Преп. Синклитикия

Преп. Синклитикия

Язычество не любило девства; оно даже наказывало бездетных, — но первый христианский император «едва не благоговел пред святейшим сонмом девственниц Божиих, будучи убежден, что в душах их живет Сам Бог, Которому посвятили они себя». Если св. апостол так одобрял жизнь девственную (1 Кор. 7, 32–34), то естественно, что еще со времен апостольских являлись в Церкви Божией чистые девственницы, проводившие жизнь в молитве и воздержании. Ученик апостольский св. Игнатий Богоносец писал даже предостережение одному пастырю: «Не возлагай ни на кого ига девства: ибо небезопасно сие стяжание и нелегко сохранить его, когда бывает сие по принуждению». В Александрии, по известию св. Кассиана, основателем девственной жизни был св. Евангелист Марк. Чистые Девы, пламенея любовью к Небесному Жениху своему, обыкновенно бывали первыми мученицами в гонениях за веру, и жизнь девственная в бурные времена не получала определенного устройства. Как великий Антоний явился основателем пустынной отшельнической жизни, так св. Синклитикия была начальницей пустынного общежития для дев и жен.

Она родилась в Александрии от родителей, вышедших из Македонии, богатых и благочестивых. У нее была сестра и два брата, и все дети воспитывались добрыми родителями в христианском благочестии. Младший брат умер рано; другого, когда был он 25 лет, приготовлялись женить, но молодой человек вырвался, как птица из тенет, ушел в пустыню. Дочь богатых родителей и прекрасная лицом, Синклитикия рано увидала женихов, домогавшихся руки ее; родители желали выдать ее замуж. Но она отклоняла от себя предложения о супружестве. У нее были желания другой жизни. Не тешили зрения ее ни наряды, ни дорогие каменья, и музыка не увлекала собою души ее. Она молилась и в молитве находила для себя лучшие утешения. Убежденная в том, что самый опасный враг для нее — молодое тело ее, она любила поститься и смиряла плоть воздержанием и трудами. Она так приучила себя к жизни умеренной, что, если случалось ей принимать пищу не в определенное время, это томило ее, лицо становилось бледным и тело слабело.

Смерть родителей доставила ей свободу вполне предаться той жизни, которую давно избрала она душой. Она продала имущество, раздала деньги бедным, взяла с собой слепую сестру свою, полюбившую уединение, и удалилась в одну из близких к городу гробниц, принадлежавшую родственнику ее. Тамошние гробницы были довольно обширны, чтобы быть жилищем для двух, хотя и не просторны. За этим шагом великой девственницы следовал другой на пути отречения ее от мира. Женщины того времени считали волосы свои лучшим украшением своего пола. Синклитикия пригласила пресвитера, и он, по ее желанию, обрезал волосы ее. Это значило, что она совершила полное отречение от мира и его радостей. Современный св. архипастырь Александр писал деве: «Одежды твои не должны быть из дорогой материи. Верхняя одежда должна быть черной, некрашеной; головное покрывало такого же цвета, без бахромы; рукава должны быть шерстяные, покрывающие руки до перстов; волосы на голове подрезаны кругом; головная повязка шерстяная; кукуль и наплечник — без бахромы. Если встретишься с мужчиной, покрой лице твое и не смотри на человека, а только на Бога».

Благочестивая жизнь дома родительского приготовила Синклитикию к строгой жизни, какую стала она вести в новом жилье своем. Впрочем, она соразмеряла строгость подвижничества с состояниями души и тела своего. Когда чувствовала она сильное восстание плотской брани, она ела только хлеб из отрубей, не пила воды, ложилась на голой земле. Когда ослабевало искушение, смягчалась и строгость ее к себе. Она вела жизнь с духовным рассуждением, опасалась доводить тело до расстройства. Мы видели, говорит биограф ее, таких, которые неумеренным и безрассудным пощением нанесли себе вреда более, чем мог бы нанести дух злобы.

В духовной брани Синклитикия поступала так, как поступают на море. Во время жестокой бури не думают ни о пище, ни о питье, а обращают все внимание на спасение корабля от гибели. Когда пройдет буря, напряжение сил ослабляется и люди принимают пищу и покой. На корабле знают и то, что находятся на изменчивой и коварной стихии. Потому не предаются беззаботной лени и неге, а содержат в готовности снасти на случай новой бури. Так должно быть и в духовной жизни. Так вела жизнь свою Синклитикия!

Великая подвижница желала быть безвестной для всех в своем уединении. Но Господь восхотел употребить ее на освящение многих других дев и жен. К ней стали приходить для выслушания советов ее; другие желали жить с ней, чтобы пользоваться если не словесными наставлениями, то примером жизни ее. Синклитикия долго отказывалась предлагать советы и отвечала на просьбы одними вздохами. Но, наконец, уступила настойчивым желаниям ревнующих о душевном спасении. Так образовалось при ней общежитие девственниц, и она была матерью–наставницей многих.

Образ жизни девственниц предписан был тогда св. Афанасием. «Да будет, — писал он деве, — всегдашним занятием твоим упражнение в Священном Писании. Имей Псалтырь и учи псалмы. Восходящее солнце да видит в руках твоих книгу, и по третьему часу посещай церковное собрание, в шестом часу совершай молитву с псалмами, плачем и прошением, ибо в сей час Сын Божий был повешен на кресте; в девятом часу в пениях и славословии умоляй Бога, ибо в сей час Господь, вися на кресте, предал дух свой Богу. Вставай в полночь и воспевай Господа Бога твоего, ибо в оный час Господь наш восстал из мертвых и воспел Отца. Вставши, сначала прочти стих: полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея (Пс. 118, 69). Потом молись и читай 50–й псалом. Поутру читайте сей псалом: Боже, Боже мой, к Тебе утренюю (Пс. 62). Также: Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение, благословим Тя и проч. Если будут с тобой девы, то и они должны петь псалмы, и одна после другой совершайте молитву; пред трапезой так благодари Господа:"Благословен Бог, милующий и питающий нас от нашей юности и дающий пищу всякой плоти, исполни радостию и веселием сердца наши, дабы мы, имея всякое довольство, богаты были для всякого дела благого, во Иисусе Христе Господе нашем, с Которым Тебе подобает слава, честь и поклонение, со Святым Духом, во веки веком, аминь". Когда, раздробив хлеб, положишь его на стол, прочти молитву всю"Отче наш". Когда встаешь из?за стола, опять читай"Благословен Бог"и трижды повтори:"Щедр и милостив Господь, пищу даде боящимся Его; слава Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков". Если сидишь за трапезой с девами, то вкушай с ними все предложенное. Ибо когда ты не будешь есть, то будут думать, что ты осуждаешь их».

Когда св. Синклитикия, уступив желаниям других, стала преподавать советы искавшим их, то опытная мудрость советов ее оказалась такой, что не только руководимые ею девственницы глубоко запечатлевали советы се в сердце своем, но их записывали для будущих времен, и они потом изучаемы были наряду с советами великих духовных наставников.

«Мы все знаем, — говорила она, — как спастись, но не спасаемся по нерадению. Прежде всего нужно сохранять сию заповедь: возлюбиши Господа Бога твоего всею душею твоею и ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22, 37, 39).

Много трудов и подвигов предстоит приходящим к Богу, но потом ожидает их радость. Желающие развести огонь сперва задыхаются от дыма и плачут, а потом достигают, чего ищут; так и мы должны воспламенять в себе божественный огонь со слезами и трудами. Наше звание есть не что иное, как отречение от жизни и помышление о смерти. Как мирские вельможи поручают слугам различные должности: иных отсылают в деревни для возделывания земли, и те там плодятся, а детей, если найдут хорошими, берут в дома свои для услуг, так и Господь лучших детей поставляет на служение себе. Они свободны от всех мирских занятий и питаются от стола Господня. Если мирские жены, сочетаясь с мужем, много заботятся об умовениях, о благовонных мазях и различном убранстве, что бы быть прелестными, то тем более мы, обреченные Небесному Жениху, должны превосходить их в старании, должны омыть скверны грехов подвижничеством».

«Если ты живешь в общежитии (киновии), то не переменяй места, иначе выйдет из того большой вред для тебя. Если птица слетает с яиц, они делаются болтнями и бесплодными; так и монах или дева, если переходит с места на место, охладевает и умирает для веры».

«Живя в киновии, мы должны предпочитать послушание подвижничеству. Последнее располагает к высокомерию, а первое к смирению. Мы должны с рассуждением управлять своей душой. Так как живем мы в киновии, то не надобно нам приобретать собственность и не надобно служить своей воле; мы, как бы ссылая себя, предали все по вере духовному отцу, отреклись от всего мирского, не должны искать того, откуда вышли».

«В чувства наши, — говорила она, — хоть бы мы и не хотели, влезают воры. Как может не зачерниться внутренность дома, когда окружен он дымом, а окна отворены? Не предосудительно ли смотреть на улице обнаженных до непристойности и произносящих слова нескромные? От сего рождаются мысли тревожные и вредные».

«Если ты победила любодеяние грубое, старайся, чтобы враг не вложил любодеяния в ощущения твои. Он часто воздвигает внутреннюю брань, припоминает отшельницам красивые лица, нескромные разговоры. Не должно сдружаться с такими представлениями: они полагают путь ко греху. Если явится в твоей мысли образ красивого лица, гони его вон, — представь все тело любимого предмета в смердящих ранах и гное, представь мертвым трупом, — и порочное желание оставит душу. Мы, принявшие на себя обет чистоты, должны сохранять целомудрие совершеннейшее. И у мирян, по–видимому, есть целомудрие, но у них много неразумия, потому что они грешат всеми чувствами: они и смотрят нескромно, и смеются бесчинно».

«В этом веке нет для нас безопасности. Кто стоит, говорит апостол, пусть остерегается, чтобы не пасть. Плывем мы в неизвестной стороне».

«В море есть более опасные места, есть и покойные. Мы плывем в покойной стороне моря, а мирские — в местах опасных. Мы плывем при свете Солнца Правды, а они несутся в ночи неведения. Впрочем, бывает, что мирские, плывя в темноте и опасности, от страха крепко кричат пред Богом, бодрствуют и так спасают корабль; а мы по нерадению тонем, оставляя управление правды».

«Хорошо не гневаться. Но если случится предаться гневу, то не позволено тебе и дня оставаться в этой болезни. Солнце да не заходит в гневе вашем (Еф. 4, 26). Зачем ты ненавидишь оскорбляющего тебя человека? Гневайся на болезнь его, если можешь, а не на больного. Гнев еще меньшее зло; самое тяжкое зло — злостное памятование о зле. Гнев, на короткое время встревожив душу, проходит, а злопомнение делает ее лютее зверя».

«Не слушай речей злословия, чтобы не быть вместилищем чужих пороков. Если примешь в себя нечистые речи, положишь пятно на твою молитву. Наслушавшись худых отзывов, на всех будешь смотреть косо и ненавидеть без всякой причины. Люби врагов, не презирай беспечных и нерадивых. Истинно добродетельные, подражая Господу, евшему с мытарями и грешниками, заботятся о спасении грешников и употребляют все средства наставлять их на путь спасения. Впрочем, тому, кто сам не испытал деятельной жизни, опасно приниматься за научение».

«Враг нападает сперва объядением, негою и любодеянием. Эти ветры дуют особенно на возраст молодой. Когда душа воздержала чрево, победила чистотой чувственные удовольствия, является гордость или сребролюбие; в уме являются мысли о первенстве, учении, дарованиях, заслугах. Отшельница, если придут к ней такие помыслы, пусть идет в киновию. Пусть она принудит себя есть два раза в день, — она должна выполнять все службы и выслушивать укоры».

«Сокровище открытое похищается легко: так и добродетель, когда о ней публикуется, может пропасть. Воск тает от огня, так душа ослабляется похвалами и теряет твердость добродетели».

«Когда болезнь тяготит нас, не надобно нам скорбеть о том, что от боли и ран не можем петь псалмы устами. Болезнь и раны служат к истреблению похотений; а пост и земные поклоны предписаны нам также для укрощения страстей. Если же болезнями исторгаются страсти, то не о чем заботиться. Великий подвиг — терпеливо переносить болезни и среди них благодарить Господа».

Заботы Синклитикии о вверившихся ей душах не слабели никогда. Она возбуждала одних, ободряла других; забывчивых обращала к добру строгостью, слабых и малодушных поддерживала материнской любовью.

В себе самой Синклитикия показала пример терпения, подобного терпению Иова. Ей было 80 лет, когда посетила ее изнурительная лихорадка; она томила ее более трех лет, огонь пожирал ее, не давая отдыха. Потом от загнившего зуба начали гнить у нее десны; гниение перешло на всю щеку; через 40 дней обнажились кости, едкая материя заразила все тело. Гниение и зловоние так были сильны, что и те, которые прислуживали ей с любовью, страдали сильно. В этом мучительном положении святая не искала себе облегчения, переносила все терпеливо. Когда явился медик, приглашенный сестрами, она говорила: «Для чего вы хотите остановить полезную для меня борьбу?» — «Мы вовсе не думаем, — сказал ей медик, — ни облегчить, ни исцелить вас, хотим только умастить умершие члены тела вашего, чтобы остановить в них заразу, опасную для прислуживающих вам». «Если это не для меня, то пусть будет по–вашему», — сказала страдалица. Еще более трех месяцев страдала она, и жизнь ее держалась только волей Божией. Никакой пищи в это время не могла она принимать, сон ее был на минуты. «Через три дня я буду разлучена с моим ничтожным телом», — сказала она наконец. И в назначенный день душа ее отлетела ко Господу, Которого она так крепко возлюбила на земле.

Блаженная кончина ее последовала около 350 г.