Харун ар-Рашид
Харун ар-Рашид
Багдад того времени был одним из самых великолепных городов мира.
У ар-Рашида была свита, которой не было ни у одного государя. Бармакиды были его визирями, Абу Йусуф – его судьей, Марван – его придворным поэтом, Фадл, сын Раби, – его казначеем, Ибрахим из Мосула – его музыкантом, и прекрасная Зубайда – его женой.
Почему же повелитель правоверных был столь печален?
* * *
Харун ар-Рашид наследовал трон после смерти своего брата Хади, согласно завещанию их отца Махди, в пятницу ночью шестнадцатого дня первого месяца Раби 170 года хиджры. В ту же ночь родился его сын, Мамун. В истории халифата это была единственная ночь, когда один халиф умер, второй халиф пришел к власти и третий халиф родился.
Ар-Рашид был высоким и светловолосым, обладал прекрасной внешностью и манерами, он получил великолепное образование и воспитание. С того самого дня, как он стал халифом, и до самой смерти он ежедневно совершал сто молитвенных поклонов. Никогда, кроме самых исключительных случаев, он не пренебрегал молитвой. В его обычае было раздавать ежедневно сто дирхемов из своего собственного кошелька в качестве милостыни.
Один раз он подарил Исхаку из Мосула, сыну Ибрахима, сто тысяч дирхемов. Марвану за панегирик он дал пять тысяч золотых динаров, почетную одежду, коня из царской конюшни и десять греческих рабов. Он был неравнодушен к поэзии.
Он часто оплакивал свою расточительность и свои грехи, особенно когда к нему обращались с благочестивыми наставлениями.
– Я знаю только трех человек, которые больше всех пролили слез за молитвой, – говорил Ибн Аммар, – это Фудейл (разбойник, обратившийся в веру), ар-Рашид и еще один человек.
– Я рассказывал это предание ар-Рашиду, – говорил Абу Муавия, по прозвищу Слепой, – что пророк Бога сказал: «Я хотел бы биться за дело Бога, и умереть в бою, и воскреснуть, и драться опять, и умереть снова». Когда он услышал это, слезы потекли у него из глаз, и он заплакал навзрыд.
Ар-Рашид относился к святыням с глубоким почтением, но ему претили религиозные диспуты. Когда ему пересказали взгляды Бишра, ханифитского законника, на происхождение Корана, он воскликнул: «Я отрубил бы ему голову, если бы он был в моих руках».
«Я рассказал как-то ар-Рашиду предание, – говорил Абу Муавия, – о том, что Зейд рассказал нам то, что он услышал от Абу Салиха, что тот узнал от Абу Хурейры, а тот, в свою очередь, слышал это от самого пророка, да пребудет с ним благословение Господне, что Адам и Моисей поспорили однажды; Моисей сказал:
– Адам, Бог создал тебя Своими руками, вдохнул в тебя Свой Дух, и, несмотря на это, ты согрешил, предал все человечество и лишил нас рая!
– Ты, Моисей, избранный Богом, – ответил Адам, – обвиняешь меня в грехе, который Бог записал напротив моего имени еще до того, как Он создал Небо.
Адам победил в этом споре, заключил пророк.
В числе придворных был некий пожилой человек из племени курейш, который сидел рядом с халифом. Когда я закончил свой рассказ, он усмехнулся и произнес:
– Позвольте мне поинтересоваться, где это Адам мог встретить Моисея?
Халиф взорвался от гнева:
– Принесите сюда коврик палача и меч! Я не позволю вольнодумцу подвергать сомнению Предание!
– Повелитель правоверных! Он сказал это не подумав, – вступился я и продолжал успокаивать халифа, пока он не сменил гнев на милость.
Язык твой разбудить способен даже Дьявола,
Но сердце у тебя – доброго мусульманина.
Казаться вольнодумцем каждый щеголь старается,
Ты ж щеголем пытаешься предстать.
Более сурово ар-Рашид отчитал придворного шута Ибн Аби Мириама за то, что тот позволил себе шутить во время молитвы. Халиф читал стих: «Почему я не должен служить Тому, Кто сотворил меня?»
– И действительно, почему? Я не знаю! – вставил свое замечание Мириам.
Халиф не мог удержаться от смеха. Но вскоре он овладел собой и обрушился на шута гневно:
– Что! Во время молитвы? Не смей, Ибн Аби Мириам, шутить со Святой Книгой и Верой! Оставь Святое неприкосновенным, и можешь потешаться над всем остальным».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.