ЛИТУРГИИ____IV–V____ВЕКОВ

ЛИТУРГИИ____IV–V____ВЕКОВ

1. ЦЕРКОВЬ ПЕРЕД ЛИЦОМ НОВОЙ ПАРАДИГМЫ.

С воцарением Константина Великого (324 г.) завершился Доникейский период истории Церкви и начался новый, государственный период Её истории.

Константина Великого называют первым христианским императором. Это и так и не так. Ибо крещение, которое одно рождает человека в Церкви, он принял лишь на пороге смерти и от арианского епископа. Вера во Христа пришла к нему не через Церковь, а была воспринята "по протестантски", лично, накануне решающего сражения. И это личное, внецерковное избранничество сразу поставило его над Церковью, а созданную им империю соделало вторым (наряду с Церковью) "священным царством".

Так "царство кесаря" (начало государственное) стало утверждаться в качестве начала религиозного. И в этом всё двусмысленное своеобразие зарождающейся Византии. Именно с IV в. сознание независимости Церкви от государства, её иноприродность перестала сознаваться и эти два принципиально разных начала быстро слились в одно.

Теперь надо было сначала подчиниться кесарю, чтобы стать Божиим. Те, кто смутно противился этому процессу вынуждены были бежать в пустыни. Оставшиеся остались уже не столько "чадами Божиими" сколько поданными христианской империи. Их вера оказалась лишь одной из гражданских обязанностей (зачастую не менее формальной, чем остальные).

Это резко меняло все прежние церковные установки. Начинался переход к новой парадигме — государственной. Изменялось само сознание людей и соответственно изменялось самосознание Церкви. Эти изменения в первую очередь коснулись фигуры римского императора, внезапно ставшего христианским монархом.

Как мы знаем, монархия имеет религиозное происхождение, но не христианское, а языческое (Др. Египет, Др. Восток, Рим). На всём Древнем Востоке царь усыновлялся Богу (у китайцев прямо: "сын неба") и отсюда был заимствован ветхозаветный обряд царского помазания (см. И.П. Вейнберг "Человек в культуре древнего Ближнего Востока", М., 1986 г., с. 125–126).

Константин был прямым наследником имп. Диоклетиана и восточного божественного деспотизма. В массовом сознании он был божеством и по смерти был причтён к лику официальных божеств государства. Церковь попыталась вырвать инициативу, канонизировав Константина.

Начиная с 457 г. КПльские патриархи стали участвовать в коронации императоров. А затем (начиная с имп. Иоанна Цимисхия на Востоке и с Карла Великого на Западе), в чин коронации стала включаться и практика царского миропомазания.

Царское миропомазание было знаком того, что коронация совершена с согласия Церкви, включена в общий ход Промысла Божия и т. д. Т. е. это был священный обряд (сродни апостольскому благословению через возложение рук), но, конечно, не таинство (ибо Церковь знает только 7 таинств и миропомазание, как и крещение, неповторимо). Именно отождествление царского миропомазания с таинством породило ошибочную теорию патриарха Полиевкта (+ 970), согласно которой император, как заново крещёный, очищается от всех прежних грехов (даже убийства предшественника!).

В XII веке известный канонист Вальсомон развил эту т. н. "теорию 8-го таинства", "не без корыстных целей приписав царскому миропомазанию не только свойства крещения, но даже и архиерейской хиротонии. И обосновал на этом права императора, как верховного первосвященника". (см. "Вестник Лен. Дух. Академии", № 1, стр. 113).

Всё сказанное относится уже к теории "восточного цезаропапизма", которая пришла из Византии на Русь в XV веке, актуализировалась здесь в виде теории "Москвы-Третьего Рима" и практически осуществилась в виде т. н. Синодального периода. Став официальным главой Церкви (формально с Павла I), самодержец, естественно, должен был низложить её законного возглавителя (т. е. патриарха) и уничтожить её соборную природу.

Так оно и произошло. После последнего патриарха Адриана Соборы на Руси не собирались до 1917 г. Собор 1917-18 гг. восстановил патриаршество, узаконив т. о. исторический разрыв между Православием и самодержавием. Но сейчас эти два начала снова отождествляются и ересь 8 — го таинства снова возводится в догмат.

Следует помнить, однако, что теория "восточного цезаропапизма" ("православного монархизма") оформилась чрезвычайно поздно: "Во всей христианской письменности эпохи Вселенских Соборов нет ни малейших следов ее существования" (Там же, стр. 112). Однако, корни её уходят в IV–V века и мы не случайно коснулись этого вопроса.

Мы увидели, как малопонятная литургическая церемония ("царское миропомазание") через своё символическое осмысление превращается в новый догмат. Более естественен обратный процесс — символическое отображение нового догмата через литургический обряд или праздник. Но оба процесса одинаково характерны для византийского символизма.

2. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ХРАМОСТРОИТЕЛЬСТВО И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ.

Уже на следующтй год после Никейского Собора (т. е. в 326 г.) царица Елена обрела в Иерусалиме Крест Господень, а потом и Гроб, и Вифлеемскую пещеру. Через 10 лет (13 сент. 335 г.) её сын, Константин Великий освятил над Голгофой и Гробом огромный храм в честь Воскресения Христова (в память об этом мы до сих пор празднуем "Воскресение Словущее" 13/26 сент.). Всего же Константин и Елена построили на свв. местах более 80 — ти храмов!

Сам по себе такой взрыв государственного храмостроительства очень показателен. Стоит сравнить его с предшествующим Доникейским периодом, когда само здание не играло существенной роли, потому что первохристианская церковь это — община верующих. При Константине церковь теряет этот экклезиологический смысл и храм приобретает самостоятельное значение, как священное здание (святилище). Имелось два вида подобных храмов:

1. bРотонда (или "гроон") — круглый со сводчатым куполом храм-памятник над гробницей героя (а потом — мученика). В С.-Петербурге подобный редкий тип храма-ротонды — Троицкая церковь "Кулича и Пасхи" архитектора Львова.

2. bБазилика — прямоугольное общественное здание, разделённое на нефы рядами колонн, преназначаемое для официальных государственных собраний и римских культов.

Интересно, что уже в константиновском храме Воскресения Христова ротонда была объединена с базиликой, т. е. заложена основа для храмов последующего времени. Очень важно, что уже с константиновской эпохи начинается византийский символизм храма, возникает особое литургическое пространство, полное сакральных смыслов. Эта сакрализация пространства проявляется и в напряжённом интересе к "священной топографии". Сначала в Иерусалиме, а затем и в Риме вводится культ свв. мест (Гроб Господень, гробница ап. Петра на Ватиканском холме), которые окружены специальным религиозным почитанием.

Эта локализация и материализация священного, чрезвычайно показательна именно для государственного культа, в который превращается христианство. Там, где нет гробницы апостола или мученика, прибегают к искусственному обретению или перенесению мощей. Наконец, возникает идея "священного града" КПля, мистически сосредоточенного вокруг центральго храма (сначала — это храм Апостолов, затем — Св. София).

Разумеется, все эти изменения должны были сказаться и на самом храмовом богослужении. Если первохристианское богослужение было сосредоточено на Евхаристии, лишено всякой помпы и торжественности, то в пышных государственных базиликах и само богослужение приобретает государственную пышность, резко усложняется, становится театрализованным и нарочито эффектным. Это делается отчасти со специальной миссионерской целью: привлекать в храмы массы вчерашних язычников, которые уже не были объединены единодушной верой.

Главным источником литургического творчества на этом этапе становится придворный императорский церемониал. Византийская литургия — это в полном смысле императорская литургия, подразумевающая включение в жизнь Церкви императорского двора. Отсюда обряды процессий, сложная система входов и выходов, которые делают богослужение более пышным и драматически выразительным.

Для сцепления и скрепления между собой разрастающихся литургических структур изобретается множество мелких литургических элементов: бесчисленные стихиры, тропари и кондаки, прокимны, ипакои, эксапостиларии и т. д. Из этих элементов будут складываться грандиозные конструкции средневековых канонов и полиелейных служб.

Пышно расцветает гимнография и церковное пение, которое также постоянно усложняется. И все это ведет за собой усложнение предметно-материальной стороны культа. Плоявляются всяческие предметы облачения, митры, орлецы, рипиды, дикирии и трикирии. Для оправдания такого усложнения изобретаются символические объяснения: митра — символ тернового венца, рипиды — знаки ангельского сослужения, дикирии и трикирии имеют христологический и тринитарный смысл.

Таким образом это не было произвольной игрой формами, как иногда полагают гиперкритики. Литургические символы иллюстрировали христианские догматы, что было особенно важно в период великих богословских споров IV–VIII веков.

Этой же цели служит быстрое развитие цикла великих праздников. Исследуя историю разделения (во второй половине IV века) Богоявления на два праздника, Рождество Христово и Крещение Господне, Кульман и Ботт обнаружили, что это было необходимо для лучшего усвоения догмата о Воплощении в эпоху борьбы с арианством. В конце IV в. появляется первый богородичный праздник Сретения, а с середины V в. уже празднуют Успение Богородицы.

Но в этом победном шествии христианства были и свои отрицательные итоги:

1. Крещение перестает восприниматься как таинство вступления в Церковь, становится таинством личного очищения. Потому многие (по примеру Константина Великого) откладывают его до седых волос.

2. Евхаристия перестает восприниматься как акт самоосуществления Церкви, становится уже только актом личного благочестия и причащение становится все более редким.

3. Литургия и богослужение вообще перестает быть "общим делом", приобретает характер мистерии, которая освящает профанное, соделывает его священным.

4. Поэтому «тайносовершители» (клирики) все более отделяются от «тайнопотребителей» (мирян). Клир уже только освящает профанных мирян, а не собирает из них Церковь.

5. Если в первохристианстве каждый крещенный становился и посвященным (верным), то при поголовном византийском крещении истинным посвящением становится поставление во священство. А миряне так и остаются непосвященными и алтарь постепенно закрывается для них.

6. В конце IV — начале V веков в этом алтаре появляется "проскомидия, как символическое дублирование Евхаристии. Это свидетельствует о том, что восточная Литургия превращается в символическую мистерию.

3. РАННИЕ ЛИТУРГИЧЕСКИЕ ЧИНЫ И ИХ СИСТЕМАТИЗАЦИЯ.

Мы помним, что на протяжении первых двух веков христианства литургические молитвы, хотя и следовали в определенном порядке, но были импровизационными. Харизматический пафос пророка, а затем епископа, по существу, каждый раз творил новую молитву, хотя и соответствующую местному обычаю.

Но в III веке харизматическое творчество, скомпрометированное монтанистами, уступило место фиксированным формам. Сначала это коснулось только анафоры (Евхаристического канона), а затем и остальных элементов Литургии. Она стала твердеть и застывать в соответствии с местной традицией.

В IV веке выдающиеся Отцы Церкви (свтт. Кирилл Иерусалимский, Василий Великий, Иоанн Златоуст и др.) приложили много трудов для упорядочивания этих местных литургических чинов. И это, конечно, привело к черезвычайной дифференциации анафор (особенно на Востоке). В одной только Абиссинии (Эфиопии) доныне известно 16 чинов. А у яковитов и маронитов — около 65 анафор!

Наиболее совершенные образцы литургического творчества были впоследствии одобрены Соборами и названы именами выдающихся апостолов и отцов Церкви. Так появились Литургии ап. Иакова, ап. Марка, ап. Фаддея, Литургии свтт. Василия Великого, Иоанна Златоустого, Григория Армянского, Кирилла Александртйского, Феодора Мопсуестийского и даже еретиков Нестория и Диоскора. О том, насколько условны подобные наименования, можно судить по тому, что одна из 16 местных Абиссинских Литургий для пущей важности была приписана… самой Богородице (Которая никогда в Абиссинии не была!).

На Западе также сложилось несколько местных чинов: Миланская Литургия свт. Амвросия, Галльская Литургия, Мозаровская Литургия в Испании. Правда, высокая централизация Западной Церкви привела к тому, что они быстро уступили первенство господствующей Римской Мессе.

Но в целом, IV–V века — это взрыв литургического разнообразия. Общее число анафор, дошедших от этого времени хотя бы в отрывках — около 100! И, естественно, возникает вопрос: как их классифицировать? Причем правильно найденный критерий классификации должен:

1) Объединять родственные литургии в естественные группы.

2) Объяснять направление эволюции внутри каждой группы.

На рубеже XIX–XX веков многие выдающиеся литургисты решали эту задачу и наиболее удачную классификацию предложил английский исследователь Брайтман (F.Brightman "Liturgies eastern and western", Oxford, 1896). Со многими, конечно, уточнениями, она дожила до наших дней и сейчас мы рассмотрим исходные принципы этой классификации.

Прежде всего Литургии распадаются на Восточные и Западные вот по какому принципу:

Как вы помните из первой лекции, Литургия как центр суточного богослужебного круга с помощью различных литургических элементов связывается с седмичным и годовым кругами. Но все эти изменяемые элементы (Апостольские и Евангельские чтения, анафоры, тропари и кондаки) сосредоточены в ее первой части. Собственно анафора на Востоке вообще и в Православии в частности всегда рассматривалась как вневременная и потому неизменная. На Западе же изначально сами молитвы Евхаристического канона (например, Praefatio) варьировались в зависимости от праздника, времени церковного года и т. д.

Эта динамичность привела к тому, что западные каноны (например в Римской, Галликанской и Мозарабской Литургиях) продолжали эволюционировать уже тогда, когда на более консервативном Востоке эволюция их давно закончилась. При этом, если на Востоке эволюция Литургии шла преимущественно в сторону усложнения, то на Западе более заметен обратный процесс: в сторону упрощения и унификации (в результате чего в конце концов осталась одна Римская Месса). Кроме того, если на Востоке Литургии развивались органически, то на Западе решающим фактором были литургические реформы отдельных римских пап: Дамаса (+ 384), свт. Льва Великого (+ 461) Геласия (+ 496), свт. Григория Великого (+ 604) и др.

Все это и привело к значительным различиям между Востоком и Западом. И здесь сказался также различный менталитет римлян и греков. Характер трезвомыслящих римлян великолепно воплотился в кратких и четких орациях латинского ритуала, в которых всегда имеется в виду конкретный плод молитвы. Восточный мистический менталитет воплотился в пышных и драматических формах Евхаристического канона, молитвы которого напоминают возвышенные гимны.

Все эти второстепенные различия также следует учитывать при сравнении. Но их не следует противопоставлять. Различия между Востоком и Западом были всегда, и всегда (по крайней мере на протяжении I тысячелетия) рассматривались как взаимодополнения, а не противоположность. Лишь когда возобладала вторая точка зрения, произошел разрыв.

Теперь вспомним из каких элементов у нас складывается Евхаристический канон. Это: Praefatio (P), Sanctus (S), Anamnesis (A), Epiclesis (E), и Jntercessia (J). Так вот: именно последний элемент (J — т. е. ходатайственная молитва о Церкви, о властях, о живых и умерших) оказался главным признаком в классификации больших литургических групп. Он находится:

В наших Византийских Литургиях — на последнем месте.

В Александрийских — между Префацией и Санктусом.

В Месопотамских Литургиях — между Анамнесисом и Эпиклесисом.

В конечном итоге у нас получается следующая классификация:

А. ЛИТУРГИИ ВОСТОЧНЫЕ.

PSAEJ. "Иерусалимско-Антиохийские (Византийские).

I. Иерусалимские.

1. Литургия Апостольских постановлений.

2. Литургия ап. Иакова.

II. Антиохийские.

1. Литургия Василия Великого.

2. Литургия Иоанна Златоустого.

3. Литургия Григория Армянского.

PJSAE. III. " Александрийские (Египетские).

1. Литургия ап. Марка.

2. Литургия Кирилла Александрийского.

3. Эфиопские Литургии.

PSAJE. IV. "Персидские (Месопотамские).

1. Литургия ап. Фаддея и Мария.

2. Литургия Феодора Мопсуестийского.

3. Литургия Нестория.

Б. ЛИТУРГИИ ЗАПАДНЫЕ.

I. "Римская Месса

II. "Местные чины

1. Миланская Литургия.

2. Галльская Литургия.

3. Мозарабская Литургия.

4. Галликанская Литургия.

Эта классификация позволяет нам проследить эволюцию внутри каждой отдельной группы. И ниже мы подробно рассмотрим это на примере Византийских Литургий.

4. ЛИТУРГИЯ ОГЛАШЕННЫХ "АПОСТОЛЬСКИХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ."

Мы уже знаем Эфиопский извод этой Литургии, который есть в ваших хрестоматиях и занимает там всего 2 страницы. Причём вся анафора умещается в 25 строк. Схема её: PAEJ. «Санктуса» ещё нет, т. е. по-видимому, это действительно середина — вторая половина III века. А сейчас посмотрим во что превращается эта же Литургия к концу IV века.

В "Апостольских постановлениях" эта Литургия рассматривается дважды. Сначала — в 57 — й главе II книги — со стороны внешней (кто где стоит и кто что делает), причём основное внимание обращено на преанафоральную часть. Затем — в 5-15 глл. VIII кн. даётся само чинопоследование с полным текстом Евхаристического канона.

В общем описании неприято поражают наставления к диаконам, которые должны следить, чтобы женщины не болтали, а!" пусть они!сидят, соблюдая молчание", "Равным образом диакон должен наблю!дать за народом, чтобы никто не перешептывался, не дремал, не!смеялся и не кивал…" Совершенно ясно, что это уже не первохристиане, для которых Евхаристия была центром и смыслом жизни. Этот болтающий, хихикающий и дремлющий в храме народ — вчерашние язычники, для которых участие в новом государственном культе — всего лишь одна из гражданских обязанностей.

Чинопоследование, описываемое с 5 — й главы VIII книги, следует непосредственно за описанием поставления во епископа и потому начинается словами:

гл. V! "На утро пусть посадят его прочие епископы на принадле!жащее ему место, приветствовав его целованием о Господе. И, пос!ле чтения из Закона и пророков (т. е. Ветхозаветных чтений),! так!же из посланий наших и деяний и из Евангелий, рукоположенный!пусть приветствует Церковь словами:

AЕп:! "Благодать Господа нашего Иисуса Христа и любовь Бога и! Отца, и общение Св. Духа (будет)! со всеми вами". (2 Кор., XIII,13).

AНарод:!"И со духом твоим".! После же сего приветствия пусть он говорит к народу поуче!ние, а по окончании, когда встанут, диакон, взойдя на некоторое!возвышение должен возгласить: "Да никто из слушающих, да никто из!неверных".

Следовательно, перед нами схема обычного синаксиса Литургии оглашенных:

1. Чтение из Ветхого Завета.

2. Чтение Посланий и Деяний апостольских.

3. Чтение из Евангелия.

4. Апостольское приветствие.

5. Проповедь.

6. Отпуск оглашенных.

Вместе с тем, всё уже значительно усложнено. оглашаемые и кающиеся разделены на несколько рязрядов, которые отпускаются по отдельности. Об этом 6 — я, 7 — я и 8 — я главы VIII книги:

гл. VI —!"Помолитесь оглашенные".! Все верные также пусть молятся со вниманием о них, говоря! — "Господи помилуй".! Диакон же продолжает о них говоря:! — "Об оглашенных все усердно помолимся Богу, чтобы О,!благий и человеколюбивый… заступил их и дал им прошения сердец!их на пользу, открыл им Евангелие Христа Своего, просветил их и!вразумил, научил их богопознанию…" и т. д.! "…Встаньте оглашенные. Просите мира у Бога, через Христа! Его, мирного и безгрешного дня и всего времени жизни вашей, хрис!тианской себе кончины, отпущения грехов… Наклонитесь и примите!благословение".

Т.о. мы видим, что употребляемая ныне ектения об оглашенных в основных частях уже сформировалась к концу IV века.! "Когда же оглашенные наклонят головы, то рукоположенный!епископ пусть благословит их таким благословением:! — "Боже Вседержитель, нерожденный и неприступный…"! После сего диакон пусть скажет: "Оглашенные, выйдите в ми!ре". И по выходе их говорит: "Помолитесь, одержимые духами нечис!тыми. Усердно все помолимся о них, чтобы человеколюбивый Бог че!рез Христа запретил нечистым и злым духам и избавил рабов своих!от власти противника…"

Гл. VII приводит молитву епископа об одержимых:! "связавший сильного и расхитивший все вещи его (Мф., XII, 29)! давший нам власть наступать на змей и скорпионов, и на всю!силу вражию (Лк., X, 19)!.. Сын великого Отца, запрети злым ду!хам и избавь творения рук Твоих…"

По выходе одержимых таже процедура повторяется над "просве "щаемыми, а затем (в VIII гл.) — над "кающимися.

5. ЛИТУРГИЯ ВЕРНЫХ "АПОСТОЛЬСКИХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ".

Литургия верных начинается возгласом диакона:! "Никто из немогущих да не входит! Одни верные преклоним ко!лена, помолимся Богу через Христа Его:! О мире и благосостоянии мира и святых Церквей помолимся.! О Святой Вселенской и Апостольской Церкви, от концов до кон!цов сущей, помолимся, чтобы Господь соблюдал и охранил ее непоко!лебимою до кончины века, основанную на камне, (Мф. VII, 15)

!И о здешней святой области (т. е. церковной епископии)! помо!лимся …!" и т. д.

Т.о. здесь, в X главе мы находим Мирную или Великую ектению, которая, как и ектения об оглашенных сформировалась тоже в IV веке.

Просительная ектения сформировалась в следующем V веке, а Сугубая — только в X веке.

После Мирной ектении епископ произносит молитву XI главы:! "Господи Вседержитель в высоких живущий, Святый, во святых!почивающий, Безначальный, преподавший нам через Христа началове!дения… Сам и теперь призри через Него на сие стадо Твое и из!бавь его от всякого неведения и лукавства…"

AДиак:!"Будем внимательны".

AЕп.:!"Мир Божий со всеми вами".

AНарод:! "И со духом твоим".

AДиак:!"Приветствуйте друг друга целованием святым" (Рим. XVI,16), т. е. лобзание мира, которое совершаеися в таком порядке: клирики ^# amp; епископа; мужчины ^# amp; мужчин; женщины ^# amp; женщин.

Гл. XII: AДиак:!"Да никто из оглашенных… Да никто против!кого-либо! Прямо перед Господом, стоя со страхом и трепетом, бу!дем приносить".

Т.е. начинается Приношение:! "диаконы должны принести дары!епископу к жертвеннику. А пресвитеры пусть станут по правую и по!левую стороны епископа, как бы ученики, стоящие при учителе. Два!же диакона с той и другой стороны жертвенника пусть держат рипи!ды из тонких кожиц или из павлиньих перьев, и тихо отгоняют ею!маленьких летающих насекомых, чтобы они не попали в чаши…"

Впоследстви рипиды сделаются символическими крыльями ангелов, серафимов и херувимов. Причём возникает специальная "Херувимская песнь" во время Великого входа. Само же приношение в Православии раздвоится на Проскомидию (приготовление даров) и Великий вход (перенос их на престол и поминовение). А у католиков останется более древний и цельный порядок.

6. АНАФОРА В "АПОСТОЛЬСКИХ ПОСТАНОВЛЕНИЯХ".

Сразу после Приношения в XII гл. следует изложение Анафоры:

AЕп.:!" Благодарить Вседержителя Бога и любовь Господа наше!го Иисуса Христа и общение Св. Духа — со всеми вами.

AНарод:!"И со духом твоим".

AЕп.:!"Горе ум".

AНарод:!"Имеем ко Господу".

AЕп.:!"Будем благодарить Господа".

AНарод:!"Достойно и справедливо".

AЕп.:! "Поистине достойно и справедливо, прежде всего, воспе!вать тебя, истинно сущего Бога, существующего прежде всяких по!рождений… единого, нерожденного и безначального…" и т. д.

Это уже Префация, т. е. благодарственная молитва, которой открывается Евхаристический канон. Она огромна. Она в 23 раза больше Префации Эфиопского извода и в 5 раз превышает Префацию Литургии Василия Великого (!). Её благодарение охватывает всю историю Творения и все благодеяния Божии, известные из Ветхого Завета. { прочесть сколько позволяет время}

Эта молитва традиционным путём (т. е. через упоминание ангелов) переходит в Санктус. Затем следует Анамнесис с установительными словами, Эпиклесис, который просит о ниспослании Духа и Интерцессия.

Это тот порядок, которому Будут следовать все Иерусалимско-Антиохийские (Византийские) Литургии. Вместе с тем её величина и перегруженность деталями беспрецедентна и почти необъяснима.

Т.е. ясно, что здесь уже нет апостольской простоты, нет элементарного вкуса и меры. Какие-то византийские реформаторы пытаются подражать псалмам, но в результате получается нечто вроде библейского компендиума или лексикона. А может быть это для того и сделано, чтобы даже Евхаристический канон использовать в целях катехизаторских, т. е. учебных? Так думает, например, Краббе. По крайней мере, это очень характерная для Византии, но неудачная попытка.

Понятно, что Литургия с таким искуственным и громадным Каноном не могла удержаться в истории. Даже на протяжении IV века мы не находим ни одного свидетельства об её совершении. Многие литургисты считают, что она так и осталась на бумаге, не будучи в силах конкурировать с более совершенными Литургиями ап. Иакова, Василия Великого и Иоанна Златоустого. О них — в следующей лекции.