Суздальский митрополит Иларион и Архиерейские палаты

Суздальский митрополит Иларион и Архиерейские палаты

На рубеже XVII–XVIII веков для благоустройства Суздаля много сделал митрополит Иларион (в миру Иван) — выдающаяся личность и замечательный человек, о котором следует рассказать подробнее. Родился он в 1632 году от благочестивых родителей; отец его Анания был сначала нижегородским священником — в женском Зачатьевском монастыре, а затем в селе Кирикове близ Лыскова. Был он человеком благочестивым, хорошо знал Священное Писание и святоотеческую литературу, впоследствии был одним из кандидатов на патриарший престол, но отказался в пользу Никона.

Еще в младенческие годы Иван лишился матери и воспитывался только родителем своим. После смерти жены добродетельный Анания решил поступить в монастырь и с именем Антоний принял постриг в Спасо-Преображенской обители, что на Юнге. Не желая разлучаться с младшим и любимым сыном, которому было тогда 8 лет; отец взял его с собой. Таким образом, едва ли не с младенческих лет Богу угодно было поставить Илариона свидетелем суровых иноческих подвигов.

В безмолвии монастыря, в посте, молитвах и послушании протекало детство будущего Суздальского митрополита. Кротость и послушание, добрый нрав и усердие сына в исполнении правил монашеской жизни радовали престарелого отца, мечтавшего о том, чтобы сын навсегда остался в обители. Но Богу угодно было другое: достигший юношеского возраста Иван должен был сначала узнать мирскую жизнь, чтобы потом добровольно оставить ее. Когда ему исполнилось 16 лет, захотел он навестить братьев своих, и с дозволения отца отправился на родину, где его с радостью встретили.

Умный, кроткий и услужливый юноша скоро сделался любимцем семьи, и братья не захотели снова отпускать его в монастырь, а советовали жениться. Они познакомили его с Ксенией — дочерью священника из соседнего села, и вскоре молодые люди поженились. Брак их был счастливым, но непродолжительным, так как через полтора года молодая умерла. Иоанн воспринял это как указание свыше — посвятить себя иноческой жизни, в чем укреплял его и престарелый отец. Когда старец Антоний умер, старший сын его — Петр — переселился в Москву и пригласил с собой овдовевшего Иоанна, который был озабочен тем, как исполнить Божественную волю. Вскоре Господь указал ему место для будущих подвигов; среди дремучих лесов Гороховецкого уезда есть на Флорищевой горе место, где живут несколько пустынников, ведущих строгую и богоугодную жизнь. И Иоанн немедленно отправился туда.

С большим трудом нашел он среди непроходимого леса Флорищеву гору и увидел здесь две небольших кельи, в которых спасались четыре отшельника. Пустынножители с радостью приняли Иоанна, а вскоре и полюбили его за начитанность. Старец Мефодий уговорил его теперь же постричься в монахи, принять на себя священнический сан и остаться здесь навсегда. Родные же, жалея молодость Иоанна, уговорили его на время отложить свое намерение, и он вернулся в Москву.

Эта первая уступка родным повлекла за собой и другие, и Иоанн решился вступить во второй брак. Но всякий раз, когда он намеревался нарушить свой обет, Господь наказывал его слепотой. Когда Иоанн понял, что Богу неугодны его земные желания, он решился идти в иноки. Пустынники, с нетерпением ждавшие его прихода, очень обрадовались, что Бог привел его исполнить давнее свое обещание. Братия уговорила Иоанна принять сан иеромонашествующий, и 22 мая 1655 года патриарх Никон, испытав его и найдя "зело искусным в Священном Писании", поставил в сан иеромонаха.

С этого времени началась подвижническая жизнь Илариона, в которой он претерпел много скорбей, а однажды даже стал раскаиваться, что начал возведение нового храма. И вот один раз, когда он совершал с братией богослужение, в скорби своей он обратился к образу Царицы Небесной: "О, прещедрая Дева Мария, Богоизбранная Отроковице! Молись о мне грешном Сыну Твоему и Богу нашему. Не оставь меня, как Сама Ты обещала не оставлять меня в скорбях и нуждах и всегда присутствовать со мною. Избавь меня от сих безмерных хлопот".

По окончании молитвенного правила братии вышли из церкви, Иларион остался один и, присев, снова начал размышлять о стройке. И когда он задремал, явилась ему в сонном видении Дева Мария и сказала: "Перенеси образ Мой, именуемый Владимирским, из теплой церкви и поставь его в новосоздаваемой каменной, и Я будут тебе там Помощницей". Когда храм был построен, то святитель Иларион хотел посвятить его Владимирской иконе Божией Матери. Но Пресвятая Богородица снова явилась ему во сне — на этот раз с апостолами и в том виде, в каком Она изображена на иконе Успения. И отец Иларион понял, что храм должен быть посвящен Ее Успению.

Со временем, устроив и расширив обитель, он озаботился устроением внутренней жизни иноков и ввел общежительный устав. Все в монастыре должно было быть общим, и никто не должен был иметь ничего своего. Пища для всех была одинаковая, и вкушала ее братия в определенное время и только в трапезной. На монастырские работы тоже выходили все (кроме больных и немощных); всё в обители делалось с благословения настоятеля, никто без его позволения не мог выходить из келий и за ворота монастыря. Во время богослужений иноки должны были хранить полное благочиние, запрещалось даже кашлять и тяжело дышать. Класть поклоны и креститься все должны были разом, и вообще вести себя так, как будто в церкви никого не было[87].

Главнейшей добродетелью настоятель считал гостеприимство. Отказывая себе во всем и нередко голодая, братия по его приказанию последним куском хлеба делилась с приходящими. Нередко на обитель нападали разбойники, и будущий митрополит Суздальский подвергался с их стороны жестоким истязаниям. Однажды, когда он совершал с диаконом вечернюю службу, в церковь вошли разбойники. Диакона они убили сразу, а отца Илариона привязали к бревну и готовились жечь медленным огнем, чтобы он указал им место спрятанных сокровищ. Он посмотрел на святую икону и воскликнул: "О, Пречистая Дева Мария, Мати Господа нашего Иисуса Христа! Если они повредят меня огнем, у меня уже не хватит сил славить Сына Твоего и Тебя". И вдруг разбойникам послышались крики людей; они испугались и убежали, а святитель Иларион остался жив.

Между тем слава о его подвижнической жизни дошла до набожного царя Федора Иоанновича, и тот нашел в нем бесценное сокровище. Царь со всей семьей посещал его во Флорищевой пустыни, приглашал в Москву, постоянно обращался к нему за различными советами. В частности, когда у царя умерла первая супруга, тот просил Илариона выбрать ему другую. Но дело это было щекотливое, так как выбор царских невест никогда не входил в круг деятельности святителя. К тому же Федор Иоаннович был слаб, и отец Иларион видел, что ему нужно было думать не о втором браке, а о жизни вечной. Поэтому он не торопился с выбором для царя второй супруги, но тот настаивал, и тогда он предложил ему в жены Марфу Матвеевну Апраксину.

Царь Федор Иоаннович был очень доволен этим выбором, хотя прожил после свадьбы всего десять дней. Однако этого времени ему хватило, чтобы пожаловать отца Илариона в митрополиты Суздальские.

После смерти царя Федора Иоанновича закипели страсти и интриги, вспыхнуло восстание стрельцов, и в конце 1682 года митрополит Иларион поспешил в свою митрополию. Деятельность его в Суздале имела несколько направлений, главным из которых было стремление вернуть городу положение духовной столицы. Отец Иларион активно поддерживает значимость города как святого места и тех святынь, которые его освящают. Он строил и восстанавливал храмы не только в самом Суздале, но и по всей епархии; самые решительные меры принял к исправлению приходского духовенства, так как невежество некоторых представителей этого сословия превосходило всякую меру. Священники едва разбирали грамоту, а умевших писать почти не было. Безобразие их жизни, привычек и обычаев было необыкновенным, например, великим соблазном сопровождался обряд венчания. Священники венчали молодых обычно ночью, родители новобрачных приносили в церковь питье и яства и тут же потчевали всех без разбору — и своих, и чужих. Пьяные начинали распевать в церкви веселые песни и заводить пляски, в чем самое непосредственное участие зачастую принимали и священники.

Против подобных обычаев митрополит Иларион смело ополчился, к тому же ему помогали царицы Марфа Матвеевна и Прасковья Федоровна, которые глубоко и искренне уважали его. Духовенство митрополии Иларион исправлял особыми наставлениями, выговорами, временным отлучением от службы, а неисправлявшихся и вовсе лишал места и сана. Особенно осмотрительным — и прозорливым! — он был в поставлении достойных служителей алтаря.

Митрополит Иларион помогал вдовам и сиротам духовного звания, кормил нищих и убогих; сам часто совершал богослужения, принимал всех приходивших к нему за советом или благословением. При всех своих непрерывных архипастырских трудах и заботах по управлению Суздальской епархией он по-прежнему вел жизнь строгую, исполняя все правила иноческой жизни. Ничем он не отличался от простого монаха, ежедневно соблюдал те же продолжительные молитвы и тот же строгий пост[88].

Никогда он не садился за трапезу один и всегда приглашал к своему столу бедных. Благодеяния его были неисчислимы, и никто не уходил от него, не получив помощи. Каждый день оделял он бедняков деньгами или одеждой, по ночам тайно посещал тюрьмы и богадельни, раздавая там милостыню; платил за неимущих подати, выкупал несчастных должников…[89]

При митрополите Иларионе был заново отделан Рождественский собор, о чем говорилось ранее, а в 1688 году в Суздале началось возведение каменного Архиерейского дома, до настоящего времени сохранившего (несмотря на позднейшие переделки) отпечаток старинной "палатной" архитектуры XVII века. Митрополит Иларион обладал большим богатством, поэтому мог позволить работавшим у него мастерам развернуться во всю ширь их таланта. И те действительно создали нечто подобное Патриаршим палатам Московского Кремля.

Архиерейские палаты в Суздале — это огромное здание, представляющее собой образец старинной гражданской архитектуры допетровской поры. Обширное сооружение, складывавшееся на протяжении трех веков, первоначально отличалось суровостью, отзывавшейся духом Средневековья. С течением времени сложилось оно из разновременных построек XV–XVII веков, при этом фасад основного корпуса палат был устроен с широкими окнами, которые смотрят на соборный двор[90]. В XVII веке первоначальная суровость Архиерейских палат была смягчена каменными наличниками на окнах — разными по рисунку во всех трех этажах, что говорит о любви суздальцев к разнообразной нарядности.

Под бирюзово-зеленым черепичным шатром в северной части Архиерейских палат находится вестибюль с широкой парадной лестницей, которая круто падает к ногам входящего. Лестница эта ведет в главную — Крестовую палату (центральный корпус), расположившуюся во втором этаже. Построенная в XVII веке, просторная Крестовая палата, предназначавшаяся для торжественных церемоний, удивляла и восхищала современников отсутствием в ней столпов, о чем Анания Федоров в своем сочинении писал так: "И то чуду подобно, свод един без столпов содержится"[91].

Однако в таком виде это сооружение не сохранилось, так как его внешний и внутренний облик исказили многочисленные переделки XVIII–XIX веков. В 1747 году Крестовую палату разделили на три помещения, а самый конец XVIII века оказался для города (следовательно, и для всех его святынь) временем трагическим. Первый удар последовал в 1798 году, когда епископская кафедра была перенесена во Владимир, и Суздаль перестал быть духовным центром. Церковное строительство в нем почти прекратилось, а древнюю резиденцию Суздальского владыки отдали под различные уездные ведомства.

В 1874 году было уничтожено сводчатое перекрытие, да и вообще, как читатель успел заметить, этот грандиозный комплекс гражданской архитектуры много раз переделывался, теряя свою стройность и величавую торжественность залов и вестибюлей. Только в середине прошлого столетия по проекту А.Д. Варганова начали проводить капитальные реставрационные работы. Но до этого времени ученый долго работал над исследованием и составлением плана по восстановлению Архиерейских палат. Он взялся устранить позднейшие переделки и привести это величественное сооружение в первоначальный вид.

Многие годы А.Д. Варганов скальпелем очищал наслоения краски с его стен; определял, где была первоначальная кладка и откуда начинались позднейшие переделки. Иногда самым тщательным образом ему приходилось снимать до 30 наслоений, исследовать составы строительных материалов и приемы кладки, чтобы не допустить даже малейшей ошибки. Путем скрупулезных исследований А.Д. Варганов смог составить проект восстановления Архиерейских палат; по которому впоследствии (1967–1971) и начались реставрационные работы. Так, в формах XVII века был восстановлен северный корпус; уничтожена поздняя соборная паперть, скрывавшая главный вход в палаты; был отреставрирован внутренний облик обширных митрополичьих сеней. В западном корпусе были восстановлены трапезная епископская палата и церковь XVI века, галерея, соединившая колокольню со зданием палат, и крыльцо с высоким шатром, украшенным гербом Суздаля — соколом в княжеской короне. За год до начала реставрационных работ на колокольне были восстановлены часы, пострадавшие от пожара 1953 года. В помещении Крестовой палаты сохраняются фигурные печи, сложенные из расписных изразцов начала XVIII века.

Когда реставраторы начали приводить в порядок территорию за северным фасадом Архиерейских палат, они сняли и вывезли слой земли, накопившийся за долгие годы и доходивший до наличников окон. За несколько лет работники музея облагородили примыкавший к палатам луг, однако возросшее число туристов, устремившихся в древний город, породил новые проблемы. В первую очередь надо было сохранить восстановленный луг, и потому, несмотря на многочисленные протесты реставраторов, были проложены бетонные дорожки, и только такая мера спасла траву от вытаптывания.

В 1966 году в четырех залах Архиерейских палат разместились экспозиции древнерусского искусства. Тогда же была открыта выставка "Местная церковь на службе у эксплуататорских классов", но просуществовала она недолго, и уже через год ее разобрали.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.