МИСТЕРИИ И ИХ ЭМИССАРЫ
МИСТЕРИИ И ИХ ЭМИССАРЫ
Пережило ли божественное знание, которым обладали языческие жрецы, крушение их храмов? Доступно ли оно человечеству или же лежит, погребенное под пылью веков? Или же оно погребено с той торжественной святостью, с которой оно когда-то блистало? «В Египте, — пишет Ориген, — философы имели величественное и секретное знание о природе Бога». Что имел в виду Юлиан, когда он говорил о секретных посвящениях в священные мистерии Бога с Семью Лучами, который поднимал души к спасению через приобщение к собственной природе? Кем были эти благословенные теурги, которые понимали глубину того, о чем Юлиан не смел говорить? Если эта внутренняя доктрина всегда была скрыта от масс, для которых был изобретен более простой способ приобщения к знаниям, не является ли в высшей степени вероятным, что представители каждого аспекта современной цивилизации, философии, этики, науки, религии находятся в неведении относительно истинного значения тех самых теорий, на которых основаны их знания? Не скрывают ли науки и искусства, унаследованные расами от старых наций, под своим внешним покровом тайну столь огромную, что только просвещенный ум может осознать ее важность? Именно так и обстоит дело.
Альберт Пайк, собравший обширные свидетельства превосходства доктрин мистерий, поддерживает это утверждение, цитируя сочинения Климента Александрийского, Платона, Эпиктета, Прокла, Аристофана, Цицерона, отдававших должное высоким идеалам этих институтов. Из непредубежденных свидетельств этих имеющих безупречную репутацию мыслителей следует, что не может быть никаких сомнений в том, что посвященные Греции, Египта и других стран древности знали правильное решение тех огромных культурных, интеллектуальных, моральных и социальных проблем, с которыми не может совладать человечество в XX веке. Читатель не должен понимать это утверждение в том смысле, что в античности предвидели и анализировали каждую трудность, с которой сталкивались поколения древних. Дело скорее в том, что в мистериях возник и был разработан метод, который подводил ум к такой степени готовности к восприятию фундаментальных истин жизни, что этот ум был способен справиться с любой неожиданностью. Таким образом, умственные способности были организованы для такой деятельности простым процессом воспитания умственной культуры. Ведь утверждалось, что где правит разум, там не может быть противоречия. Мудрость, утверждалось древними, поднимает человека до богоподобного состояния. Этот факт объясняет загадочное утверждение, что мистерии преобразовывали «рычащего зверя в божество».
Превосходство любой философской системы может быть доказано только превосходством ее плодов. Мистерии явно продемонстрировали превосходство своей культуры, дав миру умы столь великие, души столь прекрасные и жизни такие безупречные, что после многих прошедших веков учения этих людей до сих пор представляют духовные, интеллектуальные и этические стандарты расы. Посвященные в различные школы мистерий прошлых веков образовывали воистину золотую цепь превосходящих все мужчин и женщин, бывших посредниками между небом и землей. Они являются звеньями той самой «золотой цепи», которой хвастался Зевс: с ее помощью вся вселенная сходилась на Олимпе. Сыновья и дочери Исиды представляют и в самом деле великолепный род — основатели философии и наук, покровители искусств и ремесел, поддерживающие божественно данной им властью структуры мировых религий, воздвигнутых ими. Основатели доктрин, формировавших жизни бесчисленных поколений, эти посвященные учителя были подлинными свидетельствами того, что эта духовная культура, которая всегда существовала и будет существовать, есть божественный институт в мире людей.
Те, кто представляет идеалы, находящиеся за пределами понимания масс, должны столкнуться с преследованиями бездумной толпы, которая, не обладая божественным идеализмом, инспирирующим прогресс, не способна отличить истину от лжи. Поэтому большую часть посвященных учителей неизбежно ждал трагический конец. Пифагор был распят, а его университет сожжен; Гипатию сдернули с колесницы и разорвали на части; память о Жаке де Моле пережила убивший его костер; Савонарола был сожжен на площади во Флоренции; Галилея заставили отречься на коленях; Джордано Бруно был сожжен инквизицией; Роджер Бэкон вынужден был проводить свои опыты в секрете и оставить свои знания зашифрованными; Данте Алигьери умер в изгнании, отлученный от возлюбленного им города; Фрэнсис Бэкон постоянно находился под угрозой уничтожения; Калиостро был очернен в наибольшей степени из всех людей нового времени — вот впечатляющая цепь бесконечных свидетельств бесчеловечности людей.
Мир вечно аплодировал дуракам, преклонялся перед ними и клеветал на мыслителей. Время от времени случались и исключения, как это имело место в случае с графом де Сен-Жерменом, философом, пережившим своих инквизиторов и своим гением сумевшим завоевать сравнительно безопасное положение. Но даже замечательный граф, чей блестящий интеллект является памятником миру, не мог избежать репутации самозванца, шарлатана и авантюриста. Из длинного перечня бессмертных мужчин и женщин, представляющих древнюю мудрость, нами выбраны несколько примеров для более подробного рассмотрения. Первой будет показана наиболее выдающаяся женщина-философ, вторым — наиболее оклеветанный и преследуемый из всех людей со времен христианской эры. Третьим будет наиболее блестящий и наиболее преуспевший современный представитель древней мудрости.
Гипатия
Занимая должность философа, до нее принадлежавшую ее отцу Феону Математику, бессмертная Гипатия была долгое время центральной фигурой александрийской школы неоплатонизма. Прославленная глубиной своих знаний и очаровательной внешностью, любимая гражданами Александрии, часто дававшая советы отцам города, эта знатная женщина выделяется на фоне интеллектуальных и этических стандартов своего времени как величайший из языческих мучеников. Гипатия, ученица самого волшебника Плутарха, образованная в традициях глубокой мудрости платонической школы, затмевала в спорах и диспутах всех проповедников христианских доктрин в Северном Египте. Хотя ее сочинения погибли во время пожара Александрийской библиотеки, подожженной мусульманами, некоторые намеки на их природу можно извлечь из утверждений ее современников. Гипатия, судя по всему, написала комментарии к «Арифметике» Диофанта и к «Астрономическому канону» Птолемея, а также к «Коническим сечениям» Аполлония из Пергама. Синезий, епископ Птолемея, ее преданный друг, просил помощи Гипатии в конструировании астролябии и гироскопа. Осознавая силу ее интеллекта, ученые мужи многих наций толпами собирались на ее лекции.
Из книги «Театр человеческой морали» Вениуса
«ТАБЛИЧКА КЕБЕС»
Существует легенда, согласно которой «Табличка Кебес», диалог между Кебес и Герундио, была основана на античной табличке, находившейся в храме Кроноса в Афинах или Фивах, и изображала весь прогресс человеческой жизни. Автор «Таблички Кебес» был учеником Сократа и жил около 390 года до P. X. Мир представлен в виде горы. Из земли у основания горы выходят мириады человеческих существ, которые карабкаются вверх в поисках истины и бессмертия. Высоко в облаках, которые открывают вершину горы, находится цель человеческих устремлений — истинное счастье. Фигуры и группы построены в таком порядке: 1) вход в стену жизни, 2) гений или разум, 3) обман, 4) мнения, желания, удовольствия, 5) удача, 6) сила, 7) невоздержанность, распутство, неудовлетворенность, лесть, 8) сожаление, 9) печаль, 10) несчастье, 11) скорбь, 12) ярость или отчаяние, 13) неудача, 14) покаяние, 15) истинное мнение, 16) ложное мнение, 17) ложная доктрина, 18) поэты, ораторы, геометры и т. д., 19) несдержанность, сексуальные излишества и мнение, 20) путь истинной доктрины, 21) одержимость и терпение, 22) истинная доктрина, 23) истина и убеждение, 24) наука и добродетель, 25) счастье, 26) высочайшее (первое) удовольствие мудреца, 27) лень и заблуждение.
Многие писатели полагали, что учение Гипатии является христианским по духу. На самом деле она снимала покров таинственности, которым окружил себя новый культ, раскрывая с такой ясностью лежащие в его основе принципы, что многие обращенные в христианскую веру покидали ее и становились друзьями и сторонниками Гипатии. Гипатия не только доказала языческие источники христианской веры, но и раскрыла подлинную природу так называемых чудес, к которым апеллировали христиане в утверждении божественной избранности. Гипатия при этом обращалась к естественным законам, управляющим явлениями.
В это время Кирилл, позднее ставший известным как основатель доктрины христианской Троицы и канонизированный за ревностную веру, был александрийским епископом. Видя в Гипатии препятствие к распространению христианской веры, Кирилл, по крайней мере косвенно, был причиной ее трагической смерти. Вопреки более поздним попыткам оправдать его, неоспоримые факты говорят о том, что он не сделал даже попытки предотвратить отвратительное и жестокое преступление. Единственное слабое его оправдание заключалось в том, что, ослепленный фанатизмом, Кирилл считал Гипатию волшебницей, вступившей в сговор с дьяволом. История свидетельствует о том, что его жертва, непорочная дева-философ, славилась своими добродетелями, моральной целостностью и абсолютной преданностью истине и справедливости.
Большинство лучших умов христианства того периода может быть освобождено от подозрения в соучастии в убийстве, однако ненависть Кирилла была столь велика, что, безусловно, передалась более фанатичным сторонникам его веры, в частности группе монахов из Нитрийской пустыни. Ведомые Петром Читателем, буйным и необразованным человеком, они набросились на Гипатию на улице, по дороге из Академии к дому. Они выволокли беззащитную женщину из колесницы и притащили ее к Цезаревой церкви. Сорвав с нее одежды, они умертвили ее камнями, затем раковинами содрали с нее кожу и плоть с костей и отнесли изувеченные останки к месту, называемому Киндрон, где сожгли их дотла. Так погибла в 415 году от Рождества Христова величайшая женщина из посвященных древнего мира. А с ней угасла неоплатоническая школа Александрии. Память о Гипатии и ее мученичестве хранит образ канонизированной Римской католической церковью св. Екатерины Александрийской.
МУЧЕНИЧЕСТВО ГИПАТИИ
Гипатию многие считали, и совершенно справедливо, ярчайшей звездой в созвездии неоплатоников и наиболее заметной фигурой александрийской эпохи философии. Элифас Леви писал, что Гипатия из-за ее добродетелей должна была бы быть окрещена в христианской купели, но она умерла мученической смертью за свободу сознания, когда ее пытались затянуть туда. Гипатия была одним из немногих мыслителей, которые могли верно оценить сравнительные достоинства как концепций, так и вещей. Ясность восприятия привела Гипатию к гибели, потому что она жила в те времена, когда не принималась концепция простоты истины. Мир боялся умов, которые думали быстрее и более точно, нежели средний человек. Такой интеллект уничтожался миром в интересах самосохранения. Поэтому судьбою мыслящих было преследование со стороны бездумных, судьбою провидцев была ненависть со стороны духовно слепых, судьбою мудрых было поношение со стороны дураков. Тысячи лет люди жили с иллюзией, что истина может быть разрушена убийством тех, кто хотел открыть ее для мира. Но возвышенные истины философов находятся за пределами сферы смертных, и каждое время рождает вновь героев, которые несут миру эти истины. Хотя школа неоплатоников исчезла как институт, тем не менее, она продолжает жить духовно и сейчас доминирует над теми самыми силами, которые старались ее уничтожить. Самый надежный способ сделать идеи вечными заключается в том, чтобы создать мучеников из распространителей этой идеи, потому что в человеческом сердце есть нечто такое, что проникается уважением к храбрости и убежденности тех, кто умирает за принципы. Величайшие мировые религии и философии исчезли бы, не будь трагического конца у их основателей. Хотя о жизни и учении Гипатии известна лишь самая скудная информация, она предстает в истории как человек, подвергшийся самой мучительной смерти из известных истории мучеников.
Граф де Калиостро
«Божественный» Калиостро, одно время идол Парижа, а вслед за тем одинокий узник в застенках инквизиции, промелькнул на небосклоне Франции, как метеор. Согласно его мемуарам, написанным во время заточения в Бастилии, Александр Калиостро родился на Мальте в знатной семье, имя которой неизвестно. Он рос и воспитывался в Аравии, и его воспитателем был Алтотас, хорошо сведущий как в философии и науках, так и в трансцендентальных искусствах. Когда биографы Калиостро высмеивают эти сведения, они не могут объяснить или предложить какую-либо убедительную версию того, каким образом Калиостро приобрел знание, сколь тайное, столь и величественное.
Его называли самозванцем и шарлатаном, его чудеса объявлялись фокусами, а его благородство подозревали в скрытой корысти. Вне всяких сомнений, граф Калиостро является самым оболганным человеком в современной истории. «Подозрения, которые всегда внушали таинства и магия, сделало фантастическую личность Калиостро легкой мишенью для клеветы. Поэтому о нем сложилось превратное мнение, и сведения, дошедшие до нас, так искажены, что трудно узнать этого благородного человека. Больше сотни лет его репутация раскачивалась на виселице бесславия, и всякого, кто пытался вынуть ее из петли, ждали проклятия. Его судьба была его славой. История его помнит не столько за то, что он сделал, сколько за то, что с ним сделали», — так говорит о Калиостро У. Троубридж (см. «Калиостро. Блеск и нищета мастера магии»).
Скульптура Ж. Гудона «Калиостро»
«БОЖЕСТВЕННЫЙ» КАЛИОСТРО
Граф Калиостро описывался как не очень высокий, крепкого сложения человек. Большая голова была обильно покрыта черными волнистыми волосами, зачесанными назад. Глаза у него были черными и блестящими, и, когда он говорил на какую-нибудь возвышенную тему с чувством, зрачки его расширялись, брови поднимались, и он сотрясал головой, как гневный лев. Руки и ноги у него были небольшими — знак знатного происхождения, и вся его внешность производила впечатление внешности благородного и ученого человека. Он был насыщен энергией и мог работать с неутомимой жаждой деятельности. Одевался он весьма причудливо и столь охотно раздавал милостыню, что заслужил прозвище «Отец нищих», но сам ни у кого ничего не просил. Он жил в великолепии и роскоши в замке, который был одновременно и храмом, в Рю де ла Сурдерье. Согласно его собственным утверждениям, он был посвящен в мистерии не кем иным, как самим графом де Сен-Жерменом. Он много путешествовал и побывал практически во всех уголках мира, и в руинах древнего Вавилона и Ниневии обнаружил мудрых людей, понимавших все секреты человеческой жизни.
Согласно популярной версии, настоящим именем Калиостро было Джузеппе Бальзамо, и, вероятно, родом он был с Сицилии. Однако в последнее время возникли сомнения, насколько эта версия соответствует фактам. Но уже сейчас ясно, что оскорбительные тирады против бедного графа направлялись на самом деле против другого человека. Джузеппе Бальзамо родился в 1743 году в честной и скромной семье. С юных лет он проявлял эгоистические, аморальные и даже преступные наклонности и после ряда выходок исчез. Уже цитировавшийся нами выше Троубридж представил много доказательств того, что Калиостро и Джузеппе Бальзамо не одно и то же лицо, развеяв таким образом худшее обвинение против Калиостро. После шести месяцев заключения в Бастилии на суде Калиостро был оправдан при обвинении в воровстве «ожерелья королевы». Как выяснилось, на самом деле он предупредил кардинала де Рогана о планируемом преступлении. Несмотря на то что он был признан невиновным французским судом, попытку очернить Калиостро предпринял художник, скорее талантливый, нежели честный и умный, нарисовавший картину, изображающую Калиостро с фатальным ожерельем в руках. Суд над Калиостро был назван прологом к Французской революции. Затаенная ненависть против Марии Антуанетты и Людовика XVI, вызванная этим судом, взорвалась впоследствии ужасом террора. В своей брошюре «Калиостро и его египетские обряды масонства» Генри Эванс также весьма убедительно защищает этого человека от клеветы, связанной с его именем.
Честные собиратели фактов, окружающих жизнь и таинственную «смерть» Калиостро, придерживаются того мнения, что циркулировавшие вокруг него слухи могут быть результатом махинаций Инквизиции, которая распускала эти слухи, стремясь тем самым оправдать его преследование. Основные обвинения против Калиостро сводились к тому, что он пытался основать масонскую ложу в Риме, и ничего больше. Все остальные обвинения выдвинуты против него позднее. По некоторым неясным мотивам папа заменил смертный приговор Калиостро пожизненным заключением. Этот акт показывает, что Калиостро уважали даже враги. В то время как общепринятая версия о смерти Калиостро сводится к тому, что он умер в застенках инквизиции через несколько лет после заточения, факты показывают, что она вряд ли истинна. Ходили слухи, что он бежал, и, согласно одной из версий, уехал в Индию, где его таланты были оценены, в отличие от управляемой политиками Европы.
После создания Египетских обрядов Калиостро заявил, что, поскольку женщины допускались в древние мистерии, нет никакой причины, почему бы не допускать их в современные ордена. Княгиня де Ламбаль благодарно приняла звание Хозяйки Чести его тайного общества, и на ее инициации присутствовали многие видные члены французского двора. Блистательность этого события привлекла внимание масонских лож в Париже. Их представители в искренней попытке понять масонские мистерии выбрали ученого востоковеда судью де Жебелена в качестве своего представителя и пригласили графа де Калиостро принять участие в собрании, призванном прояснить многие важные вопросы относительно масонской философии. Граф принял предложение.
10 мая 1785 года Калиостро присутствовал на собрании, созванном для этих целей, и его сила и простота обеспечили ему расположение всех собравшихся. Лишь нескольких слов было достаточно судье де Гебелину для того, чтобы понять, что он говорит не только с сотоварищем исследователем, но и с человеком, неизмеримо его превосходящим. Калиостро выступил с речью, которая была столь неожиданной, столь отличной от того, что когда-либо слышала собравшаяся публика, что в изумлении она безмолвствовала. Калиостро заявил, что роза и крест были древним и истинным символом мистерий, и после краткого объяснения происхождения символизма перешел к рассмотрению символического значения букв, предсказывая в графической манере будущее Европы, не оставляя у собравшихся сомнения, что он обладает проницательностью и сверхъестественной силой. Любопытной комбинацией букв алфавита Калиостро предсказал ужасы надвигающейся революции и падение монархии, упоминая при этом судьбу различных членов королевской семьи. Он также предсказал пришествие Наполеона и возникновение Первой империи. Все это он продемонстрировал для того, чтобы показать, чего можно достичь при помощи высшего знания.
Будучи арестованным и заключенным в Бастилию, Калиостро написал на стенах своей камеры зашифрованное сообщение, которое в расшифрованном виде гласит: «В 1789 году Бастилия будет осаждена и 14 июля будет разрушена до основания». Калиостро был таинственным агентом рыцарей тамплиеров, посвященным розенкрейцеров, чей восхитительный кладезь знания проявлялся в глубине Египетских обрядов масонов. Таким образом, граф Калиостро остается одной из самых загадочных фигур в истории, жившим и живущим, как верили его друзья, вечно, обвинявшимся врагами в том, что он является воплощением дьявола! Его способность к пророчествам хорошо описана в романе А. Дюма «Ожерелье королевы». Мир, которому он по-своему стремился служить, не принял его и преследовал без устали даже память об этом блистательном адепте, который не смог завершить великие труды успешно и уступил место своему более удачливому сотоварищу графу де Сен-Жермену.
Граф де Сен-Жермен
В начале XVIII века в дипломатических кругах Европы появилась самая неординарная в истории Европы фигура — человек, чья жизнь была синонимом таинственности. Загадка относительно настоящего имени этого человека не была разрешена ни его современниками, ни последующими исследователями. Граф Сен-Жермен был признанным исследователем и лингвистом своего времени. Его поразительно многосторонние интересы простирались от химии и истории до поэзии и музыки. Он очень искусно играл на нескольких музыкальных инструментах, и среди его сочинений была небольшая опера. Он был также превосходным художником, и великолепные краски на его холстах, по слухам, были результатом примешивания истолченных жемчужин. Он получил огромную известность за способность воспроизведения на картинах драгоценных камней на одежде изображенных людей. Его лингвистические способности казались сверхъестественными. Он говорил на немецком, английском, итальянском, португальском, испанском, французском (пьемонтском диалекте), греческом, латинском, санскрите, арабском и китайском настолько свободно, что его принимали за говорящего на родном языке. Он владел обеими руками до такой степени, что мог писать левой так же, как и правой, когда потом сравнивали два образца, то оказывалось, что письмо было абсолютно одинаковым, буква в букву.
Как историк Сен-Жермен обладал несравненным знанием всех событий, происшедших за последние две тысячи лет, и в своих воспоминаниях он описывает интимные детали исторических событий прошлых веков, в которых он принимал участие и, больше того, играл важную роль. Он помогал Мессмеру в разработке теории мессмеризма и, по всей видимости, был автором этой науки. Его познания в химии были столь глубоки, что он мог устранять дефекты алмазов и других драгоценных камней — эту ловкость он проявил однажды в 1757 году по просьбе Людовика XV. Он был также признанным критиком в области искусств и часто выступал консультантом в спорах по поводу подлинности картин великих мастеров. Он говорил, что обладает пресловутым эликсиром жизни, и подтверждением тому может быть мадам де Помпадур, которой граф предоставил эликсир, позволивший сохранить живость молодости и красоту на четверть века дольше, чем это отпущено природой.
Поразительная точность его предсказаний принесла ему немало славы. Марии Антуанетте он предсказал падение французской монархии. Несчастную судьбу королевской семьи он предчувствовал задолго до революции. Венчающим свидетельством гениальности графа де Сен-Жермена была его способность глубочайшего проникновения в политическую ситуацию в Европе, его потрясающая способность парировать удары дипломатических противников. Многие правительства Европы, включая французское, использовали его в качестве секретного агента, и всегда у него были креденталии, позволявшие входить в наиболее избранные круги общества.
В своей прекрасной монографии «Граф де Сен-Жермен, или Тайна Королей» миссис Купер-Окли дает перечень наиболее важных имен, под которыми этот удивительный человек действовал между 1710 и 1822 годами. «В течение этого времени, — пишет она, — мы знавали Сен-Жермена под именами маркиза де Монферрата, графа Белламаре или Аймара в Венеции, шевалье Шенинга в Пизе, шевалье Велдона в Милане и в Лейпциге, графа Салтыкова в Генуе и в Ливорно, графа Тцароги в Трисдорфе, князя Ракоши в Дрездене, графа Сен-Жермена в Париже, Гааге, Лондоне и Санкт-Петербурге». Ясно, что Сен-Жермен принимал эти имена в интересах секретной службы, которая, как полагают историки, была главной в его жизни.
Граф Сен-Жермен описывался как человек среднего роста, пропорционально сложенный, приятной наружности, с правильными чертами лица. Он был смугл, с темными волосами, которые часто были припудрены. Одевался он просто, обычно в черное, но его одежды были всегда лучшего качества и превосходно сидели на нем. У него была мания приобретения камней, которые были у него не только на кольцах, но и на часах, цепочке, табакерке и даже на пряжках. Один ювелир оценивал пряжку на его башмаке в 200 000 франков. Граф часто описывался как человек среднего возраста, без единой морщины на лице, бодрый и здоровый. Он не ел мяса и не пил вина, и вообще редко ел в присутствии посторонних. Хотя его считали шарлатаном и самозванцем некоторые знатные лица при французском дворе, Людовик XV резко отчитал придворного за нелестное замечание о графе. Грация и благородство, которые были характерны для его поведения, вместе с совершенным чувством самоконтроля в любых ситуациях, говорили о внутренней утонченности и культуре, присущих ему с рождения. Этот замечательный человек имел удивительную и впечатляющую способность предсказания и угадывания даже самых малых деталей и вопросов, которые ему еще только хотели задать. Обладая чувством, родственным телепатии, он мог ощущать потребности в его пребывании в каком-нибудь далеком городе или государстве. Известно, что у него была удивительная привычка появляться дома у себя или друзей без использования тех удобств, которые предоставляются дверьми; он и покидал помещения часто в такой же простой манере.
Граф Сен-Жермен путешествовал по многим странам. Во время правления Петра III он был в России, а между 1737 и 1742 гг. он был гостем при дворе шаха Персидского. По поводу его путешествий Уна Бирх писала: «Путешествия Сен-Жермена занимают большой период времени и покрывают огромное число стран. От Персии до Франции и от Калькутты до Рима — везде он был известен и почитаем. Гораций Уолпол говорил с ним в Лондоне в 1745 году, Клайв знавал его в Индии в 1756 году; мадам Аллемар уверяла, что она видела его в Париже в 1789 году, через пять лет после его предполагаемой смерти; многие люди были уверены в том, что они говорили с ним в начале XIX века». Он был на короткой ноге с коронованными особами в Европе и имел множество друзей среди выдающихся людей всех национальностей. Он часто упоминался в мемуарах тех дней, и всегда как очень таинственная личность. Фридрих Великий, Вольтер, мадам де Помпадур, Руссо, Четем, Уолпол — все они знали его лично, и все жгуче интересовались его происхождением. Но так никто и не смог, даже по прошествии десятилетий, раскрыть, почему он появлялся как якобинский агент в Лондоне, как шпион в Петербурге, как алхимик и знаток картин в Париже и как русский генерал в Неаполе. «Время от времени приоткрывается завеса, и мы видим его музицирующим в Версале, сплетничающим с Уолполом в Лондоне, сидящим в библиотеке Фридриха Великого в Берлине или проводящим встречи посвященных в пещерах Рейна».
Граф Сен-Жермен считается человеком, который играл важную роль в активизации масонов. Делались, однако, постоянные усилия, чтобы дискредитировать его масонские привязанности, и вызывалось это, вероятно, мотивами скрытыми. Примером такого подхода может служить заметка, появившаяся в книге «Секретные традиции масонства» Артура Уэйта. Автор после нескольких уничижительных замечаний приводит гравюру ложного Сен-Жермена, а именно портрет французского генерала с тем же именем, и не осознает, что это два разных человека. Вне всяких сомнений, Сен-Жермен был масоном и тамплиером; мемуары Калиостро прямо говорят о том, что к его инициации в орден рыцарей тамплиеров был прямо причастен Сен-Жермен. Многие из тех блистательных людей, с которыми граф имел близкие отношения, были высокими масонами, и сохранились многие свидетельства того, что Сен-Жермен был большим знатоком масонской мудрости. Вполне допустимо и предположение о том, что он был связан и с розенкрейцерами, вероятно, являлся даже главой их ордена.
Граф Сен-Жермен был хорошо знаком с принципами восточного эзотеризма. Он практиковал восточную систему медитации и концентрации, его несколько раз заставали сидящим в позе Будды. Он периодически удалялся в сердце Гималаев, откуда внезапно возвращался в свет. Однажды он сказал, что пробудет в Индии 85 лет и затем снова вернется к своим европейским делам. Иногда он признавал, что выполняет приказы высших сил. Но о том, что он был послан школой мистерии в мир для выполнения определенной миссии, он умолчал. Граф Сен-Жермен и сэр Фрэнсис Бэкон были двумя величайшими эмиссарами за последние две тысячи лет, посланными в мир секретным братством.
Теософ Фрэнсис Адни полагает, что граф Сен-Жермен не был сыном принца Ракоши из Трансильвании, но, учитывая его возраст, он не мог быть не кем иным, как самим князем Ракоши, который был известен как натура, склонная к философии и мистицизму. Тот же самый писатель верит, что Сен-Жермен прошел через «философскую смерть» в 1884 году, как это сделал Фрэнсис Бэкон в 1626 году и Франсуа Ракоши в 1735 году. Адни еще верит в то, что Сен-Жермен был знаменитым графом Габалисом, а как граф Хомпеш он был последним гроссмейстером рыцарей Мальты. Хорошо известно, что многие члены европейских секретных обществ инсценировали собственную смерть для различных целей. Маршал Ней, член Общества неизвестных философов, избежал расстрела и жил под именем Питера Стюарта Нея в Северной Каролине около тридцати лет. На смертном одре Ней сказал доктору Локку, его врачу, что он был маршалом Франции Неем.
По поводу неуловимого графа Сен-Жермена А. Ланг пишет: «На самом ли деле Сен-Жермен умер во дворце принца Чарльза в 1780–1785 гг.? Не удалось ли ему во время революции бежать из французской тюрьмы, где его якобы видел Гросли? Не он ли был известен лорду Литтону в 1860 году? Не является ли он таинственным московским советником далай-ламы? Кто знает? Он любимый персонаж мемуаров XVIII века» (см. «Исторические мистерии»).
Эпизоды из американской истории
Много раз задавали вопрос, а не был ли Фрэнсис Бэкон в своей «Новой Атлантиде» провидцем великой цивилизации, которая должна была вскоре возникнуть на земле Нового Света? Не может быть никаких сомнений в том, что тайные общества в Европе планировали скрытое утверждение на американском континенте «новой нации, воспитанной в свободе и преданной идее, что все люди созданы равными». Два случая в ранней истории США свидетельствуют о том влиянии, которое эти молчаливые структуры долгое время оказывали на судьбы людей и религий.
Для них нация является лишь средством распространения идей, и если нация верна этим идеям, она выживает, а если она от них отклоняется, то исчезает с лица земли, подобно древней Атлантиде.
В своей восхитительной маленькой работе «Наш флаг» Роберт Кэмпбелл раскрывает детали темного, но чрезвычайно важного эпизода американской истории — учреждения колониального флага в 1775 г. Эпизод включает рассказ о таинственном человеке, о котором ничего неизвестно, кроме того, что он был на короткой ноге с генералом Джорджем Вашингтоном и Бенджамином Франклином. Кэмпбелл так описывает его:
«Мало что известно об этом старом джентльмене, за исключением того, что к нему иногда обращались “Профессор”. Он часто упоминал о событиях, свидетелем которых был и которые произойти сто с лишним лет назад. И, тем не менее, он был бодр, активен и в здравом уме. Он был высок, тонко сложен, легок, имел благородные манеры, будучи вежлив, грациозен и настойчив. Для времени и нравов колонистов его образ жизни был весьма странен: он не ел рыбы, домашней птицы и мяса, никогда не использовал в пищу никакой зелени или чего-либо незрелого, не пил спиртного, но употреблял только зерновые, зрелые фрукты, орехи, слабый чай, мед и сахар.
Он был образован, культурен и осведомлен обо всем. Он проводил много времени, роясь в старых книгах и древних манускриптах, которые пытался дешифровать, перевести или переписать. Эти книги и манускрипты, как и свои собственные сочинения, он никому не показывал и никогда не упоминал о них даже в разговорах с семьей, разве что случайно.
Он всегда запирал их тщательно в большой старомодный сундук, когда оставлял свою комнату, даже когда уходил на обед. Он предпринимал долгие прогулки в одиночку, часто сидел на холмах среди травы. Он свободно обращался с деньгами, но не был при этом расточительным, и деньги у него всегда водились. Он был спокойным, очень умным и интересным человеком, семьянином, в разговорах производил впечатление эрудита. Короче, он был таким человеком, которого нельзя не заметить, но с которым весьма трудно свести знакомство и у которого не придет в голову расспрашивать про его прошлое, откуда он пришел, чего он ждет и куда он отправится».
Видимо, больше чем случайностью оказалось то, что члены Комитета колониального конгресса по учреждению флага были приглашены в Кембридже в гости к той семье, где как раз остановился профессор. Здесь же к ним присоединился генерал Вашингтон для решения вопроса об эмблеме. Судя по их поведению, Вашингтон и Франклин знали профессора и пригласили его для работы в Комитете. В ходе совещания все предложения профессора принимались с почтением. Он предложил проект, символика которого наиболее соответствовала идее нового флага, и его предложение без колебаний приняли шесть членов Комитета. После эпизода с флагом профессор исчез, и больше никто о нем не слышал.
Не распознали ли Вашингтон и Франклин в профессоре эмиссара школы мистерии, которая уже долго контролировала политические судьбы нашей планеты? Бенджамин Франклин был философом и масоном, возможно, и посвященным розенкрейцером. Он и маркиз Лафайет, еще одна таинственная фигура, составляли два наиболее важных звена цепи обстоятельств, кульминация которых заключалась в установлении свободного и независимого государства — тринадцати бывших американских колоний. Философские достижения доктора Франклина хорошо видны из «Альманаха бедного Ричарда», издаваемого им много лет под именем Ричарда Сондерса. Его же интерес к масонам и масонству виден из переиздания им работы Андерсона «Составляющие масонства», редкой и вызвавшей в свое время споры работы.
Второй из таинственных эпизодов произошел 4 июля 1776 года. В старом Государственном доме в Филадельфии собралась группа людей для решения грандиозной задачи разрыва последних связей между старой и новой странами. Это был серьезнейший момент, и многие из них боялись, что поплатятся жизнью за эту дерзость. В разгар споров раздался резкий голос. Разговоры смолкли, и все обратили взоры на незнакомца. Кто был этот мужчина, внезапно оказавшийся среди них и пригвоздивший их своим обращением? Они никогда не видели его прежде, никто не знал, когда он появился, но его высокий рост и бледное лицо внушали им благоговение. Его голос звенел священным рвением и проникал в самую глубину их душ. Его заключительные слова прогремели по всему дому: «Бог сделал Америку свободной страной!» И тут незнакомец рухнул в кресло в изнеможении, а вокруг воцарился полный энтузиазм. Подпись за подписью ложились на пергамент — «Декларация Независимости» была подписана. Но где тот человек, который сподвигнул их на решение этой бессмертной задачи? Кто снял пелену с их глаз и открыл им, по крайней мере частично, великую цель, которая была уготована нации? Он исчез, и его больше никто никогда не видел и даже не знал, кем был незнакомец. Этот эпизод очень сходен с аналогичными эпизодами, о которых свидетельствуют древние историки и которые происходили всякий раз при основании новой нации. Являются ли они просто совпадениями или же демонстрируют божественную мудрость древних мистерий, все еще существующих в нашем мире и служащих людям так же, как они делали это в прошлом?
Заключение
Филипп, царь Македонский, решивший во что бы то ни стало получить учителя, способного передать высшее знание его четырнадцатилетнему сыну Александру, к тому же самого знаменитого и ученого из философов, связался по этому поводу с Аристотелем. Он отправил греческому мудрецу следующее письмо: «Филипп Аристотелю с пожеланиями здоровья! Ты знаешь, у меня есть сын. Я благодарю богов не столько за то, что он родился, сколько за то, что он родился в твое время, потому что я надеюсь, что ты возьмешься за его воспитание и образование, чтобы он стал достойным нас обоих и смог унаследовать царство». Приняв приглашение Филиппа, Аристотель поехал в Македонию в четвертый год 108 Олимпиады и восемь лет оставался наставником Александра. Любовь и уважение Александра к своему учителю были столь же велики, как и к отцу. Он говорил, что отец дал ему бытие, а Аристотель дал ему благополучие.
Аристотель передал Александру основные принципы античной мудрости, и через них юный македонец понял трансцендентный характер греческого учения. Поднятый своим просвещенным учителем до порога философских сфер, он чтил мир мудрецов. Этот мир, по велению своей души и судьбы, он решил не завоевывать.
Аристотель в свое свободное время редактировал и аннотировал «Илиаду» Гомера и представил завершенный труд Александру. Юный завоеватель столь ценил эту книгу, что брал ее с собой во время всех кампаний. Во время триумфа над Дарием, обнаружив среди трофеев украшенную драгоценными камнями шкатулку для мазей, он вывалил содержимое на землю, заявив, что наконец-то нашел достойную шкатулку для «Илиады»!
ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛ ВЫСОЧАЙШИЙ СИМВОЛ
Здесь изображен верховный жрец, хозяин двойной священной империи высшей и низшей вселенных. Древняя эмблема равновесия состоит из андрогинного тела, увенчанного двумя головами, одной мужской, другой женской, с одной короной на обе головы. Это единственное совершенное существо, в котором все противоположности примиряются, и совершенство это выражено двумя головами равного достоинства и величия. Вот почему эмблема двуглавого орла олицетворяет идею завершенности и означает философский камень, окончательное состояние души, абсолютное и трансцендентное совершенство, возникающее только в результате полнейшего развития скрытых возможностей индивида. Философски тридцать третья степень древнего шотландского ритуала представляет сокровеннейшее святилище масонского мистицизма. Если бы двуглавый орел, символ величественной степени, обрел способность к речи, он сказал бы: «Только тот может носить мое изображение, в ком нет вероломства, в ком все страсти превратились в сочувствие, все естественное невежество — в божественную мудрость, себялюбие — в небрежение собой, потому что я — древняя и священная эмблема всего великого, совершенного и истинного. Я представляю духовное состояние, умственное устремление и физическое совершенство лишь избранников на земле. Я — символ всех просветленных и преображенных душ, которые будут рождены вновь и предстанут перед троном Божества. Я — символ стража ворот, потому что один мой лик отражает вид моего Творца, а другой лик — вселенную, им сотворенную. Моими крыльями интуиции и разума человек восходит до положения между небом и землей. Он, в ком я простер свои крылья, больше, чем человек, и меньше, чем бог: следовательно, он богочеловек. В когтях своих я держу пылающий меч херувима, пылающий дух огня, чьим таинством освящено мое существование. Я — символ Инициатора, который через века несет Ганимеда на своей спине и представляет его богам».
Во время Азиатской кампании Александр узнал о том, что Аристотель опубликовал один из самых замечательных своих трудов, и это сильно опечалило молодого царя. Поэтому Аристотелю, завоевателю неизвестного, от Александра, завоевателя известного, было послано письмо, полное упреков, в котором признавалась недостаточность мировой славы и власти:
«Александр Аристотелю с пожеланиями здоровья! Ты был не прав, когда опубликовал те ветви науки, которые до сих пор были известны только через изустную передачу. В чем же я буду превосходить других, если то глубочайшее знание, которое ты мне сообщил, стало доступно другим? С моей точки зрения, я превосхожу всех остальных в тончайших отраслях знания, а не во власти и силе. Прощай». Получение этого письма не произвело ни малейшего действия на спокойную жизнь Аристотеля, который ответил, что, хотя содержание труда было сообщено многим, никто из тех, кто ознакомился с ним, не смог понять его истинного значения.
Несколькими годами позднее Александр Великий перестал существовать во плоти, и с его телом разрушилась вся его империя, основанная и сцементированная его личностью. Через год Аристотель ушел в тот великий мир, тайны которого он так часто обсуждал со своим учеником в Ликее. Но как Аристотель превосходил Александра в жизни, так он превосходил его и в смерти. И хотя его тело покоится в забытой всеми могиле, великий философ продолжает жить в своих интеллектуальных достижениях. Век за веком отдают ему должное, поколение за поколением рассуждают о его теоремах. Благодаря явному превосходству своих рациональных способностей, Аристотель, «мастер тех, кто знает», как назвал его Данте, стал подлинным завоевателем того самого мира, который Александр мечтал подчинить мечом.
Таким образом было продемонстрировано, что пленением тела человека сам человек еще не пленен — нужно еще взять его разум. Чтобы освободить человека, недостаточно стряхнуть оковы с его конечностей — должен быть освобожден от невежества его ум. Физическое завоевание должно когда-нибудь кончиться, потому что, рождая ненависть, оно сподвигает ум отомстить за оскорбленное тело. Но все люди подчиняются по своей воле или же неохотно уму, превышающему их собственный. То, что философская культура Древней Греции, Египта и Индии превышает философскую культуру современности, признается всеми, даже самыми рьяными приверженцами модернизма. Золотая эра греческой эстетики, великих интеллектуальных достижений и этики никогда не имела себе равных. Истинный философ принадлежит к наиболее благородному ордену, народ, давший миру просвещенных мыслителей, благословен, и народ этот часто вспоминается в связи с мыслителями. В знаменитой пифагорейской школе в Кротоне философия считалась незаменимой в жизни человека. Тот, кто не мог оценить благородства и силы мысли, не заслуживал того, чтобы жить. Следовательно, когда из-за извращенности ума или натуры член философского братства изгонялся из него или же уходил добровольно, на кладбище братства воздвигался надгробный камень. Потому что тот, кто интеллектуальным и этическим целям предпочел материальную сферу с ее иллюзиями чувств и ложными амбициями, считался мертвым для сферы реальности. Жизнь как рабство перед чувствами рассматривалась пифагорейцами как духовная смерть, а смерть в чувственном мире считалась ими началом духовной жизни.
Философия дарует жизнь в том смысле, что открывает благородство и цель ее. Материальность дарует смерть в том смысле, что омертвляет или затеняет те стороны человеческой души, которые должны отзываться на живительные импульсы творческой мысли и облагораживающих добродетелей. Как проигрывают этим стандартам старых дней законы, по которым люди живут в XX веке! Сегодня человек, возвышенное создание с бесконечными возможностями самоусовершенствования, в попытках равняться на ложные стандарты отворачивается от данной ему от рождения способности к пониманию и, не осознавая последствий, кидается в поток материального иллюзорного бытия. Драгоценный срок его ранней жизни он посвящает тщетным усилиям установить для себя продолжительную власть в мире непродолжительных вещей. Постепенно память о его жизни как духовном бытии улетучивается из его объективного ума, и он фокусирует свои частично пробудившиеся способности на производстве, которое он считает единственной реальностью. С высоты своего «я» он медленно погружается в мрачные глубины эфемерности. Он падает до уровня животного и весьма примитивно бормочет о проблемах, возникающих в связи с его недостаточным знанием Божественного Плана. В мрачном беспорядке огромного индустриального, политического и торгового ада люди ввергают себя в агонию и в клубящемся тумане пытаются схватить и удержать гротескные фантомы успеха и власти.
Несведущий в отношении целей жизни, причин ее, относительно всего того, что прячется за тайной смерти, и все же внутри себя обладающий ответом на все эти вопросы, человек охотно жертвует прекрасным, истинным и добрым во имя запятнанного кровью алтаря мировых амбиций. Мир философии, этот прекрасный сад мысли, в котором мудрецы объединены узами братства, исчез. Вместо него поднялась империя из камня, стали, дыма и ненависти — мир, в котором миллионы созданий суетятся в отчаянных попытках просуществовать и в то же время поддержать те институты, которые ими созданы и которые неизбежно влекут их к неизвестному концу. В этой физической империи, которую человек воздвиг в тщеславной вере в то, что он может затмить небесное царство, все обращается в камень. Привлеченный блеском прибыли, человек смотрит в лик Медузы и гибнет, окаменев.
В этот коммерческий век наука касается только лишь классификации физического знания и исследования временных и иллюзорных аспектов природы. Ее так называемые практические открытия связывают человека еще теснее узами физических ограничений. Религия, и та становится материалистической: красота и благородство веры измеряются размерами гигантской кладки из камня, размерами состояния или балансовыми бумагами. Философия, которая связывает небо и землю, подобно огромной лестнице, по ступеням которой просвещенные всех веков восходят в подлинную Реальность, даже философия становится прозаической и разнородной массой конфликтующих точек зрения. Нет больше в ней красоты, благородства и ее трансцендентности. Подобно другим ветвям человеческой мысли, она стала материалистической — «практической», и ее достижения направлены на то, чтобы внести свой вклад в этот современный мир из камня и стали.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.