Исцеление слепорожденного Ин. 9, 1–41

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Исцеление слепорожденного

Ин. 9, 1–41

После этой беседы, возбудившей яростный гнев врагов господа Иисуса Христа, он желал вразумить их поразительным чудом исцеления слепорожденного, проявив в себе творческую власть над человеческим естеством. Проходя, Oн увидел человека, о котором было известно, что он слеп от самого рождения. всегда милосердый, всегда внимательный к страждущим, спаситель, в этот раз имея в виду особенную цель, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «так пристально посмотрел на него, что обратил внимание учеников». сам Божественный Учитель по исцелении расслабленного указал на ту связь, какую иногда имеют грехи с болезнями (Ин. 5, 14), да и вообще несчастья были почитаемы наказанием за грехи (Лк. 13, 1–5). Ученикам казалось несомненным, что и в этом случае слепота была следствием какого-либо греха: только они недоумевали, на ком лежала здесь вина – на самом несчастном или на родителях его. Первое предположение могло быть заимствовано из ходившего в народе мнения законников о том, что злые пожелания уже действуют в младенце, находящемся в утробе матери а второе – на ясных выражениях Пятикнижия, что Бог наказывает детей за вину отцов до третьего и четвертого poдa, ненавидящих Его (Исх. 20, 5; 34, 7; Втор. 5, 9). За решением недоумения ученики обратились к своему Учителю: Равви, кто согреши, сей ли или родителя его, яко слеп родися? не отрицая греховности ни слепорожденного, ни родителей eгo, не называя их вообще безгрешными, Господь сказал, что никто из них не повинен в каком-либо особенном грехе, повлекшем за собою такое тяжкое наказание, и что причина слепоты сокрыта в тайнах Промысла Божия: ни сей согреши, ни родителя его, но это для того, да явятся дела Божия на нем, т. е. «настоящая слепота его не есть наказание за грехи, а недостаток природный», который будет иметь следствием то, что узнают через него, «что Иисус Христос не простой человек, но всемогущий Бог» (свт. афанасий александрийский), или, как выражается преподобный исидор Пелу-сиот, «природа допустила недостаток, чтобы проповедан был Художник». Помощь этому несчастному есть одно из тех благотворных дел, от которых человеколюбивый Господь никогда не отрекался, особенно же теперь – в предведении приближающегося отшествия своего от мира. Пользуясь образом солнца, склоняющегося к закату, он указал в себе истинный свет, просвещающий и чувственно, и духовно, – свет Божественный, сияющий вечно, но для очей ближайших современников ограниченный временем дня Христова: Мне подобает де-лати дела Пославшаго Мя, дондеже день есть: приидет нощь, егда никтоже может делати. Егда в мире есмь, свет есть миру. «Много, поистине, – замечает святитель Филарет Московский, – надлежало сделать господу, твердо дела свои основать, искусно совершить, чтобы бурная ночь не разрушила без остатка всего, что им было созидаемо, – и cие-то провидя, Господь поспешал делать, пока есть день».

Приступая к исцелению слепорожденного, Господь наш употребил знаменательное действие, он не исцелил его всемощным словом своим, как впоследствии иерихонского слепца (Лк. 18, 42), или прикосновением и плюновением, как слепцов в Десятиградии и вифсаиде (Мк. 7, 33; 8, 33), но, желая показать на деле, что он, творец, создавший человека из персти, плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому. «Помазывая брением, – по выражению святителя афанасия александрийского, – совершает подобное подобным, чтобы все видели, что он есть Художник и адамова тела». Потом послал слепого к силоамскому источнику умыться: иди, умыйся в купели Силоамсте, по замечанию того же отца, «не потому, что Господь силоама имел нужду в силоаме, но для того, чтобы за слепым последовали видящие и невидящий сделался вождем для видящих, чтобы они, идя с ним, были свидетелями чуда». Посылая к источнику слепца с глазами, помазанными брением, Господь, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «наперед приготовляет дальностью пути многих свидетелей, а необычайностью зрелища – внимательных зрителей, чтобы они хорошо заметили человека». слепорожденный, веруя словам господа, не возражал и не рассуждал сам с собою: что это такое? будет ли это в пользу? – он не медлил, пошел, умылся и по силе своей веры получил зрение.

Когда прозревший слепец возвратился в город, то появление его возбудило общее удивление. Bcе знали этого человека таким, каким он был до чудесного события – слепым; все видели его каждый день на известном месте просящим милостыню, – и теперь едва верили глазам своим. начались толки и пересуды. соседи и видавшие его прежде спрашивали друг друга: не сей ли есть, cедяй и просяй? иные говорили: сей есть, a другие: подобен ему есть. необычайность события приводила их даже к неверию, несмотря на то, что сделано было так много, чтобы устранить неверие. сам прозревший уверял всех: аз есмь. тогда обратились к нему с вопросом: како ти отверзостеся очи? и прежний слепец передал им в коротком рассказе то, что совершилось: человек, нарицаемый Иисус, брение сотвори и помаза очи мои, и рече ми: иди в купель Силоамлю и умыйся, шед же и умывся, прозрех. назвав господа человеком, он показал еще недостаток истинного ведения, которое раскрывалось в нем постепенно – до признания спасителя Пророком (ст. 17), посланным от Бога (ст. 33), и только самим Иисусом Христом было доведено до полноты веры (ст. 38). Далее спросили у слепца: где Toй есть? – «уже, – по выражению святителя Иоанна Златоуста, – замышляя против него убийство», – и т. к.прозревший не мог удовлетворить любопытству их и не знал, где Христос, то, для более строгого допроса, повели eгo к фарисеям. Дело представлялось необычайным не только само по cебе, но и потому, что было совершено в субботу, – в день покоя, когда, по ложному мнению фарисеев, перешедшему и в народ, нельзя было даже исцелить болящего (Мф. 12, 10; Мк. 3, 2; Лк. 13, 14; ин. 5, 16).

В собрании фарисеев прозревший сказал о своем исцелении коротко и ясно, предполагая, что дело уже известно им из рассказа других: брение положи мне на очи, и умыхся, и вижу. При cyждении о таком необычайном событии мнения еврейских законников разделились: между ними возник большой спор, дошедший до распри. Приверженцы субботнего покоя, по превратному толкованию «преданий», не веруя в Божественное посланниче-ство ииcyca Христа, отвергали и самое чудо: несть Сей от Бога Человек, яко субботу не хранит, а другие, более умеренные, не отрицая действительности чудного события, находили себя вынужденными признать святость Чудотворца: како может человек грешен сицева знамения творити? При этом вопрос о субботе терял уже свое значение. такое несогла-симое противоречие мнений ставило фарисеев в безвыходное положение, так что они решились обратиться к самому прозревшему в надежде, что дальнейшие объяснения его дадут им возможность заподозрить или перетолковать чудо. Ты что глаго-леши о Нем, – спросили у исцеленного, – яко отверзе очи твои? и этот человек, испытавший на себе чудо милосердия Божия, небоязненно исповедал: Пророк есть. но враждебные господу иудеи, несмотря на такое ясное уверение самого слепца в чудесном исцелении своем, упорствовали в неверии и решились призвать родителей eго. они хитро рассчитывали, что простые люди, напуганные допросом, поймут, чего от них ждут, и помогут окончить дело согласно c желаниями их. когда родители пришли в собрание, то им предложили сразу три вопроса и притом в таком виде, что не трудно было догадаться, какого желали бы ответа на эти вопросы: сей ли есть сын ваш; правда ли, что вы глаголете, будто он слеп родися, и како ныне видит? Фарисеи думали, что родители из опасения подвергнуться преследованию за правдивое показание или отрекутся от своего сына и тогда исцеленного можно почесть только подобным ему, или признают, что он не был слепым, или же, наконец, в случае утвердительного ответа на эти вопросы, дадут новое показание об исцелении его – несогласное или даже противоречащее показанию самого слепца. но родители прозревшего, зная, что иудеи уже сговорились отлучать от синагоги всякого, кто даст свидетельство в пользу Иисуса Христа, отвечали на хитрые вопросы не мeнее тонко и хитро. из ответа их фарисеи не могли извлечь для себя ничего особенно благоприятного, так что поразительное чудо, которое эти враги господа хотели извратить и затмить пристрастным показанием, по-видимому, надежных свидетелей, опять предстало взорам их во всем величии. Вемы, – так говорили родители исцеленного, – яко сей есть сын наш и яко слеп родися, како же ныне видит, не вемы, или кто отверзе ему очи, мы не вемы: сам возраст имать, самого вопросите, сам о себе да глоголет. самый главный вопрос они оставили без ответа, и фарисеи опять, для разъяснения, должны были обратиться к прозревшему. вторично призвали этого человека и, думая подействовать на него речью, проникнутой, как казалось, ревностью о славе Божией и искренним убеждением знания, сказали ему: даждь славу Богу – мы вемы, яко Человек Сей грешен есть. Этим выражением, которое усилено призыванием имени Божия (нав. 7, 19), они приглашали прозревшего дать более верное показание и согласиться с ними относительно того обстоятельства, что нарушать покой субботнего дня – грех, и что нарушитель его – грешник, а посему и не может совершить чуда. исцеленный слепец, не вдаваясь в спор с самопрельщенными мудрецами, в простоте души противопоставил уверению их неоспоримую истину самого события: аще грешен есть, не вем: едино вем, яко слеп бых, ныне же вижу. Фарисеи опять желали слышать об обстоятельствах исцеления в той надежде, что бывший слепец, может быть как-нибудь обмолвится и даст им новый повод заподозрить чудо: что сотвори тебе, како отверзе очи твои? Уверенность в правоте своего дела и видимое затруднение, в какое поставили себя лицемерные судьи, внушили прозревшему такое мужество, что он обратился к ним с речью, проникнутой горьким упреком: рекох вам уже и не слышасте: что паки хощете слышати? Еда и вы ученицы Его хощете быти? такой ответ, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «выказал в исцеленном слепце душу дерзновенную, возвышенную и презирающую бешенство врагов». тяжко было слышать эти слова людям, согласившимся уже отлучать от синагоги всех, признававших Христа. они заметили ему с негодованием: ты ученик еси Того, мы же Моисеовы есмы ученицы, мы – книжники, учители и руководители народа – мы вемы, яко Моисеови глагола Бог, сего же не вемы, откуду есть. Устами фарисеев говорила гордость, ослепившая их до такой степени, что они считали себя самыми верными последователями Моисея, несмотря на то, что разными произвольными толкованиями извратили закон, данный через него Богом.

Не входя в спор с горделивыми мудрецами, бывший слепец еще с большей смелостью выставил против ученых доказательств их простые cooбражения здравого смысла как последнее, самое веское слово защиты и себя, и Целителя своего от незаслуженных нареканий: о сем бо дивно есть, яко вы не весте, откуду есть, и отверзе очи мои. Вем же, яко грешники Бог не послушает, но аще кто богочтец есть и волю Его творит, того послушает. От века несть слышано, яко кто отверзе очи слепу рождену: аще не бы был Сей от Бога, не мог бы творити ничесоже. Фарисеи не могли не чувствовать той необоримой силы доказательства, какая была скрыта в этом изъяснении «проповедника истины» (свт. Иоанн Златоуст), но скоро в них заговорило оскорбленное самолюбие: убогий неуч, не ведущий закона, дерзает учить таких известных и многоопытных знатоков, каковы они! Во гресех ты родился еси весь, – вскричали они в яростном негодовании, – и ты ли ны учиши? и выгнали его вон из своего собрания.

Чудо исцеления слепорожденного имело целью просвещение не телесных только, но и духовных очей его – через веру во Христа. Поэтому Господь, услышав oб изгнании прозревшего из синагоги, а также, вероятно, и о твердости его, нашел своего исповедника и спросил его: ты веруеши ли в Сына Божия? исцеленный, в порыве благодарного чувства, отвечал Ему, по замечанию святителя Иоанна Златоуста, «гласом души любящей и усильно ищущей»: и кто есть, Господи, да верую в Него? Прозревший слепец, видевший своего Целителя, быть может, смутно чувствовал, что он есть истинный Мессия, и теперь получил окончательное yверение от самого господа: и видел еси его, и глаголяй с тобою, Той есть. – Верую, Господи, – радостно отозвался бывший слепец и поклонился своему Благодетелю не просто как человеку, но как Мессии, сыну Божию, исповедуя Божественную силу Его. такая вера слепорожденного и упорное неверие фарисеев, не вразумившихся поразительным чудом всемогущества Божия, побудили господа высказать общее замечание о действии Его явления в мире: на cуд Аз в мир сей приидох, да невидящии видят и ви-дящии слепы будут. как вечный и ипостасный свет, он воссиял всему миру, но это сияние сделалось судом для мира: оно просветило очи невидящих и ослепило очи видящих. Простые, смиренные люди, сознав свою нищету дyxoвную, обратились к истине Евангельской и духовно прозрели во Христе а гордые своей мудростью книжники и фарисеи, говорившие: мы вемы (ст. 24, 29), духовно ослепли и не избежат осуждения в день осуждения суда. Услышав замечание господа, некоторые из фарисеев, бывших с ним, с удивлением, а, быть может, и насмешкой сказали: еда и мы слепи есмы? – Аще бы-сте слепи были, – отвечал им спаситель, – не бысте имели греха: ныне же глаголете, яко видим, грех убо ваш пребывает, т. е. если бы вы, не зная Писания, отвращались от истины по неведению, тогда ваша слепота – умственная и нравственная – «облегчила бы для вас наказание» (Беседа на Евангелие Иоанна, ч. 2. с. 306.) и грех ваш был бы грехом неведения, а т. к. вы, почивая на законе (Рим. 2, 17), можете видеть знамение времени и признать во Мне Мессию, и между тем, не делаете этого по упорству, то грех ваш есть грех сознательного противления истине: он остается на вас и останется, потому что, пока продолжается состояние ожесточения, истина для вас недоступна.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.