Глава 6 ЧУЖЕЗЕМНЫЕ БОГИ

Глава 6

ЧУЖЕЗЕМНЫЕ БОГИ

Египтяне не исключали чужеземных богов из своего пантеона. Они никогда не подвергали сомнению истинность богов тех народов, с которыми вступили в контакт, а принимали ее в каждом случае как установленный факт. Для них исключительная мощь государства сама по себе была доказательством того, что его народ обладает исключительно могущественным богом, которого жители долины Нила поэтому жаждали принять в ряды египетских богов, чтобы получить для себя его защиту посредством молитв и подношений и в то же время отдалить его от его родной страны. Приобретение бога неизменно влекло за собой приобретение его царства, так как, по представлениям египтян, да и вообще Древнего Востока, война между двумя государствами была в первую очередь войной между их богами, и народ без могущественного бога был верной добычей более удачливого в этом отношении соседа. Среди народов, чьих богов египтяне имели возможность себе присвоить, особенному разграблению подверглись ливийцы, семиты в Азии, а также хамитские и негритянские народы Эфиопии.

Вероятно, определенные ливийские боги были уже присвоены себе египтянами в начале истории их государства, во времена, о которых у нас нет исторических данных. Среди них, очевидно, были Баст и Нейт. Этим двум богиням поклонялись в западных районах дельты Нила, где большая часть населения была ливийцами. Но даже при династиях, которые возникли в Бубастисе и Саисе, главных центрах их культов, они никогда не добивались влияния на остальной территории страны, особенно там, где жители были в большей степени чистокровными египтянами, как в Верхнем Египте.

О присвоении египтянами азиатских богов у нас есть более качественные исторические свидетельства. Среди таких богов Баал, Астарта, Анта, Решпу и Кедеш требуют к себе особого внимания.

Баал, у египтян Бал, впервые стал известен египтянам как главный бог народов, с которыми в начале Нового царства они воевали веками с переменным успехом. Именно в ходе этих войн культ Баала был привнесен в Египет, и Рамессиды особенно любили называть себя такими же храбрыми и могущественными, как Баал на небесах. Ему явно не отведено никакого места в египетской мифологии, но так как его имя на письме обычно сопровождается изображением бога Сета или его священного животного, то, по-видимому, была признана связь между этими двумя богами, и фактически имя Баала заменено именем Сета в одном из текстов из Эдфу, который имеет отношение к легенде о Крылатом солнечном диске. В Египте Баала считали богом неба – концепция, которая некоторым образом соответствует его изначальной природе, – а также великим, но в высшей степени опасным божеством. Вообще говоря, его культ ограничивался восточной частью дельты Нила, где доля семитского населения была велика; его главный храм находился в укрепленном пограничном городе Танисе.

Астарте поклонялись в нескольких египетских храмах. В надписи, относящейся к временам Двадцать первой династии, упоминается жрец в Мемфисе, который служил и ей, и богу луны Аху; а в эпоху Птолемеев неподалеку от Серапеума стояла небольшая часовня, посвященная этой богине. Вероятно, именно на эту часовню или на более древнюю ее предшественницу, стоявшую на этом же месте, ссылается, по любопытному недоразумению, Геродот, называя ее храмом «чужеземной Афродиты», которую он далее смешивает с Еленой Гомера. Западная четверть города Таниса была посвящена Амону, южная – Сутекху, северная – Буто, а восточная – Астарте, для которой, по-видимому, был также возведен храм неподалеку от Таниса на берегу Сербонского озера. В магических текстах она упоминается наравне с Антой как богиня, которая «беременеет, но никогда не рожает». В договоре между хеттами и египтянами она появляется как национальная богиня сирийских хеттов, и это в то время, когда ее культ стал настолько известен жителям берегов Нила, что Рамсес II назвал в ее честь своего сына Мер-Астротом. Также были широко распространены несколько сложных имен собственных, в которые входило ее имя. Она поздно вошла в египетскую мифологию: в сценах, иллюстрирующих легенду о Крылатом солнечном диске, она с головой львицы правит квадригой лошадей, которые топчут тела врагов. Ее называют владычицей коней и колесниц, и такой титул выдает позднее происхождение мифологического эпизода, в котором она фигурирует, так как лошадь появилась в Египте, очевидно, лишь во времена гиксосов и никогда не упоминается ни в одном из более древних мифов. Ссылка на Астарту есть в мифе об Осирисе в пересказе Плутарха, но в нем ее называют царицей Библоса.

Рис. 32. Анта. Стела в Британском музее. Двадцатая династия

Анта вместе с Астартой фигурирует в договоре с хеттами, откуда может показаться, что она также была богиней этого народа, проживавшего в Сирии. На египетских памятниках она появляется в качестве богини неба и владычицы над богами в шлеме, со щитом и копьем, размахивающей боевым топором, который она держит в левой руке. Иногда ее изображают верхом на лошади. Она часто упоминается в надписях, связанных с Рамсесом II и Рамсесом III. Оба они были воинственными царями, а последний даже дал своей любимой дочери семитское имя Бент анта («дочь Анты»).

Рис. 33. Решпу. Стела в Британском музее. Двадцатая династия

Решпу изображают в шлеме и с копьем. Семитское происхождение явствует из очертаний его профиля; он соответствует финикийскому Резефу, которому поклонялись как на Кипре, так и в Карфагене. Его титулы – великий бог, владыка небес, правитель вечности, могущественный повелитель в круге богов – просто позаимствованы у египетских богов, и от них мало толку при определении его сущности.

Богиню Кедеш изображали сопровождающей Решпу. В своей правой руке она держит цветы, а в левой – змею. Обычно в качестве головного убора она носит на голове солнечный диск, обхваченный двумя рогами, а стоит она на спине льва. Кедеш, Ра и египетский бог Мин были объединены в триаду, но фактически она была просто богиней города Кадеш, столицы конфедерации хеттов в Сирии, на владения которых Рамсес II, в частности, посчитал себя обязанным пойти войной. По всей вероятности, Кедеш изначально была местным вариантом Астарты. На египетской стеле Восемнадцатой и Девятнадцатой династий ее величают – госпожа небес, возлюбленная всех богов, глаз Ра, не имеющая себе равных, дочь Ра, уса-т глаз Тума, возлюбленная бога солнца. На тех же самых памятниках высечены молитвы, адресованные ей, с просьбами даровать жизнь и здоровье, а после весьма преклонных лет – хорошие похороны к западу от Фив. Последняя просьба доказывает, что эта богиня была признана в столице страны.

Рис. 34. Кедеш. Стела в Британском музее. Двадцатая династия

Вышеназванные боги не поменяли ни своих имен, ни индивидуальностей, перебравшись в Египет; но влияние семитского мышления, которое время от времени начинало там преобладать, имело гораздо более широкое и глубокое значение и сказалось на основных изменениях в понимании египтянами сущности их собственных богов. Бросающийся в глаза пример этого влияния есть в вере в то, что священные неодушевленные предметы являются воплощениями бога, особенно священные камни бетилы. Известно, что они были такими важными объектами поклонения у семитов, что поклонение им возникало везде, куда проникали семитские колонисты. Их устанавливали в честь Астарты в Пафосе, в честь Аполлона в Амбрасии, в честь Зевса Телиоса в городе Тегея в Аркадии и во многих других местах помимо этих. Изваяние-оракул в оазисе Юпитера Амона представляло собой камень, который по форме якобы напоминал пупок. Во время праздников этот камень, богато украшенный драгоценными камнями, несли в торжественной процессии. Египетское происхождение этого камня как изображения Амона невозможно; в Египте возникло только его воплощение в животном, в баране, и является его характеристикой. Второй символ бога, которому поклонялись в этом оазисе, был, по всей вероятности, привнесен сюда из одного из финикийских поселений на северном побережье Африки; между ним и оазисом всегда существовали активные связи. Жители оазиса, правда, были лишь наполовину египтянами. Но схожая форма культа упрочилась в Египте в Гелиополе, в самом знаменитом из всех храмов: одно воплощение бога солнца в Гелиополе представляло собой камень. Форма камня, по-видимому, менялась с течением времени; в настоящее время о нем говорят как о пирамиде или обелиске и снова как о стилизованной колонне

такой иероглифический знак использовался с древнейших времен в качестве идеограммы слова «Ан», названия города Гелиополя. Ввиду того что время от времени делают ссылку на наличие похожей колонны в других храмах, эта форма культа, очевидно, была вверена коллегиями жрецов благодаря влиянию храма в Гелиополе.

Другим египетским богом, которого иногда считают имеющим воплощение в камне, был Сет. Это доказывает тот факт, что символ продолговатого камня

является обычно определителем его имени, хотя в надписях не было найдено никаких специальных формулировок по этому поводу. В этом и в других вопросах, имеющих отношение к этому богу, несомненно, преобладало семитское влияние.

В Египте наравне с камнями поклонялись и деревьям, но нет никакого подтверждения тому, что в нем когда-либо существовало поклонение горам[36].

Лефебюр попытался доказать, что египтяне были также и огнепоклонниками, но иллюстрации, которые он приводит в качестве доказательств, только показывают, что огонь иногда считали атрибутом различных богов, чьи функции сравнивали с действием огня, особенно если это были солнечные божества; однако вывод о том, что египтяне были настоящими огнепоклонниками в том же смысле, что и иранцы, нельзя сделать, прочитав египетские тексты.

Поклонение водным источникам едва ли можно было принимать в расчет, так как они почти отсутствовали в этой стране, а поклонение воде неизбежно ограничивалось поклонением Нилу. Но один источник неподалеку от Гелиополя был посвящен богу солнца. Отдельные случаи поклонения деревьям сравнительно редки. В эпоху Птолемеев систематически предпринималась попытка ввести эту форму культа в храм каждого нома: в соответствии со списками той эпохи, имеющими отношение к этой теме, в двадцати четырех номах поклонялись нильской акации, в семнадцати – дереву Corda myxa (?), в шестнадцати существовал культ Zizyphus spina Christi, тогда как другие деревья, такие как смоковница, Juniperus phoenicea и Tamarix nilotica, названы один или два раза. Здесь упоминаются всего десять видов священных деревьев, трем из которых иногда поклонялись в одном и том же номе. Но связь этого культа с основным культом храма была очень свободной. В текстах время от времени упоминается священное дерево Гелиополя, которое растет неподалеку от места, где змей Апоп был убит солнечной кошкой; из него также возник феникс, а также на его листве Тот, или богиня знаний Сешет, написал имя царя, который благодаря этому был удостоен вечной жизни.

Рис. 35. Сешет и Тот пишут имя Рамсеса II на священном дереве Гелиополя. Храм Рамсеса II в Гурнахе

Мы также читаем о священном дереве, которое росло на сундуке с телом Осириса, о дереве на западе, в котором обитала богиня Нут или богиня Хатхор, а также о других деревьях. Любопытен, однако, тот факт, что пальме, дереву, которое во всем остальном так тесно связано с мышлением и чувствами египтян, можно сказать, нет места в этом культе[37]. Вера Порфирия в то, что египтяне считали неправильным причинять вред растениям, была результатом более поздних представлений, основанных на пантеистических взглядах.

И хотя культ растений не оказал ощутимого влияния на египетскую религию, что явствует из храмовых надписей, тем не менее я бы не спешил утверждать, что он не имел местных корней. Точно так же в египетских текстах мало учитывается культ животных, и все же из работ греческих авторов нам известно, что он играл значительную, если не главную, роль в религии египтян. Эти авторы были лучше знакомы с жизнью народа, нежели жреческой касты и правящих классов, а в Египте, как и везде, верования большой массы населения не совсем соответствовали учению жрецов. Должное почитание и дары воздавались богам крупных храмов, но именно к второстепенным божествам обращались люди в своих личных радостях и печалях, и им они адресовали свои молитвы и жалобы. Недавние исследования показали, как такое положение вещей развивалось у индогерманских народов, особенно у греков и римлян; и в Египте все было не иначе. Здесь также первым побуждением крестьянина было обратить свои скромные молитвы к своему собственному сельскому божеству, а не богу, который обитал в великолепном жилище в городе. Среди таких божеств были многие священные животные, да и священные деревья также следует поместить в эту же категорию. Дающая тень смоковница была особым объектом такого поклонения, и именно крестьяне, возносящие молитвы к этому дереву, изображаются на памятниках, хотя это было низшее сословие людей, которые усердно молились и посвящали стелы священным животным. Правящие классы в Египте смотрели на этих сельских богов простолюдинов с тем же презрением, которое чувствовали цивилизованные греки и римляне по отношению к грубоватым богам сельских жителей. Мало какие из них были допущены в большие храмы, а тем, которые получили такой допуск, обычно были отведены второстепенные места: их часто лишали присущих им качеств и сливали с богом храма, делая их либо его воплощениями, либо атрибутами, либо символами; или же их низводили на более низкое положение в свите этого бога или в его окружении. Насколько мы можем судить, факт приема культа какого-либо дерева в храмовую службу и мифологию всегда был результатом компромисса: жрецы были вынуждены делать уступки вере народных масс и допускать в храмы культы богов, которым поклоняется народ. Но они делали это весьма неохотно, и это объясняет то явно незначительное место, которое занимал официальный культ растительности в Египте по сравнению с культами великих богов и их свиты.

Изображения ливийских и азиатских богов почти полностью соответствовали изображениям египетских богов и внешне, и в их позах, и в символике. Иначе обстояли дела с богами африканского происхождения, которые внешне напоминали современных негритянских идолов в человеческом облике и изображались уродливыми, чудовищно толстыми, омерзительными и страшными, в то время как истинно египетские боги – насколько это допускали правила священного искусства египтян – изображались в соответствии с идеалом.

Бес был самым важным из африканских богов. Его изображали в виде бородатого карлика с огромными ушами и кривыми ногами, на которых иногда лежат его длинные руки

Одет он в шкуру животного, хвост которого свисает позади него, а на голове он носит корону из перьев, напоминающую головной убор богини Ануки, которой поклонялись в Нубии. Другое различие между Бесом и египетскими богами состоит в том, что его обычно рисуют анфас, тогда как тех – в профиль. Ему давали много имен, таких как Хайт, Анти, Сепд, Кхерау, особенно в более поздний период, но они не подразумевали никакого изменения в восприятии его сущности. Его обычное имя во все времена было Бес, которое произошло от слова беса, что означает одну из крупных кошек, Cynaelurus guttatus. Шкура именно этого животного составляла его одеяние, и вполне возможно, что его назвали по имени животного, в которое он, согласно представлениям египтян, иногда воплощался.

Культ Беса был древним; есть указания на то, что он был известен во времена Древнего царства, и, несомненно, он был еще в силе в начале Нового царства, в то время как начиная с Двадцать шестой династии он приобрел такую популярность, что многие имена собственные сочетались с его именем. И такой стиль перешел и к грекам в Египте, и к коптам. Копты утратили весь смысл этого слова, и один из христианских мучеников из Александрии и по сей день известен нам как Бесас. Бес был известен во времена римлян, главным образом благодаря его оракулу в Абидосе, к которому часто обращались до самого позднего периода. Фигура Беса дала тему для декоративного искусства в Александрии и, кроме того, нашла более широкое применение в искусстве эллинов и финикийцев. Это в достаточной мере объясняет его позднее появление на арабских монетах, что, однако, не дает никаких доказательств сколько-либо тесных взаимоотношений между арабами, которые пользовались этими деньгами, и крупными центрами культа Беса.

Одно из древнейших изображений бога Беса найдено на барельефе в Дейр-эль-Бахри, в храме, построенном царицей Рамакой, более известной как царица Хатшепсут, приблизительно в 1600 году до н. э. Оно появляется в сцене, имеющей отношение к рождению его основательницы. Посреди верхнего ряда находится царственная мать, которая сидит на стуле, держа на руках новорожденное дитя. Слева от нее расположены пять богинь, которые, очевидно, помогали ей при родах в качестве повивальных бабок. Каждая из них держит символ жизни в знак того, что жизнь пришла к ребенку при их содействии. Среди них находятся Исида и Нефтида. Перед царицей стоят на коленях четыре женщины, ожидая своей очереди ухаживать за ребенком и за его ка, родившимся в то же самое время. Они простирают вперед руки, готовые принять младенца.

Рис. 36. Бес. Дом рождения храма в Дендере. Римский период

В среднем ряду сидят на корточках три демона с человеческими головами, четыре демона с крокодильими головами и один демон с головой барана. Каждый из них дарит младенцу символ жизни. Среди них находятся символы, означающие, что в судьбе ребенка будут жизнь, стабильность, вечность. Непосредственно под этими символами в самом нижнем ряду есть другие символы, обозначающие защиту богов и независимость, которые предназначены этому младенцу. По обеим сторонам от них располагаются боги в позе молящихся. Двое из них с головой ястреба, а фигура третьего вместе с фигурой бога с головой шакала заняли свободное место справа от символов. Боги с ястребиными головами – это Гор, Амсет и Хапи, согласно Книге мертвых, – являются душами Пе, храма Буто; они считались духами севера. Фигуры с шакальими головами – Гор, Дуамутеф и Кебехсенуф – это души Некхеба или духи юга. Таким образом, пиетет, который демонстрируют эти божества, символизирует дань уважения Северного и Южного Египта новорожденному фараону. Рядом с ними стоят бог Бес и богиня Таурт. Все происходит в присутствии богини рождения Мескхент, которая изображена сидящей на своем троне. Сопровождающие тексты обещают новорожденной принцессе жизнь, стабильность, здоровье, радость и власть над Верхним и Нижним Египтом на троне бога Гора. Тема этой сцены найдена в схожей трактовке на барельефе в храме Луксора; там она представляет рождение царя Аменхотепа III. Есть похожая сцена в храме в Дендере, относящаяся приблизительно к временам Траяна и изображающая рождение бога солнца. Здесь Бес является сидящим богом по имени Ахти. В этой же связи фигура Беса появляется во всех домах рождения египетских храмов. Дом рождения в любом храме должен был быть местом рождения бога этого храма и давно был известен как Тифоний, потому что гротескная фигура Беса всегда находится на его стенах, и считалось, что он изображает Тифона, бога греха. Но такая точка зрения была ничем не подтверждена и отброшена после расшифровки иероглифов.

Во всех этих сценах Бес является одним из богов, присутствующих при рождении царя или бога солнца. Его также изображают держащим на левой руке Гарпократа, молодого бога солнца, и дающим ему пищу из своей правой руки, или же он несет ребенка на своем плече. Но его служение ребенку не ограничивалось обеспечением его пищей; он также должен был его развлекать, и поэтому его изображают смеющимся над ребенком, танцующим нелепые танцы и играющим для него на арфе. Таким образом, постепенно он стал считаться богом танцев, музыки и веселья – роль, которая, похоже, была ему предопределена нелепой внешностью. Ему также выпала еще одна обязанность – охранять молодого бога солнца. Так как змеи были главными врагами бога солнца, Бес был поэтому врагом змей.

Рис. 37. Бес и Гарпократ. Бронзовая фигурка в Британском музее. Римский период

Его часто изображают сжимающим и душащим их руками или разрубающим их на куски, как это делает богиня Таурт. В конце Нового царства его стали объединять с его подопечным, наделять его всеми атрибутами молодого бога солнца и изображать, как и того, сидящим на цветке лотоса с локонами юного бога. С ним также стали связывать солнечных львов, и его стали считать одним целым с богом Сепдом, владыкой Востока, покорителем горных племен Синайского полуострова. В конечном счете его полностью смешали с богом Гором с ястребиной головой. Это, а также его отождествление с Амоном и даже с Осирисом Амоном произошло благодаря бытовавшему в период Птолемеев синкретизму.

Бог солнца Бес был богом Востока. Поэтому он был владыкой Пунта, т. е. южных стран на обоих берегах Красного моря, а в более поздние времена – особенно Аравии, где, как предполагалось, находился дом бога солнца и его священной птицы феникс. Эта сравнительно поздняя связь Беса с землями Пунта не является аргументом в пользу его арабского происхождения. Вся его внешность и одеяние указывают скорее на какую-то африканскую и, несомненно, негритянскую страну к югу от Египта, которая была местом, где он появился. На заре истории Египта негры жили на южных границах этого царства, но после того, как несколько хамитских народов заняли большие территории южнее египетских, негры были превращены в рабов и изгнаны дальше на юг. Цивилизация этих хамитских народов зависела от цивилизации египтян, поэтому они почитали не первоначальный африканский образ Беса, а ту его форму, которая затем пользовалась поклонением в Египте. Они лишь часто изображали его в виде человека нормального роста, а не карлика.

В подземном царстве Бес появляется как несколько другой персонаж. Здесь – хоть и на египетской территории – его образ карлика поменялся на образ человека нормального роста или даже великана. Бес подземного царства был мстительным божеством: его искаженное лицо внушало ужас; он пугал грешников ножом, угрожая вырезать их сердца, и поэтому его называли Воителем. Впоследствии была предпринята попытка приписать ему эту репутацию также и на земле, за исключением того, что там его считали скорее другом добра, нежели врагом зла. И в таком качестве его изображали со щитом и мечом, готовым поразить всех, кто осмелится противостоять тем, кто находился под его защитой и носил его изображение как амулет.

Таурт, «великую», обычно изображали как бегемотиху, стоящую на задних лапах, с непропорционально большим животом и обвисшей грудью; ее передние конечности покоятся на амулете, который олицетворяет кровь Исиды. Ее головной убор

состоит из солнечного диска и двух длинных перьев. Временами ее изображают с человеческой (женской) головой, увенчанной коровьими рогами, которые, по-видимому, временами имеют право носить египетские богини. Таурт считалась матерью и кормилицей богов, она помогала при рождении и богов, и царей. Она имела своего двойника в образе Апет, богини-бегемотихи из Фив, для которой там был возведен небольшой храм в эпоху Птолемеев. Здесь, как полагали некоторые, Апет родила Осириса, тогда как эту честь оспаривал храм в Омбосе. Еще позднее Таурт была известна просто как Рерт, бегемотиха, которую изображали обитающей в «доме младенца».

Однако до этого господствующий синкретизм отождествлял ее с Исидой Хатхор и снова с Баст из Бубастиса, с Буто из Пелусия, с богиней Менхт с головой львицы из Гелиополя, с Ренпт (т. е. олицетворение года) из Мемфиса и другими богинями. Ее изображение в виде покрытой глазурью глиняной фигурки было излюбленным амулетом, который, как и амулет, изображающий Беса, считался профилактическим средством при родах и был одним из самых распространенных из множества египетских амулетов, которые перешли в другие страны. Ее изображение в некоторой степени перешло также и в искусство других стран; есть воспоминания о фигуре Таурт, изображенной в сценах на стене в Микенах. В поклонении мертвым функции Таурт совпадали с функциями коровы Хатхор; она должна была быть Хранительницей Западной Горы, через которую пролегала дорога в Царство мертвых. В конце эпохи Нового царства она, как и Бес, вернулась в Эфиопию, где, по-видимому, были ее корни, когда эта страна была населена неграми, которые ничего не знали о египетской культуре. В самом Египте ее популярность, как и популярность Беса, началась в эпоху Нового царства и усилилась в течение более позднего периода в истории религии Египта, когда бытовало явное предпочтение всему самому необычному, что содержалось в древних текстах. Причем особое значение придавалось этому и в культе, и в вере.

Рис. 38. Таурт и корова Хатхор появляются из Западной Горы. Скальная гробница в Анибехе. Эпоха Рамсеса VI

Поразителен тот факт, что в это время, когда была так сильна тенденция египетской религии объединять и использовать каждый религиозный феномен, явно не возникала склонность подвергнуться влиянию религии греков. Также и язык, который показал себя очень восприимчивым к семитским словам, был закрыт для проникновения греческих и латинских слов и редко использовал термин, заимствованный либо из того, либо из другого, вместо какого-либо египетского слова. Точно так же египетская религия, очевидно, оставалась не подверженной влиянию веры македонских правителей этой страны. Можно обнаружить лишь очень отрывочные намеки на греческие идеи; например, замена в текстах названия Хадес на Дуат (подземное царство). В то время, когда эллины демонстрировали величайшее старание в присвоении чужих богов, просто принимая одних и объявляя других аналогами своих собственных богов, египетская религия отвергла свою прежнюю либеральность и перестала перенимать чужих богов.

Ненависть и презрение к чужеземцам, характерные для египтянина в период упадка, которые он с удовольствием демонстрировал даже своим чужеземным правителям, были теми чувствами, которые он также приписывал своим богам. Они также испытывали такое же презрение к этому молодому народу варваров с Севера вместе со всеми его богами, которые, как выразился бы Платон, не имели истории и поэтому не имели этого заслуживающего доверия доказательства своего существования, которое дают древние предания.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.