой от остальных; нет понятий о том, кто выше и кто ниже; нет первых, вторых и третьих по важности; не существует управления и контроля или же подчинения и контролируемости; нет привилегированных положений или превосходства над другими; нет причины для конфликта по поводу старшинства; нет необходимости искать независимости или выражать власть одного за чей-либо счёт. При этом существует лишь общение и взаимосвязь равных, которые раскрывают себя полностью, отдавая всё, что у них есть во взаимодействии друг с другом;, каждый живёт с другими и ради других в атмосфере взаимной открытости, самоотверженной любви, и поддержки; каждый, будучи свободен не от остальных, но для остальных. Именно в таких отношениях состоят Отец, Сын и Святой Дух внутри Троицы.

Взгляните ещё раз на триединого Бога. И заметьте, что тут отсутствует. Здесь нет командно-административного стиля управления. Нет иерархических структур. Мы замечаем отсутствие пассивности и наблюдательского подхода. Отсутствует самоуправство. Отсутствуют и религиозные ритуалы или программы.

(Некто предположил, что внутри Троицы существует умеренная иерархия. Однако это воззрение несостоятельно как исторически, так и библейски. см. стр. 295–296).

Командный стиль отношений, иерархия, пассивность и наблюдательский подход, самоуправство, религиозные программы и прочее — это плод падшего человечества. Всё это противоречит ДНК триединого Бога, равно как и ДНК Церкви. Однако, к нашей печали, после смерти Апостолов, эти практики были восприняты, крещены и привнесены в христианскую семью. Сегодня они стали центральными характеристиками учрежденческой церкви.

Четыре парадигмы для восстановления церкви

На сегодняшний день существуют четыре ключевые парадигмы для переосмысления церкви. Вот они:

Схематичность Библии. Те, кто выступает в поддержку этой парадигмы, отстаивают мнение о том, что Новый Завет содержит чёткие инструкции для церковной практики. По их мнению, мы должны постараться воспроизвести и воплотить основные библейские инструкции касательно церкви. Однако, как позже будет сказано в этой книге, Новый Завет не содержит подобного рода инструкций для церковной практики. Не предоставляет он так же и списка правил и заповедей, которому должны следовать христиане. Как говорит об этом учёный в области Нового Завета Ф. Ф. Брюс:

При применении новозаветного текста в нашей частной ситуации нам нельзя относиться к нему так, как относились к Ветхому Завету книжники времён Иисуса. Нельзя превращать наставления для поклоняющихся в конкретных ситуациях в законы для всех и на все времена.

Культурная адаптация. Люди, выступающие в поддержку этой парадигмы, скоро признают, что человеческая культура подвержена переменам по мере хода времени. Церковь первого века приспособилась к своей культуре. Сегодня же культура сильно отличается от культуры тех дней. Поэтому церковь вынуждена приспосабливаться к её нынешней культуре. Передовые защитники такого воззрения скажут вам, что во все времена церковь вынуждена по-новому изобретать себя, чтобы приспособиться к своей культуре.

Эта парадигма основывается на идее «контекстуализации». Контекстуализация — это богословский метод, который выражается в попытках передать библейское послание в другую культурную среду.

Контекстуализация, конечно же, необходима при применении нами Писания. Именно благодаря контекстуализации сегодня мы не носим сандалии, ризы, не говорим на греческом и не используем тягловый транспорт в качестве основного.

Однако, некоторые люди возносят знамя контекстуализации до чрезмерных высот и в результате такой контекстуализации текст Писаний и вовсе теряет свою актуальность. Чрезмерная контекстуализация съедает библейский текст до полного пренебрежения им. Таким образом, нам ничего более не остаётся, кроме как изобретать церковь на собственный рассудок.

Ф. Ф. Брюс предупреждает нас об опасности чрезмерной контекстуализации, говоря:

Отношение к Евангелию, как к новой идиоме, необходимо во всех поколениях. Оно столь же необходимо, как и при переводе Евангелия на новый язык. Однако, угри чрезмерном перефразировании Евангелия теряется само Евангелие, в результате чего рождается нечто, что сам Павел назвал бы «Иным Евангелием, которое на деле таковым не является» (Гал. 1:6 и далее). Когда христианское послание всецело адаптируют под условия преобладающего климата культуры и мнений, оно становится ни чем иным, как просто ещё одним мнением и перестаёт быть христианским посланием.

Я встречал многих защитников парадигмы культурной адаптации. И меня поражает тот факт, что все они верят в существование нормативных практик церкви, которые находятся вне времени и культуры. К примеру, большинство христиан, придерживающихся парадигмы культурной адаптации, находят оскорбительными предложения оставить практику водного крещения и променять хлеб и вино на хлебопреломлении на картофельные чипсы и колу (возможно, за исключением тех, кому ещё не исполнилось десяти лет отроду!).

В таком случае, перед нами становится важный вопрос: «Какие практики Нового Завета считать исключительно описательными, а какие — нормативными»? Или же, выражаясь иначе, что из этого привязано к культуре первого века, а что является отражением неизменной природы и сущности церкви?

Опасности чрезмерной контекстуализации реальны, и но неосторожности многие христианские руководители стали повинными в этом злоупотреблении. Необходимо быть осторожными в том, чтобы нам не придерживаться библейских принципов лишь в тех случаях, когда они помогают нам в достижении наших целей, оставляя их в стороне во имя «контекстуализации», когда они нам более неудобны.

Факт остаётся неизменным, почти все христиане строят собственное понимание христианской жизни и жизни церкви на Библии. (Ирония, пожалуй, состоит ещё и в том, что и те, кто заявляют о том, что это не так, почти всегда при этом ссылаются на слова Иисуса или же Павла, чтобы выступить в поддержку, или же для опровержения той или иной своей идеи или практики). Ранняя церковь не была совершенной. Если вы в этом сомневаетесь, просто прочтите 1-е Коринфянам. Поэтому, идеализация ранних христиан, как расы безошибочных людей будет большой ошибкой.

С другой же стороны, церковь первого века была церковью, которую основали Иисус и Апостолы. И ровно в той степени, в которой эти церкви были отражением учения Иисуса и Апостолов, они способны многому научить и нас. Было бы большой ошибкой игнорировать их опыт как неприменимый к нашим обстоятельствам и времени. Словами Джей Би. Филипса это можно было бы выразить так:

Величайшее отличие между нынешним христианством и той верой, о которой мы читаем в этих (новозаветных) посланиях, заключается в том, что для нас это, в основном, представление; для них это было их реальным жизненным опытом. Мы склоны сводить христианство до уровня поведенческого кода, или же в лучшем случае, до правил сердца и жизни. Для этих же людей, всё было достаточно понятно — их ситуация напоминала вторжение жизни абсолютно нового уровня.

Постцерковное христианство. Эта парадигма основана на попытке практиковать христианство в отрыве от определённого сообщества верующих, которые бы регулярно встречались для поклонения, молитвы, общения и взаимного назидания. Приверженцы такого подхода говорят о том, что спонтанные социальные взаимодействия (такие как встречи в кафе по желанию) и личные дружественные отношения и есть воплощением новозаветного понятия «церкви». Те, кто придерживаются этой парадигмы верят в аморфную, расплывчатую, призрачную церковь.

Такого рода концепция не увязывается с тем, что мы находим в Новом Завете. Церкви Нового Завета были локальными, определенными и заметными сообществами, которые встречались регулярно, в определённом месте. По этой причине Павел мог писать послания этим определенным сообществам (поместным церквям) имея определённого рода представление о том, кто будет читать эти послания (Рим. 16). Он так же хорошо представлял себе, когда именно они собирались (Деян. 20:7, 1 Кор. 14), и те трудности, с которыми сталкивались эти церкви в своей совместной жизни (Рим. 12–14, 1 Кор. 1–8). При всей небиблейности своих взглядов постцерковная парадигма нам кажется выражением современного стремления к близости, лишенного необходимости делать посвящение.

Органическое выражение. В этой книге я буду отстаивать именно это воззрение. Я убеждён в том, что Новый Завет является письменным свидетельством работы ДНК церкви. Когда мы читаем книгу Деяний и послания Апостолов, мы становимся свидетелями генетики Церкви Иисуса Христа, проявившейся в различных культурах первого века. Поскольку Церковь воистину является духовным организмом, его

ДНК никогда не изменяется. Она является всё той же биологической структурой, которой была и вчера, которой остаётся сегодня, и будет завтра. Итак, будучи таковой, ДНК церкви всегда будет отражать следующие четыре составляющие:

1. Она всегда будет выражать главенство Иисуса Христа в Его Церкви, в противоположность идеи человеческого главенства. (Здесь я использую термин «главенство» для описания идеи, что Христос является как властью, так и источником церкви).

2. Она всегда будет позволять, и поощрять к действию всех членов в Теле.

3. Она всегда будет соответствовать богословию, содержащемуся в Новом Завете, будучи его наглядным представлением и выражением на Земле.

4. Она всегда будет корениться в общении триединого Бога. Троица и есть та парадигма, которая раскрывает нам то, как Церковь должна функционировать. Она показывает нам то, что Церковь — это любящее, равноправное, взаимозависящее и взаимодействующее неиерархическое сообщество.

Ф. Ф. Брюс как-то сказал:

Развитие — это развёртывание того, что уже существует, даже если оно существует не явно; отступление же подразумевает оставление одного принципа или же основания, и замены его другим.

Всё то, что делает Церковь способной отражать триединого Бога, является развитием; всё же, что препятствует ей в этом — отступлением.

Как уже было изложено мной и Джоржем Барной в книге «Языческое христианство», крайне мало из того, что нынче практикует современная учрежденческая церковь, своими корнями уходит в Новый Завет. Вместо этого практика, изобретённая людьми, начавшая своё существование многие столетия тому назад, формировала и давала новое определение тому, что такое церковь. Подобная практика подрывает главенство Христа, подавляет функции участия всех членов в равной мере, так, что и те больше не могут действовать как Тело Христа. Это противоречит богословию Нового Завета и отрицает принцип Божьего общения внутри Троицы. Как говорит об этом Эмиль Бруннэр:

Тонкая структура общения, основанная Христом и утверждённая Святым Духом не может быть заменена учреждением или организацией, не изменив при этом целиком и полностью сам характер экклесии.

Однако, не смотря на этот факт, многие из этих практик оправдываются христианами, хотя при этом им явно не хватает библейского основания. Отчего же? Всё это происходит в связи с неимоверной силой религиозной традиции. Рассмотрим следующие отрывки:

Трава засыхает, цвет увядает, а Слово Бога нашего пребудет вечно. (Ис. 40:8)

Ибо Слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. (Евр. 4:12)

Как дождь и снег нисходити с неба и туда не возвращается, но напояет землю и делает ее способною рождать и произращать, чтобы она давала семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест, — так и Слово Мое, которое исходит из уст Моих, — оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его. (Ис. 5 5:10–11)

Эти отрывки говорят нам о чрезвычайной силе Божьего Слова. Слово Божье пребудет вечно. Слово Божье осуществит, что Бог пожелал. Слово Божье достигнет цели, ради которой Он посылал его. Слово Божье не вернётся впустую.

Однако, вопреки чрезвычайной силе Божьего Слова есть одна вещь, останавливающая его на его пути. Имя ей — религиозная традиция. Отметим, что говорит Иисус — воплощение Божьего слова:

… таким образом, вы устранили заповедь Божию преданием вашим. (Мф. 15:6)

И опять Он говорит:

Ибо вы, оставив заповедь Божию, держитесь предания человеческого… вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание… (Мк. 7:8–9)

Религиозные традиции во многом сформировали наше мышление. Они завоевали наше сердце. Они сформировали наш словарный запас. Всё это произошло настолько сильно, что теперь всякий раз, когда мы открываем свои Библии, мы приписываем нашу современную практику церкви, приписывая её тексту Писаний.

Всякий раз, когда мы находим слово «пастор» в Библии, мы типично представляем себе человека, который проповедует проповеди по воскресеньям. Когда мы видим слово «церковь», мы немедленно думаем о здании или же, о воскресном богослужении. Когда мы встречаем слово «старейшина», мы сразу же представляем себе члена совета или церковного комитета.

Всё это подымает важный вопрос: как же так получается, что наша современная практика церкви столь просто приписывается тексту Нового Завета? Одна из причин, которая привела к такому положению вещей, заключается в выборочном подходе к тексту Библии. С таким подходом мы вырываем нужные отрывки текста их контекста и собираем их воедино с целью состряпать доказательства в поддержку человеческим доктринам или практике. В большинстве своём этот процесс происходит неосознанно. Ему способствуют две вещи. Во-первых, послания Нового Завета не представлены в хронологическом порядке. Во-вторых, послания в Новом Завете разделены на главы и стихи.

Философ Джон Локк хорошо изложил суть проблемы, когда написал:

Писание изрублено и покалечено, и в том виде, в котором оно напечатано сегодня, предстает перед нами столь разбитым и разделённым, что не только рядовые читатели вытаскивают из него стихи, превращая их в афоризмы (правила); но и те, у кого больше знаний, читая Слово, теряют многое из его мощи и силы взаимодействия, а значит и света, им порождаемого.

Для сравнения скажем, что когда читаешь Новый Завет в хронологической последовательности, без разделения на главы и стихи, замечаешь, как проявляется чудеснейшее повествование. История становится реальностью. Когда же читаешь Новый Завет в том виде, в котором он организован в настоящее время, эта история предстаёт перед нами в отрывках. Согласованность и гармоничность повествования теряется.

Греческая мифология воспевает человека по имени Прокруст, создавшего чудо-ложе, приобретавшее размер, подходящий человеку, который ложился на него. Однако за чудом скрывался жестокий метод, позволявший ложу оказываться подходящим для всех. Когда человек, ложащийся на ложе, оказывался, слишком короток, Прокруст растягивал его. Если же ложившийся, оказывался, слишком велик, Прокруст отрезал его конечности, чтобы тот вместился на ложе!

Современная идея церкви похожа на прокрустово ложе. То Писание, которое не подходит под идею и форму современной учрежденческой церкви, либо отвергается (им пренебрегают), либо его воспринимают с «натяжкой» в угоду сложившемуся положению дел. Мы возвеличиваем различные стихи, вытягивая их из хронологического исторического контекста, после чего совмещаем их с другими отрывками, чтобы создать или поддержать угодную нам доктрину или практику. Для сравнения следует сказать, что именно хронологическое повествование диктует условия нашему толкованию Писания. Оно удерживает нас от практики вырывания и подтасовывания стихов с целью по-библейски оправдать наши подозрения и идеи.

Факт остаётся фактом, множество практикуемого в наших церквях сегодня лишено библейской поддержки. Всё это — практика изобретенная человеком, идущая наперекор органической природе церкви. Она не служит отражением желания Иисуса Христа и не служит выражением Его главенства и Его славной Личности (тех характеристик, которые церковь призвана воплощать). Вместо этого они служат отражением воцарившихся человеческих идей и традиций. В результате они подавляют естественное проявление церкви. Однако, мы продолжаем оправдывать их нашей «обрывочной» герменевтикой.

Нарушение ДНК Церкви

Некоторые христиане старались оправдать ту уйму небиблейских практик, которые оказались в церкви, высказав предположения о том, что церковь приспосабливается к каждой культуре, адаптируясь под условия жизни в том мире, в котором она находится. Отсюда следует мысль о том, что, должно быть, теперь Бог оправдывает появление системы разделения на духовенство и прихожан, иерархическую структуру руководства, поклонение с разделением церкви на выступающих и наблюдателей, модель единого руководителя, идею «посещения церкви» и ряд прочих практик, которые появились приблизительно в четвёртом веке в результате того, что христиане позаимствовали эти обычаи из греко-римских обрядов тех дней.

Но действительно ли церковь столь сильно меняется в зависимости от той культуры, в которой она находится? И если это и вправду так, свободны ли мы привносить всякую понравившуюся практику, делая её частью наших всеобщих встреч поклонения? Или же случилось так, что современная церковь чрезмерно приспособилась к нынешней западной культуре, как в своём богословии, так и в практике?

Говоря о проблеме чрезмерной контекстуализации, Ричард Халверсон пишет:

Когда у греков появилось Евангелие, они сделали из него философию; когда его получили римляне — они превратили его в форму правительственного правления; когда евангелие попало к европейцам, они сделали из него культуру; а когда оно попало в руки американцев, они превратили его в бизнес.

Скажу словами Апостола Павла: «разве не учит нас сама природа?». Новый Завет четко даёт нам понять то, что церковь — это биологическое существо (Еф. 2:15; Гал. 3:28; 1 Кор. 10:32; Кол. 3:11; 2 Кор. 5:17). Это биологическое существо рождается на свет, когда живое семя Евангелия насаждается в сердцах мужчин и женщин, и у них есть свобода встречаться вместе в естественных условиях.

ДНК Церкви производит определённые, отчётливо различимые черты. Вот некоторые из них: опыт искреннего общения в открытом сообществе, семейная любовь и посвящение членов сообщества друг другу, централитет Иисуса Христа, не отягощённый статическими ритуалами, врождённый инстинкт встречаться вместе, естественное желание строить глубокие взаимоотношения, основанные на Христе, внутреннее стремление к открытым для всеобщего участия встречам, и побуждение, мотивированное любовью к распространению вести о Христе в падшем мире.

В то время как, семя Евангелия способно естественным образом производить все эти черты, то, как они выразятся на практике, может в некоторой мере отличаться в зависимости от культуры. К примеру, я однажды начинал органическую церковь в Чили. Те песни, которые они писали, то, как люди общались друг с другом, то, как они сидели на собраниях, то, как они относились к своим детям, всё это отличалось от практики органических церквей, которые я видел в Европе и Соединённых Штатах.

Однако, те же основные черты, выраженные в ДНК Церкви, были присущи и этим собраниям. Ни одна из этих церквей так и не выработала систему собственного духовенства, единого старшего пастора, структуру иерархического управления или же такой порядок поклонения, который бы поощрял пассивность большинства.

В природе есть цветущий кустарник под названием гортензия широколистная. Если взять семена этого кустарника и посадить их в землю где-нибудь в штате Индиана, он вырастет и зацветёт розовыми цветами. Но если взять те же семена и посадить их где-нибудь в Бразилии или в Польше, кустарник расцветёт синим цветом. Что ещё более интересно, так это то, что можно посадить те же семена в какую-нибудь другую почву, и тогда растение зацветёт фиолетовыми цветами.

Однако гортензия широколистная, никогда не производит шипов или колючих побегов. Она никогда не станет приносить яблоки или апельсины. И она никогда не станет расти ввысь, как сосна. Почему? Да потому что эти свойства не заложены в ДНК семени растения.

Таким же образом, Церковь Иисуса Христа — когда правильно посажена и развивается естественным образом, без человеческого контроля или организационного вмешательства — явит на свет некоторые черты, заложенные в её ДНК. Как и гортензия широколистная, Церковь, возможно, будет иметь иной вид, в зависимости от культуры, в которой она находится, однако её основные выражения будут схожими, где бы она ни цвела.

С другой стороны, когда мы, люди, привносим свои падшие системы в этот живой организм, Церковь теряет свои органические черты и производит чуждые ей плоды и побеги, противоречащие тому, что заложено в её ДНК. Проще говоря, своими усилиями мы можем нарушить ДНК и исказить органический рост церкви.

Позвольте мне рассказать вам одну печальную историю, чтобы проиллюстрировать этот принцип. 4-го ноября, 1970 года учёные обнаружили очень необычного тринадцатилетнего ребёнка. С раннего детства эта девочка прожила в состоянии крайнего отделения от общения с людьми и окружающим миром. Дженни, так назвали девочку, не научилась говорить и не имела возможности общаться с людьми.

Дженни была привязана к детскому стульчику и оставлена без внимания родителей, проводя долгие дни в одиночестве. По вечерам Дженни завязывали в спальном мешке, так что она не могла полноценно двигаться. Её избивали всякий раз, когда она издавала какие-либо звуки, в том числе и при попытках говорить.

В результате этого её естественные черты были навсегда искажены. Дженни неуклюже передвигалась, переваливаясь с ноги на ногу, и плохо держалась на ногах. Она постоянно держала руки в полусогнутом состоянии, как поджатые лапки. Девочка не умела пережевывать твёрдую пищу, и с большим трудом глотала. Она постоянно плевалась, часто всё обнюхивала, и не могла сосредоточить своё внимание на предметах расположенных дальше, чем четыре метра от неё. Речь Дженни была ограничена до испускания скрипов и писков на высоких тонах, которые можно было разобрать с большим трудом.

За годы прошедшие после того, как Дженни нашли в состоянии одиночного заключения в собственной комнате, она сумела разучить множество новых слов. Однако она так и не научилась складывать слова в связные предложения. Что же произошло? Некоторые учёные пришли к выводу о том, что естественная ДНК девочки была повреждена в результате серьезного недоедания и отсутствия какого либо стимула к развитию.

Попробуем перенести эту историю в плоскость духовной жизни. Как и в случае с гортензией широколистной, культура, в которой функционирует церковь, способна оказать своё влияние на проявления церкви. В то же самое время, как показывает трагический пример Дженни, культура способна также исказить естественное проявление церкви, препятствуя её органическому росту. Мне кажется, что именно это и произошло с церковью на протяжении истории. Следовательно, то, чем церковь является сегодня, не обязательно было планом Божьим от самого её начала.

Церковь органична. Если её естественному росту ничего не препятствует, она сможет вырасти прекрасной девочкой — живым свидетельством её славного Жениха — Иисуса Христа. Она не вырастет в организацию сродни Дженерал Моторз или Майкрософт. Она всегда будет чем-то абсолютно отличным от всех и всего остального — уникальным существом на этой планете. Столь же уникальной, каким был и Сам Иисус Христос, когда Он ходил по этой планете. Потому как и сама Церковь — это Тело Христа, и её природа схожа с природой Самого Бога.

Говоря всё это, хочется дать понять, что эта книга является попыткой представить себе Церковь по образу и подобию триединого Бога. Это попытка основать практику Церкви на природе вечной Троицы, а не на зыбучих песках изменчивых культурных предпочтений и тенденций, трясине библейской схематичности или мутных водах религиозных традиций.

Вопросы для размышления:

• Как вам кажется, содержит ли Новый Завет рекомендации и руководство для жизни и практики церкви, применимые в наши дни, или же мы можем не обращать на него внимание, считая его попросту неактуальным? Объясните свой ответ.

• Принимая во внимание те церкви, частью которых вам довелось быть в вашей жизни, расскажите, каким образом эти церкви отражали или же не отражали суть отношений внутри Троицы.

• Что будет означать верность и соответствие Божьему Слову, когда речь заходит о церковной практике и жизни? Что вы можете сказать в этой связи касательно нашей личной практики и жизни? Объясните свой ответ.

• На основании чего мы определяем, что в Новом Завете является нормативным и не подверженным изменению во времени, а что из текстов можно воспринимать как описательные моменты, относящиеся лишь к культуре тех дней? Объясните.