Глава 11 АМУЛЕТЫ

Глава 11

АМУЛЕТЫ

В египетских текстах всех периодов амулеты и их использование занимают видное место. На изображениях различных сцен показано, что их держат в руках или носят на теле и люди различных сословий, и даже боги; и как предметы древней культуры Египта они имеются в немалом количестве. Некоторые из этих предметов считались амулетами просто по причине их идеографического значения как иероглифы. Другие были тесно связаны с учениями, иногда объясняющими форму амулетов, а иногда представляющими виды веры, в других отношениях редко упоминаемые в текстах, но которые тем не менее, должно быть, существовали везде, судя как по распространенности самих амулетов, так и по частым ссылкам на них. Любое описание религии египтян поэтому должно обязательно содержать небольшой рассказ об этих предметах.

1. Самый распространенный и значительный из египетских амулетов имеет форму скарабея. Обычно его делают со сложенными крыльями

но в более поздние времена его также стали изображать в виде жука с раскрытыми крыльями

Это насекомое, Ateuchus sacer, обычно встречается в странах Средиземноморья, и особенно в Египте. Женская особь Ateuchus откладывает яйца в комочек навоза, катает его в пыли, делает его гладким и круглым, так что он остается влажным и служит пищей для ее потомства; в конце концов она помещает его в отверстие, которое выкапывает в земле, и засыпает его землей. Это не ускользнуло от внимания египтян, хотя они и не поняли этих действий, так как научные знания в области естественной истории были очень незначительны у всех народов древности. Египтянин считал, что скарабей – особь мужского пола, что он сам рождается заново из яйца, которое он сам сделал в одиночку, и таким образом он живет вечно. Схожей с этой была идея о возрождении феникса из собственного пепла; и точно так же, как феникс впоследствии стал символом человеческого бессмертия, то же произошло и со скарабеем: скарабей выходил воскресший из своего яйца, и точно так же человеческая душа, т. е. ба, выходила из своей мумии в новую жизнь и, крылатая, как скарабей, летела вверх к небу и солнцу.

Так скарабей стал символом воскресения, подобно бабочкам и цветам в более поздние времена. Но в использовании такого символизма египтян укрепляла их преданность словесным выражениям их собственного языка. Египетское название этого жука было кхепер, слово, которое также означает становиться, появиться на свет; поэтому изображение скарабея стало идеографическим символом этого глагола, особенно когда он использовался в смысле обновленной жизни после смерти. Египтяне верили, что для человека, похороненного со скарабеем, это бессмертие было уже в какой-то степени обеспечено или, по крайней мере, богов можно было заставить даровать его.

Помимо того что они были гарантами бессмертия, скарабеи служили и второй цели, которая была общей с целью другой группы амулетов, состоящей из обычных изображений кувшина, в который обычно клали сердце умершего человека, когда его вынимали при бальзамировании

Но так как сердце для египтянина было вместилищем жизни, было очевидно, что, по утверждению многих религиозных текстов, не может быть никакого воскрешения мертвеца, у которого нет сердца. Отсюда постепенно сформировалось отдельное учение о роли, которую играло сердце в мире ином, и как его владелец может его обрести вновь. Согласно этому учению, после смерти сердце существует независимо, путешествуя в одиночку по подземному царству, пока не встретится с усопшим в Зале Суда.

Учение было само по себе простым, но для египтянина оно представляло большую сложность, ведь подразумевалось, что в течение времени между смертью и судом Осирис был без сердца и тем не менее он был живым. Поэтому была придумана уловка: на это время мумию снабжали временным сердцем при помощи каменного или глиняного амулета с надписью либо в виде сердца, либо в виде большого скарабея – оба они были залогом бессмертия. Надпись на этих скарабеях говорила о значимости сердца; в ней усопший выражал желание, чтобы его сердце оставалось с ним, когда он примет иной облик в подземном царстве, чтобы оно не свидетельствовало против него в Зале Суда, а сыграло свою роль в столь важный момент в сцене взвешивания. Ведь сердце, как он настойчиво утверждает, является определенной индивидуальностью внутри него: это бог-создатель Кхнум, который укрепляет и делает здоровыми его члены. Оно также самостоятельно способно найти свой собственный путь и открыть дорогу к богам как для усопшего, так и для его имени. В заключение усопший предполагает, что его желания уже удовлетворены; его сердце было к нему благосклонно, суд прошел успешно, и он живет, т. е. объявили, что он достоин бессмертия.

Это заклинание и пояснительные тексты к нему учат интересной вещи: грешит не сердце, а лишь его плотская оболочка. Сердце было и осталось чистым и в Подземном царстве обвиняло свою земную оболочку в моральной нечистоплотности. Только если последняя оказалась чиста, оно возвращалось на свое место; в противном случае оно, вероятно, обреталось в отдельном месте под названием Обитель Сердец и таким образом обрекало своего бывшего владельца на лишение жизни. Подобно всем амулетам, сердце-скарабей имело лишь временную силу; как только суд состоялся, оно было бессильно предотвратить уничтожение.

2. Обычно у любой тщательно погребенной мумии находят один или два амулета в форме узла

сделанные из золота, красного камня или глазурованной керамики; такой амулет называется тет. Согласно текстам, которые иногда на них нанесены, этот амулет символизирует кровь Исиды. Вместе с ее заклинаниями и заговорами он защищает умершего и уничтожает все, что может причинить ему вред. Если такой предмет клали в могилу к человеку, он давал ему возможность стать одним из слуг Осириса; для него открывались двери подземного царства и дороги небесные и земные, а в Полях Аалу ему предоставляли поле. Этот амулет был особенно действенным, когда его делали из сердолика и вешали на шею усопшего. Но, судя по различным положениям, в которых такой амулет находят на мумиях, никакого особенного значения ему не придавалось.

3. В качестве амулета находят знак

Он тоже представляет собой узел. Так как название этого узла было анкх и означало жизнь, то его изображение служило идеограммой этого слова. У него нет ничего общего с крестом; название crux ansata имеет к его происхождению или к его сущности не большее отношение, чем бесчисленные гипотезы относительно его скрытого значения, которые выдвигались до расшифровки иероглифов и даже в настоящее время.

Этот знак помещали в руки богов и царей, чтобы показать, что они живут. А в некоторых случаях их изображают с этим знаком, который они используют, чтобы, по выражению египтян, «дать жизнь», прикасаясь этим символом ко рту человека, которого они наделяют своим даром. В очень древние времена анкху приписывали самостоятельное существование; существует надпись на алтаре, посвященная царю Шестой династии Пепи[47], которая называет анкх и символ стабильности (дед), а также радость, день, год и вечность сущностями, которые должны получать божественные почести. В изображенных сценах мы также можем найти подобие графической персонификации этого знака, снабженного руками и ногами.

Рис. 52. Персонифицированный анкх. Храм Кхунсу, Карнак. Двадцатая династия

4. Амулет дед

был во многом неправильно понят. Его принимали за алтарь, состоящий из четырех частей, за стойку, на которую скульпторы клали свои инструменты, за изображение вселенной с четырьмя наложенными один на другой мирами, за ствол дерева без ветвей и особенно за нилометр. Но ни одна из этих версий не была доказана. Надписи показывают, что сами египтяне считали это символом хребта Осириса, той частью его тела, которая хранилась как священная реликвия в городе Бусирисе в Нижнем Египте. Хребет дает стабильность и устойчивость; восстановление хребта Осириса было одной из самых важных функций при реставрации его тела после его расчленения. Это событие ежегодно праздновали в Бусирисе 30-го числа месяца Хойяк, в конце той части года египтян, которая была посвящена празднествам в честь Осириса. Это празднование сопровождалось необычными ритуалами. Например, жрецы различных храмов дрались друг с другом на кулаках и с дубинами. Вероятно, это был тот же самый праздник, который, по описанию Геродота, праздновали в Папремисе, другом городе в дельте Нила. Он должен был показывать, как когда-то сторонники Сета противились восстановлению тела Осириса.

Амулет дед был напоминанием о воскрешении Осириса, и в силу его имени приобрел дальнейшее значение. Дед означает прочный, устойчивый, и это качество или условие было очень желательно для усопших в Египте. Этому амулету посвящена глава 155 Книги мертвых. Дано изображение этого символа, и умерший говорит: «Твоя спина [хребет] – твоя, ты тот, у которого сердце недвижно [Осирис]; оно даруется в твоей обители. Я даю тебе необходимую влагу (му). Я приношу тебе дед, и ты ему рад. Эти слова следует сказать над позолоченным амулетом дедом, сделанным из сердцевины смоковницы и повешенным на шею прославленного. Затем он должен войти в двери Дуата. Это должно быть сделано в его месте в день, когда начинается год сторонников Осириса [т. е. в первый день новой жизни бога]. Если человек знает эту главу, он безупречный прославленный в Подземном царстве, которого не должны повернуть назад у ворот Аменти, которому следует дать хлеб, лепешки, мясо на алтари Ра [вариант: алтари Осириса Добродетельного]; правильны его слова [усопшего] (маа кхеру) против его врагов в Подземном мире, они по-настоящему мудры». Как показывает текст, этот амулет также обеспечивал усопшему вход в Подземное царство, и его было достаточно, чтобы снабдить его там необходимой пищей. Однако египтяне считали более разумным не доверять лишь одному амулету, а полагали, что лучше быть похороненным со многими амулетами, чтобы в случае если один потерпит неудачу в достижении своей цели, его место могли бы занять другие.

5. Папирусный столбик

как амулет имел свое значение исключительно благодаря своему идеографическому смыслу: он назывался уаз, что означало «быть зеленым», «давать побеги, расти». Здесь, как и во многих других языках, метафора, возникшая из растительной жизни, оказалась перенесенной на жизнь души. На одном барельефе эпохи Птолемеев можно увидеть растения, растущие из тела Осириса; это есть олицетворение новой жизни усопшего, развившейся из его собственного тела: «зеленеть» становится перефразированием «воскрешения». Этому амулету была посвящена глава 159 Книги мертвых, и ее нужно было произнести над его небольшой моделью из полевого шпата, на котором были написаны эти слова и который следовало повесить на шею усопшего. Они начинаются с обращения: «О ты, которая выходит в этот день из дома бога, великая мастерица говорить сильные магические заклинания, которая проходит через врата дворца и завладевает магическими заклинаниями своего отца!» Оно, очевидно, является намеком на легенду о Ра и Исиде и на магическую силу, которую Исида вероломно получила от него.

6. Амулет узекх

должен был обеспечить свободу движений после смерти. Слово узекх означает быть широким; оно специально используется в связи с заклинанием «Твои ноги широки»[48] (т. е. ты свободно двигаешься). Это качество символизировал амулет, который представлял собой золотое ожерелье, надетое на шею прославленного. Согласно главе 158 Книги мертвых, на нем должны быть написаны слова: «Мой отец, мой брат, моя мать и ты, Исида, я освободился из своей оболочки мумии и вижу. Я один из тех, кто освободился от своей оболочки мумии и может увидеть бога Себа». Как и в большинстве похожих на этот египетских текстов, усопший предполагает, что его молитва исполнена, так как иначе и быть не могло, если он правильно произнес нужное заклинание.

7. Амулет, представляющий собой человеческий глаз с линиями и завитками вокруг него, у египтян назывался уза-т. Одни также амулеты изображали правый

а другие левый глаз

бога Ра. Но так как правый глаз символизировал солнце, а левый – луну, Ра в этой связи считался скорее богом небесных тел, дающих свет, чем только богом солнца. Глаз дня обычно называли глазом Гора; он считался источником всего хорошего и доброго. Будто бы от него произошли многие полезные и приятные продукты, такие как вино, масло и мед, и стали неразрывно связаны с ним; иногда говорили, что они произошли из его слез. Глаз дня, а также глаз ночи постоянно находились под угрозой нападения Сета, а во время солнечного или лунного затмения, казалось, они были им побеждены. Но в конце концов глаз выходил победителем, и поэтому усопших помещали под его защиту в надежде на то, что они тоже одержат победу над силами тьмы и смерти. Кроме того, слово уза означает процветающий, здоровый, и как идеограмма этот амулет также имел это значение. Его привязывали к костяшкам пальцев, надевали на шею или грудь мумии или помещали в брюшную полость. Материал, из которого он должен был быть изготовлен, не указан, и находят такие амулеты, сделанные из золота, лазурита, полевого шпата, дерева и глазурованной керамики; после скарабея это самый распространенный египетский амулет.

8. Существовал набор амулетов, который был связан с несколько другими образами: они представляли собой знаки отличия царской власти, особенно царской власти Осириса. На первом месте стоял нет

красная корона Нижнего Египта; хез

белая корона Верхнего Египта, и пшент

который объединял в себе их обеих, если фараон объявлял себя правителем всей страны. На втором месте стояли скипетры: амулет, изображавший царский скипетр ус

который давал власть над небом и землей; хек

пастуший посох, который также использовался как идеограмма слова хек – править; и некхекх

плеть. Хек и некхекх символизировали двойную власть царя: сдерживание и обуздание и побуждение к развитию. Эти и другие похожие амулеты давали усопшему для того, чтобы он не просто продолжал вести ту же самую жизнь, которая у него была в этом мире, но чтобы он стал Осирисом, правителем Подземного царства. Поэтому в его руку вкладывали необходимые символы его власти, и присущее им магическое действие было дальнейшей гарантией того, что он обязательно достигнет власти, которую они олицетворяли.

9. Амулет

представляет собой так называемый патрон или царский овал, который заключал в себе имена царей и царей богов, так что даже в письменном виде такие имена должны были быть явно различимы. Этот амулет символизировал имя усопшего, так как египтяне считали имя не только частью человека, но и частью его бессмертного «я»: ни один человек не мог жить без имени. Поэтому самым главным желанием человека было, чтобы его имя могло жить, ведь если его имя продолжало жить, то тот, которого оно обозначало, также будет продолжать жить. Это было главной целью старательного повторения имени усопшего в надписях на стенах храмов, на стелах и других памятниках: чтобы его могли произнести прочитавшие его люди и тем самым сделать его живым. Даже во времена пирамид заклинание было сложным и сохранилось в обиходе до конца истории Египта; оно обязывало богов сделать так, чтобы имя усопшего процветало. Но также было необходимо защищать имя, так как знание настоящего имени какого-либо человека означало быть хозяином его владельца и его сил. Не было никакого риска, если имя оказывалось написанным на чем-то священном само по себе, так как священность предмета также защищала имя. Но если оно было написано на чем-то не столь защищенном, как амулет, о котором идет речь, то тот, кто овладевал последним, получал и власть над именем, и, следовательно, над владельцем имени. Так, большинство этих амулетов не носили на себе надписей: пока на них нет ничего, что можно было бы украсть, демону не было никакой корысти завладевать ими. Эта теория об именах, однако, не оставалась в силе на протяжении всего времени существования монархии в Египте. При Аменхотепе III, например, имена свободно надписывали на этих талисманах.

10. Амулет менат

вешали на шею и носили свисающим на спину. Он служил чем-то вроде противовеса ожерелью. Его носили определенные богини, а также Птах. Он служил как символической, так и практической цели; образ мената рассеивал тревогу так же, как образ и звучание систра вызывали в сердце умиротворение и радость. Он также был символом божественной защиты, и мы видим, что в таком качестве богини дарят его царю. В таком же качестве его клали в могилу умершего, особенно в саисский период. Обычно его делали из глазурованной керамики.

11. Здесь следует упомянуть и вкратце описать следующие амулеты. Их широкое распространение свидетельствует о большом пиетете, с которым к ним относились, но их точное значение не определено. Редко встречающиеся амулеты мы рассматривать не будем.

нефер, изначально изображает сердце и трахею;

в более поздние времена его, по-видимому, принимали за струнный инструмент. Он является идеограммой слова «красивый, хороший», а как амулет он должен был обеспечивать эти качества умершему.

сам, означает союз. Этот амулет должен был обеспечивать союз с землей и традиционными похоронами, а также союз с богами – пантеистический культ.

нех, изображение прямого угла. По-видимому, согласно своему фонетическому звучанию, этот знак имеет значение защита, т. е. божественная защита души.

кхекх, секхекх, изображает уровень, у которого, однако, обычно отсутствует отвес. Он символизирует справедливость и умеренность, на которые надеялся усопший.

кху, изображение восходящего солнца на холмистом горизонте и символ бога Ра Гармакиса. Усопшему, которого снабдили таким амулетом, был гарантирован союз с солнцем; он мог подниматься вместе с солнцем по утрам и погружаться вместе с ним на отдых ночью: короче, он становился вроде бога в мире ином.

12. Фигурки богов или изображения их знаков отличия клали умершим в гроб, их во множестве находят в египетских гробницах. Обычно они сделаны из глазурованной керамики и снабжены кольцом для подвешивания. Ожерелья из таких предметов или в сочетании с другими амулетами вешали на шею мумиям. Взяв с собой фигурку какого-либо бога, усопший помещал себя под особую защиту того бога, который будет помогать ему согласно своей власти в мире ином: Осирис будет поддерживать его на Последнем Суде; Исида и Нефтида будут произносить сильные заклинания, когда станут петь его погребальную песнь; Кхнум будет помогать ему создавать его новое тело и т. д. Чем больше и разнообразнее было число таких фигурок, которые человек брал с собой в мир иной, тем более уверенным он мог быть в том, что там, где власть одного бога, его защитника и помощника, закончится, она будет дополнена властью другого бога.

Той же цели могли служить рисованные изображения искомых богов на материале, которым окутывали мумию, или на поверхности гроба. Считалось, что и рисунки, и фигурки богов должны были превратиться в настоящих богов, которые в Подземном царстве спешили к услугам усопшего, как только он призывал их при помощи надлежащих заклинаний.

13. Другие вещи, положенные вместе с мертвым в гроб, могли точно так же превратиться в соответствующие реалии в потустороннем мире: эта уловка сильно уменьшала стоимость похорон. Такими предметами были, во-первых, крохотные модели полезных вещей, таких как похожее на рубашку одеяние, украшенное по низу бахромой

они обычно делались из камня.

Рис. 53. Гипоцефал в Британском музее. Рисунок У.Г. Райлендса

Также были каменные или глиняные образцы печатей

и подставок под голову

которые древний египтянин, как и современный суданец, помещал себе под голову, чтобы сохранить прическу во время сна, а еще модели различных инструментов и т. д. Точно так же была символически представлена пища – этот обычай упоминает Геродот, когда рассказывает о том, как бедные египтяне во время праздника полной луны делали из теста поросенка, чтобы он занял место настоящего поросенка в качестве приношения. Погребальные приношения делались часто, но не из скоропортящегося хлеба, а из камня или из глазурованной керамики, и посредством магических заклинаний они порождали пищу, изображениями которой они были, по желанию усопшего. Этот процесс мог зайти так далеко, что, например, не только один бык, а тысячи быков могли быть созданы из одного-единственного изображения. Обычно изображения быков, предназначенных на бойню, делали из красной глины. Также были крошечные модели различных видов фруктов и множество буханок хлеба

Эти так называемые погребальные конусы были предметом многих ложных объяснений. Они почти все без исключения сделаны из необожженной глины; имя усопшего, для которого они были предназначены, было написано на их плоском основании, чтобы предотвратить незаконное присвоение этих запасов. И были модели сосудов

для воды из Нила, которые сохраняли ее свежей и прохладной, и многие другие вещи подобного рода. Иногда несколько подношений соединялись вместе в виде небольшого алтаря, нагруженного продуктами питания для усопшего. Один из таких небольших алтарей, который в настоящее время является собственностью автора книги, едва достигает ширины 3/8 дюйма и длины 5/8 дюйма; на нем два сосуда для воды, четыре буханки хлеба различной формы и два фрукта. Другие похожие алтари демонстрируют еще большее богатство.

14. Наконец, есть амулет, который в корне отличается от всего, что мы до сих пор рассматривали. Он называется гипоцефал[49], потому что обычно его находят под головой мумии. Гипоцефал обычно представляет собой диск из загипсованного холста, иногда он бывает сделан из бронзы. Одна его сторона чиста, но верхняя сторона, на которой покоится голова, покрыта изображениями фигур и надписями, которые, по-видимому, не были строго регламентированы, а очень различались в деталях в зависимости от вкуса исполнителя. Однако в целом содержание текстов во многом одинаково, и описание гипоцефала, изображенного на прилагающейся иллюстрации, может дать общее представление обо всех предметах подобного рода. Вот оно.

Строка надписи, опоясывающей диск, гласит: «О ты, святилище в Хат бенбен, Возвышенное, Возвышенное! Прославленное, Прославленное! Муж [своей матери], великий, живой Бог! Бог над богами, приди к Осирису Гору [имя владельца этого гипоцефала], маа кхеру.Даруй ему тепло под его головой, так как он один из твоих последователей». Центральная полоса с фигурами пересекает поле диска; в центре на корточках сидит бог с четырьмя бараньими головами, две из которых смотрят в одну сторону, а две – в другую, сверху надета корона. Это бог Амон; четыре бараньих головы символизируют четыре ветра и показывают, что он владыка ветров и четырех сторон света. По обеим сторонам от него стоят по три бабуина, каждый с солнечным диском на голове. Это духи Востока и Запада, захода и восхода, выражающие свое почтение Амону, который также является Амоном Ра, богом солнца.

Непосредственно над фигурой Амона расположена фигура бога с двумя человеческими головами, одна из которых повернута направо, а другая – налево. Это тоже Амон, шагающий с Запада на Восток, освещающий все вокруг и взирающий на весь мир. На голове у него плюмаж Амона, солнечный диск и обычные бараньи рога. Из каждого плеча у него растет голова шакала, что является эмблемой двух ипостасей Анубиса как открывающего дорогу на север и открывающего дорогу на юг, а на скипетре бог несет Анубиса в виде шакала как своего проводника. Справа от него есть надпись: «Ты [Амон] пребываешь в восьми душах своих богов», т. е. ты появляешься во всех божественных проявлениях, которые ты оживляешь. Под этой надписью на своем корабле сидит бог солнца Ра в образе ястреба-перепелятника с распростертыми крыльями. По другую сторону от Амона расположены два корабля, нарисованные один над другим. Посреди верхнего корабля изображена сидящая высоко душа (ба) усопшего, имя Исиды написано с одной ее стороны, а имя Нефтиды – с другой: это намек на умершего как на Осириса, оплаканного и охраняемого двумя богинями-сестрами. На одном конце нижнего корабля на корточках сидит бог Ра с головой ястреба; на противоположном конце написано слово ба (душа усопшего); между ними изображен скарабей, идущий к Ра. Это означает: душа усопшего в образе скарабея, бога Кхепера, подходит к солнцу, чтобы слиться с ним и всей вселенной.

Если перевернуть диск, с другой стороны центральной полосы, ниже надписи, упоминающей разлив Нила, можно увидеть сцену, посреди которой находится корова. Это Мехурт, или корова Хатхор, из лона которой, как говорится в одном очень древнем тексте, вышло солнце вчерашнего дня; другие надписи подразумевают не солнце предыдущего дня, а ночное солнце, которое родилось вечером того же дня, потому что эта корова была одним из обитателей западного небосклона. Мехурт, или, точнее, порожденное ею узат, – это солнце или луна, и поэтому позади коровы нарисована женская фигура с глазом узат вместо головы. Перед коровой стоят четыре погребальных духа, которые отвечают за внутренности усопшего, в то время как позади фигуры с глазом узат вместо головы изображена сцена поклонения. На ней изображен бог-змея с фаллосом, руками и ногами, космическое божество Нехебка, который поклоняется крылатому богу, сидящему на троне в короне в виде солнечного диска с плетью в руке. Здесь подразумевается Амон Мин, т. е. Амон как бог-прародитель.

Основная идея этих сцен и надписей несет в себе пантеизм: они изображают веру во всеохватывающую силу природы, особенно проявляющуюся в солнце. Это божество породило богов, которые стали его олицетворением. Это была сила, которая защищала усопших, и они надеялись соединиться с ней. Тем не менее этот универсальный бог обитал в Гелиополе, в святилище храма солнца, и поэтому это учение следует отслеживать там. Однако идеи, возникшие в Гелиополе, нашли свое отражение на гипоцефале не как признание веры со стороны его владельца, а лишь потому, что он надеялся побудить Амона Ра в его пантеистической форме даровать ему тепло, необходимое даже мертвым. Тексты, которые самым ясным образом излагают эту пантеистическую тенденцию, выраженную главным образом в поздних египетских текстах, можно найти на стенах храма в Эль-Каргехе, который был построен в период правления персов. Здесь мы имеем длинный гимн, вложенный в уста восьми богов, которых ошибочно принимали за богов стихий. Именно из этого гимна взяты следующие отрывки:

«Боги приветствуют его величество своего господина, который проявляется во всем сущем и чье имя есть во всем, как в горах, так и в реке. Амон есть во всем. Это почитаемый бог был с самого начала, земля была создана по его плану; он Птах, величайший из богов. ...Над его головой небесный свод, твою тайну хранит вода. Все существа восхваляют тебя, когда ты заходишь вечером в подземное царство [Дуат]. Ты пробуждаешь Осириса сиянием своих лучей. Те, которые покоятся в своих могилах, приветствуют тебя. ...Ты господин, твоя власть. Владыка небес, земля подвластна твоей воле. Боги в твоей руке, и род человеческий лежит у твоих ног. Какой бог равен тебе? Земля Мемфиса открывается тебе как Птаху; как Амон ты поставил свой трон в Анкхтауи [Мемфис]. Твоя душа поддерживает оба неба. В путь отправляется сначала твой лик; ты сияешь как Амон, Ра и Птах... Шу, Тефнут, Нут и Кхунсу – формы твоего проявления в твоем святилище под ипостасями Мина, который в вышине поднимает свои перья... Ты Птах, ты появляешься как Нил. Ты стар и молод. Ты даешь жизнь земле своим разливом; ты небеса, ты земля; ты Дуат, ты воздух и все то, что в них есть».

Такие представления о том, что бог входит во все сущее или, точнее, все сущее входит в бога, были очень древними в Египте: в текстах из пирамид мы находим те же самые идеи, примененные к обожествленным мертвым и детально изложенные очень грубыми конкретными выражениями. В них мы читаем, что «небо плачет, лучники [созвездия] исчезают, кости хранителя богов дрожат, а их подданные спасаются бегством, когда они видят умершего царя, душа которого появляется в виде бога, питающегося за счет своих отцов и кормящего своих матерей. Он властелин магической мудрости, имя которого не знает его собственная мать». Он пожирает людей и питается богами, на которых он охотится с помощью нескольких демонов; он поедает их магические заклинания и поглощает их магическую силу. Великие боги идут ему на завтрак, средние боги – на полуденный прием пищи, мелкие – на ужин. Древних богов мужского и женского пола он использует в своей печи, т. е. в качестве топлива. Он съедает корону Верхнего и Нижнего Египта, чтобы стать господином всей страны.

Эти пантеистические взгляды нашли свое место в Книге мертвых. Глава 162, «Глава о даровании тепла под голову прославленного», посвящена гипоцефалу и характеризуется длинными пассажами, по смыслу схожими с тем, что был приведен выше.

«Привет тебе, могучий лев [священное животное Ра], Прославленный, с двумя перьями, Обладатель Короны, тот, в чьих руках плеть. Ты владыка мужской зрелости, растущей в сияющих лучах, великолепию которых нет границ. Ты владыка многих ярких разноцветных форм, заключающий их в себе в своем узат [солнце] для своих детей [человечество]. Ты защищаешь тех, которые отделены от Эннеады богов [вероятно, это существа Подземного мира]. Ты скороход, шагающий далеко вперед. Ты бог спасения, который приходит к тому, кто зовет его; ты спасаешь несчастного от руки его угнетателя.

Приди по моему зову. Я корова [Мехурт]. Твое имя на моих устах; я произнесу его: твое имя Пенхакахакахер, твое имя Аулауаакресаанк-Лебати, твое имя Кхаибмау-серау [тень льва барана], твое имя Кхалсата.

Я восхваляю твое имя, я корова. Выслушай мою молитву в этот день; дай тепло под голову Ра. Защити его в Дуате, возродив его в Гелиополе. Пусть он будет как тот, кто на земле. Он твоя душа. Не забывай его имя.

Приди к Осирису такому-то. Даруй ему тепло под голову. О! он душа великого мертвеца, который покоился в Гелиополе (Ра), Сияющий, Тот, который прекрасно выглядит, Великий – вот его имя. Барекататхауа его имя. Приди! Сделай так, чтобы он стал одним из твоих слуг. О! он это ты.

[Это] слова для молодой коровы, сделанной из прекрасного золота и повешенной на шею прославленного; они написаны на новом листе папируса, который покоится под его головой. Поэтому во всех его членах тепло, как это было на земле. Это великий талисман, который был сделан коровой для ее сына Ра на его закате. Тогда его трон окружили его друзья, чтобы защитить его от огня (?); он возродился в Подземном царстве, ни одна дверь не осталась для него закрытой в Дуате [это было неизбежно для того, кто носил на себе этот амулет].

Слова, которые ты должен сказать, когда ты вешаешь эту богиню [корову] на шею прославленного: «О Невидимый среди людей, Амон, который обитает на небесах, обрати свой лик на труп твоего сына [усопшего]; верни его к жизни в Подземном мире».

Эта книга – великая тайна. Пусть ничей глаз ее не видит. Грех – ее знать, прятать, делать; это книга Госпожи храма [коровы], имя которой сокрыто».

В Лейденском тексте есть приложение, написанное коровой (Исидой, которую отождествляли с коровой Мехурт) для ее сына Гора, которое заканчивается просьбой: «О Осирис, и вы, жители подземного царства, защитите Осириса такого-то, пусть его благополучие будет вашим благополучием и наоборот!»

Из этого текста явствует, что смешение мифа о Ра с мифом об Осирисе было полным. Амона, который есть Ра, призывают на помощь к мертвому, потому что этот бог также испытал смерть. Эту же самую просьбу раньше адресовали Осирису. Точно так же, как и в культе Осириса, считалось, что самые могущественные амулеты сначала доказали свою действенность в случае с самим Осирисом; полагали, что гипоцефал впервые был использован для мертвого Ра.

Рис. 54. Корова Мехурт. Виньетка в главе 162 Книги мертвых. Эпоха Птолемеев

Лейденский текст и дальше связывает гипоцефала с мифом об Осирисе, утверждая, что этот амулет был использован Исидой для Гора, который в более поздних версиях этого мифа появляется как умерший бог, возвращенный к жизни. Невзирая на базисный пантеизм этого заклинания, в нем много следов усилий, направленных на то, чтобы оберегать определенные индивидуальности и судьбы различных богов от слияния их в универсальном божестве. С этой целью боги толкуются как эквиваленты этого божества, которое лишено своей всеохватывающей сущности и которое изображается в виде человека, чтобы ему также можно было приписать какую-то историю жизни. Таким образом, вышеприведенный текст является интересным примером нелепостей, в которые неминуемо впутывались египтяне всякий раз, когда они пытались выразить глубокую философскую мысль словами своей религии. Это было неизбежно: не желая отказываться ни от одного пункта своей древней веры, они неизменно стремились учесть каждую отдельную ее черту, и в возникающих в результате этого нелепостях лежали зародыши упадка и гибели государственной религии. Думающий египтянин, возможно, признавал эти нелепости; вероятно, он признавался самому себе, что боги, которым его учили поклоняться, никоим образом не могли сосуществовать; возможно, он знал, что его религия была ненастоящая.

Когда христианские проповедники пришли в долину Нила, люди, очевидно, отказались от своей языческой веры, в общем, без борьбы. До III века н. э. древние боги упоминались на стенах храмов и в надписях. Но они были официальными документами языческой власти: для народа – а особенно для высших слоев общества – их боги уже лишились своей привлекательности. В течение нескольких десятилетий христианские учения проникли глубоко в сознание народа. Из всех переводов книг Библии перевод на коптский язык является самым древним. Коптский язык, на котором говорили в стране с I века н. э., был дочерним языком древнеегипетского. Коптская версия была не ученой книгой, предназначенной лишь для ограниченного круга приверженцев новой веры; это было широко распространенное произведение, вышедшее почти одновременно на различных диалектах Египта. Полные бесстрашия, которое давала им вера, христиане в Египте выдержали бурю преследований, разразившуюся над ними при Диоклетиане, и с горячим рвением приняли участие в жестокой борьбе, связанной с догматами веры, которая раздирала христианский мир в IV веке. Полностью изолированная строгой приверженностью учению, Коптская церковь и по сей день стоит отдельно от остального христианства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.