ВАЛЬДОРФСКАЯ ПЕДАГОГИКА: СДЕЛАНО В СЕКТЕ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ВАЛЬДОРФСКАЯ ПЕДАГОГИКА: СДЕЛАНО В СЕКТЕ

У всех сект есть одна общая тактика: они считают, что никто не вправе высказывать суждения об их деятельности, не совпадающие с их самооценкой. При этом сектантская самоапология исходит из довольно-таки нагловатой посылки, что если много и упорно лгать, и при этом регулярно грозить судом своим оппонентам, то, мягко говоря, "пестрая" сектантская идеология рано или поздно предстанет таки в общественном сознании в белоснежно-непорочном виде.

Что именно секты хотят слышать о себе, а чего они слышать не желают - хорошо видно из моей дискуссии с г-ном А.Пинским, председателем правления Московского Центра вальдорфской педагогики.

Чтобы оккультную философию, которую на самом деле представляют "вальдорфцы", легче и нескандальнее было насаждать в российских школах, они очень заботятся о своем имидже как чисто светской организации. Поэтому каждый раз, кка в прессе упоминают "вальдорфскую педагогику" в качестве религиозной доктрины, г.Пинский пишет протест.

Из этих писем видно, что сектатская совесть позволяет своим владельцам использовать любую ложь для конечного торжества своего правого дела.

У меня хранится уже довольно представительная подборка писем г. Пинского в разные средства массовой информации, позволившие себе сообщить нечто ему неприятное. И каждое письмо кончается напоминанием о "ст. 43, 44". При этом г. Пинский готов отрицать очевидное и просто общеизвестное.

Например, А. Пинский возмущается - "Непонятно, почему в контексте обсуждения вальдорфских школ у А. Кураева всплыла тема, что Минкультуры учредило эвритмическую Академию. Сообщаю, что Академия эвритмии является независимой от вальдорфского движения организацией, и ее учреждение не имеет ничего общего с "насаждением вальдорфской педагогики".

Речь идет о моем интервью газете "Москвичка" (27.10.94). В нем я высказал свое недоумение тем, что религиозная доктрина Р. Штейнера получает государственную поддержку и государственное финансирование в России. Я напомнил, что в 1992 г. Министерство культуры России учредило и начало финансировать Академию эвритмического искусства[131]. Г-н Пинский уверяет, что "ничего общего" с "вальдорфской педагогикой" у эвритмии нет.

Я понимаю, что эта Академия административно не подчиняется г.Пинскому. Но отрицание того, что эвритмика есть составная часть вальдорфской педагогики - это уже прямая ложь. "Эвритмия - это искусство, которого прежде не сушествовало, и которое было основано Рудольфом Штейнером. Эвритмия - обязательный предмет в любой вальдорфской школе"[132]. Ф. Карлгрен - современный руководитель международного движения вальдорфской педагогики. Что же это г.Пинский противоречит своему начальству?

Но главный вопрос не в этом. Вопрос в том, является ли "вальдорфская педагогика" религиозной доктриной.

А. Пинский, например, пишет, что идейная сторона антропософии "ничего общего" не имеет с движением теософов и никогднеа не был учеником Е. Блаватской. Но не станет же он отрицать, что первоначально Штейнер вообще полностью сливался с теософским оккультизмом. Или он был генеральным секретарем Германского теософского общества, не разделяя оккультной доктрины теософов? А быть теософом - не означает ли стать учеником основательницы теософского движения Е. Блаватской? Да, Штейнер вышел из теософского общества, когда А. Безант провозгласила Кришнамурти живым Христом-Майтрейей. Но это было рождение частной ереси внутри теософской "церкви". И сама антропософия также не более чем ересь в рамках оккультизма. Вот как характеризует антропософию "ортодоксальная линия" теософии во главе с Е .Рерих: "И Штейнер к концу жизни сошел с пути Света, и храм его был уничтожен разящим Лучом"[133]. Ученик Е. Рерих А. Клизовский поясняет, в чем была главная ошибка Штейнера: "К числу тайных, и, следовательно, более опасных врагов теософии принадлежит антропософия и ее последователи. Хотя ни само учение антропософии, ни ее последователи не выступают открыто против теософии, но в этом и заключается главная опасность и большой вред ее... Западный мир верит в то, что Христос - Единый Сын Единого Бога. Штейнер оставляет во всей силе и это заблуждение"[134].

Итак, раздор теософов и антропософов - это всего лишь внутрисемейный скандал. А. Пинский пишет, что "мы не занимаемся теологическими штудиями (в духе гностицизма, манихейства и т.п.)". Это утверждение легко проверяемо. Основные черты гностицизма ясно сформулированы известным востоковедом В. К. Шохиным. 10 основных тезисов оккультного гностицизма, отличающие его от библейского мировоззрения, изложены им в книге "Брахманистская философия" (М., 1994, сс. 20-22). "Тайные доктрины" как Е. Блаватской, так и Е. Рерих и Р. Штейнера подчеркивают свое единомыслие с псевдохристианским гностицизмом начала нашей эры.

Еще один внутрисемейный скандал в стане неоязычников - это закрытие вальдорфских школ в нацистской Германии.

К сугубому неудовольствию г-на Пинского Международный христианский семинар "Тоталитарные секты в России (Москва, май 1994), в котором принимали участие представители 14 христианских Церквей из многих стран мира, отметил антихристианский и расистский характер антропософии Р. Штейнера: "Особо мы хотим подчеркнуть антихристианскую, оккультную, антропософскую основу "Вальдорфской педагогики". Мы выражаем свое крайнее недоумение тем, что эта расистская и антисемитская система, враждебная учению Христа, которая в странах Европы поддерживается только частными и общественными инициативами, встретила государственную поддержку в России. Нам представляются незаконными и некорректными действия Министерства культуры России, учредившего Государственную академию эвритмического искусства, равно как и действия Министерства образования России, директивно поддерживающего антропософию и в государственных школах вводящего преподавание по системе вальдорфской педагогики"[135].

Со стороны г.Пинского, конечно, последовал протест.

Так были ли нацистские нотки в идеологии штейнерианства? Р. Штейнер еще в 1915 году писал о себе как о "пророке миссии Германской расы". Эрнст Блох в своей книге "Принцип надежды", вошедшей в классическую библиотеку современной философии, пишет: "теософия не имеет ничего общего с христианской мистикой... "Солнечный Христос" Штейнера стал для новых язычников и "немецких христиан" богом природы нордического фашизма, позволившим объединить Иисуса с Зигфридом"[136].

Черты, роднящие Штейнера с германским нацизмом и история взаимоотношений вальдорфских школ и нацистского режима прослежены в статье голландского профессора Дж. Д. Имельмана "Waldorf-Education. An outdated combination of religion and education"[137].

Протестантский иссследователь вальдорфской педагогики Франко Рест отмечает, что "слишком часто эзотерики New-Age и штейнерианцы культивируют устаревшие мифы, как будто бы культ германца не сосуществовал с Освенцимом"[138].

Оккультно-языческий характер германского нацизма хорошо известен. И штейнеровский оккультизм способствовал созданию того антихристианского, неоязыческого фона, который сделал возможным воцарение нацистско-языческого мифа. В частности - общим для всех теософов учением о семи расах человечества, из которых ХХ век - это время, когда начинает рождаться самая высокая "шестая раса"[139]. Последующие гонения на штейнеровские школы со стороны нацистов - это уже "внутрисемейный скандал", подобный гонениям на троцкистов со стороны сталинистов в соседней стране.

О мировоззрении самого Штейнера от себя я говорить ничего не буду. Вот выдержки из "Философской энциклопедии" (из ее лучшего, знаменитого "пятого тома"): "В 1902 г. Штейнер обратился к теософии. Возглавил германский отдел Теософского общества, где он развил исключительно бурную деятельность. Штейнер построил антропософский храм Гетеанум (Дорнах, Швейцария). В 1923 г. храм сгорел - вопреки предсказанию Штейнера, что он простоит 300 лет. Само учение Штейнера представляет собой синкретическое соединение западных и восточных религиозно-оккультных учений, в котором можно выделить элементы гностицизма, пифагорейской мистики чисел, каббалистики, оккультно истолкованного христианства... Была разработана целая система ступеней посвящения с обрядами инициации наподобие масонских. Первые ступени включали танцы, выработку эвритмии, постановку театральных мистерий. Для посвященных читались особые секретные курсы. Человек, по учению Штейнера, в соответсвии с традициями древнего оккультизма, образует микрокосм в составе физического, эфирного и астрального тел, причем эфирное тело нисходит в человека с прорезанием коренных зубов (около 6 лет), а остальное - с достижением половой зрелости. Эти сферы отражают три ступени, через которые прошел, по Штейнеру, в своем становлении Мировой Дух; с 1909, то есть с открытия антропософии, мир вступил в четвертую фазу, на которой формируется духовное "Я"[140].

Итак, учение Штейнера все же является и религиозным, и антихристианским. Штейнер, например, утверждал, что Христос не был распят, ибо "дух Христа" решил не страдать, и потому заранее, еще до распятия покинул телесную оболочку "человека Иисуса"[141].

Вальдорфские школы являются "неконфессиональными" только том смысле, что они противопоставляют себя всем христианским конфессиям сразу. Ф. Карлгрен так пишет об этом: "Когда говорят о вальдорфской педагогике, то речь идет об образе жизни. Специфической особенностью вальдорфских школ является то, что все члены корпорации видят одну и ту же духовную цель. Стало правилом, что учителя не могут исполнять своих обязанностей без тщательного изучения человековедения Р. Штейнера и без внутренних усилий, которых требует антропософский путь развития" (Карлгрен, с.257).

Итак, и дети, и учителя должны приобрести не просто знания о религии или антропософии - но пережить соответствующий религиозный опыт: "Надо дать детям приобрести религиозный опыт" (там же, с.106). "Один раз в неделю для детей устраивается религиозное действо, которое ввел Рудольф Штейнер" (с. 107).

Интересно, кстати, что при случае антропософы могут утверждать нечто прямо противоположное: «преподавание антропософии в вальдорфской школе – это нонсенс»[142].

Учителю изучение оккультной доктрины Штейнера должно помочь, в частности, тем, что он должен научиться распознавать в детях опыт их прошлых инкарнаций (с.109). В самих "вальдорфских школах принято свободное христианское религиозное обучение" (там же). "Свободное" здесь значит - не представляющее ни одну из христианских конфессий, а "христианское" значит всего лишь антропософски-оккультное. Но все же признается, что религиозное воспитание в этих школах есть. "С первого по четвертый класс преподавание строится на основе рассказов, пробуждающих почитать Господа Бога, Божественное в природе" (там же).

Вот пример, как это делается: на уроке арифметике малышам говорят: "Некоторые легенды о происхождении мира повествуют как из одной стихии рождались все остальные. Целое делят ради получения частей. Давая задания по арифметике, учитель постоянно указывает на один и тот же принцип: членится, раскладывается некое единое целое. В какой-то момент дети должны почувствовать, что в конечном итоге мир также представляет собой единство (согласно Пиаже, не только те, кто получил религиозное воспитание, склонны считать Бога творцом всего сущего)" (там же, с.134). Так детское сознание приготовляется к принятию основной оккультной аксиомы: Бог и мир есть одно и тоже, а добро и зло (четное и нечетное) есть две стороны одного Абсолюта, Единого Начала. В "Теософском словаре" Е. Блаватской, которой и обязан Штейнер основными чертами своего мировоззрения, об этом говорится так: "Demon est Deus inversus. - каббалистическая аксиома; буквально "дьявол есть перевернутый бог", что означает, что не сушествует ни зла, ни добра, но те силы, которые создают одно, творят и другое, в соответствии с природой материалов, на которые они воздействуют"[143].

Педагогическая плодотворность вальдорфской педагогики у незивисимых педагогов вызывает немало сомнений: "Ребенок ставится в условия таких закономерностей развития, что его самосознание и диалог с миром не могут проявляться. Вряд ли их можно считать способными к принятию решений и настроеннными на диалог"[144]. Книга называется "Пути окаменения", ибо Штейнер (steiner) по-немецки - камень.

Штейнеровская педагогика и не может быть эффективной, потому что в ее основе лежит весьма устаревшая типологизация характеров и мифологизация 7-летних периодов развития человека (от которых уже давно отказалась психология развития[145]). "Вальдорфцы" вынуждены держаться за эту поистине антикварную схему потому, что, согласно Штейнеру, инкарнация души происходит постепенно, циклами по 7 лет: сначала низшая, животная душа входит в новое тело, и только к 21 году в человека подселяется, наконец, последний "астрал". Наверно, не без оснований Э. Блох назвал Штейнера "четверть образованным"...

Прежде, чем пускать антропософию Штейнера в русские школы, стоило бы прислушаться к тому, что говорили о нем русские философы.

Семен Франк: “В двух формах происходит, в области учений о душе, устранение научного знания: в форме наивной фальсификации науки через безотчетное, сумбурное ее смешение с религией и мистикой и в форме сознательного отрицания науки. Первое мы имеем в столь популярных ныне оккультических и теософских учениях о душе, которые сами именуют себя сокровенной наукой (“Geheimwissenschaft” Штейнера!). В настоящее время, конечно, уже невозможно относиться с огульным отрицанием, как к сплошному суеверию и шарлатанству, ко всей области упомянутых учений: слишком много здесь оказалось проверенных фактов и слишком ясна связь их с интереснейшими достижениями официально признанной научной психологии (гипноз, “подсознательное” и пр.). Интерес к этой области обнаруживают теперь все живые, непредвзятые умы, субъективно, по своим симпатиям и умственным привычкам совершенно далекие от нее. И огульное отрицание и высмеивание есть здесь обычно лишь признак высокомерной, псевдонаучной узости. За всем тем остается несомненным, что так, как по большей части ведутся исследования этого типа, они представляют невыносимую смесь объективных наблюдений с субъективной фантастикой и, главное, основаны на грубейшем смешении науки с мистикой, одинаково искажающем ту и другую и ведущем к каком-то противоестественному супранатуралистическому реализму. Тонкая, своебразная, ни с чем не сравнимая область духовной жизни, достижимая лишь несчувственному внутреннему созерцанию, рассматривается здесь как что-то видимое, осязаемое, материальное, над чем можно производить внешние эксперименты, что можно даже взвешивать и фотографировать; и именно в силу этой ложной рационализации по существу сверхрационального действительно рациональный момент всякого - точность понятий, последовательность и обоснованность мышления, отграничение доказанного и объективного от сомнительного и непроверенного - становится совершенно невозможным; и шарлатаны и легковеры имеют здесь в силу самого метода, в силу основных предпосылок исследования неизбежный перевес над добросовестными и осторожными людьми”[146].

Н. Бердяев: “Редко кто производил на меня впечатление столь безблагодатного человека, как Штейнер. Ни одного луча падающего сверху. Все он хотел добыть снизу, страстным усилием прорваться к духовному миру... Некоторые антропософы производили на меня впечатление людей одержимых, находящихся в маниакальном состоянии. Когда они произносили “доктор (Штейнер) сказал”, то менялось выражение глаз, лицо делалось иным и продолжать разговор было нельзя. Верующие антропософы гораздо более догматики, гораздо более авторитарны, чем самые ортодоксальные православные и католики... Такие лица как Минцлова (эмиссар Штейнера в России) могли иметь влияние лишь в атмосфере культурной элиты того времени, проникнутой оккультными настроениями и исканиями. В этой атмосфере было много бессознательной лживости и самообмана, мало было любви к истине. Хотели быть обманутыми и соблазненными. Терпеть не могли критики”[147]. Впрочем, Бердяев еще видел среди теософов “русских мальчиков”. Ныне же остался только “полукультурный слой, преимущественно состоящий из дам, который тянется к теософии по тем же теплопрохладным мотивам, которые влекут их к благотворительности, к нравоучениям, к маленьким чудесам личной жизни”[148].

По впечатлению о. Сергия Булгакова, Штейнер “дилетантски” был знаком с философскими течениями. “Он пишет как человек, никогда не соприкасавшийся с философией”[149]. “Штейнерианство не есть ни “углубление христианства”, за которое оно себя выдает, ни даже ересь или особое течение в христианстве — оно просто ничего общего с христианством не имеет, и самое это сближение есть самообман или заведомая подделка. Даже самые сложные и запутанные гностические построения, о которых сохранила нам память история, далеки от тех оккультных грез, одеваемых — насильственно и кощунственно — в образы Евангелия, и по сравнению с этим даже кощунства восточной теософии с их Звездой Востока кажутся невинными благоглупостями в сопоставлении с этой настойчивой и по-немецки упорной доктриной. Попытки соединения суть или недоразумение и недомыслие, или же автогипноз и шарлатанство... До такой степени все различно, далеко и чуждо, что невольно встает последний вопрос: к чему все это переряживание? Зачем одевать совершенно нехристианское мировоззрение в христианские одежды, зачем “пятое евангелие” Акаши излагать как продолжение и истолкование четырех Евангелий Церкви? К чему этот синкретический маскарад, и не лучше ли, подобно восточной теософии, открыто отпасть от христианства?”[150].

Еще один русский философ и педагог — Василий Зеньковский — замечает, что “Учение о человеке у Блаватской представляет довольно беспорядочную сводку разных идей, эклектически взятых из индуизма и так называемой “герметической” литературы. У Штейнера все это несколько переработано, но основной дефект остается: мотивы и основания разграничения разных “сторон” в человеке и у него необычайно шатки”[151]. “Антропософия себя именует “духоведением”, хотя она есть учение о темной духовности в человеке: антропософия не знает тайны человека в его целостности и в его личном отношении к Богу, а базируется лишь на том, что мы в дальнейшем будем именовать “темной” духовностью”[152].

Борис Вышеславцев, блестящий знаток европейской философии, также свидетельствует, что “Штейнер всецело во власти сумбурного подсознания, его сознательная мысль архаична и инфантильна, для научно-философского и мистического эзотеризма он вечно остается непосвященным. Штейнер грезит и видит сны; это драгоценный источник познания, но бывают “вещие сны” и бывает бред. Примером такого бреда может служить христология Штейнера”[153].

Николай Лосский также не может высказать комплиментов в адрес теософии: “Все это учение переполнено сведениями о природе Солнца и различных планет, о различных духах, населяющих их, о влиянии на душу умершего человека, сведениями явно фантастическими, выходящими за пределы доступного человеку опыта и обнаруживающими свою несостоятельность, поскольку некоторые из них противоречат общим достоверно известным принципам строения мира. Например, Штейнер утверждает, что горящие газы находятся только на периферии Солнца, а внутри его нет ничего материального, даже пространства (R. Steiner. La vie apres la mort. p.42). Трудно понять, как мыслит человек, способный говорить о шаре, у которого периферия пространственна, а внутренность не то чтобы пуста, а совсем не пространственна!”[154]

Отношение Ивана Ильина к антропософии высказано в его письмах по поводу книги Андрея Белого (Б. Н. Бугаева) “Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности”[155]. “Эта личная злоба, которой хватило для того, чтобы написать отвратительный памфлет в триста сорок одну страницу,.. обнаруживает со всей очевидностью, что это такое за “катарсис” души, который осуществляется под руководством Рудольфа Штейнера, курсов коего, по Вашему признанию, “нельзя безнаказанно слушать”. По истине: “по плодам их узнаете их... Пасквиль г. Бугаева — ядовитый газ, направленный в лице Метнера против всех нас, против всех работников в сфере христианской религии и европейской культуры. Уничтожающее дружное противодействие нас всех системе Штейнера, [которая] через насилие над душами своих адептов чинит насилие над добрым именем и честью всех мыслящих свободно — есть наш общий безусловный долг и акт самосохранения!... [Нужно организовать] дружное противодействие не только против данного факта (пасквиля г. Бугаева против Э. Метнера), но и против лже-идейного первоисточника, т. е. против организованной анти-культуры штейнерианства, ибо иначе последуют без числа и меры новые факты попрания личностей и идей... Выдвигаемая Штейнером “Антропософия” — учение враждебное и настоящей философии, и подлинному искусству”[156].

Антропософия давно знакома русской культуре. И потому не стоит спекулировать на советской и постсоветской необразованности и делать вид, будто только недоумки и невежды противостоят интервенции Штейнера в русские школы.

Впрочем, антропософы готовы и виднейших русских философов представить в качестве невежд. Вчитайтесь: «В одном из писем Блоку А. Белый пишет, что в 1904 году Булгаков скаал ему (передаю смысл по памяти): «Теософия это еще ничего. Сейчас нас ожидает уже настоящая тьма - Штайнер!». Можно задать вопрос: а на что, собственно, опирался Булгаков, когда в 1904 г. выносил свое суждение? Должно быть, на гениальную интуицию. Во всяком случае не на трезвый анализ. В то время в России, кроме незначительных статеек в теософских журналах, никаких книг Штайнера опубликовано не было»[157]. И Сергей Булгаков становится в глазах читателей этаким образованцем хрущевских времен: «Пастернака я не читал, но скажу…». Однако, в те годы Россия не была изолированна от европейской культурной жизни. Да и Булгаков мог работать отнюдь не только с переводами; немецкий язык он знал прекрасно, и в самой Германии бывал. Именно зная – что происходит в религиозной жизни Европы, Булгаков предупреждал своих друзей в России от увлечения новой модной сектой.

Я не вхожу в разбор педагогической стороны дела. Из немецких источников я знаю, что в "вальдорфских школах" у детей хуже развивается математическое и етстественно-научное мышление. Что же касается художественного, образного мышления, то и оно не слишком радует, потому что та интерпретация мира художественных образов, которую дают в этих школах, носит оккультный характер, который заслоняет собою все-таки христианское содержание большинства произведений европейского искусства. В результате в старших классах вальдорфские школы Германии вынуждены забрасывать всю свою специфическую методику и просто натаскивать учеников по обычным программам - чтобы те могли нормально сдать государственные экзамены.

Письма же г. Пинского - прием, обычный для многих сект: они секты настаивают на своей "нерелигиозности" для того, что беспрепятственно нарушать закон о светском характере образования. В России так действуют неоязыческие секты типа мунистов (чей учебник "Мой мир и я" издан учрежденным ими якобы светским "Международным фондом образования"), рериховцев и антропософов. В результате в России школа оказалась отделена от Церкви - но не от сект.

Насколько «нерелигиозна» антропософия, можно судить по следующей похвале, произнесенной антропософом К. Свасьяном в адрес антропософии же: «Антропософия сегодня является единственной формой сознания живого и вторично, но уже в нашем сознании воскресаемого Христа»[158]. Понятно, что течение, претендующее на роль «живого христианства», является религиозным, а, поскольку оно еще и мыслит себя «единственным», значит, оно ощущает себя еще и некоей альтернативой историческому, церковному христианству.

Свасьян надеется на то, что его энтузиастическим заклинаниям поверят на слово. Стоит ему только сказать, что, мол «антропософия – не секта, а духовная наука, в ее истоках расширенное до духоведения естествознание», так все только восхитятся. Но для меня слово «наука» звучит вполне определенно. В науке принято демонстрировать все методы, с помощью которых ты пришел к своим результатам. Эти методы должны быть признаны и используемы другими учеными (причем независимо от их личных религиозных позиций). Любой результат в науке должен быть воспроизводим другими исследователями, и тем самым проверяем. Господин Свасьян – объясните же мне, каким именно методом Штейнер пришел к выводу о том, что некая «сестринская душа Адама» сначала воплотилась в Кришне, а затем – «в мальчике Иисусе от Луки», и в итоге двенадцатилетний Иисус «соединяется с силой Кришны, с самим Кришной»[159]. Бедный Иисус – в нем, оказывается, был целый легион духов: «мальчик Иисус несет теперь «Я» Заратустры»; «в астральное тело мальчика Иисуса вступает Будда». Это что – естествознание?

С научной точки зрения это просто бред. Но в восприятии христиан это еще и бред кощунственный. То, что Церковь не скрывает своей точки зрения на "вальдорфскую педагогику" как на сектантскую методику, г-ну Пинскому, конечно, не нравится. Но люди должны знать разные мнения - хотя бы для того, чтобы выбрать свой путь. Как об этом предупредила, например, Лютеранская Церковь Германии: "Во всяком случае, христиане-родители не должны оставаться в заблуждении, что стоящий за "вальдорфской педагогикой" штейнеровский образ человека по пониманию евангелической Церкви не является библейским"[160]. И католики, и православные с этим полностью согласны: штейнеровская система "вальдорфских школ" является оккультной, но отнюдь не христианской или светски-нейтральной[161].

Попытки же отделить методики вальдорфских школ от их оккультной почвы, на которые уповает, например, Е.Ямбург, по чьей просвещенной инициативе и появились антропософы в школах России, явно бессмысленны. Россия - такая страна, в которой даже нерелигиозные сами по себе феномены обретают религиозный смысл. Например, марксизм на Западе был обычной социологической школой, а в России обернулся "штурмом небес". "Гербалайф" в Америке, может, является обычной экономической авантюрой ("пирамидой"), но в России явно превращается в секту. Вроде бы безобидные "обливанцы" Порфирия Иванова уже провозгласили своего учителя воплощением Бога Отца.

Тем более искони религиозная "вальдорфская педагогика" в России зацветет пышным оккультным цветом. И еще сотни школ перейдут на религиозный статус, числясь при этом вполне "светскими".