Глава 11. Книга Судей

Глава 11. Книга Судей

Книга Судей — часть корпуса Ранних Пророков, представляющего собой историческое повествование, при помощи которого Израиль осмысляет свою полную противоречий жизнь в земле, обещанной ему ГОСПОДОМ. Основной акцент в этом тексте делается на переосмысление (а) древних преданий и (б) исторических «фактов» устных сказаний, с тем, чтобы описание соответствовало идее о правлении Яхве. Согласно преобладающей гипотезе, сложившейся в результате критических исследований текста, Книга Судей представляет собой часть девтерономической истории, грандиозной богословской интерпретации истории царской власти в Израиле. Цель этой интерпретации — показать, почему Израиль в VI веке до н. э. потерял землю, данную ему ГОСПОДОМ, и оказался в рассеянии (Noth 1981).

Эту книгу принято разделять на три части. Первая из них — стихи 1:1–2:5. В них рассказывается о жизни Израиля в Ханаане «после смерти Иисуса Навина» (1:1), величайшего героя–воина и защитника закона. Этот фрагмент обычно считается ранним свидетельством, описывающим жизнь Израиля в земле обетованной. Он, действительно, может быть одним из древнейших, тем не менее уже в нем присутствуют тенденции, присущие всей традиции.

В этой части текста можно выделить три основные темы:

1. Здесь продолжается рассказ о захвате земли обетованной у местного, «ханаанейского» населения (если имело место израильское вторжение) или об изменении «хананейской» политической системы (если вместо вторжения происходил социальный переворот). В любом случае, мы видим Израиль втянутым в кровопролитную войну:

Адони–Везек побежал, но они погнались за ним и поймали его и отсекли большие пальцы на руках его и на ногах его

(Суд 1:6).

Тем не менее эта жестокость допускается ГОСПОДОМ (1:2) и оказывается Его возмездием:

Тогда сказал Адони–Везек: семьдесят царей с отсеченными на руках и на ногах их большими пальцами собирали крохи под столом моим; как делал я, так и мне воздал Бог

(Суд 1:7, курсив добавлен).

2. В стихах 1:16–36 Израиль изображается как недавно сформировавшийся народ, вынужденный даже на обетованной земле жить среди ханаанеев. Слова «и жили Хананеи среди их» (1:29) становятся постоянным рефреном. Они часто расцениваются как дань реализму, как попытка исправить образ быстрого захвата всей земли, созданный Книгой Иисуса Навина. Однако в тексте не следует искать «исторических» описаний, поскольку он носит богословский, а не исторический характер. Возможно, что слово «Хананеи» (равно как и параллельное ему «Иевусеи») является идеологическим (а не этническим) термином, обозначавшим «другие» народы, которые не признавали ГОСПОДА и жили иначе, чем евреи. То есть, по мнению интерпретаторов, даже в земле обетованной обещание исполнилось не полностью. Его исполнение ограничено присутствием в земле народов, на которых «не распространяется обетование». В результате этот, скорее идеологический, нежели исторический, комментарий оказывается введением к последующим историям Книги Судей, рассказывающим о религиозных компромиссах, на которые шел Израиль, и о беспрестанных угрозах и испытаниях, которым «иные» народы подвергали веру евреев. Согласно мнению большинства ученых, окончательная версия текста Книги Судей восходит к VI веку до н. э., ко времени, когда главной целью депортированного в Вавилон

Израиля было сохранение собственной веры среди «иных» народов, чьи религии были для евреев одновременно и испытанием и угрозой.

3. Опасность вызова, брошенного Израилю «иными» народами, хорошо описана в заключительных стихах этой части — 2:1–5. Они часто предлагаются в качестве объяснения присутствия в земле обетованной «иных» народов. Их основная мысль сводится к тому, что это присутствие — не что иное, как временная аномалия на пути исполнения божественного обещания. «Иные» народы продолжают жить в земле обетованной только потому, что Израиль не полностью подчиняется ГОСПОДУ. Кроме того, эти стихи снова обращаются к идее Завета, служа ключом к дальнейшему повествованию:

И сказал Я: «не нарушу завета Моего с вами вовек; и вы не вступайте в союз с жителями земли сей; жертвенники их разрушьте»

(Суд 2:lb–2а).

Обе договорившиеся стороны, и ГОСПОДЬ, и Израиль, связаны обещанием послушания и верности (см. Втор 26:16–19). Похоже, что вся история жизни евреев в земле обетованной превращается в историю исполнения или нарушения первой заповеди: «Да не будет у тебя других богов перед лицем Моим» (Втор 5:7). Все последующие истории Книги Судей объединяет одна мысль: причина бесконечной череды несчастий — несоблюдение основных требований Завета.

Вторая часть Книги Судей — пространный текст, охватывающий главы 2:6–16:31. В основе этих материалов лежат древние предания о героях, вмешивавшихся в судьбы израильского общества, благодаря которым в беспокойной и тревожной жизни Израиля, окруженного со всех сторон опасными и непримиримыми врагами, наступали периоды относительного покоя. Все эти истории когда–то были местными преданиями отдельных колен, красочными и живыми. При объединении в целостное повествование эти бережно хранимые предания «на случай» были упорядочены и «национализованы». Из местных легенд они превратились в историю всего народа. При этом повествование в них было дополнено определенной «философией истории», отражающей девтерономическую традицию. Без сомнения, в процессе обработки преданий этот новый смысл был наложен на повествование, причем в довольно стереотипной и прозаической форме. В то же время можно предположить, что редакторские добавления явились результатом попытки выделить в героическом цикле «правдивое» ядро, хотя, конечно, живой древний рассказ не имел жесткой богословской концепции, появившейся в нем только в процессе канонизации. Таким образом, процесс оформления текста и внесения в него литературных добавлений был связан со стремлением выявить смысл, присущий этим историям с самого начала.

Истории о героях очень разнообразны. Среди них — рассказ об Аоде, левше, сражавшемся за свободу Израиля (3:12–30); о честолюбивом политике Авимелехе, сыне Гедеона (9:1–57); об Иеффае, известном своей неразумной клятвой, повлекшей за собой смерть его дочери (11:1–40). Материал очень богат. Единственное, что нам остается, — сосредоточиться на трех его «жемчужинах».

1. Песнь Деворы (как обычно называют эту поэму), записанная в 5–й главе книги, считается одним из главных и древнейших текстов, описывающих религиозные принципы Израиля (более позднее изложение того же сюжета находится в 4–й главе). Эта песнь знаменует победу Израиля над Ханааном и воздает «хвалу ГОСПОДУ, хвалу вождям Израиля» (ст. 11). В этой песне невозможно провести четкую границу между хвалой ГОСПОДУ и хвалой вождям, поскольку основная цель песни — подчеркнуть значение обеих действующих сил. В ее тексте описываются величественное шествие ГОСПОДА с горы Синай, идущего, чтобы возглавить войско Израиля (ст. 4–5), уязвимость Израиля (ст. 6–9), раздоры между коленами, пытавшимися переложить ответственность друг на друга (ст. 13–18, 23), великая битва, в которой на помощь еврейскому войску приходит небесное воинство (ст. 19–22), Иаиль, убившая презренного ханаанейского военачальника (ст. 24–27), и горестные речи жен ханаанейских военачальников, пораженных в итоге вместе со своими мужьями (ст. 28–31). Главная героиня песни — Девора, «мать в Израиле» (ст. 7). Риторика песни очень выразительна. В ней найдены слова как для выражения ощутимого присутствия ГОСПОДА в жизни Израиля, так и для описания реальных исторических событий. Эта песнь — величайшее свидетельство о том, что жизнь Израиля зависит от ГОСПОДА и сохраняется Им.

2. Длинная история Гедеона наполнена множеством деталей, столь любимых устной традицией (гл. 6–8). В истории призвания Гедеона, которому предстоит стать судьей и вождем Израиля, подчеркивается не только его сдержанное отношение к повелению ГОСПОДА, но и дерзость {chutzpah), с которой он «обсуждает» призвание, переданное ему ангелом (6:11–27). Получив призвание, Гедеон становится одним из самых ревностных защитников веры в ГОСПОДА, разрушая «чужие» святилища (6:28–32, см. также Втор 7:5) и оскорбляя собственных врагов, которые считаются при этом врагами Бога Израиля и самого Израиля:

И сказал Гедеон: за это, когда предаст ГОСПОДЬ Зевея и Салмана в руки мои, я растерзаю тело ваше терновником пустынным и молотильными зубчатыми досками… И взял старейшин города и терновник пустынный и зубчатые молотильные доски и наказал ими жителей Сокхофа… И сказали Зевей и Салман: встань сам и порази нас, потому что по человеку и сила его. И встал Гедеон, и убил Зевея и Салмана, и взял пряжки, бывшие на шеях верблюдов их

(Суд 8:7, 16, 21).

Средоточие истории Гедеона — рассказ о великой победе над мадианитянами, одержанной благодаря умению, неожиданности и силе, данной ГОСПОДОМ, в войне которого участвует Гедеон. Однако у этой истории грустный конец (8:22–28): будучи изначально верным и удачливым воином, Гедеон становится самолюбивым и начинает заботиться только о собственном благе. История о Гедеоне (8:22) и его сыне Авимелехе (9:1–6) говорит о том, что Израиль был очень близок к династическому правлению, об установлении которого рассказывается в Первой книге Самуила, однако в данном случае эта идея пока не получила завершения. Возможно, Гедеон, «возвеличившийся и павший», ревностный защитник ГОСПОДА и себялюбивый честолюбец, всего–навсего — воплощенный образ Израиля, постоянно возвращавшегося к ГОСПОДУ, но в то же время постоянно отпадавшего от Него. Неудивительно, что история Гедеона заканчивается компромиссом: Израиль поддается на искушения «иных народов», всегда живших рядом с ним:

Когда умер Гедеон, сыны Израилевы опять стали блудно ходить вслед Ваалов и поставили себе богом Ваалверифа; и не вспомнили сыны Израилевы ГОСПОДА Бога своего, Который избавлял их из руки всех врагов, окружавших их; и дому Иероваалову, или Гедеонову, не сделали милости за все благодеяния, какие он сделал Израилю

(Суд 8:33–35).

3. Третий герой, на которого следует обратить особое внимание, — Самсон (гл. 13–16). В тексте несколько раз подчеркивается его уникальность, прежде всего, в рассказе о его чудесном рождении (гл. 13). Однако главная тема этого сюжета — история взаимоотношений Самсона с филистимлянами, главным врагом Израиля, в образе которых воплотились представления о «чужом народе». Кроме того, функция филистимлян в этом повествовании — подчеркнуть самобытность еврейского народа (Jobling 1998, 197–243). Самсон, величайший воин ГОСПОДА, погиб, разрушив филистимский дом и убив множество филистимлян:

И воззвал Самсон к ГОСПОДУ и сказал: ГОСПОДИ Боже! вспомни меня и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отмстить Филистимлянам за два глаза мои. И сдвинул Самсон с места два средних столба, на которых утвержден был дом, упершись в них, в один правою рукою своею, а в другой левою. И сказал Самсон: умри, душа моя, с Филистимлянами! И уперся всею силою, и обрушился дом на владельцев и на весь народ, бывший в нем. И было умерших, которых умертвил Самсон при смерти своей, более, нежели сколько умертвил он в жизни своей

(Суд 16:28–30).

Отношения Самсона с филистимлянами оказываются трудными и странными, прежде всего, из–за его женитьбы на филистимлянке Далиде. Их взаимоотношения описаны в нескольких исполненных драматизма, захватывающих сценах, говорящих также о большой опасности, которую представляли собой филистимляне для Израиля:

Далида поразила Самсона единственным имевшимся у нее оружием — своими речами. Она задавала ему вопросы до тех пор, пока у него не стало сил сопротивляться ей, она победила его своей назойливостью. Самсон уже бывал в подобных ситуациях. Обе его женщины задавали ему одни и те же вопросы. Обе обвиняли его в том, что он не любит их, снова и снова. Самсон оказался восприимчивым к подобного рода жалобам. Было бы несправедливым утверждать, что у него было много силы, но мало ума, однако он не сумел распознать тактику этих женщин. Их тактика была превосходной. Согласно Книге Притчей, лучше жить в пустыне или в углу на кровле, чем со сварливой женой (Притч 21:9, 19; 25:24). Вероятно, Далида не была чрезмерно назойливой, но в этом вопросе она была неумолима, и Самсон не мог противостоять ей…

История Самсона и Далиды — лучший пример «войны полов» из описанных в Библии, войны между женщинами и мужчинами, столь ярко запечатленной в греческой мифологии

(Frymer–Kensky 2002, 82–83).

В конце истории Самсон остается верным ГОСПОДУ, филистимляне погибают, Израиль спасается, ГОСПОДЬ торжествует. Однако такой конец далеко не очевиден. Израиль всегда жил бок о бок с «чужим народом», и отношения их никогда не были простыми.

Каждая из историй о героях, благодаря которым Израиль сумел выжить среди враждебного ханаанейского окружения, представляет собой рассказ о новой тактике, разработанной евреями в ответ на вызовы, угрозы и соблазны «иных народов». Однако в процессе канонического оформления этих текстов редактор, в данном случае Девтерономист, внес в них значительные изменения. Все эти истории оказались лишь иллюстрацией к очень ясным и бескомпромиссным богословским идеям, представленным в центральной части Книги Судей. Самый простой пример выражения подобного рода идей можно обнаружить в стихах 3:7–11, где, как только основная формула выделена, следов повествования почти не остается. В этом фрагменте можно выделить четыре основные мысли.

1. «И сделали сыны Израилевы злое пред очами Господа» (3:7). Отправная точка богословского анализа заключается в сообщении о том, что Израиль согрешил, нарушив первую заповедь, предполагающую исключительную верность ГОСПОДУ. В тексте особо подчеркивается, что израильтяне нарушили Завет, начав поклоняться ханаанейским богам (2:2). Однако эти религиозные действия не следует расценивать как простую перемену культа, поскольку поклонение «ханаанейским богам» почти наверняка служило для того чтобы узаконить ханаанейскую социально–экономическую практику, не совместимую с предписанными Израилю заповедями добрососедских отношений между ближними. Таким образом, подобное обвинение, без сомнения, обращено ко всей социальной системе, ассоциирующейся с поклонением определенным богам.

2. Реакция ГОСПОДА на отступничество:

И воспылал гнев ГОСПОДЕНЬ на Израиля, и предал их в руки Хусарсафема, царя Месопотамского, и служили сыны Израилевы Хусарсафему восемь лет

(Суд 3:8).

В соответствии со смелой богословской концепцией Девтерономиста, послушание ГОСПОДУ ведет к социально–политическому благополучию, которое не может нарушить ни один правитель. Напротив, непослушание ГОСПОДУ ведет к политической зависимости. Указывая на эту очевидную взаимосвязь, Девтерономист утверждает, что религиозные убеждения могут привести к самым серьезным последствиям практического характера.

3. Перенеся страдания, Израиль приходит в себя, вспоминает о собственной самобытности и снова обращается к Богу, которому прежде отказывался подчиняться:

Тогда возопили сыны Израилевы к Господу…

(Суд 3:9а)

«Вопль» — выражение настойчивой просьбы (Воусе 1988). Но «вопль» отчаяния звучит и как покаяние, как отказ от «ханаанейских» богов, на которых Израиль уповал (ст. 7), как возвращение к ГОСПОДУ и заповедям Синайского откровения. Поскольку страдание стало результатом непослушания, путем к избавлению от страдания становится послушание, означающее, прежде всего, признание собственной зависимости от ГОСПОДА, выраженное в соблюдении Завета с Богом.

4. Четвертым элементом является то, что ГОСПОДЬ отвечает на «вопль» Израиля и посылает «избавителя», спасающего Израиль от чужеземного гнета, благодаря чему начинается новый период благополучия:

И воздвигнул ГОСПОДЬ спасителя сынам Израилевым, который спас их, Гофониила, сына Кеназа, младшего брата Халевова. На нем был Дух Господень, и был он судьею Израиля. Он вышел на войну, и предал ГОСПОДЬ в руки его Хусарсафема, царя Месопотамского, и преодолела рука его Хусарсафема. И покоилась земля сорок лет. И умер Гофониил, сын Кеназа

(Суд 3:9b–11).

«Избавитель» — человек, обычно именуемый «судья», облеченный властью и силой Божьего духа, который оказывается решающим фактором в перераспределении политической власти.

Эта последовательная и симметричная богословская формула построена как сочетание двух принципов, прочно укоренившихся в сознании Израиля (Brueggemann 1981, 1–20). Первый, исходя из богословия Завета, утверждает: непослушание всегда влечет за собой божественное наказание. Этот принцип — основа девтерономического богословия, в соответствии с которым жизненные условия народа полностью зависят от послушания Завету (см. Втор 30:15–20). Второй принцип издавна был присущ еврейской традиции псалмов: ГОСПОДЬ спасает народ, когда слышит его вопль, поскольку ГОСПОДЬ — Бог слышащий и отвечающий сотней разных способов (см. Исх 2:23–25, Пс 106:4–7). Книга Судей объединяет принцип морального воздаяния и принцип божественного ответа.

Соединение богословской формулы с героическим циклом произошло, видимо, непосредственно перед кризисом 587 года до н. э. или сразу же после него, в плену. Если верно второе предположение, то эта четырехчастная формула могла восприниматься в условиях плена следующим образом:

1. Обвинение Израиля в грехе — главное послание допленных пророков и основная мысль девтерономического исторического цикла. Вплоть до 587 года Израиль в основе своей не подчинялся ГОСПОДУ. Именно на это указывает вся история Израиля со дня его вхождения в землю обетованную.

2. Израиль был наказан рукой врага. В VI веке речь могла идти о руке главного врага Израиля — Вавилона и его жестокого царя Навуходоносора. Таким образом, плен воспринимался как божественное наказание за длительное нарушение Завета.

3. Вопль, раздавшийся в плену, стал знаком возвращения к ГОСПОДУ, готовности снова соблюдать Его заповеди. Ханс Вальтер Вольф настаивал на том, что основной заботой Девтерономиста в плену было покаяние, возвращение народа к ГОСПОДУ и Его заповедям (Wolff 1982). Как показал Вольф, результатом этого стало частое использование глагола shuv («возвращаться, оборачиваться»), особенно в 3 Цар 8:31–53. Это понятие означает изменение направления движения и используется в богословии для обозначения «покаяния», возвращения от отступничества к послушанию Торе. В Книге Судей та же идея передается при помощи слова «вопль», ставшего здесь синонимом слова shuv, обозначающего покаяние.

Историю о возвращении к ГОСПОДУ, запечатленную в этом предположительно древнем тексте, можно прочитать как историю о прощении пленников, попавших в руки к врагу.

4. В контексте истории плена трудно увидеть фигуру «освободителя», облеченного божественным духом. Однако, вспоминая пророчество о Кире Персидском, зафиксированное в Ис 41:25; 44:28 и 45:1–7, и о надеждах, возлагавшихся пленниками на приход к власти Кира и возвышение персов (например, 2 Пар 36:22–23), можно допустить, что ответом ГОСПОДА на вопль Израиля стало появление Кира, названного «мессией» в еврейских поэтических текстах (Ис 45:1).

Нам не нужно доказывать связь девтерономической формулы с вавилонским пленом. Достаточно отметить, что основной принцип еврейской религии и связанные с ним риторические приемы в условиях плена снова стали актуальными. Народные предания были соединены с богословской формулой для того, чтобы еще раз напомнить о том, что именно ГОСПОДЬ управляет историей Израиля (и историей остальных народов), и, как следствие, о необходимости подчиняться постановлениям Торы.

Третья, заключительная часть Книги Судей включает два странных и в некоторой степени даже скандальных сюжета — 17:1–18:31 и 19:1–21:25. Эти истории рассказывают об идолопоклонстве в Израиле, о жестокой войне между коленами и об ужасающей истории левитской наложницы. Речь идет о примерах религиозного компромисса и распространенного в древнеизраильском обществе варварства. Между ними существует очевидная близкая связь. Обе истории сопровождает один и тот же комментарий:

В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым

(Суд 17:6).

В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым

(Суд 21:25, см. также 18:1 и 19:1).

Этот комментарий говорит о беспорядке (религиозном и моральном), царившем в обществе, и о том, что дух прежних «избавителей» перестал действовать. Благодаря этому редакторскому замечанию вводится идея монархии, утверждение которой описано в 1 и 2 Цар. Проводится мысль о том, что монархия может гарантировать порядок, который больше не в состоянии поддерживать «судьи». Подобное предпочтение царей судьям может быть подлинной древней идеей. Однако в современной версии текста это скорее стратегический прием аргументации, заставляющий читателя разочароваться в судьях и исполниться надежды на царскую власть, в которой позже ему также предстоит разочароваться (об этом см. 1 Цар 8 и 12).

Таким образом, в заключительной части книги редакторы подготавливают нас к наступлению эпохи монархии. Но этот институт власти становится вторым по рангу в иерархии девтерономической традиции. И грядущие цари, и цари уже низверженные зависят от власти ГОСПОДА, прославляемого Израилем перед царями и вельможами:

Слушайте, цари, внимайте, вельможи:

я ГОСПОДУ, я пою,

бряцаю ГОСПОДУ Богу Израилеву.

(Суд 5:3)

Выбор «судьи или цари» меркнет перед ГОСПОДОМ, заповеди и Завет которого должны исполняться народом:

И сказал Я: «не нарушу завета Моего с вами вовек; и вы не вступайте в союз с жителями земли сей; жертвенники их разрушьте». Но вы не послушали гласа Моего. Что вы это сделали?

(Суд 2:1b–2)

Более того, выполнение предписаний Торы и соблюдение Завета должны осуществляться в реальной обстановке, в мире, полном привлекательных богословских и политических альтернатив. Подчинение Израиля ГОСПОДУ в ханаанейском окружении не оказалось абсолютным: на деле

Израиль исполнял Закон небрежно, искажая его и идя на компромиссы. Именно об этом пыталась рассказать девтерономическая традиция. Попытка пророков заставить народ переосмыслить жизнь (постоянно повторяемая в книгах Ранних Пророков), поставив во главе ее ГОСПОДА, всегда шла вразрез с более заманчивыми альтернативами, к которым склонялось сердце Израиля, ведущими в итоге к внешней угрозе, подчинению, хаосу, жестокости и потере земли обетованной. ГОСПОДЬ, давший заповеди, услышал вопль Израиля, оказавшегося в беде. И тот же ГОСПОДЬ, который не может оставаться осмеянным, оказался для Израиля единственным источником надежды на победу в войне за землю обетованную.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.