Притчи о неправедном судье и о мытаре и фарисее Лк. 18, 1–14

Притчи о неправедном судье и о мытаре и фарисее

Лк. 18, 1–14

Грозно предсказание господа о тяжких временах пришествия на суд рода строптивого и непокорного. Предостерегая учеников от уныния, которое могло овладеть ими при ожидании и исполнении великих судеб Божиих, он указал на неотступную, усердную и смиренную молитву как единственно верное средство стяжать милость Божию. По обыкновению, наставление свое спаситель облек в образы двух притчей, которые, возбудив внимание слушателей, могли тверже напечатлеться в памяти.

В притче о неправедном судье господь желал показать необходимость непрестанной молитвы, – такой, которая не должна ослабевать ни при каких обстоятельствах, как бы трудны они ни были. Если самые несправедливые и жестокие люди трогаются усиленными просьбами нуждающихся, тем более милосердый и человеколюбивый Бог не откажет в скорой защите избранным своим, усердно молящимся Ему.

Судия бе некий в некоем граде, Бога не бояся и человек не срамляяся. По закону Моисееву, во всей земле израильской были поставлены судьи и надзиратели, которым вменялось в обязанность судить народ судом праведным, не быть лицеприятными к нищему и не угождать лицу великого (лев. 19, 15; втор. 16, 18). образ приточного судьи, забывшего эти требования закона, по всей вероятности, заимствован из тогдашней общественной жизни, представлявшей много примеров крайнего нравственного упадка. Вдова же некая бе во граде том и прихождаше к нему, глаголющи: отмсти мене от соперника моего. Положение беззащитной и бедной вдовы должно было бы привлечь особенное внимание судьи, который имел в руках все средства помочь ей, и не хотяше на долзе времени, последи же рече себе: аще и Бога не боюся, и человек не срамляюся, но зане творит ми труды вдовица сия, отмщу ея, да не до конца приходящи трудит мене. Если же неправедный судья, побуждаемый просьбами вдовы, решился оказать ей справедливость, то ученики господа, обращаясь с молитвами к праведнейшему и всеблагому Богу, тем скорее могли рассчитывать на то, что будут услышаны. Уподобляя усердных молитвенников бедной и смиренной вдове и противополагая отца небесного приточному судье, спаситель продолжал: слышите, что судия неправды глаголет: Бог же не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь, и долготерпя о них? Эта медлительность есть испытание веры избранных, как бы новое возбуждение молитвенного усердия их. и то несомненно, что Бог всегда благовременно оградит верующих от грозящих им опасностей, но, спрашивается, сами верующие будут ли достойны этой защиты, сохранят ли терпение и постоянство в молитве до конца? найдет ли их сын Человеческий в грозные дни пришествия своего столь же бдительными и твердыми в вере, сколь истинно и непреложно изволение Божие о помощи и защите их? Глаголю вам, яко сотворит отмщение их вскоре; обаче, – заключил притчу господь, – Сын Человеческий, пришед убо, обрящет ли веру на земли? нет сомнения, что этот вопрос, в котором сокрыт глубокий нравственный смысл, пал в души учеников спасителя, подобно доброму семени, имевшему в свое время принести обильный плод.

Другую притчу, в которой господь выяснил новую черту молитвы, угодной Богу, он произнес к людям, уповающим собою, яко суть праведницы, и уничижающим прочих. как не узнать в этом изображении святого евангелиста лицемерных фарисеев, искавших праведности в соблюдении мелочных предписаний закона и пренебрегавших духовной стороной его? но фарисейская закваска была распространена и в простом народе: от нее господь предостерегал даже учеников своих (Мф. 16, 6). а посему притча могла быть направлена против всех, разделявших фарисейский образ мыслей.

Человека два внидоста в церковь помолитися: един фарисей, а другий мытарь. оба молятся, но какое различие между молитвою того и другого! Фарисей, став, сице в себе моляшеся: Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь. Пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего, елико притяжу. из Евангельского повествования не видно, где и как стоял фарисей во время молитвы, но судя по духу молитвы его, можно думать, что он занял одно из самых видных мест, считал за стыд видеть подле себя таких людей, как мытарь, и, без сомнения, во внешнем положении выказывал ту же надменность, какую выразил в словах. он начал свою молитву славословием Богу, но это славословие сейчас же превратил в восхваление себя самого и в осуждение ближних, или, по замечанию святителя иоанна Златоуста, всей «вселенной». в храме пред лицом общего отца и судии людей, «не дождавшись суда Божия» (свт. василий великий), фарисей дерзнул произнести суд пристрастный над самим собою, несправедливый и безжалостный над другими людьми и бедным мытарем. с каким надменным чувством самоуслаждения он выставил на вид пред всевидящим Богом добрые дела свои! он постился два раза в неделю, тогда как другие этого не делали; давал десятину из всего, что приобретал, тогда как закон обязывал давать десятину только от плодов полевых и скота (лев. 27, 30; втор. 14, 22–23). Фарисей, не допуская грубых пороков, зa которое карает даже человеческое правосудие, совершил такие добрые дела, которые сами по себе еще не имеют истинных признаков святости и которые может внушить человеку одно тщеславие и лицемерие, – более ничего он не сделал; даже и не подумал о том, что, кроме наружных дел благочестия, есть вящшая закона: сия подобаше творити и онех не оставляти (Мф. 23, 23).

В противоположность надменному фарисею, мытарь, издалеча стоя, не хотяше ни очию возвести на небо, но бияше перси своя, глаголя: Боже, милостив буди мне грешнику! он не занимался другими, а только собою, и в себе не видел никаких добродетелей. со всеми наружными знаками глубочайшего смирения он исповедал себя перед Богом грешником, – только грешником, и в краткой, трогательной молитве, проникнутой глубоким чувством покаянного сокрушения, просил у него милости, – единственно только милости. и что же? на суде правды Божией смиренная молитва мытаря поставлена выше велеречивой молитвы фарисея, как это выразил господь в заключительном выводе из притчи: глаголю вам, яко сниде сей оправдан в дом свой паче онаго, – яко всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется. так, по словам святителя иоанна Златоуста, фарисей, «своим языком рассыпав все богатство своих добродетелей, сам обнажил себя и лишил всего, и потерпел странное и необычайное кораблекрушение, ибо, вошедши уже в самую пристань, он потопил весь груз свой», а «мытарь сделал дело так совершенно, что простыми словами достиг всего: душа его была хорошо настроена и одно слово было достаточно отверсть ему небо»; «Бог – по замечанию преподобного Ефрема сирина – не слова только слышал, но видел и мысль, с какой они произнесены, и, нашедши смиренномудрие и сокрушенное сердце, помиловал и оказал человеколюбие». впрочем, пo тоЛк.ванию святого отца, «мытарю дается только предначатие спасения; мытарь оправдывается сравнительно с фарисеем; он словесно исповедался и допущен к преспеянию в деятельном покаянии: не совершенно освободил его господь от долга, потому что несовершенное еще принес он покаяние; не сказал, что оправдан и освобожден от осуждения, чтобы дать нам образец, как должно приносить деятельное покаяние, не словом только, но и делом».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.