Двенадцатый день
Двенадцатый день
Св. мученица Татиана
(О бытии ангелов)
I. Св. Татиана, память коей совершается ныне, юная дева, воспитанная высокородными благочестивыми родителями в законе христианском, предпочла выгодному супружеству девство и приняла звание диакониссы римской Церкви, в царствование Александра Севера. При всей доброте этого государя, и при нем христианам не было спокойного житья, даже в самом Риме: в числе придворных и тогда были такие, которые втихомолку проливали кровь христианскую, как воду. Привлечена была к суду, как христианка, и диаконисса Татиана. Когда она отказалась от поклонения идолу в храме Аполлона, ее подвергли пыткам. Святая нисколько не колебалась от испытываемых ею страданий; вокруг нее незримо для других стояли четыре ангела и ободряли ее, поражая в то же время мучителей. Заключили потом святую в темницу; и здесь явились к ней светоносные ангелы для ее утешения и ободрения. Святую опять подвергли мучениям и опять ввергли в темницу, – и снова светоносные ангелы Божии явились к ней, уврачевали ее от ран и прославляли ее страдания. Святая была усечена мечом вместе с своим родным отцом, которого около того времени также судили за принятие христианской веры. Таким образом, святая душа Татианы водворилась в мире духов, с ликами светоносных ангелов.
II. Жизнь св. Татианы научает нас той отрадной истине, что существует высший мир ангелов, которые по воле Божией посылаются на служение человеку, охраняют его от зла и утешают его среди бедствий.
Удивительно, что забвение о небесных силах в некоторых из христиан простирается до того, что сомневаются даже в существовании невидимого мира.
а) Если бы не имели мы свидетельства о бытии духовного мира в книге Откровения: мы могли бы найти его в книге природы. На всем видимом написано свидетельство о невидимом. Апостол Павел говорит, что невидимое Божие, Его присносущая сила и Божество, от создания мира, чрез разсматривание тварей, есть видимо (Рим. 1, 20). Посмотрите на дерево или траву: то, что вы видите, может только увянуть, засохнуть и разрушиться; а то, что производит зелень, рост, цвет и плод – не есть ли невидимое? Оглянитесь на самих себя: то, что в вас чувствует, желает, мыслит – не есть ли невидимое? Приметьте подобную лествице постепенность тварей, которые столько совершеннее одна другой, сколько более открывается в них действие невидимого; начните от земли и камня, в которых невидимое совершенно погребено; взойдите по лестнице видимых тварей до человека, в котором невидимое может уже господствовать: не естественно ли над этой степенью предполагать тварей, в которых видимое совершенно поглощено, – существа чисто невидимые, духовные?
б) Правда, в нынешнем омраченном состоянии человека и мира, сквозь письмена видимых вещей тускло мелькает свет мира невидимого. На за то в книге Откровения очищенное верою око ясно усматривает не только существование мира невидимого, но и его близость, и тесный союз его с видимым. Там херувим стережет путь древа жизни (Быт. 3, 24); здесь ангел утешает отчаянную Агарь (Быт. 16, 7–12); в другом месте ангелы вместе с Господом гостят у Авраама (Быт. 18); ангелы спасают Лота из погибающего Содома (Быт. 19); Иаков спящий во множестве видит ангелов, по лествице восходящих на небо и нисходящих на землю (Быт. 28, 12). Ангел является Моисею в горящей купине (Исх. 3, 2), для приготовления его к изведению израильтян из Египта. Исаия видит серафимов, окружающих престол Господень, и от одного из них приемлет огненное очищение (Ис. 6).
Откроем Новый Завет. Се восходит Солнце духов, является Царь откровений, Иисус Христос. Что же? Сам Царь провозглашает: отселе узрите небо отверсто, и ангелы Божия восходяща и нисходяща к Сыну человеческому (Ин. 1, 51): и действительно, мы видим ангела, возвещающего неплодное зачатие Предтечи (Лк. 1, 11) и бессеменное зачатие Спасителя (Лк. 1, 26), целое воинство ангелов, воспевающих славу рождества Спасителева (Лк. 2, 13), ангела, разрешающего недоумение Иосифа (Мф. 1, 20) и устрояющего безопасность Младенца Иисуса от ищущих души Его (Мф. 2, 13), ангелов, служащих Иисусу по искушении Его в пустыне (Мф. 4, 11), ангела, явившегося для укрепления Его в Гефсиманском подвиге (Лк. 22, 43), ангелов, отверзающих гроб Его (Мф. 28, 2), возвещающих Его воскресение (Ин. 20, 12), ангелов, сопровождающих Его вознесение и возвещающих Его паки пришествие (Деян. 1, 10, 11).
Христиане! Иисус Христос, по изречению Иоанна Богослова, есть Святый истинный, имеяй ключ Давидов, отверзаяй, и никтоже затворит (Откр. 3, 7). Итак, если Он отверз небо: кто же смеет затворить его? Или кто смеет сказать, что теперь уже не время видеть ангелов Божиих, восходящих и нисходящих по воле Сына человеческого? Не все ли суть служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение? Кто же и ныне может утверждать, что они уже без дела и мы без помощи?
в) Но чем несомненнее удостоверяемся мы в близости к нам св. ангелов и о их готовности на помощь нам: тем с большей заботливостью мы должны помыслить о том, отчего в наши дни так мало слышат о сей помощи, а еще менее верят слышанному о том?
Как в видимых своих явлениях св. ангелы нередко принимаемы были человеками за подобных человеков: так легко случиться может, что и невидимые их действия человек примет за собственные человеческие или обыкновенные, естественные действия. Не случается ли, например, что, среди недоумения или некоего бездействия ума, вдруг, как молния, просиявает чистая, святая и спасительная мысль; что в обуреваемом или холодном сердце мгновенно водворяется тишина, или возгорается небесный пламень любви к Богу? Если всякое явление по роду своему свидетельствует о присутствии действующей силы, то эти внутренние явления души нашей не свидетельствуют ли о присутствии небесных сил, по человеколюбию бросающих лучи свои в наш ум и искры в наше сердце? Не суть ли это действия ангелов, по изречению пророка Захарии, глаголющих в нас? Как достойно сожаления, если мы не примечаем этой ангельской помощи! Ибо, не примечая, не приемлем ее, как должно, и не пользуемся ею; не пользуясь, остаемся неблагодарными и виновными, не приготовляем себя к другим подобным посещениям и, таким образом, даже удаляем от себя хранителей наших.
Если мы, человеки, удаляемся от человеков, которых расположения противны нашим расположениям; если наставник отрекается от ученика, не внемлющего наставлениям, или воспитатель от воспитанника, отвергающего руководство его; если самый отец удаляет от себя непокорного сына: то как не удалиться наконец от нас св. ангелам, когда мы не следуем их спасительным внушениям и оставляем бесплодным для нас их служение? Как не удалиться от нас небесным силам, когда мы предаемся только земному? Как не удалиться чистым духам, когда мы живем в нечистотах плоти? Как не удалиться ангелам Божиим, когда мы непрестанно имеем в мыслях и желаниях не Бога и Христа Его, но мир и самих себя?
III. Чада Церкви! Чада Божии! Будем ходить, яко чада послушания. Не слышим ли, как матерь ежедневно просит нам у Господа и Отца нашего ангела мирна, верна наставника, хранителя душ и телес наших? Изгоним из души нашей плотские желания и суетные помыслы, и тогда посетят ее бесплотные силы, и поведут нас с собою от силы в силу, доколе наконец и Сам явится Господь Бог в Сионе духа нашего (Пс. 83, 8), и сотворит в нем Себе обитель (Ин. 14, 23). Аминь. (Составлено по Четьи Минеям и проповедям Филарета, митрополита Московского, т. II, изд. 1874 г.).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.