ДУХОВНИК И ДУХОВНЫЙ ОТЕЦ

ДУХОВНИК И ДУХОВНЫЙ ОТЕЦ

Духовник и духовный отец – это не одно и то же. Ты начинаешь ходить в церковь. Исповедуешься. Просишь советов и получаешь их. Постепенно, потихоньку понимаешь – вот к этому священнику легла душа. Ему доверяю. Так ты обретаешь духовника. И Христос теперь говорит с тобой именно через него.

Услышав неприятное и неудобоисполнимое, не беги к другому священнику. Ибо иной канал связи для тебя пока что перекрыт. Все, что ты услышишь не от духовника, тебе никак не пригодится. Потому что ты нарушаешь благословленную Самим Господом иерархию: от Него – через духовника – к тебе.

Но если обстоятельства изменились, если изменилось твое отношение к священнику, если в жизни явственно ощутим духовный тупик – ты можешь поменять духовника. Лучше, конечно, испросив на то его согласия. И подключить свой кислородный прибор к иному баллону. (Этот образ предлагает о. Андрей Кураев.)

А кто же тогда духовный отец? О, это совсем другая история. Между духовным отцом и духовником разница та же, что между школьным учителем и родным отцом. Педагог научит, поможет, поддержит, наставит. Но он не подписывался тебя любить – и отвечает за тебя ровно в рамках преподанного тебе школьного курса. Усвоил тему? Молодец, пиши контрольную и пойдем дальше.

Тем временем отец трудится ради тебя, своего чада. Бегает по твоим делам, хлопочет, ботинки твои сношенные чинит и предстает перед завучем вместе с тобой, в полной мере отвечая и за разбитое тобой окно (оплачивает либо сам вставляет стекло), и за грубость учителю («простите нас»), и за общую неуспеваемость и неуспешность. Эта связь на всю жизнь. Он не может перестать быть тебе отцом, тогда как с учителем ты распростишься, выйдя за школьный порог.

«А зачем священнику это надо?» – сестра была потрясена. Не знаю. Думаю, что просто – родил он тебя, своего ребенка. Свободной своей волей согласился любить. Вести, нести, тащить, волочь и спасать. Предстоять за тебя перед Богом: «Прости чадо мое неразумное, Господи».

Так Моисей, когда вел по пустыне ропотливый, упирающийся, непокорный народ, снова и снова бросался спасать его, молить за него Бога. Они соделывали идолов и плясали в ликовании вокруг золотого тельца. Они роптали, что не хотят больше манны с небес, надоела, сколько можно. Они препирались с первосвященником, поставленным Самим Богом, и требовали вместо него своих выборных: у нас, мол, каждая кухарка сумеет управлять государством.

Сколько раз хотел Господь покарать их всех, этот избранный Им народ! Но раз за разом падал перед ним Моисей – лицом в землю: прости их еще раз, они не ведают, что творят; не истреби их, дай им еще шанс, «прости им грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей, в которую Ты вписал» (Исх. 32, 32). Вы слышите? «Изгладь и меня» вместе с ними.

И по молитвам его Господь снова и снова прощал его – и Свой – народ.

Как найти своего духовного отца? На эту тему, как и предыдущие, тоже написано немало. Священниками, святыми отцами, миссионерами. Они советуют молиться о его обретении. Пришла пора – Господь пошлет. Не готова душа, не нужно еще, нет условий – придется пока потерпеть.

Могу поделиться собственным опытом. Много лет назад мы ходили с маленьким сыном в чудесную деревянную церковь неподалеку от дома. Тамошний настоятель создал сильный приход. Проповеди его звучали мощно и страстно. На исповедях я получала за свои дела по полной программе. Все шло расчудесно, мы потихоньку-полегоньку воцерковлялись.

Но ситуация сложилась так (даже знаю, Кто ее так сложил), что пришлось подойти к о. Алексию с довольно дерзкой, как теперь понимаю, просьбой взять меня в духовные чада. Мне был срочно – и заметьте, по не мной высказанному требованию – нужен духовный отец. А о. Алексий был единственной и явно, с моей нахальной точки зрения, подходящей кандидатурой.

Правда, что-то чуть-чуть в его проповедях изредка настораживало. Как-то самую малость иногда интонация или взгляд казались чужими, слегка отталкивали. Но на маленького червячка сомнения в душе я, понятное дело, внимания не обращала. Он там, в душе, тихохонько ворочался, ну и ладно.

Выслушав просьбу, о. Алексий отшатнулся: «Ты что придумала? Я привык, что мои чада меня с первого раза слушаются. Нет-нет, слаб я для тебя, немощен. Откуда, говоришь, прислали? Из прихода иерея Сергия Филимонова? Вот и ступай к нему. Иди-иди, мне с тобой не справиться».

Не могу сказать, что этот ответ был мне приятен. Однако, как ни странно, червячок в душе тут же затих, и даже, кажется, блаженно вздохнув, засопел носиком (интересно, как сопят червячки?). Вместо обиды и разочарования, темных туч и дождя в сердце почему-то распустились березки и зачирикали птахи.

И я пошла к о. Сергию.

Конец первой серии.

Продолжение следует.

И никаких сомнений. Ни малейших. За все годы.

Можно ли сменить духовного отца? Нет. Пробовала. Сдуру. Показалось, что удастся усидеть на двух стульях. Но он мне живо объяснил, что такая возможность допустима лишь, если твой пастырь умер, отпал от Православия (стал раскольником, еретиком) либо кто-то из вас двоих уехал так далеко, что постоянная связь невозможна. Так что ты, дорогая, конечно, свободна идти на все четыре стороны, но обратной дороги не будет. И из всего многолетнего доверия к нему, из опыта, уже прожитого, родился нормальный вопрос ребенка к отцу:

– Батюшка, значит, это будет неправильно?

– Да.

– Тогда позвольте остаться. И простите.

Как любить своего духовника? Чтобы не впасть при этом в придыхания, экзальтацию и душевные обожания: чего это батюшка вон ее и исповедует долго, и по головке погладит – а со мной по-быстрому разобрался – и до свидания, доченька? Или: ах, бедный батюшка, так болен, а пришел служить, и голоса у него нет, и руки дрожат от слабости... И вообще поговорила бы я с ним подробненько, о жизни своей, о проблемах, да он требует краткости и вменяемых конкретных вопросов.

Как ко всему этому относиться? Спокойно. Священник – не нянька-мамка, а посредник между тобой и Господом.

Это как? Очень просто.

Одним махом потерял все Иов – богатство, детей, жену, здоровье. Остался один, на гноище. И чего ему на его гноище не хватало? Здоровья-семьи-покоя? Ничего подобного. Иов отчаянно взывал: «Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас» (Иов 9, 33). Ему не хватало того, кто стал бы между ним и Богом, соединил.

Общего друга, который любит обоих нас – и меня, и Его, и потому может просить Его обо мне, и Тот не откажет. Потому что это и Его друг.

Такой посредник – духовный отец.

Просит ли он за меня?

Да. И это ощутимо.

А я-то чем могу быть ему полезна? И могу ли вообще? Надеюсь.

Во-первых, ежеутренней молитвой о духовном отце. Что интересно – всячески норовя сократить утреннее правило, я никогда, кажется, не отсекала единственной молитвы – этой. Ну разве что уж такая немощь охватывала, что даже «Господи, помилуй» было не вымолвить. Не перекреститься. Что там от моего слабого писка до Господа дойдет? Хоть что-то. Я пискну, еще кто-то из чад, и еще, и еще – не все же такие слабенькие, как я. Да и много нас. Как пишет (хотя и по иному поводу) новомученик о. Митрофан (Серебрянский): «Помни: хотя капля, но пользы; а ведь из капель ручьи, реки и моря составляются. Ты принесла на жертвенник Божественной любви и правды каплю, другая сестра каплю... все по капле», а вместе «уже ручей, реку»...

Во-вторых, не мешать. По возможности не грузить своими делами и проблемами. Постоянные прихожане знают: когда ты лишь начинаешь ходить в церковь, священник не жалеет на тебя времени и сил. Но нужно быть готовым: разговоры стихнут скоро. Это «скоро» для всех разное. Зависит, наверное, от твоего умения вылезти из манежика и хоть чуть-чуть продержаться на собственных нетвердых ногах.

Однажды понимаешь: вот этого спрашивать вовсе не нужно, сама ответ знаю. А потом еще более странно: пришла с неразрешимой проблемой, об которую всю голову сломала, встала, жду своей очереди – и вдруг: «А что я тут делаю-то? Все предельно ясно». А еще потом в ответ на твой вопрос ты нежданно-негаданно впервые слышишь не ответ, а: «Иди молись». Как так молись? Зачем это? Я все время молюсь. Вы другую такую молитвенницу еще подите поищите. Мне не «молись» от вас нужно, батюшка, а ответ. Но тебе снова: «Иди. Молись». Что делать? Идешь. Молишься. Что-то проясняется. Подкатываешь снова. А тебе вновь: «Молись». И вот через недельку все почему-то решается. Само.

И нас уже – ощутимо – не двое, а трое. Духовный отец соединил меня с Тем, Кто и подает все ответы. Уж не знаю, как он это проделал. И знать не должна.

В-третьих, помощь моя – в том, чтобы не препятствовать вести себя куда надо. Есть известная притча, как к одному святому пришел человек (будущий преподобный Павел) и попросился в послушники. Тот дал ему задание: научиться выполнять заповедь «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых», и проситель ушел. Вернулся спустя много лет.

– Где ты был так долго?

– Я выполнял твое благословение.

А мы что делаем с благословением священника? Да что хотим, то и делаем. Урезаем, подправляем, забываем, откладываем на потом.

Между прочим, за это с нас спросится. Что отвечать будем, православные?

У священника духовный опыт – не моему чета. Мою пустыню он уже прошел и может теперь вести по ней других. Знает, где в ней камень и раскаленный песок. А где путь к роднику. Ибо его стоянки – далеко отсюда. Быть может, уже на подступах к земле обетованной. Или на берегу Иордана. Или за ним. Не мое это дело, его пути познавать. Но на моих он меня направляет.

– Я не могу молиться. Тащу себя, тяну, ненавижу за это, но все равно, раз за разом опускаю и утреннее и вечернее правила.

– Бывает. Делай так...