Старчество, старцы и старицы в современной РПЦ

Старчество, старцы и старицы в современной РПЦ

«Народное православие» – система практик и верований, существующих среди православных прихожан параллельно основной богословской доктрине церкви, – тема для большого исследования. Некоторые замечания по поводу этого феномена были уже высказаны мною ранее¹, в продолжение работ российского исследователя А. Панченко².

Старчество – это оказание психологической помощи верующим, в том числе путем исповеди, совета, наставления, молитвенного заступничества, пророчества, изгнания бесов. Идея о необходимости находиться под духовным покровительством старца является одной из важнейших составляющих «народного православия». Наличие такого покровительства – гарантия последующего спасения, и потому институт старчества проникнут эсхатологическими ожиданиями. Старцами могут быть и священники, и не имеющие сана монашествующие, и даже рядовые члены церкви, что было особенно широко распространено в советское время, бедное на духовенство. Женский вариант старчества – старицы – распространен не меньше (если не больше) мужского. Особое уважение верующих вызывают такие качества старцев и стариц, как прозорливость (т. е. дар предвидеть события, а также знать о тех вещах, о которых верующий только хотел бы ему рассказать), молитвенная сила (т. е. свершение дел по их молитве), а также умение изгонять бесов (экзорцизм). Несмотря на средневековую форму психологической помощи, старчество является важным этапом разложения коллективистского (соборного) настроя, присущего в первую очередь воцерковленным (постоянным прихожанам РПЦ), и адаптации его к современному сложно структурированному обществу. Верующие сел или малых городов не имеют альтернативы, в какой храм ходить, – на эту местность приходится одна церковь. Также в рамках существующего церковно-административного деления они не в силах найти себе иного епископа, но выбрать «для души» и спасения из разных старцев своего они могут (хотя зачастую и не видят его годами).

Старицы и старцы, не требующие от своих последователей регулярно посещать храмы и причащаться у штатного духовенства РПЦ, ныне вызывают однозначное осуждение архиереев. В соответствии с многовековой практикой они имеют основания видеть в таком старчестве залог православного сектантства и подрыв власти епископата и духовенства (иерархии).

В большинстве случаев борьба со старцами, подрывающими сегодняшнюю иерархию, идет без оглашения конкретных имен, за исключением случаев, когда лично Патриарх удостаивает некоторые группы своим неодобрением, что по большому счету остается его личным мнением, не ведущим ни к каким значимым последствиям. Ни Синодальная богословская комиссия, ни тем более Священный синод и Архиерейский собор не называли конкретных имен «плохих» старцев и даже обобщенных названий групп их последователей. Общие рассуждения о недопустимости млад о старчества, которые слышатся последние шесть лет от части епископов (особенно постоянных членов Священного синода), не выделяют старцев (стариц) – несвященников в качестве самостоятельного явления.

Лишь в конце 2003 года был издан первый, полуофициальный пока, сборник, выражающий точку зрения епископата на конкретные направления современных антииерархических внутрицерковных движений. Большинство из них находились под контролем определенных старцев. В нем критике подверглись имеющие межрегиональный характер «Братство Царя-Искупителя» (и его лидеры В. Кузнецов, схимонахиня Николая [Гроян]³, певица Ж. Бичевская, а также благочинный одного из округов Ивановской епархии игумен Митрофан [Лаврентьев]), «Опричное братство св. Иосифа Волоцкого» (лидер – А. Макеев)⁴, новые симоновцы из Успенско-Казанского монастыря Ивановской епархии (во главе с игуменом Викторином [Кривоноговым], старцем схимонахом Симоном и схимонахиней Серафимой), пелагеевцы (почитатели старицы Пелагеи Рязанской [она же Полюшка Захаровская, 1890–1966] во главе со священником Рязанской епархии о. Петром⁵, стремящиеся к ее канонизации), имябожники, люди, стремящиеся к канонизации Г. Распутина, царя Ивана Грозного, И. Сталина⁶.

Несомненно, что этот список является верхушкой айсберга. В провинции находятся десятки аналогичных групп, часть из которых ассоциирует себя с РПЦ (т. е. поминает имя патриарха и своего епископа на богослужении), часть – уже нет, хотя и декларирует свою причастность к ней. Многие из них имеют достаточно неопределенную и быстро меняющуюся идеологию, зависящую от настроений старца или лидера группы. Так, например, в газете «Начало», фактически являющейся изданием Днепропетровской епархии, в ноябре 2002 года было опубликовано интервью с местным писателем С. Плотниковым. Тот «разоблачал», видимо, широко известную в этой местности старицу, имя которой все же не называлось. Основные претензии газеты состояли в отсутствии у нее духовника из священников РПЦ, лжемонашестве, манипуляции сознанием и диктаторском методе управления своими последователями⁷. А в Пятигорске местная газета обнаружила довольно многолюдный женский Покровский монастырь, основанный бывшим священником Ставропольской епархии игуменом Василиском. По словам последователей этого старца (занимавшегося исцелениями, повелевавшего отказываться от принятия индивидуальных налоговых номеров (ИНН) и новых паспортов, а также, по мнению местного благочинного, обиравшего духовных детей), его паства насчитывала до 1500 человек по всей стране⁸.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.