Поучение 3-е. Накануне Рождества Христова (Любовь небесного Пастыря к людям)

Поучение 3-е. Накануне Рождества Христова

^{(Любовь небесного Пастыря к людям)}

I. Накануне праздника в честь рождения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа перенесемся, братия, своими мыслями в Вифлеем. Представьте, что вы стоите в вертепе над яслями, где лежал сповитый Младенец Господь Иисус. Какие чувства наполняли бы тогда вашу душу? Мы передадим вам одну прекрасную беседу, которую вел в душе своей с Младенцем Иисусом блаженный Иероним, когда он жил в Вифлееме и стоял у яслей Господних.

«Когда бы я ни посмотрел, – говорил Иероним, – на место, где родился мой Спаситель, всегда имею с Ним сладкий в душе разговор. «Господи Иисусе! – говорю я, – как твердо было Тебе лежать там в яслях Твоих ради моего спасения! Что должен я воздать Тебе за это?» – И мне казалось, как будто Младенец отвечал мне: «Ничего Я не желаю; пой только: “Слава в вышних Богу”… Еще хуже будет Мне в гефсиманском саду и на кресте». А я говорю: «Ах, возлюбленный Младенец! Что же я дам Тебе? Я отдал бы Тебе все, что имею»…

Но Он отвечал: «И небо Мое, и земля Моя: Я не нуждаюсь ни в чем; отдай лучше это все бедным людям, и Я приму, как бы это было сделано для Меня».

Я продолжал: «Охотно сделаю я это: но что я дал бы Тебе собственно?» Тогда Младенец отвечал мне: «Если ты такой щедрый, то Я скажу тебе, что ты должен дать Мне: дай Мне твои грехи, твою испорченную совесть и твое осуждение». – «Что же хочешь Ты с ними сделать?» – спросил я. – «Я возьму их на Свои рамена: это будет Моим достоянием и тем великим делом, о котором предсказывал Исаия: “Той грехи наши носит и о нас болезнует”». Тогда я начал плакать и сказал: «Божественный Младенец! Возьми, что есть моего, и дай мне Твое! Тобою я оправдан от грехов и верую в жизнь вечную!» (См. «Воскресные чтения» за 1867 г.).

II. Братия мои! Этот трогательный рассказ ясно показывает безмерную к нам любовь небесного пастыря Иисуса Христа, Который в Евангелии Своем сказал: Аз есмь Пастырь добрый, пастырь добрый душу Свою полагает за овцы.

а) Овцою заблудшею был весь род человеческий, пред пришествием Спасителя, так что казалось, весь он взывал к Богу устами пророка Давида: заблудих, яко овча погибшее, взыщи раба Твоего (Пс. 118, 176). И вот, когда Единородный Сын и Слово Божие, сошедши с высоты Своей божественной славы, стал человеком, тогда Он, как добрый пастырь, оставив девяносто девять овец – девять чинов ангельских на небеси, пришел на землю для взыскания этой единой заблудшей овцы. И чего Он не сделал, чего не понес для того, чтобы найти ее? Он и алкал и жаждал, и трудился до пота кровавого, и распялся и умер, чтобы найти Свою овцу заблудшую в самой утробе адской, куда загнало ее преслушание Божией Заповеди.

б) И смотрите, с какой любовью Он ее ищет.

Во всей евангельской истории не вижу я ни одного такого грешника, которого Иисус Христос не привлекал бы к Себе со всею кротостью, со всею любовью, без всякого гнева и понуждения. Чтобы привлечь к Себе мытаря Матфея, начальника мытарей – Закхея, и фарисеев, Он Сам напрашивался к ним в дома, соизволял разделять с ними трапезу, и тем, кто за это Его осуждал, Он обыкновенно говорил, что болящие имеют нужду во враче, т. е., что грешники-то и нуждаются в Спасителе. – Чтобы привлечь к Себе блудниц и подобных им грешниц, Он не укорял их, не угрожал, а принимал, прощал и защищал. Когда привели к Нему женщину, уличенную в прелюбодеянии, Он один ее не осудил и с прощением отпустил. Не отрекся ли от Него Петр? Но и его Он привлек к покаянию не иным чем, как только Своим любящим взором: воззре Иисус на Петра и – исшед вон Петр плакася горько (Лк. 22, 61–62). Не предал ли Его Иуда? Но – чего не сделал милосердый Господь для его вразумления? Не назвал Он его изменником, отступником, сребролюбцем, а сказал только, что знает его злое намерение. И притом – как сказал? Так, что никто посторонний не мог догадаться, о чем идет речь. Он умыл ноги Иуде, назвал его другом, попустил этому нечестивцу поцеловать Себя в ту самую минуту, когда тот изменнически предавал Его врагам на смерть… О, крайнее милосердие Трое, Иисусе сладчайший! Воистину Ты пришел, чтобы грешников спасти!

Вот с какою любовью ищет этот добрый Пастырь Своих заблудших овец, – ищет и тебя, и меня, и всякого другого грешника. Та совесть, которая угрызает твое сердце, тот страх смерти и трепет муки вечной, который иногда тревожит твой ум, та болезнь, которая беспокоит тебя, та беда, которая грозит тебе, – та святая Литургия, при которой ты присутствуешь, то слово Божие, которое слышишь, – что все это, как не тайный глас милосердия Христова, которое ищет тебя, зовет тебя к покаянию: Адаме, где еси? Овча погибшее, где ты блуждаешь? Грешник, куда ты от Меня удалился? Душа заблудшая, где ты находишься? Адаме, где еси? Человече, не веси ли, яко благость Божия на покаяние тя ведет? (Рим. 2, 4). Слышишь ли? Разумеешь ли? Милосердие Христово тебя ищет и призывает, а ты его не слушаешь и дальше убегаешь, – смотри же, что делает твой добрый Пастырь – Иисус Христос? Гневается ли Он? Нет, Он терпит и ждет тебя… И если, овча заблудшее, истинно покаешься, к Нему возвратишься, то с какою радостью примет тебя этот добрый Пастырь!

в) Кажется, слышать грешнику о столь великом милосердии Божием не полезно: может случиться, что он еще больше станет грешить в надежде на это милосердие. Ему полезнее было бы слышать о том, сколь велико Божие правосудие: быть может, тогда он устрашился бы сего правосудия и скорее покаялся. Но истинный христианин больше боится Божия милосердия, нежели Его правосудия, больше трепещет Бога милосердого, чем правосудного. Когда Бог есть весь – правда, весь – гнев, и я не каюсь, то я могу сказать: как мне обратиться к Богу, от гнева Которого трепещут и небо, и земля, и преисподняя? Аще беззакония назриши, Господи, кто постоит? (Пс. 129, 3). Но когда Бог есть весь милосердие, весь любовь, а я не каюсь: то какое мне будет извинение? Ведь я знаю, что Бог мною грешным не гнушается, что Он с любовью приемлет кающегося и прощает, – чем же мне оправдать свое нерадение? И вот, взирая на Божие милосердие и на свое ожесточение, я трепещу и ужасаюсь… Велико Божие милосердие, но велико же и мое упорство во грехе! Чем все это может кончиться? Да тем, что Бог наконец от меня отступится, и сколь велико было ко мне Божие милосердие, столь же велико будет и мое вечное мучение… Горе вам, грешники, когда истощится Божие к нам долготерпение! Тихо и спокойно течет вода в ручье; задерживают ее сегодня, задерживают завтра, задерживают послезавтра, а между тем она все прибывает да прибывает… Наконец она размывает плотину; дотоле тихая и спокойная, она становится бурной рекой, которая быстро разливается и затопляет поля, унося за собой и деревья и животных… Вот так же и Божие долготерпение: оно тихо и спокойно ожидает нашего покаяния. Ждет оно сегодня, ждет завтра и послезавтра. Наконец оно истощается, и сколь велико было Божие долготерпение, столь же великий возгорится и Божий гнев. И он наказует, умерщвляет, казнит грешников…

III. Покайся же и обратись к своему доброму Пастырю, овча заблудшее! Востани и прииди к милосердому Отцу, блудный сыне! Уверяю тебя, что и тебя примет добрый Пастырь и чадолюбивый Отец, примет с любовью, с радостью, с распростертыми объятиями. Аминь. (Составлено по «Воскресным чтениям» за 1867 г., и поучениям Илии Минятия; № 347 «Троицкого листка»).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.