Оглашение 44 <313> О том, чтобы нам не скрывать дурных помыслов, но побеждать их посредством исповеди

Оглашение 44 <313>

О том, чтобы нам не скрывать дурных помыслов, но побеждать их посредством исповеди

Братия мои, отцы и чада. О чем мне сегодня побеседовать с вами? Да, конечно, опять о сбежавших или, вернее, об оторвавшихся от вашего доброго братства трех наших несчастных братьях, с одной стороны, для того, чтобы вы сами чрез падение других стали тверже и крепче, (139) а с другой – для того, чтобы мне сетованием о них облегчить печаль своего сердца. Ведь я, хоть и плохой, все же ваш отец и пастырь, а ни один отец не переносит легко потери своего сына. Если же так бывает при плотских детях, <314> то насколько же больше при духовных? И никакой пастух также не относится равнодушно к пропаже своей овцы, но он зовет и манит заблудшую.

Воистину зверь похитил недавно не Иосифа, как это сказано в Писании (Быт. 37:33), но моих чад – Петрония, Малха и Аэтия. Этим зверем лютым является мысленный волк, дикий дракон, хитрый змей, древле обманом и горьким вкушением извергший Адама с Евой из рая (Быт. 3), а теперь он таким же образом изгнал как бы из нового рая, из общежития, вышеупомянутых лиц. Как он выманивал и других отсюда или из иных мест, об этом нет времени говорить: от самого начала мира до его скончания все это делает и делал один и тот же диавол. Как же мне теперь не восскорбеть и не возрыдать о них? Как мне не страдать душой и не унывать при мысли об их потере? <315> Три отрока, трое юных людей, не возмужавшие, не установившиеся, еще недовоспитанные! Ведь сатана, схватив их, разве не начнет таскать их туда и сюда по утесам и не сокрушит их костей, как глиняные сосуды[1024]? Но я обвинил их, однако же, не для того, чтобы уже пожилые и с бородами между вами стали думать, что они, точно так же сбежавши, могли бы спастись, но потому, что те юноши, кроме падения, ввергают в другое еще большее зло свою юность. О, какое безрассудство и омрачение разума с их стороны, а еще больше – каково мое убожество, вследствие которого пали они и все другие!

Ну так что же теперь? Неужели и мы (к вам, здоровые, стоящие и спасающиеся, обращаюсь я здесь) пожелаем заболеть так, как они? (140) И нам нужно поторопиться пасть, подобно им? И мы будем добиваться своей погибели вместе с ними? Никоим образом, чада мои. Но как же нам избежать этого? Не иначе, как только совсем не слушать советов змия, не скрывать змия в своем сердце, <316> но скорее побеждать его, и он побежит от нас, как от огня. Если бы вышеупомянутые лица делали это, они не дошли бы до такой беды. И вы, чада и овцы Христовы, как сказано, берегитесь, не делайтесь по своей охоте добычей диавола и, живя в раю заповедей Христовых, не допускайте лукавому змию обольстить вас каким бы то ни было образом, чтобы не оказаться потом вверженными в мрачную юдоль греха. Живя по-ангельски, чрез самочиние, которого нужно избегать, не делайтесь скотами, но оставайтесь верными своему житию и творите заповеди. Никто пусть не сообщается с худым человеком, никто да не разговаривает с нечестивым, ибо действительно тот худой и нечестивый человек, кто ведет или заводит речь о бегстве или о какой-либо другой страсти на погибель себе и своему собеседнику. Посему, мой брат, когда такой человек отведет тебя в сторону <317> и начнет наедине с тобой изливать со своего языка яд зла, то, как часто мы уже повторяли, отскочи от него, стань дальше, заткни уши, чтобы спасти и себя, и его. Если он увидит, что ты огорчился от случившегося искушения, и начнет поддакивать тебе, что ты-де огорчился и вознегодовал справедливо, ты не слушай его, ибо это змея только хитрит, как бы забраться к тебе внутрь. Когда он начнет тебе жаловаться на рай наш, то есть на общежитие, или на твоих сожителей, то есть на братьев, будет говорить о том или о другом из них, о таких или иных делах, ты дай ему пощечину, ответь ему, как нужно, чтобы и его вразумить, и себя спасти. Да что обыкновенно и говорят они? <318> «Давай уйдем отсюда. (141) Здесь игумен суров, благочинный без сердца, келарь не делает никакого различия между людьми, строгости много, а дают всего мало, все распоряжаются тобою, все приказывают. Здесь больше приходится думать о том, чтобы вынести бремя труда, чем заниматься спасением. Давай уйдем!» Но куда же, спрашивается? Да только к анафеме: ибо стоит только выйти да взглянуть им в душу, то всякий здоровый человек сразу увидит, что такие люди омрачены, одержимы страстями, беснуются, в них нет ничего здорового – ни желания, ни мысли, они носятся туда и сюда и обрываются, как заблудшие овцы. И не подумайте, чада, что я это говорю с целью очернить их, совсем нет, на самом деле у них есть еще больше этого, о чем нельзя и говорить. Молитесь усерднее, чтобы они нашлись и вернулись или сами, или же чрез меня. А вам, как было сказано выше, нужно укрепляться, избегая причин к падению и совершая добрый подвиг своего небесного увенчания.

<319> Слышно мне стороной, что некоторые из вас неосторожно говорят, что поскользнувшиеся поступили, как и следует. Эти лица не стоят даже и того, чтобы о них вспоминали просто, без всякого оправдания, и вы можете это делать не иначе, как лишь с сожалением произнося их имена. Ведь и апостолы не оправдывали предателя и не называли его апостолом, но просто Иудой, предателем и вором.

Сверх всего этого я слышу, что по вечерам у вас происходят беспорядки в трапезе, некоторые требуют вина, пищи по средам и пятницам. Разве вы не помните, что, войдя в этот город[1025], мы изменили внешний и прежний свой образ жизни, то есть ядение с маслом, питье вина, [вкушение] подогретой пищи в две Четыредесятницы, а также по средам и пятницам? Но так как я, по своей немощи, сострадаю вам, то ради не совсем здорового городского климата постановляю, что отныне все, кто хочет, могут в указанные дни (142) <320> вечером получать одну чашу вина и кусок хлеба. И потом, пусть больше не будет никаких беспорядков и препирательств, что я-де должен получить больше и что я работал больше. Так вот, теперь по двум приведенным причинам, а также и вследствие еще третьей – беспорядков я сделал послабление для всех. А дальше – чтобы этого шума не было, ибо иначе недалеко до наказаний и заключений. Вместе с прочими обратите на это строгое внимание и вы, благочинные, надсмотрщики и раздаватели вина, чтобы и вам не потерпеть того же самого.

Нужно отметить также и то, что некоторые не остаются на тех послушаниях, куда их поставили, но бегут с них и не обнаруживают постоянства, безрассудно переносясь и перелетая с одного на другое, так что, в конце концов, вредят и себе, и тем, кто в порядке делает свое дело, – себе потому, что, как говорит Василий Великий[1026], не всякий может знать то, что ему полезно, а другим тем, что он соблазняет их на беспорядок и доставляет лишние заботы <321> и хлопоты благочинным. Этого быть не должно! Кто куда призван, тот там пусть терпеливо и да пребывает и подчиняется тому, что ему приказано насчет какой-либо работы, или ученика, или чего-либо иного. А везде пытаться вмешиваться в чужие дела и стремиться к тому, чтобы творить свою волю, – это свойственно бесчинникам, людям невоспитанным и негодным. Посему впредь, когда вы теперь увидели все это зло, никто больше этого да не делает, чтобы не подвергнуться наказанию за бесчинство. Знаете, что говорит святой Дорофей? Кто достиг отсечения воли, тот достиг степени упокоения[1027]. Если кто посему хочет жить в покое, тот пусть овладеет этим путем – отсечения своей воли, и тотчас он получит вечный покой. Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, по молитвам моего отца, да дарует вам всем единомыслие, согласие, силу терпеть и переносить[1028] все испытания подвижничества <322> в напутствие вечной жизни, (143) для наследия Царства Небесного в Самом Христе, Господе нашем, Ему слава и держава и величие, ныне и присно и во веки веков. Аминь.