Приложение 1. Переписка отца Александра с православной монахиней Викториной из русской миссии в Иерусалиме (Московский Патриархат).
Приложение 1. Переписка отца Александра с православной монахиней Викториной из русской миссии в Иерусалиме (Московский Патриархат).
26 июля 1974 г.
Благословите, дорогой о. Александр!
Мир вам и поклон от всех святых мест святого града Иерусалима… У меня много душевных нужд и язв, но письма идут через тридесятые царства и не всегда вмещают желаемое. И без того наша христианская вера пала так, что ниже уже и падать некуда, в том числе и я. Какой новый пророк Иеремия восплачет наши бедствия! Не те ли же часто, что и во времена Его — вдревле, то и в новом времени — отступления!.. Господь говорит Иезекиилю вкратце: «Не услышу их, в чьем сердце есть идол». Не то же ли и теперь, сколько появилось новых истуканов? Здесь как–то особенно видно и понятно, до боли сердца. Видишь — …и понимаешь, чья это работа?!!.. Все идет, как по чьему–то точному расписанию, но не от Бога, а с левой стороны. Что больнее всего: это поразительно наглядно, большое отступление от истинного, от самого Христа, преданного через Его Апостолов от православия. Секты растут, как грибы. Как–то легко, легкомысленно уходят из ограды Христовой. Ища какой–то «утерянной истины»? Мне приходилось говорить с подобными, но я, конечно, не вступала в прения, что совершенно бесполезно, все равно, что лбом пробить медную стену.
Одной из них 84 года, и вдруг она обрела все, чего не могла найти в Православии, крестившись второй раз. Явная прелесть, как жаль этих несчастных!
Настоящая истина от создания мира до новых дней всегда была гонима, и по сравнению с общим количеством это — это малое стадо. Я до мозга костей православная и молю Бога быть верной Ему до последнего издыхания. Что я? Очень незаметный и совсем маленький член нашей Православной Церкви. Но сознательный член, как и учат Св. Отцы и Священное Писание и наш Игнатий Брянчанинов, и «что всякий православный христианин обязан знать, пусть он и невежда, и неграмотный, для этого есть пастыри: в чем суть православия, его догматы и как во что он верит, иначе он мертвый, а не живой член истинной Церкви. Всякое отступление и нарушение переданного самим Богом (да и какой ценой) через св. Апостолов и постановлениями семи Вселенских Соборов — недопустимы. Сам Апостол говорит: «Если Ангел будет говорить вам с неба не то, что мы говорим — анафема да будет». Аксиомы! Святые Отцы через все века своею кровию, не щадя жизни, отстаивали чистоту Православия от всяких ересей, сонмы мучеников всяких званий, родов, всякого пола обагрили и омыли св. Церковь нашу, и она, благодаря этим столпам, сияет и по сей день, как чистый алмаз — пока? — особенно у нас на Руси. Читая чудный канон Русским святым, разве можно слушать его без слез, не такие ли они были, как и великие Вселенские учителя: Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и другие, как и наши ревностные защитники Православия Святые — Алексий, Иона, Гермоген, Филипп и другие угодники, они так же не боялись ни сильных мира сего, ни своей жизни, отстаивая, как вдревле говорили у нас на Руси: «Святой Дом Богородицы». Сколько наша земля натерпелась и обагрилась кровью праведников от «латинян» (католиков), которые хотели окатоличить нас, — но нет — верные сыны Отечества отстояли Дом Св. Богородицы и чистоту православия от этих «иезуитов», и память о них в роды родов не погибнет.
Может, я и не права, но мне как–то прозрачно показалось — «читая» вашу склонность и даже желание сблизиться с ними. Мне было очень больно. Я не хочу допустить этой мысли. Может, я ошиблась, простите мне. Сближение всех христиан необходимо, но не догматическое. Не мы от них ушли, а они, как католики, так и другие. Почему мы должны им первые поклониться, нет, не мы, а они, они схизматики, а не мы. Права истины все на нашей стороне. Живя здесь, я очень хорошо поняла и изучила католиков, сталкиваясь ежедневно. Скорее течение реки потечет вспять, чем они покорятся нам, и никому вообще. Слишком сладко говорят, да под языком яд.
Конечно, неоспоримо, и среди них есть истинные хорошие люди, как и во всякой среде христианской, особенно простой народ. Но их «прелаты», духовенство, монашество — очень и очень редко найдутся среди них хорошие или нормально относящиеся к нам. В общей сложности это — фанатики до уродства, это уже первый признак отступления от Евангельской истины. Они нас так ненавидят, пожалуй не уступают фар.[исейским] и сад.[укейским] сектам — они тождественны, как два брата. А где ненависть, там нет Христа, который одна любовь.
Что они политически сильны и по количеству — это неоспоримо. Не то хорошо с их стороны, что они хранят завещание св. Великого Венедикта, т. е. воспитание детей, школы, больницы и т. д. Этого от них нельзя отнять. Но того Духа, Духа Божия, истинного понимания Св. Писания в Духе, т. е. в стяжании Святого Духа, внутренней сокровенной жизни, а чем так прославились наши Святые Отцы, они и понятия не имеют, хотя, конечно, и у них было — но только до разделения, когда было все едино.
Конечно, во всякой вере есть свои искренние подвижники, но наше Православие незаменимо. И вот так наглядно от него бегут, ища какой–то «утерянной истины». И мне кажется, столь маленькой, что оскудели истинные ревнители Православия и Пастыри, о которых Сам Бог так ясно указал в Евангелии Иоанна Богослова, да и в XХ главе Деяний очень уж ясно указано. Вот был же у нас чудо ХХ века, о. Иоанн Сергиев, значит — не время виновато? Он исполнил на деле не одну заповедь Христову, а все, и был сосуд Св. Духа, настоящий подражатель Учителю, и имел дух Христов. Любовь его была Христова, и он прославился на весь мир. Доказательства — его чудеса, и сколько привел он и спас заблудших ко Христу. За ним шли сотни тысяч. Почему? Это так ясно, по слову Христову. Вот если бы было побольше таких, так не пошли бы искать, не зная куда, истину. Его мысли о Церкви и «Моя жизнь во Христе» ясно свидетельствуют о его святости. Да и много было таких у нас, одна что стоила Оптина? Они и сейчас есть, но не для нас. Иначе и мир не стоял бы. Теперь у меня другой вопрос.
Конечно, Боже сохрани, я не берусь судить, я не берусь судить, и не мое это дело, но высказываю то, о чем также болит душа. Это Новый Календарь, т. е. Пасхалия. По–граждански это совершенно неважно, но по церковному это непросто. Так же просто и легко на это смотрят, как будто перейти из одной комнаты в другую. Почему? Режьте, бейте меня, но я с этим не согласна. Первый шаг нашего поклона униатам. Не они, а мы поклонились и растаяли перед Папой… Почти 2000 лет стояло крепко, как адамант, основание Церковное на ст. стиле, которое также остаивали Св. Отцы и с таким трудом. Теперь находят это естественным, совсем неважным, и мол нет ничего погрешительного, а у меня есть выписка Святого Собора, обозначено точно 1583 г. от воплощения Слова, ноября 20, Индиктиона 12… и за 1756 г. отлучения и т. д. Читаешь, так мороз по коже дерет, что это за сказка? Нет, увидят на Страшном Суде, кто прав? Значит, почти 2000 лет отцы святые недопонимали пап, ошибались, обманывались, а теперь за несколько десятков лет переучились, поумнели и «прозрели»? Но нет, это уловка «хитрая» есть исконного врага для подготовки к приходу окаянного сына погибельного.
Если бы это было дело Божие, то не было б тех ужасов, которые рассказывают очевидцы. Всякая истинная истина кротка, мирна, любовна, чуть отступление от нее — уже сумбур в душе, обязательно мятеж. Что творили во время введения нового стиля, точь–в–точь повторение древних гонений. Настоящее было сумасшествие, что и во времена иконоборчества и Нероновых времен. Мнимые ревнители в крестах и панагеях доходили до бешенства и что бешеные псы терзали лучших людей, били, жгли, резали, садили в темницы, ссылали, лишали прав, конечно вместе с «миром», и полилась христианская кровь от своих же. Сколько погибло монашеского духовенства, простых людей — и не перечесть, и во имя чье? Божье никогда! И теперь ликуют, что соединились с униатами. Господи помилуй и прости. Да разве где насилие, ненависть, ужасы пыток — с ними Бог, нет, а Его противник сам Сатана, а это его усердные слуги. Кто когда из св. Отцов убивал или ненавидел? Они сами, подобно агнцам, шли на смерть за истину.
Так меня учили с детства, моя бабушка была святой жизни и непоколебимая православная. И мои духовные Отцы, все они уже ушли из этого мира — и не просто, а как древние!!! Однажды, будучи 20 лет, я задала вопрос о новом стиле Владыке Мануилу, этому столпу православия. Он мне ответил: «Если б тебе пришлось положить и жизнь, и пролить кровь, оставайся верной всем постановлениям 318 св. Отцов, крепко запомни… Очень осторожно читай заграничные писания, под красивой шапочкой мухомора скрыт тайный яд».
И это правда, читая одну книгу ред. «Посев», я пришла в ужас и бросила ее в печку, такими писаниями будет питаться молодежь, не знаю, что она приобретет?!
Большое спасибо за книгу о богослужении, я до слез была тронута ее глубиной, — но не согласна с календарем, но это мое частное дело. Мне о. В. носит разных изданий книги, но мы с ним говорим только о здоровье и просто как знакомые, не касаясь ни вопросов веры, ни взглядов, он все же не наш человек. Мы понимаем друг друга без слов, поэтому не вдаемся ни в какие комментарии. Для истинного пастыря нет ни возраста, ни пола, ни пищи, ни нации, ни положения, для него душа человека — дорогой образ Божий, искупленный дорогой ценой. Как был наш о. Иоанн. Его книга «Моя жизнь во Христе» — у меня настольная. Очень люблю наших отечественных отцов Феофана Затворника, Игнатия Брянчанинова. И, конечно, не упуская хотя понемногу ежедневно читать Библию, Евангелие, Апостолов. Толкование на Ев. Феофилакта, Исаака Сирина. Сильно на меня действует Симеон Новый Богослов, Авва Дорофей и др. Не сразу, то оттуда, то отсюда, это так успокаивает душу, наводит на всю твою внутреннюю жизнь свет, в чем виноват и как далеко я от истинного пути Христова — смирения. Мне из Валаама теперь уже покойный Н. прислал книгу — сборник об Иисусовой молитве, и со слезами умолял меня по ней учиться этой молитве, без которой невозможно встретиться здесь на Земле со Христом. В этой книге все есть вкратце, можно сказать квинтэссенция всех древних Отцов и до наших дней, выбраны места именно об этом внутреннем делании, с самих азов, и указаны все неправильности и ненужные страхи и т. д. Написана замечательным простым языком, интересным собеседованием двух духовных лиц. Мирского священника, который и понятия не имел об ней, думая, что это дело одних монахов, и отвечающего ему на все вопросы иеромонаха, по всему видимо опытного и на деле достигшего непрестанной внутренней молитвы.
А я, окаянная, столько имела к тому повода, и просто наглядно враг отводит от самой ненавистной ему молитвы. То какой–то страх, лень, непонимание. В юности у меня было слишком ясное откровение о ней, и я стою на точке неподвижности, вот как ожесточил враг мое сердце. Моя последняя почти смертельная болезнь не была ли бичом, чтобы я опомнилась и начала серьезно приступать к ней.
Для этого у меня много вопросов: как же с другими правилами, канонами, кафизмами, псалтирь я очень люблю, акафисты. Пока все это вычитаешь, глядишь, нет времени, и я прихожу в тупик — как быть. Ночью я не могу вставать по болезни, а, может, и по неверию. Читаю я долго, но без этого не могу, это у меня привычка с детства. По немощи и молитвы, и правила, и чтение — все совершаю в постели, но не в этом дело, где будет лежать тело, а вот где помыслы и сердце, там никакое место не ограничит. Простите, ради Бога, за многословие. Я не думала, столько напишу… Очень прошу св. молитв за проскомидией. Я теперь по болезни бываю редко не только у Гроба Господня, но и в своем храме…
С любовью во Христе
нед. [достойная] мон. [ахиня] Викторина.
Дата неизвестна
Дорогая мать Викторина!
Привел, наконец, Бог списаться. Слышал о вашей болезни и о том, как вам бывает грустно и одиноко вдалеке от родных мест. Мы здесь все молились за вас и надеемся, что Господь укрепит ваши душевные и телесные силы. Спасибо вам, что в святых местах не забываете близких, маму, меня. Рад был чем–нибудь быть вам полезным. Может быть, связь с отечеством будет вам приятна.
Много лет уже несете вы свидетельство верности Господу и Церкви. Годы и болезни вынуждают теперь оглядываться назад и все оценивать. Вы должны благодарить Бога, что Он дал вам пронести свой огонек по темным дорогам жизни. Ведь все мы как девы со светильниками из евангельской притчи. «Се Жених грядет»… Нет у нас своего елея, но что у нас вообще свое. И добро, и трудности — все от Него. Благодарить надо, что дал силы стоять. А что вокруг темнота, удивительно ли это? Впрочем, хочу утешить вас: не думайте, что вера так уж пала. Она стоит, как и всегда. Ведь во все времена было много искушений и зла. Вот вы приводите имена святителей, а разве им было легче? Вспомните жития Златоуста или Филиппа митрополита. Ведь все их скорби от своих же проистекали. Но, как говорится, «чем ночь темней — тем ярче звезды». Нам не обещал Господь слишком легкого пути. Но и Он говорил о несокрушимости истины.
Вы говорите: растут секты, ищут люди чего–то нового. Но ведь в этом и наша вина, а с другой стороны — что свидетельство неумирающей потребности в духовной жизни. Когда человек ищет, Господь слышит его. И думаю, что ничто доброе не пропадет даром. Так было и в первые века, так и сейчас. Дело не всегда во внешней принадлежности к той или иной Церкви. Ведь и Иван Грозный, который осудил Филиппа, и патриарх Феофил, осудивший Златоуста, были православными. Конечно, прискорбно, что мы не можем увлечь людей своей верой. По некого винить тут, кроме нас самих. А спасение душ — тайна Божия. «Дух дышит где хочет». Господь иначе судит, нежели мы. Верно и то, что истина всегда в утеснении, но этого мало. Бывают разные верования, которые тоже гонимы. Вот сейчас в Китае истребляют конфуцианцев. Конечно, все им сочувствуют, но это не значит, что у Конфуция истина. Были гонимы и еретики. А Оптина пустынь дорога нам не тем, что ее притесняли церковные власти, а тем, что в ней был дух любви и широты, который влек к старцам самых выдающихся людей того времени.
Думается, что мы должны не только восхищаться нашим православным прошлым (в нем, разумеется, сокровища неисчислимые), но и понять, что не все было хорошо. Иначе бы стояли православные крепче. Многое происходит именно от недостатков христиан. Жизнь все время предъявляет людям новые требования, становится сложнее и труднее. На одном старом далеко не уйдешь. Евангелие — вечно новый и живой дух, а не что–то готовое, остановившееся, вроде памятника старины. Велик и Иоанн Лествичник, велики и подвижники позднего времени. Но жили они в других условиях, ориентировались чаще всего на людей, не живущих в миру. Поэтому православие должно найти пути живой жизни. Почитайте «Записи» о. Александра Ельчанинова. Вот вечно новая и в то же время старая истина, изложенная на современном языке. Но как у нас мало подобного! Правы вы, говоря, что ответственность за веру несет рядовой член Церкви. Значит, будем просить у Бога сил, внутреннего мира, любви и молитвенного дара.
Споры, которые ведутся между христианами, мало способствуют этому. Столетия распрей показали, что не дают они ничего, кроме ожесточения. А ведь нам сказано, что нельзя приносить жертвы, не примирившись с братом. Я хорошо понимаю ваши чувства, когда вы говорите о католиках. Но ведь не зря же мы молимся о «соединении всех». Это не должно быть пустыми словами. Пока же есть разделение, Бог не даст нам сил. Вы знаете не хуже меня, что у них та же вера в Триединого Бога и Христа Богочеловека, они чтят Матерь Божию и святых (в том числе и многих наших). Отцы Церкви у нас общие. Их иерархия — апостольская, как и наша, и поэтому наша Церковь признает действительность совершенных ими таинств. Вы сами признаете, что у них есть хорошие люди. (А я добавлю, что и у нас — не одни Иоанны Кронштадтские. Разные есть.) И после разделения благодать их не оставляла. Еп. Феофан высоко ставил писания их святого Франциска Сальского, наш арх. Лука любил Франциска Ассизского и часто говорил о нем в проповедях. Книгу Фомы Кемпийского еп. Феофан тоже ценил, и ее два раза переводили в России. А преп. Никодим Святогорец перевел труд западного подвижника Скуполи «Брань духовная» (ее еп. Феофан перевел на русский под названием «Невидимая брань»). Он же перевел и «Духовные упражнения» Лойолы на греческий для восточных монахов. Св. Иоанн Тобольский [95] перевел «Илиотропион», тоже католическую книгу.
Уже этого немного достаточно, чтобы увидеть, что нет такой пропасти между духовной жизнью Запада и Востока, как нам кажется. Конечно, каждый народ имеет свои обычаи, свой душевный склад, свою историю. Но Церковь не может быть однообразной, она живет во всех Формах. То, что Христос основал «на камне», было и есть единое. Разделяют же люди и их грехи. А отцы наши учили, что прежде всего надо видеть — свои. Вы говорите, что они фанатики, потому что «не хотят подчиняться нам». А зачем Церкви подчинение? Разве господствовать нас призвал Христос? Что касается их церковного устройства (папа и т. д.), то это к духовной жизни не относится. Не нам с вами решать эти сложные вопросы. Это может решить лишь Вселенский Собор. А пока он не вынес своего суждения, все особенности (а их немного) западной Церкви остаются «богословскими мнениями» ее членов и иерархии. Для спасения души в духовной жизни важнее другое: вера, молитва, любовь, таинства. Единственная возможность разделенных братьев понять друг друга — это доброжелательно относиться друг к другу. Вы говорите, что не нужно «догматического сближения». Это правда, ибо основы догматов у нас общие, и «сближать» особенно нечего. Их догмат о вознесении Богоматери у нас формально не принят, но в богослужении и Предании он есть. От «Филиокве» они сами готовы отказаться. Остается лишь примат… Но и здесь есть надежда, что дело прояснится. Вражда же только ослепляет.
Если они к нам не расположены (а я знаю, что это не так: папа, например, обращался к Восточной Церкви, испрашивая прощения за прошлые обиды, напомню и о примирении папы с патриархом Афинагором), то мы должны первые показать дух христианского смирения и любви. Не искать друг у друга слабостей, а скорбеть о собственных немощах должны мы. Только так мы можем надеяться на прощение и исцеление. У каждого народа есть свои праведники и подвижники (тайные и явные), есть и у западных христиан свои исповедники, подлинно духовные учители и дела христианской любви. Это должно радовать нас, православных, ибо обителей у Отца много. Нетерпимость, ревность, осуждение — нам не к лицу.
Вот сейчас наш поместный Собор снял клятвы со старообрядцев. Они тоже имеют различие с нами в обрядах и в Символе. Они нас не любят. Но как прекрасно, что мы первые протянули им руку! Именно так нужно поступать христианам, а не ждать, пока другие это сделают (даже если они были виноваты века назад). И что говорить? Раз наша Церковь признает таинства западной, значит, по существу, нет двух Церквей, а одна, находящаяся в состоянии плачевного раскола. Преодолевается он лишь любовью.
Простите меня, если я огорчил вас, но обязан был сказать то, что думаю, и уверен, что если вы рассмотрите дело внимательно, присмотритесь к жизни западных святых (в том числе и нового времени — вроде Дамиана де Вестера [96], Бернадетты [97], Максимилиана Кольбе и др.), к писаниям их подвижников, вы увидите, что нас большее соединяет, чем разделяет. Слов нет, велики наши подвижники, но когда к ним прибавляется еще сонм, мы не теряем, а приобретаем.
Гораздо проще дело с календарем. Я знаю, дорогая матушка, с каким временем связаны у Вас воспоминания о спорах вокруг этого дела. Когда новый стиль вводили обновленцы и нужно было ни в чем им не уступать. Но это уже же история, теперь об этом мало кто помнит.
Итак, рассмотрим дело по существу. Что такое «старый стиль»? Его изобрел языческий ученый Эратосфен за три века до Р. Х…, а язычник же Юлий Цезарь ввел его повсеместно. Поэтому ничего священного и церковного в нем нет. Его придерживались все в империи — и христиане, и язычники.
Владыка Мануил был прав, когда говорил, что нужно следовать постановлениям 318 отцов, но их постановления, дошедшие до нас, касаются в основном канонов и догматов. В. В. Болотов, самый крупный петербургский историк Церкви, писал:
«Относительно определения Вселенского собора о времени празднования Пасхи ничего не сохранилось». (Лекции по истории др. Церкви, Пг, 1918, стр. 26). Но и до I Собора христиане разных стран праздновали Пасху в разное время, что считалось неправильным. О необходимости всем христианам праздновать этот день вместе свидетельствует послание Константина Великого к Собору. Значит, унификация календаря есть дело нужное для единства верных. Сам по себе календарный «стиль» не затрагивает веры в духовной жизни. Это дело астрономов и канонистов, а христиане должны исходить из своих принципов. Не будем же мы из–за чисел враждовать. Ведь тогда, в 20–е годы, дело было не в самом календаре, а в измене обновленцев духу Христову. Впрочем, пусть это все решают люди сведущие. Не об этом нас с вами спросят на Страшном Суде.
Не взыщите за то, что говорил о вещах, для вас неприятных. Но думаю, что вы не осудите меня за откровенность. От души желаю вам мира и твердости. Не забывайте нас в молитвах. Маруся В. и мама вам шлют поклоны.
Ваш прот. Александр М.
11 октября 1974.
Благословите, дорогой о. Александр!
Ваше письмо мне принесли в госпиталь, в котором я пролежала полтора месяца, получила я его перед преподобным Сергием, а на Иоанна Богослова меня выписали домой на 3 недели до второй операции. Простите, дорогой о. Александр! Какое я имею право как монахиня, хотя и последняя из всех, обижаться на Вас. Да, Спаси вас Господи за правильные, справедливые замечания на мои неразумные письма, и притом меня вообще это не должно касаться как стоящее выше моего разумения, это удел Богословов, а не простых смертных невежд. Но вы и меня поймете, мое болезненное состояние мозга и моей больной души, столь сильно на меня отразившихся вдали от Родины, и притом тяжелых моральных травмах, это поймет только тот, кто находится вне родных мест, при трудной, очень сложной окружающей обстановке. Писала я вам под впечатлением частых стычек с этими людьми и моего больного состояния, от бессонных ночей и физических страданий. Теперь я совершенно не реагирую, на все смотрю спокойно, без того болезненного переживания. И что же на меня подействовало? Простое стихотворение какого–то нашего святителя, но имя не указано. Под заглавием «Грешный ропот». Стиль стиха по «ямбам» напоминает Пушкина, столь прост и силен по содержанию; и несмотря на столько имеющихся у меня разнообразного содержания книг, меня поразило и вразумило это стихотворение и успокоило мое мятущееся сердце. Теперь я совершенно равнодушно и без мучительного переживания смотрю на все современные события, совершающиеся на глазах и известные из газет или радио. Идет все так, как попускает промысел Божий. Ненависти и неприязни у меня по милости Божией никогда не было ни к кому, даже к этой католической вере, от которой в нашем роду многие пострадали, и в данный момент при столкновении с бывшими недругами я спокойно к ним отношусь, несмотря на то, что некоторые из наших старых монахинь, которые были близки, т. е. невольно с ними сталкивались, близко по местожительству совместно, так они не могут даже спокойно о них говорить, я часто с ними доказываю обратное, что и среди них много святых. В данный момент к ним приходит один из священников, немец по национальности, а по вере католик, и мы с ним большие друзья, он все время меня навещает в больнице, он очень любит нашу службу, часто бывает у нас и на однодневных приемах. У него очень светлая и хорошая душа, т. ч. не думайте, что я поголовно их отрицаю, но в сущности в глубине души мы с ними не сходимся. По заповеди Христовой, если нужно, я по милости Божией, не от себя, ибо я без Бога и Его помощи ничто и никто, никогда никому не отказывала, невзирая ни на нацию, ни на вероисповедание, но по убеждениям своим, воспитанным с детства, все же я к католикам не пойду. Бог с ними, пусть они в тысячу раз будут святее нас, я православная и молю Бога быть такой же до конца, а это ваше дело, Богословов, что требуется от Вас на сегодняшний день.
С любовью о Христе
гр.[ешная] мон.[ахиня] Викторина [98]