Могучий и грозный

Могучий и грозный

Итак, Бог присутствует в истории, но в основном неявно. Однако, возможно, это лишь наше предположение, никак не подтвержденное фактами? Талмуд глубоко понимает эту проблему. Эзра и его соратники, которым удалось сделать великое дело — омолодить иудаизм после возвращения евреев из Вавилона, известны в еврейских источниках как мудрецы Великого собрания. Талмуд говорит, что они заслужили этот почетный титул потому, что "восстановили былую славу Божьего венца". Что имеется в виду? Когда к Богу обращался Моше (Моисей), он называл Творца "великий, могучий и грозный". Пророк Ирмеягу, помня о печальном опыте своего поколения, когда враги захватили Божий Храм, уже не мог именовать Всевышнего "грозным". Даниэль, свидетель изгнания Божьего народа, перестал называть Господа "мощным", но явился Эзра и объяснил, что мощь Бога в том и состоит, что Он подавляет Свои желания и остается долготерпеливым к злодеям. Он по-прежнему грозен. Ведь если бы не страх пред Ним, как мог бы маленький Израиль выжить среди могущественных народов?"(33).

Можно сказать, что во времена пророков проблемы веры оставались теми же, что и сегодня. Правда, пошлая мысль о "смерти Бога" не могла прийди в голову Ирмеягу и Даниэлю. Но и они не могли понять Всевышнего. Почему Он не проявляет Себя в час таких тяжелых испытаний? Если бы враги Бога боялись Его, они не посмели бы насмехаться над Ним. Если бы Бог был мощным, он использовал бы Свою мощь для защиты Своего народа.

Обсуждая эту проблему, мы должны помнить насколько разнятся позиции того, кто задает вопрос, и того, кто пытается на него ответить. Спрашивающие о присутствии Бога в истории исходят из предположения, что страх перед Ним остановит Его врагов, а Его мощь защитит Его народ. Ответ же полностью переосмысливает понятно Божьей мощи. Сила Бога заключается в Его долготерпении. "Это согласуется с той интерпретацией 89-го псалма, которую мы уже приводили: "Кто сильнее тебя. Господи?" То есть, кто так силен, что может выслушивать оскорбления и сдерживаться"? То, что Всевышний по-прежнему грозен, доказывает существование еврейского народа.

Ответ Эзры помогает уяснить, почему мощь Бога не может явно проявиться в истории. Иначе человеку там нечего будет делать. Он жив только потому, что Всевышний отказался от применения всей Своей силы. Явное присутствие Бога в истории уничтожило бы историю. История — это область человеческой деятельности. Когда Бог вмешивается в дела человека, как, например, при исходе из Египта, мы говорим о чудесах. Но чудеса — вне истории, тогда история отходит в сторону. Обычно же Бог проявляет выдержку. Это и есть Его мощь. Всемогущему Богу нетрудно проявить Свое могущество. Но мудрецы видели мощь Господа как раз в том, что Он сдерживает Свое желание судить и наказывать и веде себя в истории так, как если бы не обладал всемогуществом. Ограничить свою власть, когда власть безгранична, терпеть насмешки врагов, когда их с легкостью можно уничтожить, — в этом и заключена сила Всевышнего. Бог мощен потому, что Он пренебрегает своим всемогуществом и становится "бессильным" для того, чтобы человек мог существовать Несмотря на свою бесконечную мощь, Бог не принуждает человека, а дает ему возможность самому искать свой путь. Могущество Бога в том, что Он отказывается от Своего могущества ради человека.

И все же присутствие Творца ощущается в истории. Оно проявляется в том, что народ Израиля не исчезает с лица земли. Бог как бы лишил Себя власти, но все же он руководит событиями. Как иначе мог бы выжить его беспомощный народ? Бог защищает, не показывая Своей мощи. И потому Израиль смог выжить даже в периоды молчания Бога и не отрекся от Него. Поэтому пророки могли сомневаться в справедливости Господа и все-таки верить в Него. Одной философии для этого недостаточно. Только на интеллектуальном уровне этот парадокс трудно разрешить. В самом деле, ни Ирмеягу, ни Хавакук, ни Иов не получили логичного ответа. Вывод в Талмуде сделан правильно: Бог молчит. И все же сама история разрешила парадокс теодицеи. Исторические факты, противоречащие теории, доказывают ее несостоятельность. Но исторические факты, как бы много их ни было, не могут опровергнуть другой исторический факт, даже единичный и нестандартный. Ирмеягу, Хавакук и другие пророки видели, что многие исторические события противоречат фундаментальным идеям иудаизма о благом Провидении: злодеи часто берут верх, а Бог молчит. Но ведь по логике мирового исторического процесса кажется фантастичной сама мысль о народе Бога, живущем по данным свыше законам морали. Весь ход истории этому противоречит. Если бы речь шла только об идее, философии, то исторические факты превратили бы ее в абсурд. Но в нашем случае сама "фантастическая" идея стала фактом истории. Народ Бога в самом деле существует и оказывает огромное влияние на историю, демонстрируя загадочную способность к выживанию. Это не укладывается ни в какие теоретические рамки, но, тем не менее, остается историческим фактом.

Обычно существует такая связь между фактом и идеей. Чем необычнее идея, то есть чем меньше она соответствует наблюдающимся закономерностям, тем менее вероятно, что это правильная идея (то же можно сказать о философии истории: чем больше она противоречит историческому опыту, тем меньше доверия она внушает). Но с фактами все наоборот. Чем необычнее факт, чем меньше он согласуется с опытом, тем больше его значение. Если уникальная историческая реальность, которая противоречит мировому историческому опыту и опровергается всей его мощью, все же существует, то своей удивительной живучестью она доказывает правильность заложенных в ней идей.

Такой "абсурдной" реальностью и является народ Бога. Чем больше испытаний на выживание он проходит, тем непреложнее становится факт его существования вопреки всем теориям исторического процесса. Ирмеягу видел, что злодеи процветают, но не строил на этом факте теорий в духе Макиавелли, так как, несмотря на несчастья, постигшие Израиль, пророк ощущал признаки возрождения. Мудрецы Талмуда могли говорить о молчании Бога после разрушения Храма и все оставались верными Его закону, поскольку Израиль выжил, сохранил свою жизнеспособность, надежды на будущее. Все это означает, что еврейская философия истории основывается не на одной теории. Само учение, казалось бы, опровергается большинством исторических фактов. Но евреи не должны позволить этому противоречию сбить себя с толку, ибо их собственный опыт — живучесть народа, его особая роль в истории, возврат на древнюю родину — доказывает, что есть как бы две истории: общая и еврейская. История народов — это естественный процесс, объяснимый в терминах власти и экономики. Но факт существования Израиля нельзя осмыслить, не привлекая трансцендентные понятия. Конечно, если бы оба исторических процесса шли строго параллельно, не перекрещиваясь, не было бы ни антисемитизма, ни погромов, ни гетто, ни крематориев. Но эти две истории вместе и составляют историю человечества. И вот, в "естественной истории" иногда вдруг слышится Голос с Неба. И наоборот, дикие, необузданные силы часто врываются в ту область нашего мира, которая связана со сверхъестественным.

Евреи запутались, ибо решили, что проблема веры коренится в конфликте между законами иудаизма и всеобщим историческим опытом. На самом же деле, это конфликт между двумя историями. Существуют два мира: того, что есть, и того, что должно быть. Все народы действуют в основном в мире того, что есть, — в мире силы. Израиль же принадлежит к миру того, что должно быть, — к миру веры. История веры не в ладах с историей силы, но пока существует Израиль, мир того, что

должно быть, еще связан с реальностью, пусть и тонкой ниточкой. Пока жив Израиль, сверхъестественное сохраняет связь с естественным. Пока эта связь не порвалась — есть надежда, что два мира в конце концов сольются и то, что должно быть, станет реальностью.

Главным является не конфликт идей и философий, что несущественно, а противоречие между властной реальностью мира того, что есть, и загадкой мира того, что должно быть. Это настоящая борьба, сопровождающаяся неизбежными человеческими страданиями.

Почему Всевышний так устроил мир? Может быть, мы и не найдем ответа. Но нельзя забывать, что несмотря на молчание Бога, мы слышим Его голос, несмотря на видимое отсутствие Бога в истории, мы знаем, что Он здесь. Наш противоречивый опыт вносит хаос в наши мысли. Но как бы серьезна ни была проблема веры, невозможно зачеркнуть факт вечности Израиля. Даже если мы не сможем найти ответы на наши вопросы, все равно нам остается то же, что и Иову: спорить с Богом, веря в Него, вопрошать Его, доверяя Ему, сомневаться умом, зная истину сердцем. И даже в сомнении мы будем прославлять Всевышнего, как это делали наши учителя: "Кто сильнее Тебя, Господи, в молчании?!".