Персоналистический метод в специальных отраслях богословской этики

Персоналистический метод в специальных отраслях богословской этики

Внедрение персонализма в богословскую этику западного христианства достигает наивысшего систематического выражения во второй половине XX века. Переход к личному был одобрен Вторым ватиканским собором, когда догматическая конституция Gaudium et Spes (1965) определила человека и его действия как узаконенный источник объективной нравственности[297]. Этот персоналистический критерий был наиболее полно объяснен Луи Янссенсом из Лёвена (Leuven) в его понятии «адекватно рассматриваемая человеческая личность»[298]. Основываясь на философской традиции, он предложил целостный и динамичный образ человеческой личности, которая объединяет взаимосвязанные аспекты тела и души, является историческим субъектом, который состоит в отношениях с Богом, миром, людьми[299] и социальными структурами и который принципиально равен всем другим, но в то же время уникален.

Персоналистический подход к конкретным сферам римско-католического нравственного богословия представляет собой типичную европейскую реакцию на давнюю мануалистическую традицию с ее чрезмерным акцентом на юридическом и индивидуалистическом аспектах церковного учения и практики. В пост-соборном богословии персоналистический метод как часть процесса мышления привел к разработке этики о конкретных людях, с ними и для них, и был ориентирован на личностный рост и совершенствование как в индивидуальных, так и в социальных аспектах, воплощенных в социальных, культурных и религиозных ценностях. Таким образом, более позитивный, более богословский и более приспособленный к человеческому опыту метод персоналистической морали является в значительной степени основным среди современных католических этиков.