Подготовка к Собору.

Подготовка к Собору.

Вселенский Собор без папы или против папы невозможен. Это знали и император и Диоскор; а, вместе с тем, целью нового собора являлось как раз оправдание лжеучения, уже осужденного папой, и стало быть, вместе с тем, и уничтожение силы папского авторитета в вопросах вероучения. Дело было нелегкое. И вот Феодосий II старается одновременно, с одной стороны, — добиться папского одобрения на созыв собора, и, с другой, — добиться того, чтобы папское влияние на этом соборе совсем не чувствовалось. Понятно, что, при таких условиях, слухи о предполагаемом созыве собора не могли не волновать православных: беспокоился бл. Феодорит, беспокоился, как мы уже видели, и св. Флавиан. Между тем, императорским указом от 30 марта 449 г., епископы вызывались на Вселенский Собор, имевший открыться 1–го августа в Бфесе. Позже, уже на самом Соборе, было прочитано письмо Феодосия к Диоскору, в котором объявлялось, что, «следуя правилам свв. отцов», император предоставляет ему «власть и первенство не только перед Феодоритом, но и перед всеми прочими, участвующими в святом Соборе». Император хотел, таким образом, чтобы первенство во Вселенской Церкви имело своим источником императорскую власть. Пока, до собора, об этом прямо не говорилось, и папе было послано приглашение, правда, без просьбы привезти с собою западных епископов, — папу приглашали одного. Св. Лев был против созыва этого собора и, в особенности, против созыва его на Востоке. Благоразумие и осторожность требовали, однако, не упускать из своих рук возможности руководить собором, чтобы повести его по пути истины и справедливости. Поэтому папа, отказавшись от личного участия на Вселенском Соборе, во–первых, потому, что такое участие противоречило бы установившейся традиции его предшественников, а, во–вторых, из?за невозможности покинуть своих пасомых в такое тревожное время (грозил Аттила), — ответил, что, вместо себя, он посылает своих легатов — еп. Юлия Путтеольского, пресвитера Рената и диакона Илария. 13–то июня св. Лев отправил ряд важных писем, связанных с созывом собора, среди которых были письма императору и его сестре Пульхерии, послание «Второму Ефесскому Собору» и знаменитое догматическое послание св. Флавиану. Папское письмо Собору содержало в себе осуждение Евтихия и надежду, что Собор выскажется соответственно учению, изложенному в послании папы к Флавиану.

«Томос» св. Льва Великого. Послание папы к Флавиану заключает в себе изложение учения Вселенской Церкви о Воплощении, которому все должны следовать. Это — то же учение, которое содержится в исповедании 433 г., но св. Лев излагает его более полно, ясно и точно, и, вместе с тем, удивительно просто. Во Христе — две природы, Божеская и человеческая, соединенные в одном Лице. «Оба естества сохраняют свои свойства без всякого ущерба. Каждое из двух естеств в соединении с другим действует так, как ему свойственно: Слово делает свойственное Слову, а плоть исполняет свойственное плоти. Одно из них сияет чудесами, другое подлежит страданию. Хотя в Господе Иисусе одно Лицо — Бога и Человека, — однако, иное то, откуда происходит общее того и другого, — уничижение, а иное то, откуда проистекает общее, их прославление. От нашего естества у Него есть меньшее Отца человечество, а от Отца у Него есть равное со Отцем Божество». [22].

В инструкциях, данных легатам, св. Лев изложил эту веру Римской Церкви и разрешил им лишь постольку сотрудничать с Собором, поскольку епископы примут это исповедание, в противном же случае, легаты должны покинуть собор.

Ефесское Между тем монофизиты, с Диоскором во «разбойничество». главе, не дремали. Удалось добиться императорских распоряжений, которые заранее определяли не только состав Собора, но и все его будущие решения. Участники Константинопольского собора, ссудившего Евтихия, были заранее лишены слова и права голоса. Враги Евтихия, в частности Ива Эдесский, Евсевий Дорилейский и бл. Феодорит Киррский,[23], были заранее исключены из состава Собора.

Зато Варсуме император не только позволил присутствовать на Соборе, но и даровал ему право голоса, хотя такое право могло принадлежать одним епископам. Следили за Пульхерией: письма, которые писал ей св. Лев, до нее не доходили.

В такой?то обстановке собрался в понедельник 8–го августа 449–то года, на неделю позже назначенного, в городе Ефесе, собор, получивший в истории название «разбойничьего». Съехалось 130 епископов, мз которых 42 — бывшие участники Константинопольского Собора, — должны были молчать и находиться в положении обвиняемых. Явился и Варсума с толпой своих монахов. Легатов было только двое — еп. Юлий и диакон Иларий: пресвитер Ренет скончался по дороге. Юлия и Илария рассадили, — первый сидел рядом с Диоскором, занимая, таким образом, второе место, Иларий же сидел ниже всех епископов и был далеко от Юлия.

Заседание происходило в храме Пресвятой Богородицы там же, где заседал Третий Вселенский Собор. Председательсгвовал, конечно, Диоскор, восседавший на внушительном троне. Несмотря на все заявления, просьбы и требования, легатам, так и не удалось добиться того, чтобы на Соборе были прочитаны послания св. Льва Собору и его догматической послание к — Флавиану, или «Томос»: под разными предлогами, Диоскор не допустил чтения этих посланий «нашего святейшего брата Льва», как он выражался. [24]. Собор сначала -оправдал Евтихия, признав православным его исповедание о д н о й природы во Христе; по поводу же исповедания Евсевием двух природ, епископы кричали: «Евсевия в огонь! Сжечь его живьем! Рассечь на две части того, кто разделяет Христа!». Оправдав Евтихия, занялись его судьями. Это было сделано ловко. Сначала Диосскор велел прочесть 7–ое правило 3–го Вселенского Собора, по которому, под страхом анафемы, запрещается «составлять или писать или слагать иную веру, кроме определенной», в Никее, на Первом Вселенском Соборе в 325 г. Это Ефесское определение было вновь подтверждено всеми присутствующими, включая легатов, из которых Иларий снова заявил, однако, о необходимости прочесть папское послание и убедиться, что оно согласно с истиною. Тогда Диоскор заявил, что Флавиан и Евсевий должны быть низложены, так как, принимая формулы о двух природах во Христе, идут против Ефесского запрещения. [25]. Такого оборота дела никто не ожидал. Диоскор велел огласить проект постановления об отлучении. Кое–где послышались протесты, недовольный ропот, который постепенно усиливался.

— Взываю к вам! — вскричал Флавиан, обращаясь к легатам.

Шум усиливался. Тогда Иларий, напрягая все силы, чтобы токрыть своим голосом все усиливавшийся шум, прогремел свое бессмертное:

— CONTRADICITUR! — то–есть «ОПРОВЕРГАЕТСЯ».

«Все бессмертное могущество Церкви сосредоточилось для восточного христианства в этом простом юридическом термине, поизнесенном римским диаконом: «contradicitur». У нас пвыкли упрекать Западную Церковь за ее крайне юридический, законнический характер. Без сомнения, в Царствии Бога принципы и формулы римского права не признаются. На «Ефессюое разбойничество» поневоле оправдало латинскую склонность к юстиции. Contradicitur римского диакона — это было провозглашение принципа против факта, права против грубой силы; это была невозмутимая нравственная твердость в виду торжествующего порока одних и малодушия других; это была, словом, неодолимая скала Церкви, противопоставленная вратам адовым». (Владимир Соловьев). [26].

После этого многие епископы бросились к Диоскору и, обнимая и целуя его колени, стали умолять его не допускать постановления от отлучении. Шум и беспорядки удвоились. Диоскор притворился, что ему грозят, велел отворить двери церкви и вызвал стражу. Явилась вооруженная мечами стража, неся цепи, чтобы заковывать непокорных, а за стражей — монахи Варсумы, египетские матросы и толпа черни. Флавиан бросился, было, к престолу, ища убежища, но его окружили солдаты, чтобы насильно вытащить его из церкви. Его сильно избили и затолкали, но, в конце концов, ему удалось каким?то образом обмануть бдительность стражи, и, найдя какое?то убежище, написать формальную аппеляцию папе, которую он и передал каким?то образом Иларию. [27].

Впустив всю эту толпу, двери церкви снова заперли, и, под угрозой взятия под стражу и избиений, стали собирать голоса. Все молча подписывались, иногда, в знак протеста, указывая пальцами на угрожавших солдат. Таких били. Заправилы торопились, так как наступил поздний вечер, а откладывать дела было нельзя. Не было времени составлять определение, а потому на подпись давали чистые листы. Дымящиеся факелы освещали это мрачное зрелище.

Иларию удалось скрыться, невидимому, на следующий же день. К началу октября он добрался до Рима по пути, шедшему через места дикие и непроходимые. Он привез с собою важные документы, среди которых была и аппеляция св. Флавиана. Удалось убежать и еп. Юлию.

Между тем, Дискор понимал, как важно было для него получить подписи легатов, а потому он употребил все усилия, чтобы задержать их и добиться их подписи, хотя бы насильно. Старания его сказались тщетными, что еще более увеличивало его ярость. На следующем заседании, 22–го августа, на котором не было ни легатов, ни Флавиана, к этому времени уже отправленного в ссылку, и, может быть, уже скончавшегося, [28], Диоскор свел счеты со всеми остальными «несторианами»: были низложены все неугодные ему епископы и, в числе их, бл. Феодорит. Теперь Собор не только без возражения выслушивал приговоры вожаков, но и покрывал радостными криками провозглашение отлучения на атиохийцев. «Чрез тебя говорит Бог», восклицали епископы о Диоскоре: «Дух Святый чрез тебя говорит! Вырви корни, правоверный! Пусть не останется ни одного несторианина! Исторгни самые корни!», и Диоскор исторгал.

Акты Ефесского «разбойничества» были утверждены имп. Феодосием, который объявил, что все «несториане», то есть несогласные с постановлениями Ефесского сборища, не должны быть терпимы, и что всякий, кто будет их терпеть и укрывать, будет наказан конфискацией имущества и изгнанием. Труды Феодорита было велено сжечь, так же, как и труды Нестория.

Казалось, победа была полная: власть императора господтвовала над Церковью, и признание законности решений Вселенского Собора зависело от его воли. Да и Диоскора стали всe называть: «Первый святейший отец наш и Вселенский архиепископ» Диоскор.

При всем побаивались: всячески старались скрыть правду от папы; поправить дело было трудно, — выпустили Илария, — по–этому хотели хоть скрыть смерть Флавиана. Это отчаста удалось, и еще в октябре св. Лев думал, что Флавиан жив.