Другие законы (23:15-25:19)

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Другие законы (23:15-25:19)

О беглых рабах. Рабы, о которых идет речь в законе, не евреи. Речь идет об иноземцах, убегавших в Израиль от притеснявших их господ. Повеление не выдавать их хозяевам шло вразрез с обычной практикой на Ближнем Востоке в те времена. В самом деле, договорами, заключавшимися в древности, предусматривалось возвращение беглых рабов. Таким образом, этот закон, возможно, напоминал Израилю, что договор, который связывал его с Господом, ставил его в особое положение перед другими народами. Возможно также, что гуманный характер закона о беглых рабах не давал евреям забыть о том, что они и сами были на положении рабов в Египте.

О проституции (23:17-18). Храмовая проституция была характерной особенностью древних религий Ближнего Востока. Закон запрещал мужчинам и женщинам евреям быть блудниками. Запрет предостерегал евреев от следования практике чужеземных религий. Последующая история Израиля полна, однако, примеров того, как не исполнялась эта заповедь.

Слова, обозначающие проституток обоего пола, которые употреблены в законе, показывают, что речь идет о любом виде проституции, а не только о храмовой. Нельзя было выкупать их деньгами, заработанными столь грешным способом. Это было бы мерзостью пред Господом.

Об отдаче денег или имущества в рост (23:19-20). Параллельные отрывки из книг Исход и Левит не оставляют сомнения в том, что брат, который берет деньги взаймы, еврей (Втор. 23:20), либо обедневший, либо временно впавший в тяжелую нужду. Деньги он занимал не для того, чтобы пустить их в оборот. Дать ему их под проценты значило бы усугубить его положение, да и себе повредить, потворствуя своему стремлению к наживе.

Израильтянину разрешалось ссужать деньги под проценты иноземцу, поскольку тот не был членом общества Завета, как не был и пришельцем в Обетованной земле. Под «иноземцем» здесь понимался торговец, купец, который нуждался в займе для дальнейшего обогащения.

Об обетах (23:21-23). В законе подчеркивается, что израильтянам необходимо быть абсолютно честными перед своим Богом и свято соблюдать данные Ему обязательства. Речь идет о так называемом добровольном обете. Раз он был дан, то подлежал исполнению, как и Господь исполнял Свои обещания Израилю.

О питании с поля ближнего своего (23:24-25). В этом законе принцип любви к ближнему находит конкретное выражение. Путнику дано было право утолить голод в винограднике или на поле, но он не имел права уносить с собой виноградные кисти или то, что было на поле. Как Господь был милостив к хозяину поля или виноградника, так и тот обязан был проявлять щедрость к путнику, проходившему через его землю.

Развод и повторное вступление в брак (24:1-4). В древности развод был довольно распространенным явлением на Ближнем Востоке. Тем не менее, в Ветхом Завете он всегда рассматривается как трагедия. Повеления во Второзаконии в стихах 24:1-4 давались для внесения упорядоченности в уже существовавшую практику разводов.

Что-нибудь противное в женщине для мужа могло относиться к любому физическому или нравственному ее недостатку. Разводное письмо, которое требовалось от мужа в случае, если он находил в жене это «противное», должно было служить ей защитой в рамках закона.

Если, будучи разведенной, она вновь выходила замуж, но впоследствии и второй ее муж давал ей развод, либо умирал, то первому ее мужу не разрешалось вновь жениться на ней, поскольку она считалась оскверненной. Очевидно, повторное сближение с бывшим мужем считалось как бы прелюбодеянием и, значит, было мерзостью перед Господом.

Представляется, что этот закон был направлен на предотвращение необдуманных разводов и на то, чтобы выставить развод как таковой в неприглядном свете. Развод (как и многобрачие), в сущности, шел вразрез с Божьим идеалом брачных отношений.

Новое вступление в брак (24:5). Как и предыдущим законом, этим тоже подчеркивалось значение брака и семьи. Считалось бессердечным посылать новобрачного на войну. Если бы он погиб, то, вероятно, не оставил бы после себя потомства, а, значит, и имя его не сохранилось бы в Израиле. Мужчина, недавно женившийся, должен был, кроме того, получать освобождение и от любых других своих обязанностей, чтобы проводить все время со своей женой.

О залогах (24:6). Жерновами пользовались в домах ежедневно, чтобы молоть зерно, из которого приготовляли пищу. Взять оба жернова или один из них в залог уплаты долга значило бы лишить человека средства ежедневного пропитания. Именно так надо понимать фразу: «таковой берет в залог душу».

О похищении людей (24:7). Этот род преступлений был достаточно распространен в древние времена на Ближнем Востоке, о нем упоминается и в юридических кодексах Месопотамии и Хеттской империи. Похититель, лишивший свою жертву свободы, подлежал наказанию смертью, как если бы лишил ее жизни.

Кожные болезни (24:8-9). Еврейским словом, переводимым как «язва проказы», обозначался целый ряд кожных заболеваний, а не только собственно проказа. Вместо того чтобы вновь повторять все положения, касавшиеся этих болезней, Моисей отсылает народ к своим первоначальным наставлениям (Лев. 13-14). Необходимость соблюдать эти церемониальные установления мотивируется тем, что произошло с Мариамью, которая была поражена проказой за свое нежелание повиноваться Моисею.

О взимании залога (24:10-13). Достоинство бравшего в долг охранялось этим запрещением заимодавцу входить к нему в дом, чтобы самому взять то, что хотел бы он получить в качестве залога.

Если занимавший был так беден, что не мог дать в залог ничего, кроме одежды своей (которая по ночам служили ему одеялом), то заимодавец должен был вернуть ему этот залог до наступления ночи. Действуя таким образом, заимодавец на деле явил бы любовь к своему ближнему, как к самому себе.

Об оплате наемных рабочих (24:14-15). Наемник-бедняк нуждался в ежедневной (а не в еженедельной или ежемесячной) оплате. Она нужна ему для прокормления, как себя, так и своей семьи. Состоятельный работодатель легко мог удержать плату наемника. При этом ему следовало помнить, что и Израиль был когда-то угнетаем фараоном, пока «не возопил к Господу». Подобно Израилю, и бедный наемник мог бы «возопить к Нему», и тогда бессердечность нанимателя не осталась бы безнаказанной.

Ответственность за вину в пределах семьи (24:16). Хотя нормой, нашедшей отражение в древних уголовных кодексах Ближнего Востока, считалась личная ответственность каждого, в некоторых случаях допускалось предание смерти сына вместо отца. Моисей прямо наложил запрет на подобную практику: каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление. Верным было, однако, и то, что отец, неповинующийся Господу, мог воспитать в том же духе и своих потомков.

Об обращении с пришельцем, сиротой и вдовой (24:17-22). Пришельцы, сироты и вдовы были наиболее беззащитны перед возможным произволом со стороны судей и богатых. Свой призыв относиться к ним справедливо и с любовью Моисей опять-таки обосновывает горьким историческим опытом народа: вспомни, что и ты был беззащитен в Египте, и Господь освободил тебя оттуда.

Закон о том, чтобы оставлять на месте сбора какую-то часть зерна (ячменя и пшеницы), оливков и винограда (24:19-22) давал возможность пришельцам, сиротам и вдовам подбирать их. Таким образом, они не зависели всецело от унизительной необходимости выпрашивать или уповать на благодетелей. Однако, подбирая оставшееся на поле, они трудились для получения пищи. Одновременно этот закон предоставлял случай и хозяину поля или виноградника выразить свою благодарность Господу за то, что сам он не знал недостатка ни в чем.

О наказании провинившегося (25:1-3). Когда у двоих людей возникала тяжба, которую сами они разрешить не могли, им надо было обратиться к судье, чтобы тот решил, кто из них виновен, а кто прав. Прежде всего, этот закон был направлен на упорядочение телесных наказаний. После решения дела виновный подлежал бичеванию в присутствии судьи, наблюдавшего за точным исполнением наказания. Достоинство виновного до известной степени охранялось тем, что запрещено было наносить ему более сорока ударов (вероятно, розгой).

К новозаветному времени у евреев было принято наказание 39 ударами как гарантия против того, чтобы их не было нанесено более сорока.

О рабочих волах (25:4). Повелением не заграждай рта волу, когда он молотит, подчеркивается необходимость заботливого отношения к животным, помогающим человеку добывать его повседневный хлеб. Несправедливо, чтобы тот, кто трудится, не получал вознаграждения за свой труд. Вероятно, в более глубоком смысле можно сказать, что и Сам Бог печется о тружениках, которые работают для Царства Его.

О браке по обычаю левирата, согласно которому брат или ближайший родственник умершего должен был жениться на его вдове (25:5-10).

Браки с близкими родственниками в Израиле не поощрялись. Исключение составлял лишь так называемый левиратный брак (от латин. левир – «деверь» или брат мужа), когда брат (или другой кровный родственник) женился на вдове умершего бездетным брата своего, чтобы имя его не изгладилось в Израиле и чтобы не произошло отчуждения семейной собственности.

Первый сын от брака по левирату получал имя покойного, и род его, таким образом, продолжался.

Если же деверь вдовы отказывался исполнить свой долг, то ли из жадности (не желая делить семейное достояние со своей невесткой), то ли потому, что невестка не нравилась ему, она могла заявить об этом старейшинам города. Если и им не удавалось уговорить деверя, вдова получала право снять с ноги виновного сапог и плюнуть ему в лицо. Это было клеймом позора, которое оставалось на нем.

О драках и возможных последствиях их (25:11-12).

Это единственный случай, когда Закон допускал нанесение физического увечья в наказание за отступление от правил приличия и совершение действия, которое могло повлечь за собой и нежелательные последствия для здоровья, вплоть до лишения мужчины способности к продолжению рода. Может быть, именно поэтому данное повеление помещено здесь непосредственно после наставлений относительно брака по обычаю левирата. В целом же для израильского кодекса характерны в этом смысле умеренность и сдержанность по сравнению с другими ближневосточными кодексами законов, в которых предусматривалось нанесение многообразных увечий, степень и характер которых зависел от совершенного преступления. Например, по ассирийскому закону мужчине, который поцеловал бы на улице женщину, не являвшуюся его женой, следовало отсечь губу.

О «двояких гирях» (25:13-16). Совершая сделки того или иного рода, израильтяне должны были соблюдать абсолютную честность. Они вполне могли позволить себе это, поскольку, в конечном счете, от Господа зависело дать или не дать им преуспеяние. Отсюда честность в делах была для еврея способом проявить свою веру в способность Господа поддержать его и дать ему долгую жизнь.

Тема верных и неверных весов и мер часто звучит в Ветхом Завете. Об истреблении амаликитян (25:17-19). Амаликитяне были племенем, кочевавшим в пустыне от Синая на север, до верхней части Аравии. Их происхождение прослеживается от Амалика, сына Елифаза и внука Исава. В Пятикнижии упоминается о двух конкретных битвах евреев с амаликитянами (Исх. 17:8-16; Чис. 14:39-45), но во Второзаконии (25:17-19) подразумевается серия военных столкновений, о которых больше нигде речи нет. Неспровоцированное нападение амаликитян на отставших израильтян, слабых, больных и беспомощных, свидетельствует о жестокости и трусости этого племени, не побоявшегося Бога Израилева. За это ему предстояло исчезнуть как народу, изгладь самую память об Амалике из поднебесной, повелевает Израилю Моисей. Более чем четыреста лет спустя поражение амаликитянам нанес царь Давид (2 Цар. 1:1), но еще триста лет прошло прежде, чем в дни царя Езекии они окончательно были стерты с лица земли (1 Пар. 4:41-43).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.